"Ратная доблесть" пиндосов во Вьетнаме: зверства в Сонгми

16 марта 1968 года, произошло событие, оставившее неизгладимый след в истории. В этот день отряд под командованием лейтенанта Уильяма Л. Келли расстрелял во Вьетнаме деревню. Уничтожил пять сотен беззащитных людей, в основном стариков, женщин, детей. Кровавая бойня в Ми Лай (Сонгми) — черная, позорная страница американской истории.

В середине 60-х годов Соединенные Штаты направили необученных новобранцев сражаться во вьетнамских джунглях. Их методы усмирения не раз принимали форму безумия. Одной из жертв стала деревня Сонгми. Америка вступила в войну с Вьетнамом в разгар идеологической борьбы между двумя системами – капитализмом и коммунизмом. Тысячи молодых американцев были посланы навстречу гибели в дремучие джунгли, кишащие змеями. Они проливали свою кровь в местах с непроизносимыми названиями, гибли от рук людей с невыговариваемыми именами.

Но, как утверждали их командиры, доблестные солдаты армии США выполняли свой долг, достойный памяти великих предков – благородных воинов Джорджа Смита Паттона, Дугласа Макартура и Дуайта Эйзенхауэра.

Они-де не устраивали ям-ловушек, утыканных заостренными бамбуковыми кольями, не мучили военнопленных, заставляя их под пытками сознаваться в своих «военных преступлениях», что становилось судьбой многих американцев, попавших в плен к вьетнамцам. Но все утверждения о «благородной миссии» американских войск во Вьетнаме были похоронены 16 марта 1968 года в крошечной деревушке Сонгми, расположенной на восточном побережье Южно-Китайского моря.

В этот день рота «Чарли» из состава 11-й пехотной бригады ворвалась в беззащитную деревню на прибрежной равнине и хладнокровно уничтожила около 500 ее жителей – мужчин, женщин и детей. В холодной отрешенности, перемежавшейся с приступами слепой ярости, каратели в форме американской армии учинили кровавую расправу над мирным населением. Стариков сбрасывали во рвы и закалывали штыками, беременным женщинам вспарывали животы, а тех, кто пытался выбраться из этого ада, швыряли обратно на кучи мертвых тел…

Коллективное безумие, охватившее роту «Чарли», так и осталось загадкой. Тем более что за это преступление был наказан только лейтенант Уильям Келли, если три дня пребывания в тюрьме можно считать наказанием. Он был освобожден после рассмотрения дела президентом США.

Множество раз это кровопролитие обсуждалось с привлечением его непосредственных участников, представителей тыловых штабов и американской общественности. Более, чем любой другой эпизод той войны, трагедия Сонгми стала символом безумия, обнажив обстоятельства, при которых обычные, вполне добропорядочные молодые люди под психологическим прессом войны превращаются в кровожадных варваров. На полях вокруг Сонгми были жестоко растоптаны традиционные американские идеалы добра и справедливости.

На землю, заселенную в основном сельскими жителями, пришла беспощадная война с ее современной технологией уничтожения. Американцы обрушили на вьетнамцев напалм, фосфорные бомбы, дефолианты и другие чудовищные средства поражения. И вьетнамцы недоумевали: чем они навлекли на себя такой гнев чужеземцев?

Но Сонгми, да и все другие деревни Вьетнама рассматривались американским военным командованием как партизанские базы бойцов-вьетконговцев, которые с помощью крестьян не без успеха противостояли самой мощной державе мира. Разочарование, вызванное трудностями ведения боевых действий против невидимой и неуловимой армии Хо Ши Мина, перерастало у американских военачальников в труднообъяснимую жестокость. Они начали применять тактику «выжженной земли». Когда рота «Чарли» вступила в Сонгми, 70% деревень в провинции Куангнгай в результате такой политики были стерты с лица земли, но ведь милосердие никогда и не было обязательным атрибутом войны.

Вот что тогда говорил по этому поводу один из американских пехотинцев: «Мы называли их коротышками, узкоглазыми, недоделками, придумывали им другие презрительные клички. Вьетконговцы для нас не были людьми. Мы никогда не относились к ним как к людям. Они были для нас чем-то абстрактным, тварями, которые хотели убить нас, и мы просто убивали их первыми. Это касалось всех, от малолеток до стариков. Вот что сделал с нами Вьетнам».

Другой солдат, морской пехотинец Филипп Капуто, говорил, что, хотя приказы уничтожать гражданское население и не были писаны черным по белому, главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме Уильям Уэстморленд настойчиво и постоянно требовал от своих солдат убивать как можно больше. Капуто вспоминает: «Стратегия обескровливания противника, проводимая генералом Уэстморлендом, здорово влияла на наши действия. Победы и поражения определялись простым арифметическим подсчетом потерь противника, индивидуальный успех или неуспех солдат – личным счетом убитых врагов. Начальство требовало от командиров как можно больше трупов и крови, а те в свою очередь давили на солдат. Поэтому неудивительно, что у некоторых из нас выработались презрительное, наплевательское отношение к человеческой жизни и склонность к убийству».

Рота «Чарли» вступила в Сонгми именно с таким настроением. Первоначально это подразделение было укомплектовано 150 самыми обычными американскими парнями из тех, кому судьба уготовила кровавый экзамен. В августе 1967 года, во время боевой подготовки в одном из американских учебных центров, солдат предупредили, что в любой момент они могут быть переброшены во Вьетнам. Люди вроде лейтенанта Уильяма Келли, который до призыва в армию не имел определенной профессии, с удовольствием предвкушали это событие.

У себя на родине рота «Чарли» снискала репутацию незаурядного подразделения. Она отлично действовала на учениях в условиях, приближенных к джунглям, и воинское мастерство личного состава оценивалось весьма высоко. Некоторые опасения вызывали разве что состояние дисциплины да личные качества отдельных солдат. Один из них, Майкл Бернхардт, прошел подготовку как десантник, а оказался в пехотной роте. Он не очень лестно отзывался о своих товарищах по оружию: «Некоторые солдаты в роте вели себя странно, проявляли неоправданную жестокость. Это, конечно, не были отъявленные подонки, их всегда признали бы годными к военной службе. Но нельзя было предположить, что кто-то из них станет зверски убивать или пытать людей».

Рота «Чарли» прибыла в Нам, как называли эту страну американцы, во вторую неделю декабря 1967 года. Подразделению выделили район боевых действий в провинции Куангнгай с несметным количеством мелких деревушек, население которых значительно поредело от артиллерийского огня и частых налетов авиации. Крестьянам было приказано под угрозой смерти не пускать вьетконговцев в свои дома. Однако они не могли воспрепятствовать бойцам Хо Ши Мина использовать деревни в качестве партизанских баз, так как «свои» тоже грозили им смертью. Таким образом, деревенские жители оказались в этой войне в джунглях между двух огней.

26 января 1968 года рота «Чарли» была включена в ударную группировку в составе около 500 человек для проведения операции прочесывания в самых глухих местах Куангнгай, в так называемой «индейской стране», где, по данным разведки, слишком свободно хозяйничали вьетконговцы. Целью операции была ликвидация вражеского батальона, который уже несколько лет успешно действовал в этой местности, несмотря на массированное применение взрывчатки и дефолиантов. На этот раз было решено обойтись без оружия массового поражения, предоставив свободу действий наземным войскам. По приказу командования была сформирована тактическая группа в составе рот «Альфа», «Браво» и «Чарли».

К середине февраля среди американских солдат установилась атмосфера уныния, усилились пораженческие настроения. Как бы оперативно их ни перебрасывали в районы, где находились партизаны, тех кто-то предупреждал, и они успевали исчезнуть. А необстрелянные новобранцы, прибывшие из Америки, дрожали от страха в непроходимых джунглях. И уже в феврале начались первые потери.

Один солдат подорвался на мине-ловушке. Радиста Рона Уэбера настигла снайперская пуля. Уэбер погиб из-за ошибки командира первого взвода Келли, который решил обойтись без разведки и вывел свое подразделение на открытую местность. Эта оплошность была первым, но, к сожалению, не последним проявлением некомпетентности лейтенанта Келли, который вообще оказался никудышным командиром.

Еще на «гражданке», со дня на день ожидая неизбежной повестки о призыве в армию, Келли решил поступить на службу добровольно. Он был коротышкой – ростом ниже 160 см. В условиях войны армия вынуждена была довольствоваться и такими вояками. К тому времени, когда Келли надел военную форму, в США уже открыто проявлялись антивоенные настроения: стремясь избежать призыва, молодежь укрывалась в Канаде, устраивались марши мира с церемонией сожжения американского флага и призывных свидетельств. Солдаты, приезжавшие на побывку с фронта, не встречали ожидаемых почестей. В такой обстановке армия не гнушалась пушечным мясом любого сорта для продолжения войны, ежемесячно обходившейся налогоплательщикам в миллиарды долларов.

В бесконечных рейдах по дремучим джунглям и рисовым полям рота «Чарли» продолжала нести потери. Американцы захватывали партизан, но к этому времени лекция об обращении с военнопленными в соответствии с Женевской конвенцией, которую им когда-то читали, была напрочь забыта. Война травмировала солдатские души, внеся свои коррективы в привычные моральные принципы. Зверские избиения подозреваемых в сочувствии врагу стали обычным делом.

В книге Майкла Билгона и Кевина Сима «Четыре часа в Сонгми» Фред Уидмер, которого окрестили «мистером убийцей», так вспоминает о том, как было утрачено всякое подобие человеческого отношения к людям в роте «Чарли»: «Самое ужасное началось, на мой взгляд, когда мы перестали брать пленных. Пара выстрелов – и все, никакой возни и хлопот. Затем, уже позднее, придумали отрезать у «вьетов» уши, калечить их… Одного вьетконговца со связанными руками привязали к столбу. В штаны пленника засовывали горящие окурки и наблюдали дикую пляску, когда окурки жгли ему задницу. Это делалось, чтобы развязать ему язык, а заодно и выместить свою злость. Я не помню, как дальше поступали с такими пленными. Чем дольше это продолжалось, тем меньше им верили. Мы уже никому не верили, потому что было непонятно, кто есть кто. Мы не знали, кто из них враг… Однажды начав убивать пленных, мы уже перестали сдерживаться. Я бы сказал, что это стало обычным явлением. Я тоже издевался над пленными и вел себя так же, как все. Мы отрезали старикам бороды, что было самым большим издевательством: борода у вьетнамца считается признаком мудрости. Мы избивали пленных вьетконговцев, пытаясь заставить их говорить. Я сам никого не замучил до смерти. Но на моих глазах, кажется, такое случалось». Это было вынужденное горькое признание…

В той грязной игре, которую Америка вела во Вьетнаме, были стерты различия между армией Хо Ши Мина, партизанами и мирными жителями. В воспаленном воображении измотанных постоянным страхом и ненавистью солдат роты «Чарли» все вьетнамцы поголовно стали врагами. И потому заслуживали смерти. Боевые потери сократили численность роты «Чарли» до 105 человек. 15 марта солдатам объявили, что на следующий день предстоит операция прочесывания. Келли сообщили, что в деревне Сонгми находится штаб неуловимого 48-го батальона вьетконговцев, за которым рота «Чарли» охотилась со времени своего прибытия во Вьетнам. Солдатам также сказали, что к моменту их прибытия в 7.30 утра в деревню все гражданское население будет эвакуировано. Останутся только вьетконговцы, с которыми следует обращаться как с солдатами противника.

Никаких записей об инструктаже перед этой операцией не сохранилось. Но все его участники утверждают, что смысл приказа однозначно сводился к уничтожению всех построек, скота и домашних животных и захвату нескольких пленных для допроса. Остальным был уготован ад. Сержант Кеннет Ходжес вспоминает: «Наконец-то для нас настало время поквитаться, расплатиться по счетам. Пришло время реванша, когда мы могли отомстить за своих погибших товарищей. Нам четко объяснили, что пленных быть не должно. Кто-то спросил, относится ли это к женщинам и детям. Приказ касался абсолютно всех в деревне. Они враждебно относились к американцам. Стало ясно, что в этой деревне никто не заслуживал пощады».

На следующий день солдаты с запасами фосфорных зажигательных гранат, дополнительными подсумками боеприпасов, с минометами и стрелковым оружием погрузились на вертолеты с зеленой камуфляжной окраской и отправились на свидание со смертью. Внизу простирался пестрый зелено-коричневый вьетнамский ландшафт, по которому зловеще ползли тени, отбрасываемые винтокрылыми машинами. Вместе с солдатами роты «Чарли» на борту одного из вертолетов в зону операции вылетели репортер и фотограф информационного отдела американской армии, которые впоследствии представили документальные подтверждения событий, происшедших в Сонгми.

В то утро, когда с неба на деревню Сонгми вдруг свалилась армада боевых вертолетов, она жила своей обычной размеренной жизнью. В прицелы крупнокалиберных пулеметов можно было наблюдать, как дети играют, барахтаясь в пыли, женщины кипятят воду на кострах, мужчины трудятся на рисовых полях. В 7.30 по деревне был открыт огонь фугасными и зажигательными снарядами с белым фосфором. Население бросилось в подземные укрытия.

Через несколько минут огневая подготовка стихла, и в Сонгми устремились солдаты роты «Чарли», готовя к бою оружие и гранаты. Они шли по рисовым полям развернутым строем, ведя беспрерывный огонь. На суде выяснится, что почти все женщины были скошены автоматными очередями еще до того, как рота солдат вошла в деревню. Здесь солдаты совсем озверели. В соломенные хижины полетели фосфорные гранаты, а их обитателей косил огонь из автоматических винтовок.

Рядовой Аллен Бойс, который впоследствии на судебных слушаниях по поводу этой бойни воспользовался правом отказа от дачи показаний, заколол старика ударом штыка в грудь, затем выстрелил ему в шею. Потом он пристрелил еще одного человека и сбросил его в колодец, швырнув следом гранату. Никто из жителей не был вооружен. Солдаты роты «Чарли» двигались от хижины к хижине, хватая испуганных женщин и детей за волосы, выкрикивая «Вьетконг? Вьетконг?», и затем хладнокровно убивали их. Беглецов тут же пристреливали в спину. Группы от двадцати пяти до сорока человек, прятавшиеся в придорожных канавах, расстреливались из автоматического оружия.

Капитан Эрнест Медина, представитель штаба бригады, наблюдавший в этот день за ходом операции, связался по рации с лейтенантом Келли и спросил о причинах задержки продвижения его роты. Келли ответил, что они наткнулись на группу гражданских лиц численностью около шестидесяти человек. «Займитесь ими», – велел Медина. Не уточняя указание, Келли построил вьетнамцев и с расстояния в десять шагов при помощи двух своих подчиненных расстрелял их из пулемета. Затем палачи начали оттаскивать убитых женщин, закрывавших своими телами еще живых детей, и приканчивали их. Беглецов, пытавшихся укрыться в спасительной полосе деревьев, достали гранатами и пулеметным огнем…

Примерно 50 жителей Сонгми спрятались в яме в дальнем конце деревни. В зловонной жиже барахтались старики, женщины и младенцы. Келли приказал солдатам открыть огонь. Свинцовый град обрушился на этот кричащий и извивающийся клубок человеческих тел. Вода в яме окрасилась в алый цвет…

Не менее жестоко обошлись с животными. Коров и свиней терзали штыками, курам отрубали головы. Дикий рев несчастных животных стоял в ушах некоторых солдат, по их собственным воспоминаниям, даже дольше, чем крики зверски уничтоженных ими людей.

Безумная машина смерти продолжала неистовствовать, перемалывая жизни и взрослых, и детей. Уже упоминавшийся Фред Уидмер по прозвищу «мистер убийца» прикончил мальчишку. «Когда я пристрелил его, меня затошнило. И тогда я понял: Боже мой, что я наделал?» – признавался он позднее. Однако то, что творилось вокруг, было не менее ужасно. Солдаты насиловали и увечили женщин, обезглавливали трупы, снимали скальпы.

Ближе к полудню палачи прекратили стрельбу и сделали перерыв на обед. Но трагедия Сонгми продолжалась. С пленными, согнанными для допроса в овраг, покончили выстрелами в рот. К вечеру было уничтожено еще около сотни мирных жителей – это «отряды смерти» добивали раненых, которые своими стонами нарушали тишину джунглей. Пламя догоравших хижин ярко освещало ночное небо…

…Рассвет обнажил ужасающие следы безумия предыдущего дня. Крестьяне, которые вернулись с работы на отдаленных полях, увидели мертвую деревню. Рыдая, они хоронили погибших в общих могилах – матерей рядом с отцами, братьев рядом с сестрами… Ни одна из жертв не произвела ни единого выстрела по солдатам-чужеземцам.

Погиб только один американец, случайно попав под артиллерийский огонь «своих». Трагедия в Сонгми была победой темных сил в этой войне. В холодном свете нового дня солдаты армии США начали понимать, что они безнадежно и навсегда утратили во Вьетнаме статус защитников свободы.

Слухи о кровавой резне распространились среди солдат со скоростью эпидемии. Вскоре о том, что произошло, узнала вся Америка. Узнала – и содрогнулась от ужаса. Фрэнк Баркер, командир тактической группы, бесчинствовавшей в Сонгми, от которого, по утверждению многих участников массовой расправы, исходил приказ убивать гражданское население, так и не смог оправдаться – через три месяца, когда скандал достиг наивысшей точки, он разбился на вертолете. Широкая общественность впервые узнала о бойне под его руководством, когда один из солдат-очевидцев направил письма о кошмаре в Сонгми известным политическим и государственным деятелям в Вашингтоне.

Сведения о том, что произошло в Сонгми, начали поступать сначала к военным, затем к правительственным чиновникам. Фотограф Рональд Хэберли, участвовавший в операции, предоставил в их распоряжение множество леденящих душу снимков. Он заявил, что считал приказ убивать женщин и детей исходящим от высшего начальства: «Армейские части не истребляют гражданское население в массовом порядке, как это случилось в тот день. Я впервые видел подобное. Позже я слышал, что командир дивизии хвалил тактическую группу за эту операцию, но, как я понимаю, ему не доложили, что расстрелянными оказались беззащитные женщины и дети».

Представитель Госдепартамента Стэнли Резор сначала с недоверием воспринял сообщение о массовой бойне, учиненной американскими военнослужащими в Сонгми. Администрация Белого дома полагала, что жители деревни случайно попали под перекрестный огонь в ожесточенной схватке между американскими и вьетконговскими войсками. Однако когда Резор получил от своих сотрудников подтверждение о массовых убийствах в Сонгми, он не мог больше скрывать истину. Для допроса солдат расформированной роты «Чарли» во Вьетнам были посланы следственные работники. С некоторой долей искренности бывшие солдаты этой роты давали показания о своем участии в кровавых событиях.

5 июля лейтенант Уильям Келли был отозван в США, где получил официальное уведомление о том, что он задерживается по подозрению в совершении массовых убийств. Как оказалось в дальнейшем, его сделали козлом отпущения и заставили держать ответ за всех участников побоища.

Еще нескольким офицерам были предъявлены обвинения в нарушении воинского долга, некоторых солдат обвинили в убийстве по ходу следствия. В конце концов, лишь пятеро предстали перед судом военного трибунала, но осужден был только Келли. Даже попав на скамью подсудимых, лейтенант не испытывал ни малейшего раскаяния. Бравый вояка пространно рассуждал о своем долге убивать коммунистов и о том, каким хорошим солдатом он был. Вероятно, именно это упорное нежелание признать свои действия военным преступлением и сделало Келли символическим представителем на скамье подсудимых всех тех, кто «отличился» в Сонгми.

В то время как некоторые американцы наклеивали на бамперы машин таблички с требованием «Освободите Келли!», а участники антивоенных манифестаций обвиняли в случившемся высокое армейское начальство, лейтенант Келли был признан виновным в убийстве 22 человек и 29 марта 1971 года приговорен к пожизненным каторжным работам.

Но не прошло и трех дней, как по особому распоряжению президента Ричарда Никсона заключенного освободили из-под стражи и разрешили подать апелляцию. Больше он так и не попал за решетку, а провел три года под домашним арестом в своей просторной квартире на военной базе в Форт-Беннинге, штат Джорджия, в условиях полного комфорта, наслаждаясь созерцанием тропических аквариумных рыбок и преданностью любимой собаки.

9 ноября 1974 года бывший лейтенант Келли вышел на свободу. Для многих американцев он так и остался жертвой войны. На многострадальной земле Вьетнама давно воцарился мир. Имена 53 тысяч погибших американцев выбиты на полированном граните мемориала в Вашингтоне. Но для Келли и других, кто был с ним в тот день, эта война не закончится никогда…

…Варнадо Томпсон – один из тех, кто был рядом с Келли в тот черный день. К сорока четырем годам он трижды покушался на самоубийство. На глазах Варнадо от шальной пули погиб его сын. Он считает, что это Божья кара за бойню, учиненную в Сонгми. Варнадо ежедневно проглатывает бесчисленное количество таблеток. «Да, я убивал. Я отрезал уши, снимал скальпы и перерезал горло. Да, я делал это. Кажется, раз двадцать пять. Меня мучают кошмары. Перед глазами постоянно стоят убитые дети. Где бы я ни был, везде мерещатся лица убитых мной людей. Как вы можете простить меня, если я сам не могу этого сделать… Я никого не подпускаю к себе близко и никого не люблю. Моя любовь умерла в Сонгми».

Келли сейчас – лысеющий бизнесмен с брюшком. Бывший лейтенант работает в ювелирном магазине своего тестя в Коламбусе, штат Огайо. Он не глотает таблетки и не нуждается в услугах психиатра.

Эта карательная акция в Май-Лай так и канула бы в безвестность среди несчётного множества подобных боевых операций, проходивших точно по такому же сценарию, но там произошло нечто совершенно неординарное…

В тот день 24-летний Хьюз Томпсон пилотировал головной вертолёт в звене из трёх вертолётов. С ним находилось ещё два члена экипажа — стрелок Лоуренс Колбурн и техник Гленн Андреотта. Они получили приказ оценить обстановку в Май-Лай и в случае обнаружения вьетконговцев вызвать основное ударное соединение и корректировать его огонь.

Подлетая к деревне, они увидели раненую вьетнамскую девочку. Она лежала посреди дороги и пыталась отползти к обочине. Томпсон вызвал санитарный вертолёт и сбросил рядом с девочкой дымовой маяк, чтобы позже её было легче обнаружить. Однако девочку обнаружили раньше – но не санитары, а американский офицер. Экипаж видел, как он подошёл к девочке, перевернул ногой на спину и выстрелил ей в голову.

Обследуя дальше окрестности деревни, они увидели тела вьетнамцев — детей, женщин и стариков, сваленные в кучу в канаве. Некоторые шевелились. Рядом стояла группа «Джи-ай»[американских солдат]. Томпсон посадил вертолёт рядом и сказал солдатам, чтобы они помогли раненым. Но те открыли стрельбу по канаве, добивая ещё живых.

Томпсон полетел к деревне. Он заметил, что в одной из хижин находились вьетнамцы. В дверях хижины стояла старуха с младенцем на руках. Ещё один ребёнок цеплялся за её одежду. В их сторону шла группа американских солдат.

Томпсон обратился к возглавлявшему их офицеру с просьбой помочь ему вывезти жителей из деревни. Однако офицер ответил, что единственное, чем он может помочь вьетнамцам, это швырнуть в хижину осколочную гранату, что он, собственно, и намеревается сделать.

И тогда Томпсон перешёл к действиям. Форсировав двигатель, он рывком поднял вертолёт в воздух, развернулся и в классическом положении «атака с воздуха» повёл его на американское подразделение. Стрелку Колбурну был отдан приказ дать очередь поверх голов американцев. Стрелок приказ выполнил. «Джи-ай» остановились. Сбросив скорость в нескольких метрах от солдат, Томпсон развернул зависший в метре от земли вертолёт так, что под прицелом Колбурна оказалась вся группа «Джи-ай».

— Если они хотя бы шевельнутся — стрелять на поражение, — прозвучало в шлемофоне стрелка. Тот ответил: «Есть, сэр».

Томпсон по рации доложил обстановку командиру наземного формирования — в ответ тот приказал экипажу вертолёта: «Валить к чёрту и ни во что не вмешиваться!». Томпсон этот приказ проигнорировал. Прикрывая вьетнамцев вертолётом и держа «Джи-ай» под прицелом скорострельного пулемёта M-60, Томпсон связался с двумя другими вертолётами. Сделав несколько ходок, они вывезли полтора десятка жителей деревни — всех, кто ещё был жив, — в безопасное место.

Закончив эвакуацию людей из хижины, вертолёт Томпсона вернулся к канаве с трупами, проверить, остались ли там уцелевшие. Вертолёт завис в полуметре над землей, и Андреотта спрыгнул вниз. Пока Колбурн очередями поверх голов удерживал «джи-ай» на расстоянии, Андреотта осматривал тела. В конце концов, он обнаружил двухлетнего ребёнка, придавленного трупом матери, но совершенно невредимого. Передав мальчика в вертолёт, Андреотта провел в канаве ещё 15 минут. Больше живых там не было.

Ровно через тридцать лет после событий в Май-Лай, 16 марта 1998г., в Вашингтоне у гранитной стены Мемориала ветеранов Вьетнама в самой торжественной обстановке состоялась церемония вручения одной из высших наград США — «Солдатской медали» Хьюзу Томпсону и двум членам его экипажа.

Характерно, что Томпсон стал героем, а не предателем. Хотя в определенном смысле он очень рисковал попасть под это определение. Вот отличный пример, когда совесть и честь становится выше приказов и номинальной субординации и верности. Так должен поступать любой солдат в подобной ситуации. НИКАКИЕ приказы не способны оправдать карательные акции против невиновных мирных жителей.

Источник

16 марта 1968 армия США встала навечно в один ряд даже не с гитлеровским Вермахтом, а с самыми гнусными подразделениями нацистской Германии, вроде айнзацгрупп или иных карателей, которых гнушались даже сами немцы. Отныне вместе с белорусской Хатынью, польским Лидице и другими местами наиболее страшных фашистских преступлений в истории упоминается вьетнамская деревня Сонгми в провинции Куангнгай. Там американскими солдатами было убито более 500 жителей. Причем – с особой жестокостью. Деревня была буквально стерта с лица земли – сожжена вместе с людьми до последнего дома и сарая.

Об ублюдках из сугубо карательных команд типа «разведчиков» из «Тайгер Форс», 101-я воздушно-десантная дивизия (ох, уж эти бравые американские десантники…), специализировавшихся на расправах над пленными и мирным населениям, да вдобавок вовсю обвешивавших себя скальпами и ожерельями из отрезанных ушей вьетнамцев тоже знает весь мир. Как хотите, но по-моему, ТАКОЙ позор не смывается никак и никогда – ни с мундира, ни со знамени, ни с солдатской чести.

Вот, собственно, и все – об армии США. Ну, разве что еще пара штрихов. Армия США – единственная на планете, применившая ядерное оружие. Причем – не против частей и соединений противника, а против совершенно мирных городов.

В армии США… ну как-то так уж сложилось… никогда не было своих Матросовых, Гастелло, Талалихиных. Зато были бравые десантники, ползавшие на коленях перед фрицами в Нормандии, и "сдававшие" по своей инициативе сроки наступления, или сжигавшие детей Сонгми во Вьетнаме. НИЧЕГО ПОДОБНОГО не было ни в советской, ни в русской армии. Никогда.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

"Героическая высадка" союзников в Нормандии: https://cont.ws/@schulz/859817

О ратной доблести союзников: битва в Арденнах: https://cont.ws/@schulz/867027

Ратная доблесть союзников: битва за Хюртгенвальд: https://cont.ws/@schulz/868228

Дюнкерк. Войны не выигрываются эвакуациями: https://cont.ws/@schulz/870101

Как падали "Черные ястребы": https://cont.ws/@schulz/868969

Как пиндосы освобождали от японцев пустой остров и понесли большие потери: https://cont.ws/@schulz/870567