Взяться за написание этих строк меня подтолкнула дискуссия (точнее, лишь определенная часть её) вокруг недавно вышедшего фильма "28 панфиловцев". Сразу замечу – сам фильм я ещё не смотрел (но посмотрю обязательно), поэтому говорить буду не о фильме, а о некоторых аспектах дискуссии вокруг него.
Ряд дискутантов основной упор в критике фильма делает на том, что, по мнению неких исследователей, никакого боя двадцати восьми панфиловцев не было, что это всё пропагандистские выдумки сталинских журналистов, а потому и снимать фильм было незачем, и смотреть его ни к чему, и говорить там не о чем. Дескать, одни ложь выдумали, другие лживый фильм сняли – что тут ещё смотреть и обсуждать? Что хотелось бы по этому поводу сказать.
Любое произведение искусства – ложь. Ещё раз повторю: любое – ложь. В этом смысле известная фраза о том, что "мысль изреченная есть ложь" подходит именно и прежде всего для искусства. Подумайте сами – даже если художник берётся описывать события, свидетелем которых он был лично, при этом ничего не опуская и не добавляя для художественной выразительности – всё равно он описывает лишь то, что видел только он. Он просто физически не в состоянии описать никакое более-менее сложное событие исчерпывающе всесторонне, да это и невозможно в принципе, потому что нельзя увидеть одно и то же действие со всех точек зрения одновременно. (Говорят, у следователей есть поговорка – "врёт как очевидец" – парадокс? Нет, опыт!) Но чаще всего, да что там – можно сказать – практически всегда художник стремится показать нам своё впечатление от увиденного и пережитого, донести до нас своё понимание случившегося, свои выводы из него – а это означает, что мы увидим искажённый, пусть и из лучших побуждений, образ произошедшего. Даже когда мы видим вроде бы эталон правдивости – документальные кадры – мы видим лишь малую часть общей картины, и притом лишь с одной её стороны. Вот, допустим, мы видим бойцов, идущих в атаку. Мы думаем, что видим героев, сражающихся за свою Родину. Но те, кого они атакуют, видят дикую большевистскую орду, идущую уничтожить их и поработить их семьи. А кто-то скажет даже, что никакие они не герои, а вовсе забитые-замордованные сталинские рабы, которых гонят на убой комиссары и заградотрядовские пулемёты. И никто тут никому ничего доказать не в состоянии – каждый видит лишь то, что хочет увидеть. Обо всяких иных жанрах даже и говорить нечего. Любой, кто, например, хотя бы краешком столкнулся с работой правоохранительных органов, скажет вам, что абсолютно всё, что показывают в детективах – несусветные сказки, но это ничуть не мешает нам получать истинное удовольствие от произведений Агаты Кристи и Конан Дойля. И так далее, и так далее, и так далее. Возьмите любое произведение искусства любого жанра – и вы увидите, что при тщательной проверке ни одно из них не выдержит испытания на "детекторе лжи". С точки зрения буквального, точного правдоподобия нет принципиальной разницы между теми же "Двадцатью восемью панфиловцами", "Бесславными ублюдками" и даже, если хотите, "Властелином колец".
Так что же получается, можно выдумывать, писать, снимать что хочешь, и никто не вправе обвинить творца в неправде, поскольку мы убедились, что точной правдивости, правдоподобия всё равно достичь невозможно? Не совсем так. Действительно, очень мало смысла в выискивании каких-то деталей, мелочей, в которых автор погрешил против "истины" (если только, конечно, они не лезут прямо в глаза, как рота стрельцов с пищалями и бердышами, "засунутая" в гущу Сталинградской битвы) – надо рассматривать общую тенденцию, направленность, смысл произведения. Ну, например, если мы видим фильм, где немецкие солдаты двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года переходят границу и нападают на наши заставы – мы понимаем, что в фильме показана правда (ещё говорят – "историческая правда"), даже если где-то будет неверно указана фамилия или звание какого-нибудь командира, а у кого-то из бойцов окажутся неправильно пришитые петлицы или не соответствующие знаки различия. Это будет не более чем досадная небрежность, заметная, главным образом, лишь немногим специалистам, нежелательная, конечно, но не смертельная. (Но опять же – эти небрежности-неточности не должны переходить за грань, где они уже сами по себе станут искажением исторической правды – ну, к примеру, если по недосмотру мастеров по реквизиту в сорок первом году появится автомат Калашникова.) А если мы видим, как Красная Армия переходит границу и вероломно нападает на Третий Рейх – то даже если авторам удастся с маниакальной точностью воссоздать и показать нам все номера и названия реальных воинских частей, находившихся на данном участке с обеих сторон, имена и звания командиров и бойцов, их форму, вооружение и экипировку, подберут и загримируют актёров до полного портретного сходства с прототипами – всё равно данное произведение будет ложью, исторической ложью. Ну, или фантастикой про параллельную реальность, о чём зрителя следует предупредить заранее.
Какой из этого следует вывод? А вывод очень простой – никакое произведение искусства нельзя оценивать по тому, насколько буквально оно "правдиво". Оценивать произведение искусства следует по тому:
а) насколько данное произведение в принципе соответствует исторической правде и логике жизни (или, если перед нами фантастика – законам и логике мира, придуманного автором/авторами);
и б) насколько искусно это было выполнено, то есть – мастерство данного автора/авторов.
Ну и в связи со всем вышеизложенным – по поводу "Двадцати восьми панфиловцев". Скажите, много ли изменится, если выяснится, что их было не двадцать восемь, а, скажем, двадцать девять, тридцать – да хоть тридцать восемь? Принципиально ли важно – был совершен подвиг там, где официально принято считать, или на несколько километров левее, правее, ближе, дальше? Разве немцы не рвались к Москве изо всех сил? Разве не были они остановлены беспримерным героизмом и самопожертвованием наших солдат? В чём же ложь фильма? В том, что якобы не существовало данных конкретных двадцати восьми? А сотни, тысячи героев, павших, но всё равно в итоге победивших, остановивших фашистские полчища – их тоже не существовало? Так в чём проблема – если кто-то не верит в этих "мифических" двадцать восемь – пусть выберет из тех реальных тысяч любых двадцать восемь – и считает, что фильм снят про них – может, так ему полегчает?
По поводу же художественных достоинств или недостатков фильма сказать пока ничего не могу – поскольку, повторюсь, фильма ещё не видел. Когда посмотрю – тогда и... но это будет уже совсем другая история...
Оценили 2 человека
2 кармы