Плакать было нельзя, за моральным обликом смотрели старшие братья, а не мамочки.

" Я ничего не вижу !" - орал я. Вспышка смеси калиевой силитры и сахара ослепила меня. Видно в кастрюле, где мы варили эту адскую субстанцию, была дырка.

Шёл 1982 год, мне было 11 лет. Я перешёл с секции классической борьбы на бокс.

В ёмкость с расплавленным на костре сахаром постепенно всыпалась силитра в пропорции 1/1 и медленно перемешивалась. Затем дощечкой из под деревянного ящика доставалось некоторое количество вещества, дождавшись пока оно остынет, чтобы было возможно до него прикасаться, мы начинали лепить кончиками пальцев "силитровые шарики" диаметром 10-20мм, в шарик вставлялась треть спички, чтобы головка спички была на поверхности. Такая конструкция сокращала время поджигания "силитрового шарика" и давала возможность выстреливать его из рагатки. Такой шарик с лёгкостью прожигал школьную парту, а в бревне на полосе препятствий делал ямку 7-8 см. Химическая реакция с выделением большого количества тепла происходила и без доступа кислорода. Если такой горящий шарик бросали в ведро с водой он продолжал гореть и под водой.

Сахар, понятное дедо, добывался из сахарницы, в тайне от мамы, а вот с силитрой дело обстояло сложнее. Необходимо было её "взять на рывок". В одном из цехов градообразующего предприятия всегда был запас силитры, две-три палеты. Силитра была расфасована в мешки по 40 кг. "На дело" (добычу силитры) отправляли новичка, желавшего присоедениться к компании. Происходила своеобразная инициация, после успешного прохождения которой, испытуемый становился полноправным, уважаемым членом "банды"))). Назначалась дата, определялись роли, кто за что отвечал: кастрюля, сухие дрова, сахар, спички. В светлое время суток проводилась разведка, целью разведки было определение места нахождения палет, они могли находиться в другом конце цеха и быть почти вне досягаемости или вообще отсутствовать (такое было только раз). Рисовался план цеха и разрабатывался маршрут движения "добытчика", объяснялась тактика, давались дельные советы ( каждый давал свои, иногда прямо противоположные))) Когда подошла моя очередь "взять на рывок", я уже был готов и примерно понимал, что буду делать. Чтобы разрезать мешок мне нужен был нож, я побоялся стянуть его из дома и решил воспользоваться осколком бутылки и куском арматуры. Пацаны смотрели на меня с недовереем - я был первым кто "шёл на дело" без ножа. Я сам переживал, что моё малодушие, может привести к неудаче всего предприятия. Страх показаться трусом перед друзьями держал меня в тонусе целый день.

Спрыгнув с бетонной плиты забора, я спокойно пошёл по кратчайшему пути к палетам с мешками, по дороге срисовав троих рабочих, они находились на довольно приличном расстоянии, ближайший был метрах в 30 от меня, занимаясь своими обязаннастями они не обращали внимания на пацана. Я находился внутри, до ворот цеха было метра три и дальше до забора ещё метров десять. Я спокойным уверенным движением стекляшкой разрезал мешок. О чудо,мне это удалось легко, он распахнулся, в нём белела силитра. Я поверил в удачу и правильность своих действий, представил, как я буду рассказывать пацанам, как я стекляшкой разрезал мешок, а они мне не верили. И это меня подвело, я начал торопиться разбивая слежавшуюся силитру куском арматуры и собирая с пола руками отбитые куски. Я же хотел всё делать спокойно, не привлекая к себе внимания! Тот самый рабочий, которого я определил как наиболее близко находящегося, среагировал на мою торопливость и начал движение в мою сторону, через три шага остановился, недоумённо улыбаясь, смотря на два метра в сторону от меня, показал на меня рукой, развернулся и пошёл на своё рабочее место. Ещё секунду я собирал куски силитры с пола в пакет, развернулся и побежал в сторону забора, там меня уже ждали товарищи, схватив пакет, они втянули меня на забор так ловко, как будто всю жизнь на это тренировались. Вечером этого же дня мы готовили "силитровые шарики", была вспышка и довольно продолжительная потеря мною зрения и ожёг первой степени правой стороны лица. Зрение востановилось полностью где-то через пол часа, а ожёг мне обработали мазью в хирургии, где этим вечером дежурил мой отец. Батя у меня хирург. Он чёта там говорил; " будешь взрывотехником, или военным." А я радовался, что не влетело за испорченную куртку.

Наше детство было больше похоже на подготовку спецназа и наши игрушки обжигали, ранили и пугали. Плакать было нельзя, за моральным обликом смотрели старшие братья, а не мамочки.

Сейчас я понимаю, что никого из нас не поймали только потому, что рабочие этого не хотели. Там в двух метрах от меня стоял человек и наблюдал за мной. Это он остановил рабочего который среагировал на мою торопливость.