85 лет назад, 1 декабря 1934 года в 16 часов 30 минут у своего кабинета в Смольном был убит выстрелом в затылок первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) Сергей Миронович Киров.
«Жестокая весть о злодейском убийстве Кирова молнией пронеслась по городам и деревням, по цехам заводов и фабрик, по избам колхозников, лабораториям учёных, по детским школам и красноармейским казармам. Острой болью пронзила она нашу страну, тяжёлой скорбью отозвалась в сердцах трудящихся всех стран мира», – писали современники о гибели любимца партии и рабочего класса.
Настоящая фамилия Кирова – Костриков. Он родился 15 марта 1886 года в г. Уржуме Вятской губернии – «в глубоких низинах старого общества, в уездной глуши, в горькой нищете». Когда Серёже исполнилось семь лет, он остался круглым сиротой: отец уехал «искать работы на Урале» и пропал без вести, мать умерла от чахотки. Так мальчик оказался в приюте. В 15 лет подросток поступил в техническое училище, о чём свидетельствует сохранившийся аттестат, выданный Сергею Мироновичу Кострикову – «сыну мещанина г. Уржума Вятской губернии православнаго вероисповедания».
Учился Серёжа в основном на четверки, на тройку у него шли история и география. Зато поведение оценивалось на «отлично», что, впрочем, не помешало юноше завязать связь с подпольными студенческими кружками. В 1904 году он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП), а с июля 1905 года стал членом Томского комитета РСДРП, заведовал нелегальной типографией. Сергея несколько раз арестовывали. В письме из тюрьмы С. М. Киров писал: «Будущее за нами! А вот настоящее. Темная, грязная камера. Там вечные сумерки; когда смотришь в неё через дверь, люди кажутся тенями: серые лица, серые костюмы и такие же серые истомлённые взгляды. В этом застенке нет ни столов, ни нар, и потерявшие даже внешний облик человека люди и спят, и едят на грязном асфальтовом полу. <…> Когда попробуешь охватить весь этот ужас, твоё собственное горе кажется каплей в море, и делается стыдно за себя, что дерзаешь сетовать на судьбу свою…»
Он и не сетовал. В 1909 году Сергей переехал во Владикавказ и начал работать в газете «Терек». Именно в это время Костриков становится Кировым. Когда Сергей в очередной раз вышел из тюрьмы, новое имя придумывали ему всей редакцией. Остановились на «Кире» – имени величайшего полководца. Под этим псевдонимом он печатал свои статьи, под ним и вошел в историю СССР.
«Части XI армии спешат поделиться с вами революционной радостью по случаю полной ликвидации белого астраханского казачества. <…> Оно получило задачу запереть великую советскую реку и взять Астрахань. Нужно было положить раз и навсегда предел такой дерзости, и ныне это выполнено» – телеграфировал В. И. Ленину 1 декабря 1919 года С. М. Киров, будучи на тот момент членом Реввоенсовета XI армии. А уже в апреле 1920 года Красная армия вошла в Баку.
«Всё то, чем богат сейчас Азербайджан, все то, что является приманкой для всех западно-европейских стран, прежде всего наши нефтяные промыслы, – над всем этим должен быть поставлен рабоче-крестьянский советский коммунистический знак», – считал Киров. И слова с делом у него не расходились. Подробности об этом можно узнать из уникальной книги «Сергей Миронович Киров в борьбе за нефть», написанной Лаврентием Берией. Издание вышло в 1936 году, где в предисловии сказано: «Настоящая книга, посвящённая памяти Сергея Мироновича, год назад вырванного из наших рядов презренной рукой гнусного убийцы – последыша троцкистско-зиновьевской контрреволюционной группы, охватывает как раз период его работы в Баку, его борьбы в области восстановления и реконструкции Азербайджанской нефтяной промышленности».
8 января 1926 года Сергея Кирова избирают первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии, а также Северо-Западного бюро ЦКВКП (б). В эти дни Бакинский партактив, выступая с обращением к ленинградским коммунистам, выразил своё мнение о Кирове: «Как нам ни трудно расставаться с товарищем Кировым, как нам ни дорог товарищ Киров, нас утешает одна мысль, что он будет в Ленинграде. <…> Вы, товарищи ленинградские коммунисты, в лице товарища Кирова приобрели стойкого, выдержанного старого большевика-ленинца и лучшего, умелого руководителя вашей организации».
Киров руководил городом на Неве без малого 9 лет. Менее чем за год до своей гибели, с трибуны XVII съезда партии он говорил: «Успехи у нас действительно громадны. Чёрт его знает, если по-человечески сказать, так хочется жить и жить. На самом деле, посмотрите, что делается. Это же факт!». И далее: «В Ленинграде остались старыми только славные революционные традиции петербургских рабочих, всё остальное стало новым».
О деятельности Кирова во главе города на Неве известно многое: «не было буквально ни одной отрасли работы в Ленинграде и в Ленинградской области, где бы не чувствовался зоркий глаз и твёрдая рука Кирова, его вдумчивые и чёткие указания». А вот каким он был в обычной жизни? «Мироныч знал в лицо и по фамилии сотни путиловцев, а уж про ведущих инженеров и конструкторов и говорить не приходится. <…> Для нас Киров был отцом и самым близким товарищем. Сотни рабочих могли бы рассказать, как Мироныч приходил им на помощь в трудную минуту жизни, отправлял лечиться, улаживал жилищные дела, помогал получить пенсию, устраивал на работу, командировал в вузы, промакадемию и т.п.», – вспоминала А. Д. Моисеева, работница Кировского завода.
«Удивительно, как Киров обо всём знал, что производства касается, и о главном, и о второстепенном. Он говорил, например, секретарю цехячейки: "Надо, чтобы ты знал, какую воду рабочие пьют. Если тебя спросят, какая вода, а ты не будешь знать, какой же ты руководитель". Говоря о воде, Киров имел в виду, что в этом цеху воду следует кислить, так как там постоянно держится высокая температура», – вторит А. Д. Моисеевой Б. Б. Шенкман – начальник технической школы завода им. Орджоникидзе. «Для Кирова не было «мелких тем» во всём, что касалось нужд человека: будь то питьевая вода для цеха или новая, по размеру, взамен старых галош обувь для комсомолки Марты», – этот эпизод вспомнила работница завода «Красный треугольник» А. В. Максимова, – или махорка для рабочих Ленинградского телефонного завода. Он катал на служебном автомобиле соседских ребятишек, ездил с ленинградскими колхозниками в Мариинский театр, «сбросив с себя шинель и оставшись в гимнастерке, помогал разгружать машины».
«Рабочий стол Кирова в его кабинете в Смольном напоминал лабораторию: тут и новые краски для тканей и для окраски домов, новые изделия из пластмассы, изделия из чугуна, выплавленного на торфяном коксе, образцы алюминия и редких ископаемых Кольского полуострова. <…> Тут бутылочка с этиловым спиртом, впервые добытым из древесных опилок, целая коллекция пробирок, показывающих все составные элементы и все переходные стадии образования синтетического каучука. <…> Кабинет Кирова – это центр, куда сходились все нити гигантского строительства Ленинграда и Ленинградской области».
С раннего детства Киров любил музыку и пение. Хороший оперный спектакль был для него большой радостью, зато плохого, шаблонного исполнения он не выносил. Киров очень много читал газет, журналов, вновь выходящих книг. Он знал все новинки литературы и искусства, достижения науки и техники.
Но больше всего Киров любил охоту. Как свидетельствуют современники, «он даже в Казахстане, проезжая по степи в автомобиле, не мог видеть равнодушно никакую дичь». <…> Он без устали проходил пешком по лесным зарослям, по болотным трясинам десятки километров. Выносливый, неутомимый, он порой доводил до полного изнеможения даже самых крепких спутников, а потом сам же над ними добродушно подшучивал». Подробно об этом рассказывает водитель Сидор Михайлович Юдин в главе «Охота – любимый отдых Мироныча».
«Киров бил почти без промаха, хотя стрелял с левой руки, так как правым глазом он видел плохо, мастерски разводил костёр даже под дождем, ходок был исключительный. Чуть только рассветает, он уже в лес и ходит иногда до полной темноты. Терпение и настойчивость у Сергея Мироновича были прямо на удивление. Пойдёт, бывало, на тягу, засядет в шалаш и сидит несколько часов на одном месте. Зато уж без добычи почти никогда не возвращался. <…> Товарищ Киров почти все годы проводил свой отпуск, охотясь под Ленинградом. А в майские и октябрьские праздники было уж заведено твердо: как только парад кончится, Мироныч приезжает домой, быстро переодевается, берёт ружьё и за город – охотиться». Добавим, что у С. М. Кирова было любимое место за городом. Его охотничий домик в селе Паша Волховского района Ленинградской области мог бы быть заброшен, но сохранился благодаря тому, что в нём в своё время разместилась детская библиотека.
А еще «очень любил Мироныч пить в дороге чай. Я знал эту его привычку и захватил с собой маленький самоварчик. Этот самоварчик очень понравился Сергею Мироновичу. Он прозвал его «единоличником». Как бывало, захочет выпить чаю, сейчас мне говорит: «А не побеседовать ли нам с единоличником, товарищ Кузьмичёв?» – вспоминал повар Иван Петрович.
Киров был одним из самых популярных политиков: его слушали, о нём говорили и писали. Так в библиографическом указателе «Сергей Миронович Киров в Ленинградской печати» упоминается, что его имя на страницах газет за период с 1926 года до трагической гибели повторялось 1094 раза. Кирова любили и власть, и народ, поэтому прощались с ним не формально, а со слезами на глазах.
По материалам пресс-службы Президентской библиотеки
А сегодня найдётся ли в стране руководитель такого ранга, который бы «для нас был отцом и самым близким товарищем»? у которого рабочий стол в кабинете напоминал бы лабораторию? который «сбросив с себя шинель и оставшись в гимнастерке, помогал разгружать машины»?
Остались только самовары-«единоличники», с которыми даже чаю вдоволь не напиться.
Оценили 2 человека
2 кармы