Тамбур уходит в небо (Партизанская сага) продолжение. Глава 8

Автор: Новиков

При планировании маршрута на предстоящий выход «велосипед изобретать» не стали. Решили разведку провести, как положено, «в полосе». Сначала пройдёмся по нужным нам аэродромам, ну и что в округе посмотрим. Много наши знакомые уркаганы знали, земля им стекловатой. Большой крюк получится. Чуть больше сотни километров. Я так понял, что на этих трёх аэродромах одна авиаэскадра базируется. Ну да, в принципе, всё верно. Как раз три авиагруппы примерно по сорок – пятьдесят самолётов. Каждая на своём аэродроме. А вот один из них что-то слишком серьёзно обустраивают для полевых аэродромов люфтваффе. С него и начнём, он как раз ближайший. Да и в деревню к Василю зайти обещали, ждут нас там. Хотя, мне вот эти партизаны местные - ну никуда не впёрлись. Учудят что-нибудь и будут нас, потом, вместе с ними за компанию по лесам щемить. Тем более, хохлы ясно сказали, что местных «народных мстителей» душить будут. Пересечься бы с ними. Было бы здорово, чтобы они из этого района на лето свалили. А как это сделаешь? Сколько мы проживём, если к ним в лагерь заявимся с просьбой – «Хаппен зи шмотки унд уёбен зи битте.». Но побеседовать с ними надо, по-любому. Распоряжения, конечно, никто раздавать не собирается, а вот предупредить, что их «обалденный квест на железке, накрылся медным тазом», надо обязательно. Хоть и не хочется. Дураку ясно, что им в штабе партизанского движения на это скажут – «Ну-ка, ну-ка… Кто это у нас тут? Такой весь из себя, шибко вумный? Пажалте бриться!». Мне ещё в здешних лесах злобных НКВДэшников не хватало. Я лучше с тупыми хохлами повоюю. В идеале – просто побегать, чтоб не нашли. И потом доложили – «Партизанив нема. Сховались, чи потикали…». Одно радует, что хохлы, что казаки, что хиви с полицаями разными, хоть и на одного хозяина работают, но друг - друга ненавидят. Война у них за кормовую базу и власть в районе. Немцы грамотно в этой реальности всё устроили. Не смогут партизаны с ними договориться. «Пособники», считай, все не местные. Да и перед немцами им выслуживаться надо. Ладно. Свернули лагерь. Утопили рейдовые рюкзаки в гермомешках в озере, пристегнули к «плейтам» однодневники с сухпаём и Валами, и двинули. Одно радует, что сухого горючего мы тоже набрали, костры жечь не надо. Запахи в лесу на сотни метров распространяются. Здесь тоже тонкость есть. Лес-то он лес. Но в нём тоже свои второстепенные дороги и трассы. Тоже думать надо. Местные хорошо знают, как в нём покороче пройти. На озёра они ходят за рыбой, лес валят, грибы-ягоды опять же. Надо было Василя расспросить хорошенько. Да толку? Он карту не читает. Говорит, провести сможет, а вот на бумаге показать - уже проблема.

За день дошли до нужного нам аэродрома. А там нас ждал сюрприз. И далеко не приятный. То, что это бывший наш полевой аэродром для истребительной авиации (взлётная полоса короткая), это к гадалке не ходи. Очень грамотно все спланировано. И первичные земляные работы точно не год назад проводились, а раньше. Хиви на нём капониры строили для самолётов. Позиции для МЗА оборудовали. Но самое что печальное – полосу отчуждения делали. Весь кустарник и рощи, какие рядом были, вырубали под корень. Кругом поля колхозные. До опушки леса, откуда мы и наблюдали, больше трёхсот метров, если не все четыреста. Стоянка для самолётов тоже по уму спланирована. Пролетаем мы здесь со своей идеей - «Из Валов движки самолётные разнести». В принципе, можно. Даже успеешь. А вот в лес потом отойти – не судьба. Тебя двадцати миллиметровки с землёй смешают. Даже если и «ночники» бы были, всё равно – афёра жуткая. Парные патрули должны быть. А если с собаками, то вообще без вариантов. Но идея одна появилась. Не было на этом аэродроме ни казарм для техников – охраны, ни домов для пилотов. Только постройки складские обвалованные. До райцентра километров пять. И каждое утро из него смену охраны и рабочих на машинах привозят. Дорога одна. И перед самым аэродромом она дренажную канаву пересекает. Даже скорее ручей это. Через него не мост перекинут, а в трубу он забран. Труба кирпичная, или просто русло в арку забрано, около полутора метров в диаметре. А вот если в эту трубу много интересных вещей напихать, потом телефонный кабель протянуть, прям по руслу ручья, и рвануть всё это, когда поверху нужные люди ехать будут? Потом ещё и «почистить» из Валов можно. До этой трубы от нас метров двести пятьдесят максимум. А вот как сделать, чтобы все пилоты, всем кагалом, вот прям одной синагогой, ездили? Это уже понятно. Закошмарить их надо. Тут уже хочешь – не хочешь, а громко придется два остальных аэродрома разносить. Ладно, подумаем. Возле этого аэродрома два дня просидели. Наблюдали. В принципе, всё ясно. С умом всё немцы спланировали. Если у ПВО дежурные расчёты круглосуточно и минные поля установят по периметру с простреливаемыми проходами для патрулей, то, можно даже не пробовать соваться. А что-то мне подсказывает, что так оно и будет. Немцы идиотами точно никогда не были. Если бы не Гитлер, истеричка в звании ефрейтор, до Урала точно бы дошли. Ну, в нашей реальности, по крайне мере. Сколько он своих косяков на генштабистов переложил, это всем известно. А так, как этот аферист планировал, так только русские воевать умеют. У нас выражение «Да и пох!» это не только психологическое состояние, но и генеральная стратегия. У немцев это не прокатывает. Вот поэтому русский солдат и лучший в мире.

Теперь думать надо, где всяких «интересных вещей» взять, чтобы их в эту трубу напихать, ну и триста метров телефонного кабеля приватизировать. Короче, я так мыслю, у Василя надо будет по этому вопросу проконсультироваться.

Второй аэродром в сорока километрах находился. Пока к нему шли, на железнодорожную станцию завернули. И вот что там увидели… Эшелоны с боеприпасами, сразу под разгрузку становятся. Немцы на станции их не хранят и не копят. Тоже верно, один советский бомбардировщик - и станции в природе не существует. А все бомбы и снаряды за пять километров от станции отвозят. В лесу артиллерийский склад оборудовали. А вот оттуда уже и развозят всё. Минами по периметру так всё утыкано, что можно просто в проволоке растяжек запутаться и умереть от голода, даже если они не сработают. И собаки. Правильно говорят – «Собака друг человека». А грамотный разведчик, не человек, а тварь злобная и хитрая. Собака для него - враг первый. По уму на этом складе всё сделано, хоть в учебник.

Господи, как наши с ними воевали? Я уже себе мозг вывихнул, чтобы что-то придумать. Да, это явно не чечены.

На втором аэродроме проще всё. Стоянка самолётов («Штуки» Ю – 87), по опушке леса. Охрана хоть и серьёзная, но на дальность выстрела из Вала подойти запросто. Ракурс, правда, не очень удобный. А вот штабной блиндаж очень удачно для нас стоит. Этот аэродром немцы сами с нуля строили. Основательно. Но видно, что временный. В системе безопасности дыры большие есть. Видимо, на крупный гарнизон в соседней деревне надеются. Хотя тоже верно. Не помню я среди наших партизан всяких шахидов на грузовиках с взрывчаткой. Устроишь нападение, охрана тебя свяжет боем, а потом к ним подкрепление подойдёт. И всё. После войны на этом месте обелиск памятный. И молодожёны из соседней деревни цветы возлагают, в верности клянуться. Но расстроило меня не это, а опять собаки. Хоссподи, да сколько же их у вас? Нормальные такие, немецкие овчарки, откормленные пёсели. Тоже думать надо. Здесь, походу, только на рывок. Потом уже, как отошли от него через сутки, на привале спросил у Смола.

- Смол, какая, по твоему мнению, главная цель засады?

- Ну, ты спросил, командор. Засадить, конечно.

- Вопросов больше, не имею.

- А ты, с какой целью интересуешься?

- Помнишь, перед штабным блиндажом построение пилотов было, им походу полётное задание доводили?

- То, что доводили, это вряд ли. Так, уточняли задачу, проверяли наличие-отсутствие.

- Ну, не столь важно. Какая до них дистанция от нашей позиции? Метров двести?

- Двести пятьдесят.

- Смотри, пилотов там было двадцать два. Два звена, это точно. Мы сможем их вальнуть, пока по нам крупняк работать не начнёт?

- Всех нет. Это однозначно. Но десяток можем положить, пока не среагируют. Да и это вряд ли. А вот если засекут позицию и со ста метров по лесу из крупнокалиберного пройдутся. Там МГ 131 – ый в гнезде. То шансов очень мало. Но попробовать можно. Там лощинка была удобная. Хотя, подожди, дай подумать. Так, а если я по цели, очередями, а ты зенитчиков валишь?

- Воот. Только давай сразу договоримся, сначала валишь старших по званию и должности. Там по мордам и поведению видно. Да и на форме всё.

- Мысль дельная. Особого толку не будет, но закошмарим их, это точно. А на пути отхода заранее растяжек наставить с ложными вперемешку.

- Забились. Если бы ещё в это время движки прогревали, вообще праздник был бы.

- Ага, щаз. Сам подумай. Какое построение, если в пятидесяти метрах самолётный двигун орёт?

- Ну да, тоже верно.

А вот третий аэродром – подарок просто. Хоть и находиться далеко, сорок километров до него топали, но самолёты стоят очень для нас удачно. Если на дерево залезть, то дистанция идеальная получается. Максимум триста метров до самого дальнего. В вечерних сумерках отстреляться и всё – «прощай моя любовь, судьба разлучает нас, но в моём сердце ты будешь жить вечно». Хоть стационарные посты и есть по периметру, но до ближайшего больше сотни метров получается. Одно плохо. Стоянки с двух точек обстреливать придётся. Тут уже хочешь - не хочешь, а разделяться придётся. Вот же чёрт, как оборудования - связи не хватает. Если бы бесшумного оружия не было, не знаю, чтобы и делал. Прав я был, что с самого начала на условия генерала не согласился. Тут и так геморрой. А с трёхлинейкой вообще без вариантов. Очень часто задумывался. Вот представьте себе уровень подготовки человека, который всю Отечественную войну в разведке прошёл? Таких людей не то, что увольнять из армии нельзя, их на разведение оставлять надо или клонировать.

Так вся неделя в беготне и прошла. Устали уже очень. Ладно, пора на базу. Заодно к Василю в гости зайдём. По пути, да и староста звал нас. Информация никогда лишней не бывает. План уже, в общих чертах, намечается. Сначала минируем переезд через ручей на том «интересном» аэродроме. Потом дырявим движки на дальнем. Через сутки валим пилотов (каких сможем) на третьем. И потом возвращаемся к нашему «подарку» на первом. А вот там уже как получится. Но должно. Если всё правильно сделаем, всех пилотов толпой под охраной возить должны. Тут мы им и поможем в Вальхаллу перебраться. Нордическая раса, ёпта. Вот же жизнь, какие финты выдаёт. Раньше помогал только «к халве и бабам». Ну и нигеры. Но это так, не в счёт. Игра в «Зарницу» с усиленным питанием и оплатой.

А вот склад тот лесной, с бомбами и снарядами, всё-таки разнести надо. Сразу, как ручей заминируем. Мысль есть одна. Если катапульту сделать и тротиловыми шашками с огнепроводными трубками его забросать, то должно получиться. Там полоса безопасности ‑ пятьдесят метров. Правда, как от него отойти потом, когда всё рваться начнёт, это вопрос. Всё равно что факел в горловину цистерны с бензином пихать с идеей спалить её нахрен.

Когда подошли к деревне, ближе к полудню, с опушки леса наблюдали грандиозный шухер. Деревня усиленно и в панике собиралась. Руководил всем староста Андрей Николаевич. Селяне вязали всё в узлы и грузили на телеги. Вот только с лошадьми у жителей была явная проблема. Ну да. Мне же староста говорил, что немцы у них почти всех лошадей отмобилизовали. Одни клячи старые остались. Они даже на коровах пахать пытаются. А вот по деревне мужики вооружённые ходят в открытую, не в немецкой форме, человек двадцать. Понятно, коллеги наши, народные мстители из партизанского отряда имени эсерки Каплан. Ладно, пойдем, пообщаемся. Сняли, свернули, закрепили на плейтах «лешие» и пошли. Зашли в деревню в открытую. Оружие хоть и при себе, но стволами вниз, по-патрульному. Я подошёл к старосте со спины и культурно откашлялся.

- День добрый, Андрей Николаевич. Бог в помощь. Собираетесь?

Стоящий с ним рядом молодой партизан с характерной внешностью аж подпрыгнул. И петушиным голосом потребовал:

- Документы!

- Ну что Вы, прямо. Я таки робею весь перед Вами. Как местечковый еврей перед кавалерийским полковником. Ви делаете мине стресс.

Судя по его перекосившейся роже, с его национальностью я явно угадал. Он решил представиться.

- Политрук партизанского отряда.

Я в долгу не остался.

- Командир партизанского отряда имени Ли Харви Освальда.

- Кого имени?

- Не важно. Что здесь происходит?

В нашу беседу вступил староста.

- Здравствуйте. Я партизанам про вас уже рассказывал. Они час назад пришли. Говорят, завтра деревню отселять будут. Кого в Германию не погонят.

- Этому можно верить?

- Вполне. У партизан среди Хиви сочувствующие им есть.

- Кто будет отселять деревню?

- Да ваши знакомые – украинцы.

Ох, чувствую, весёлое будет отселение. Я сделал лицо «старшего офицера» и обратился к политруку.

- А что, секреты по опушке леса, когда в деревню заходишь, выставлять не учили?

Судя по его морде, я открыл для него Америку. Он попытался реабилитироваться.

- Почему? Я пулемётный расчёт посадил у дороги в километре.

Дорога в деревню одна. Она от главной отходит. Километров пять длиной. Рядом с деревней сосновый бор. Лес в нём валят. Деревня в низине находится. Дорога сначала по опушке леса идёт, потом к деревне поворачивает и резко под уклон, метров двести. В конце спуска опять поворот на девяносто градусов и через пятьсот метров уже деревня. Вот он в самом верху подъёма пулемётчиков и посадил. Неплохо.

- Что за пулемёт?

- Дегтярь и четыре запасных диска.

Ну это просто праздник какой-то.

- Что планируете?

- Жителей к нам, в лес, на базу. Потом они свой гражданский лагерь оборудуют, где мы им укажем.

- Вы знаете, что через месяц, вернее уже через три недели, против вас будет проводиться армейская операция?

- Да. Не вы первые мне это говорите.

- И как вы планируете с таким обозом из «мирняка» по лесам скакать?

Чёрт, пора завязывать со сленгом. Он меня не понимает. Лицо удивлённое и на оружие пялится.

- Как? Как, я Вас спрашиваю, вы будете со всеми стариками и детьми по лесу сутками бегать-воевать? Весь район в радиусе пятидесяти километров зачистят под метёлку! Тем более, гражданский лесной лагерь - это не временная база. Вас найдут за час, с самолёта. Потом оцепят в два кольца район. Медленно сожмут и уничтожат. Вы даже в бой не вступите. Миномётами раскатают, которые в составе второго кольца и будут. Это же классика. Думать надо. Это не листовки «Смерть фашистским оккупантам» писать! И вообще, эвакуация деревни – это лично Ваша идея или командования?

- Хорошо, идея моя, а Вы что предлагаете?

Я спросил у старосты.

- Андрей Николаевич, сколько Вам нужно времени для полной эвакуации деревни? Я подчёркиваю, полной. А не схватить то, что глаза видят и в лес убежать.

- Ещё примерно сутки. Лошадей только две. А нам идти около тридцати километров. А без припасов нам в лесу делать нечего. У нас детей маленьких три десятка и стариков столько же.

- Ясно. Занимайтесь дальше. Ни на что не отвлекайтесь. Василя ко мне.

- Понял.

Обратился к политруку.

- Зовут как?

-Борис. А Вас?

Ну да - Борис. Тут к гадалке не ходи – Борух.

- Меня. Зовут. Товарищ. Капитан. Слушайте сюда, Борис. Сколько у Вас человек в подчинении? Какое оружие? Я спрашиваю про ВСЁ вооружение?

- Двадцать пять человек. Винтовки, один пулемёт. Патронов мало. Винтовки у нас Мосинки. Гранат, зато много. Мы машину с ними и минами миномётными захватили недавно.

- Какие гранаты?

- Лимонки.

А, ну да. Так раньше «Эфки» звали. Ну тогда один вариант – подготовить минное поле и, когда противник зайдёт в засаду, засадить по самое не балуй. Прям как в Чечне на второй. Было дело. Вот только нахрена мне это дежавю?

- Значит так. Гранаты все собрать и передать мне. Я иду к вашим пулемётчикам. Пулемётный расчёт в моё распоряжение. С остальными людьми занимаетесь эвакуацией деревни. Последние жители должны уйти с вами до восхода. Даже до утренних сумерек. Как будете рубить маршрут, думайте сами. Вам телеги челноком пускать придётся. Иначе по светлому времени не успеете. Мы с вашим пулемётным расчётом и Василём подойдём завтра к вашему лагерю. Это не обсуждается. Иначе поимеете себе проблему из сотни голодных мирных жителей.

Политрук задумался. Но думал недолго. Да у него и нет вариантов. Я ему задачу значительно упростил. А вот что партизанам дальше делать, это мы потом с ними в лагере обсудим. Ну и пошли мы со Смолом место для засады выбирать.

Прошли вдоль дороги (простая грунтовка, без кювета). А место там одно, само просится. Прямо в конце спуска на повороте к деревне. Если колею с внешней стороны поворота углубить и грунтом присыпать, чтоб разница в глубине в глаза не бросалась, то машина, когда скорость на спуске наберёт, очень сильно накрениться. А вот тут по колесам. И она опрокинется. Должно получиться. Да и сразу видно, что поворот этот опасный, для машин - не очень. Дорогу-то эту лет сто назад пробивали. И не машины, а лошади. А для лошадей таких вопросов, как клиренс, ширина колёсной базы, минимальный радиус поворота, высота телеги не бывает. Хотя им, наверное, тоже не особо комфортно вниз под горочку бежать, в тяжелогруженую телегу запряжённым. В горных аулах такие дороги видел, что там вообще непонятно, как по ним лошадки скачут. И ничего, гоняют.

Подошли Василь с комиссаром. В двух мешках принесли гранаты. Сорок штук! Решил в две линии ставить, по обеим сторонам дороги, метров десять от обочины. С интервалом в пять метров. Подрыв последовательный у каждой линии. Это легко сделать. Нескользящей петлёй тонкой бечевки (в нашем случае шпагат) прижимаем предохранительную скобу гранаты. Следующую гранату обматываем одним кольцом «в натяг», тоже скобу прижимаем. И далее на следующую. Гранаты крепим на колышках, через пять метров. Если в этой линии в любом месте шпагат порвать или сорвать с гранаты – подрыв двадцати оборонительных гранат в полосе ста метров. Шансы выжить – ноль целых, хрен десятых. Запалы можно не укорачивать. Покрытие такое будет, что за четыре секунды никуда не денешься. Для активации минного поля - выдёргиваем у гранат кольца. Проинструктировал Василя по поводу размеров и количества колышков и отправил его в лес – рубить. После чего пошли знакомиться с пулемётчиками.

Пулемётчик оказался бывший борт-стрелок сбитого бомбардировщика. Недалеко он здесь упал. С бомбами, кстати. Как не взорвался, одному Богу известно. Повезло ему, он один из экипажа выжил. Надо сходить будет. Говорит, бомбы были «полусотки». Вот они нам и нужны для фейерверка на первом аэродроме. Место на карте я отметил, десять километров до него. Он только пулемёты с него снял и прикопал. Забрать планирует, хоть и переделывать их надо для стрельбы с рук. Бомбы там должны были остаться. Месяц всего прошёл. Второй номер у него окруженец, пацан совсем, но уже год партизанит, проверенный. Выбрал им позицию, с фланга, на опушке. Сто метров для Дегтяря – считай в упор. Мы им оборудуем, пускай пока охраняют. Со Смолом решили, что он на дереве позицию займёт. Тоже близко. Выбрали-подготовили. Он с тыла стрелять будет. Должно получиться. Да и хохлов этих больше роты не будет. Деревня-то маленькая. Поэтому я и считал, что колонна противника – три грузовика максимум.

Потом стал колоть Василя на предмет того, что он ещё там у себя в лесу пришхерил. Василь оказался «мальчик из приличной семьи». Даже с партизанами делился ооочень дозировано. Гадёныш. У него, кстати, две катушки немецкого телефонного провода оказались. Партизанам они не нужны. Хотя тоже странно. СВУ на гранатном запале очень легко делать. Потом дёрнул с расстояния и всё. Что-то «прёт» нам в последнее время. Это очень плохо, когда везёт просто так и на ровном месте. Кабель, бомбы, гранаты. Не «дохуа» (исп.)? Поаккуратней надо.

Так за подготовкой целый день и прошёл. Накормили нас шикарно. Мы ещё и с собой сала с сухарями набрали. Не, ну а что? Запас, он такой, сзади не беспокоит. Ночевали на сеновале за околицей. Деревня хоть и сочувствующая, но «нафиг - нафиг», так что спали по очереди.

На рассвете проводили последних деревенских, попрощались с Андреем Николаевичем и пошли занимать позицию.

Маякнуть должен Смол. Ему с дерева всё далеко видно, а вот его в упор не разглядишь. Ждали «Харных хлопцив» часа два. Девять утра уже. Но тут Смол и «маякнул» - едут. Действительно, три грузовика. Как я и планировал, колонна под горку значительно ускорилась. И когда первый начал, накренившись, входить в поворот, я прострелил ему заднее колесо. Машина ожидаемо опрокинулась с дороги. Оттуда высыпали матерящиеся хохлы, человек тридцать. Остальные машины успели затормозить и остановиться на дороге. Проинструктированный пулемётчик открыл огонь длинными. Не жалея ствола, на расплав. Хотя может я и не прав. Откуда я знаю, как ДП – 27 работает? Это ПКМ почти никогда не клинит. Ну, постараться очень надо. Пока пулемётчик прижимал огнём противника, вернее, уверенно его на ноль множил, я отстрелялся по кабинам двух стоящих грузовиков. А вот из кузовов у них никто не выскочил. Понятно, пустые. Только принялся помогать пулемётчику, и тут рванули обе «линии». Хлопнуло знатно. Осколки по стволам деревьев защёлкали. Никогда не думал, что у «эфки» они так далеко летят. У неё хоть и написано в мануале – 200 метров, но покажите мне хоть одного, кто расскажет, что за пятьдесят метров гранатный осколок словил. Вот что значит плотность. Вы ещё результаты ОЗМ – 72 не видели, вот там действительно «тихий ужас».

Так, теперь очень быстро надо. Неизвестно кто по главной дороге сейчас проезжал. А до неё пять километров. Могут услышать. Подождал Смола и пошли с ним чистить. Как контроль сделали, заглянули в кабины. В стоящих машинах – двухсотые. Для Витязя с коллиматорным сто метров - не проблема. А вот из опрокинувшейся первой выдернули подраненного унртершарфюрера. Головой походу приложился и дырка в плече от гранатного осколка, но дышит. Вторая линия, кстати, сработала, потому, что двое сбежать пытались. Одно не понятно. В нашей реальности «Нахтигаль» только в сорок третьем организовали, а здесь он с самого начала войны. Видать заранее ставку делали на коллаборационистов. Интересно, здесь тоже Канарис Абвером рулит? Очень умный мужик был.

- Так, этого с собой в лес. Оружие собрать. Прикопаем, всё равно не упрём. Трупы обшмонать. Всё из карманов в мешок. В темпе!

Хорошая засада. Идеально всё получилось. Смол вообще только три патрона извёл. Я один магазин отстрелять успел. И пулемётчик – диск. Вот что значит МИНЫ. Да ещё если грамотно применить. Здесь, к примеру, у противника вообще вариантов для манёвра не было. Даже если бы машина не перевернулась, я бы ей движок прострелил. И как ты на этой дороге разворачиваться будешь? Или на минное поле побежишь окапываться? Нет, вот, сколько раз я уже убеждаюсь, мочить ближних своих – это у меня талант. Плохой я человек. Лучше бы на пианине играл, как мама хотела.

Отошли в лес на километр, разобрали трофеи. Оружие, кстати, у хохлов было наше – трёхлинейки, из трофейных походу. Пулемётчики собрали себе все патроны, вышло у них почти четыре сотни. А вот у «фюрера» МП – 38 был. Я патроны с него собрал и партизанам отдал. Нам он без надобности. Гранат они не взяли. Не воевать, грабить ехали. Всё остальное прикопали. Ну и начали беседовать за жизнь с хохлофельдфебелем. В документах фамилия у него русская. Опять нам повезло. Он уже очнулся к тому времени. Я сидел рядом и выстругивал кинжалом палочку в палец толщиной.

- Смол, вколи, пожалуйста, господину Сёмину промедол, один тюбик.

- Да нахрена? Чо на него переводить?

- Ты не понял. Я сейчас с ним знакомиться буду. Мне надо, чтобы он не вырубился. Или, не дай Бог, от шока не умер. Только пасть ему заткни сначала.

Сёмин побледнел. Он просто умывался потом. Когда ему вкололи промедол и заткнули рот, я повалил его на спину и наступил коленом на грудь (руки у него за спиной связаны были). После чего воткнул ему в рану на плече палочку и начал проворачивать. Он забился подо мной как мустанг. Через пару минут я повторил процедуру снова. После того, как он успокоился, вытащил у него изо рта тряпку.

- Ты всё понял? Я буду просто опять делать тебе больно. Делать я буду это просто так. Даже если мне не понравится выражение твоих глаз. Ты отвечаешь на мои вопросы не думая. Говоришь только тогда, когда я тебе разрешу. Ты всё понял?

- Потом отпустите?

Я опять заткнул ему рот и снова воткнул палку в рану. Минуты через три опять вытащил кляп.

- В следующий раз я выколю тебе глаз. Показать как?

Он замотал головой. Ну вот. Пожалуйста. Десять минут и человек готов к плодотворному общению. Не попадайте в плен! Тем более к русским морпехам. Это отморозки.

В результате выяснилось, что деревню ехали не отселять. Планировали забрать всех здоровых женщин и подростков для угона в Германию. Остальных перестрелять. Деревню разграбить и сжечь. Вот почему и был только один взвод и две пустые машины. Это не сотню гражданских конвоировать и всё их хозяйство вывозить. Хотели всё очень быстро сделать. Унтершарфюрер уверенно читал карту и сыпал военной терминологией. Оказался бывший наш, кадровый старлей, артиллерист. В окружение попал ещё в сорок первом. Под Брестом. Сам с Украины. Из интеллигенции. Вот такой, блять, формидабль….. После того, как я попрощался с господином Сёминым и прострелил ему голову, мы пошли к лагерю партизан. Вот они нам спасибо скажут за такой «хомут на шею». Я бы на их месте нас за такой «подарок» точно грохнул. Вместе с Борухом.