Я привык быть клоуном

Он остается, наверное, одним из немногих актёров, кого знают все, а если кто-то не вспомнит его фамилию, то обязательно вспомнит сыгранных им персонажей, а не скандальные истории, стоит лишь сказать: «Мы тебя не больно зарежем. Чик, и ты на небесах» - да это же Горбатый из «Место встречи изменить нельзя», обрадуетесь вы. «Ну ты заходи, если шо» - волка из мультфильма «Жил-был пёс» вспомнит даже мальчишка. «Бросьте кий, Валерий Михайлович. Эту партию вы проиграли» - разве можно забыть «Неуловимых мстителей» и штабс-капитана Овечкина. «Я поцелую тебя. Потом. Если захочешь...» - судья Кригс и Донна Роза... Не верю что вы не видели «Здравствуйте, я Ваша тётя».

Армен Джигарханян прожил на экране почти триста жизней. Был чекистом и бандитом, белогвардейским офицером и передовиком производства, жестоким убийцей и любящим отцом, главарём мафии и даже богом, но на вопрос, о чем он больше всего сожалеет, ответил: «У меня такое ощущение, что я не все сделал, что хотел». Несколько лет назад он покинул театр, обосновав свой уход нежеланием умереть на сцене, но вскоре вернулся со словами: «Просто я привык быть клоуном. Понял, что больше боюсь заржаветь, чем износиться».

Подыскивая персонажей для своего документального фильма о советском футболе, я решил поговорить не с теми, кто играл, а с теми, кто любил смотреть, как это делают другие. Но я даже не мог предположить, что список окажется таким внушительным и уж никак не ожидал увидеть в нем моего любимого актёра Армена Борисовича Джигарханяна. Зная о том, что он в последнее время не очень охотно соглашается на интервью, звонил с опаской.

- Вы хотите поговорить со мной о футболе? - спросил он, и я не сразу понял: это был просто вопрос или приговор. Армен Борисович прокашлялся и продолжил, - А откуда вы узнали, что эта тема мне интересна?

- Недавно беседовал с Никитой Павловичем Симоняном (ред. Первый вице-президент Федерации футбола России), - ответил я, - Он и рассказал о вашей увлеченности футболом.

- Ну что же, я согласен. Куда приезжать?

Уже несколько лет гостиница при посольстве Украины в Москве была для нас настоящим спасением. Расположена она в ста метрах от Тверской, хорошие номера в стиле «аля совьет стайл», уютный зимний сад, радушный персонал и чудная столовая с недорогим ассортиментом блюд из прошлого. Сюда с удовольствием приезжают все знаменитости, чтобы дать интервью украинским журналистам и потом отобедать борщом с пампушками. Армен Борисович не стал исключением.

Народный артист, руководитель собственного театра, один из самых востребованных актёров современности - статус позволяет ему ездить на дорогом персональном авто, капризничать и опаздывать, но ровно в 11.00, как и договаривались, Армен Борисович был у подъезда нашей гостиницы. И вышел он не из белого лимузина, а из подземного перехода, как простой смертный, несмотря на модный льняной костюм с золотистым оттенком.

Персонал гостиницы привык к визитам всяких «звёзд», но неожиданное появление Джигарханяна вызвало небольшую панику. Дежурная и уборщица сначала замерли, как вкопанные, а потом зачем-то шли за нами до самого лифта. Охранник вскочил со своего места и отдал честь, приложив ладонь к «пустой голове», а когда Армен Борисович прошёл немного вперёд, дёрнул меня за рукав:

- А можно потом с ним сфотографироваться? - я кивнул, хотя не был уверен, что мой гость согласится.

Мы устроили импровизированную студию прямо в гостиничном номере. Сдвинули кровати, затемнили окна с помощью чёрных мусорных пакетов, установили осветительные приборы и специальный киношный фон.

- Прямо как на съёмочной площадке, - вошедший Армен Борисович лукаво прищурился, спрятав глаза в огромных белых бровях. - А где тут у вас туалет, а то боюсь - не дотерплю до конца интервью. Сжальтесь над стариком.

Меня удивило его простодушие. А, может, это было вовсе и не простодушие, а что-то иное? Готовясь к интервью, я пересмотрел сотни его интервью, прочёл почти все что о нем писалось в интернете, ну и, естественно, вспомнил его фильмы, не все триста, но штук тридцать точно. Разные мнения о нем - от гения до приспособленца, у которого количество сыгранных ролей так и не переросло в качество. Кто-то называет его мудрым стариком, а кто-то неискренним словоблудом. Кто-то завидует его возможности жить на две страны, иметь собственный дом в пригороде Далласа и летать через океан на похороны любимого кота Фила... А вот Владимир Познер не знал чем заполнять паузы в своей программе, когда Армен Борисович на его длинные философские вопросы о смысле жизни и бытия отвечал: «Не знаю». И окончательно поставил Владимира Владимировича в тупик, когда признался, что не любит демократию и жалеет о том, что когда-то было отменено крепостное право.

В девяностые Джигарханян навсегда отказался от преподавания актёрского мастерства, когда студенты его курса пожаловались ректору на то, что не понимают чего от них хочет Армен Борисович... и тут же создал собственный театр, пригласив туда своих бывших студентов.

Он уселся на стул, попросил немного поправить светильник, чтобы не слепил, разгладил усы и начал:

- Вы знаете, я далёк от футбола, но могу сказать точно - это самый демократичный вид спорта, потому что любой кто сидит на трибуне или перед телевизором может сказать: «Я тоже так могу». А вот когда ты слушаешь Паваротти, то понимаешь, что никогда так не сможешь. А в футболе все разбираются. Я вот знаю вещи, которые умею делать и люблю тех, кто умеет делать то, чего я не умею.

- Неужели вы никогда не играли в футбол? - поинтересовался я.

- Никогда, - не задумываясь ответил Армен Борисович, - Родился я в 35-м. Потом война. Так что у меня не было возможности гонять мяч во дворе. А потом, в школе, увлёкся театром и уже не было времени. Я влюбился в футбол в начале 70-х, когда ереванский «Арарат» стал лидером советского футбола, но на стадион ходить не люблю, предпочитаю выплакаться перед телевизором. Не нравится мне когда другие видят мои переживания. Я говорю только о футболе, в театре совсем другое дело, я живу не сцене и зритель мне нужен. Хотя футбол и театр чем-то близки. Да, там друга метафизика, но схожие эмоции. И это страшное слово «коллектив»...

Армен Борисович сник на мгновение, его глаза погрустнели. Наверное, вспомнил, как восторг после открытия в 1996 году его театра «Д», сменился грустью, когда его предали ученики, затеявшие внутреннюю «революцию». Тогда в одном из интервью он сказал: «Я превратился в Гулливера, которого свалили лилипуты». Но Армен Борисович не вступил в этот неравный бой, а просто ушел, оставив воюющую сторону без противника. «Повстанцы» быстро выдохлись. Оказалось, что без Джигарханяна они никому не нужны - зрители перестали ходить на спектакли, спонсоры отказались субсидировать театр, на гастроли никто не приглашал. В конце концов, он сумел перебороть себя и вернуться...

- Армен Борисович, - я попытался вывести его из ступора, - Знаю, что вы дружили с Валерием Васильевичем Лобановским. А уж он то был настоящий театрал. Даже своих футболистов водил всей командой на спектакли в Москве и Питере...

- Нас познакомил Никита Симонян в начале 70-х... Я сразу понял - передо мной настоящая личность. Человек, который знает чего хочет и как это сделать. У армян есть такое выражение: «У него дырки носа есть». Вот у Лобановского дырки носа были.

- И снова встает вопрос коллектива и личности в этом коллективе...

- Я как-то спросил Лобановского, вот у вас Олег Блохин капризничает... И как очень убедительно сказал Валерий Васильевич: «Блохин лидер. Голы забивает он. Он это умеет делать. Капризы? Да, есть и капризы, но мы терпим, потому что он лучший». Лобановский, наверное, первым понял и попытался донести своим игрокам, что в футболе помимо умения бить по мячу, есть ещё что-то. У нас в театре так же, можно выходить на сцену и бубнить заученный текст для полупустого зала, а можно играть на разрыв, когда публика рыдает вместе с тобой.

- А сегодняшние футболисты отличаются от футболистов вашего поколения?

- Не то чтобы отличаются, - взвился Армен Борисович, - То были совершенно другие люди, более честные, что ли. Никогда не забуду, как на чемпионате мира в 62-м году судья не заметил, как мяч после удара нашего игрока влетел в ворота через дырку в сетке и гол засчитал. Но к арбитру подошёл наш капитан Игорь Нетто и сказал, что гола не было. Кто сейчас так поступит? Можно сказать - дурак, а он просто был честный человек, способный совершить поступок. У нас, на Кавказе, таких называют джигитами.

Армен Борисович тоже был в молодости джигитом. Да ещё каким... Легенда, придуманная самим же Джигарханяном, гласит, что свою первую и единственную жену Татьяну Власову он увёл у главного режиссёра ереванского театра прямо из-под венца, украл и увёз в Москву, где у них вскоре появилась дочь. Но всегда найдётся тот, кто усомнится в красивой легенде. Кто-то когда-то сопоставил факты, сложил даты и красивая легенда развалилась. Оказывается, ещё до встречи с Татьяной, молодой и любвеобильный Джигарханян женился на актрисе Алле Вановской, и в 64-м у них родилась дочь Лена. Ничего не предвещало беду, но сразу после родов у Аллы произошёл нервный срыв и она из милого существа превратилась во взбесившуюся стерву. Испугавшись за жизнь маленькой дочери, Армен собрал вещи Леночки и ушёл вместе с ней.

Далее все правда - и похищение, и побег в Москву, и жизнь в театральном общежитии... Но «стоп!» - скажет дотошный скептик, а как же сын Степан? Дата его рождения - 1966 год, а дата переезда семьи в Москву - 67-й. Ответ прост. Степан - сын Татьяны от первого брака. Джигарханян усыновил его, но отцом и сыном они так и не смогли стать, и уже много лет почти не общаются. Вот такая получилась семя - у него дочь от первого брака, а у нее сын от другого мужчины. Общих детей нет, но они вместе уже почти пятьдесят лет.

Но пришёл тот день, когда неунывающий джигит в одно мгновение превратился в старика. Утром 30 декабря 1987 года, он, как обычно, пошёл в гараж, чтобы прогреть машину. Ворота оказались не запертыми. Первое что пришло ему в голову, - воры... Но то, что он увидел через секунду, перевернуло всю его жизнь. В машине, лежало бездыханное тело его любимой Леночки. Она задохнулась угарным газом. Ей было всего 23 года.

Самое страшное, что на вечер этого же дня была назначена премьера нового спектакля, где у Армена Борисовича была главная роль, а в одном из эпизодов на сцену должна была выйти его дочь... Премьеру перенесли на неделю, Джигарханян был, как всегда, великолепен. Но когда вместо Лены на сцену вышла другая девушка, всем показалось, что он дальше играть не сможет. Армен Борисович уткнулся глазами в пол и молчал несколько минут, в зале стояла абсолютная тишины. Никто не знал чем закончится это молчание. Наконец он, не глядя на девушку, срывающимся голосом произнес свой текст и медленно ушел за кулисы. Все с облегчением выдохнули...

Он долго ничего не говорил о смерти своей дочери. Естественно, появились сплетни, догадки и всевозможные версии: самоубийство от неразделённой любви, наркотики и еще бог знает что. Но он то знал, что все было не так... Накануне вечером Лена пришла домой с молодым человеком и представила его папе как своего жениха, но парень почему-то не приглянулся Армену Борисовичу, и он выставил его за дверь. Лена ушла вместе с ним, и, чтобы не мёрзнуть, открыла гараж, завела отцовскую машину и они залезли внутрь греться...

- Армен Борисович, а как ваша семья относилась..., - я не успел закончить фразу.

- Вот не хотел бы я затрагивать тему семьи, - он резанул меня колючим взглядом, - Слишком все больно. Больно до сих пор. Я знаю, о чем вы хотите спросить. Но я уже однажды сказал: я виноват. Только я. Это моё горе и никому его не понять.

Я долго извинялся, пытаясь объяснить, что не замышлял ничего дурного, а всего лишь хотел спросить, как семья относилась к его увлечению футболом, но слово «семья» неожиданно стало тем катализатором, который в корне мог изменить ход интервью.

- Я бы мог, конечно, сейчас встать и уйти, - прервал мой монолог Армен Борисович, - но я ценю любой труд. Вы приехали зарабатывать деньги. Почему я должен вам мешать?... Возвратимся к футболу... К тому, что каждый зритель считает, что может сделать именно так, а то и лучше. По этому поводу у армян есть такая поговорка: «Если бы можно было посмотреть и научиться, то собака мясника уже давно бы была мясником»

- В вашей фильмографии есть картина, где вы играете тренера испанской сборной. Помните фильм «Одиннадцать надежд»?

- Помню, конечно, хотя это было давно. В 70-м или в 74-м..., - Армен Борисович словно отключился от неприятных воспоминаний о дочери, - Моего персонажа звали Гомес. Такой темпераментный, злобный. Таких тренеров сейчас нет. Да и тогда, наверное, не было, но мы должны были показать «оскал капитализма». Вот я, как мог, показывал.

- В этом фильме вместе с вами снимался Николай Николаевич Озеров. Как вам работалось вместе?

- Озеров был великим футбольным комментатором, но он..., - Джигарханян задумался, стараясь подобрать нужные слова, - Мне кажется, он не был актёром. Он был из актерского цеха. Из всех его театральных ролей помню только, как он играл Хлеб в «Синей птице». Да, представляете, он играл Хлеб. И такое бывает. Зрители толпой валили на этот спектакль только для того, чтобы увидеть «живого» Озерова. Но в то же время, он был чувствующим, а такие нам всегда интересны. Несмотря на полноту, был человеком футбола, а рассказывал про футбол так, что дух перехватывало.

- А кого вы считаете лучшим футболистом современности?

- Я очень любил Льва Яшина. Часто с ним встречался и видел, как к нему относятся болельщики. Они его просто обожали. И не только у нас. Помню, мы встретились в Израиле. Так там люди за ним по пятам ходили, в глаза заглядывали. А вот самым великим футболистом считаю Пеле. То что он умел делать на футбольном поле, никто другой делать не умел. Он был выше всех остальных. В театре говорят: у него больше запас воздуха. Так вот, у Пеле был такой запас воздуха, что другим и не снилось.

- Как вы думаете, за что люди так любят футбол?

- Хочу снова вернуться к тому с чего начал. Я убеждён, что футбол самый демократичный вид спорта, но демократичен он только для зрителей, внутри - это жесткая диктатура, может быть даже крепостное право. И здесь тоже прямая аналогия с театром. Тренер - это диктатор, так же как и режиссёр или руководитель театра. Дал вольницу - все, нет команды, нет труппы. Но когда они выходят на поле или на сцену - они свободны, они творцы. И публика за это их любит, за это аплодирует... или освистывает.

Мы закончили и теперь должны были спуститься вниз, чтобы осуществить мечту простого охранника гостиницы, который так хотел сфотографироваться с любимым артистом. Уже через несколько минут его мечта сбылась. Армен Борисович попрощался со всеми и вышел на улицу, пожал мне руку и пошёл в сторону Тверской.

- Армен Борисович, - окликнул я его, - постойте, я сейчас вызову такси.

- Не беспокойтесь, я сам прекрасно доберусь.

- Нет, - сказал я и набрал номер службы такси, - Будут через пять минут.

- Ну что же, тогда подышим воздухом, - улыбнулся он.

Но спокойно подышать ему так и не удалось. Все время, пока мы ждали машину, Армен Борисович фотографировался с прохожими и раздавал автографы. Не было ни одного проходящего мимо человека, который бы не узнал его. Даже таджики, которые подметали неподалеку тротуар, подошли, вежливо поздоровались и попросили меня снять их на телефон «с извесной артистой». Ему было приятно такое внимание. Он не корчил из себя звезду, не отбивался, не убегал и не прятался. Он с удовольствием купался в любви и обожании.

Совсем по-другому встретил его февральский Киев. Джигарханян привёз тогда одну из последний постановок своей труппы «Театр врёмен Нерона и Сенеки», где он играл философа Сенеку. Его приезд снимали почти все наши телеканалы, но главным в их «острых репортажах» был не сам Армен Борисович и его творчество, а сопровождавшая его молодая дама, которая все время была рядом: и в аэропорту, и в гостинице, и на пресс-конференции.

Готовясь к предстоящей съёмке, все журналисты конечно же прочли в интернете, что жена Джигарханяна живёт в Америке, а тут, смотрите, рядом с мэтром молоденькая девушка. Вывод прост - любовница! Кто прямо, кто с намёками, но все говорили в своих сюжетах об одном и том же. На пресс-конференции никого не интересовал спектакль, никому не важно было, кто его поставил, по чьей пьесе и кто из актёров играет. Ретивых правдоискателей интересовал только ответ на «актуальный вопрос»: «Так кто же вы, милая дама?» И каково было их разочарование, когда они узнали, что эта загадочная девушка, на которую они возлагали такие надежды, оказалась всего навсего главным администратором театра.

Несмотря на достаточно дорогие билеты, зал театра имени Франко был полон, но уже к середине спектакля больше половины мест оказались пустыми. Не приняла киевская публика философствующего Джигарханяна в образе Сенеки. Люди ушли, не подумав, что самое страшное для актёра, когда он бросает взгляд в зал, ища глаза человека, которого он выбрал своим зрителем ещё в первом акте, а вместо них зияет чёрная дыра...

Здесь я планировал поставить точку, но вечером, переключая каналы телевизора, наткнулся на программу Владимира Познера, где он беседовал с Арменом Борисовичем, и на вопрос ведущего: «Какие три желания вы загадаете, если поймаете Золотую рыбку?», Джигарханян неожиданно ответил: «Я отпущу её обратно». 

Это была последняя статья, написанная мной в ещё нормальном Киеве.

Подписывайтесь, друзья, это выгодно! Каждый новый подписчик получает в подарок мою новую книгу "Единожды согрешив"! Просто нажмите кнопку "Подписаться" на моей странице и пришлите в личку свой E-mail - в этот же день обещанная электронная книга будет у вас. С уважением, Стас Канин.

https://www.litres.ru/stas-...

https://stas-kanin.wixsite....