Заботьтесь глубоко, а не страстно

Когда я учился в четвёртом классе – в 1990 году или около того – стало внезапно популярно говорить о спасении планеты.

Я помню бум посланий, ориентированных на защиту окружающей среды. Они были связаны в основном с китами, переработкой отходов и озоновыми дырами. Их можно было найти повсюду: на плакатах в классе, в телешоу, на футболках и даже школьных принадлежностях.

Но именно тропические леса – по крайней мере, для нас, четвероклассников – стали центральной темой этой абстрактной вещи, которую взрослые называли «окружающей средой». Спасение мира означало спасение тропического леса. Мы рисовали плакаты с изображением обезьян и древесных лягушек, а сверху писали рифмованные лозунги.

Энергия была действительно положительной. Даже на такие вещи, как бутылки шампуня, стали наносить изображения тропического леса, что казалось хорошей вещью. Все присоединились к борьбе!

Чего я не помню, так это когда эта энергия ушла. Я не принимал решения перестать беспокоиться об этом, хотя, кажется, что всё-таки да. Я не думал об этом, пока не услышал во время просмотра «Симпсонов» пять лет спустя, как Гомер упомянул о беспокойстве о сульбе тропических лесов, охватившем людей несколькими годами ранее.

Когда я пишу это, снова стало популярным беспокоиться о тропических лесах Амазонки. Тем не менее, главная история меняется гораздо быстрее сегодня, чем это было в 90-х годах, так что к тому моменту, когда вы читаете это, энтузиазма могло поубавиться.

Я говорю это не потому, что я циничен. Я не думаю, что люди стали меньше заботиться и беспокоиться об окружающей среде, чем раньше. Проблема в том, что в эпоху смартфонов наша ограниченная способность заботиться о чём-то распределяется на множество других вещей. Дело не в том, что сейчас зверств больше, чем раньше, просто о них стало легче узнавать, чем когда-либо прежде.

Когда проблема становится актуальной темой — стихийное бедствие или акт насилия — она получает огромное количество общественного беспокойства, и это беспокойство может привести к большому числу полезных действий.

Миллионы людей будут искренне тронуты — по крайней мере, достаточно, чтобы писать об этом в Твиттере, комментировать или делать замечания людям рядом с ними.

Одни пожертвуют деньги или сделают что-то, чтобы непосредственно улучшить ситуацию. Другие зайдут настолько далеко, что возьмут отгул на работе и станут добровольцами.

Лишь меньшинство будет менять свою жизнь в соответствии с этой проблемой, возможно, в течение многих лет, чтобы попытаться произвести существенные изменения. Но поскольку почти все живут под постоянным огнём срочных новостей, люди продолжают получать тревожные подробности о новых и новых злодеяниях, что подрывает наши инвестиции в любое конкретное дело. Основной эмоциональный фокус переключается на более новую или более тревожную проблему, и общественная обеспокоенность вскоре проходит.

Последуйте за моим гипотетическим видением на мгновение.

Представьте себе, что всю доступную «общественную обеспокоенность» по тому или иному вопросу можно было бы собрать в огромную бочку, как для дождевой воды, в качестве ценного ресурса и перераспределить среди меньшего числа людей. Вместо того чтобы заставить 50 миллионов человек серьёзно беспокоиться о проблеме в течение шести часов, вы могли бы наделить этими 300 миллионами часов общественной обеспокоенности, скажем, три тысячи человек, которые сделали бы это своей главной моральной заботой на десятилетие.

Это та же самая забота, та же самая человеческая способность заботиться и помогать, только гораздо более полезная и сфокусированная. Просто представьте себе эффект, который будет иметь мега-лазер беспокойства, на какую проблему он ни был бы направлен. Тропический лес. Кризис беженцев рохинджа. Кумовской капитализм. Насилие с применением оружия. Бездомность. Депрессия. Сексуальное насилие в церкви.

Очевидно, мы не можем перераспределить общественную обеспокоенность, как воду из бочки для сбора дождевой воды. Мало кто может бросить всё и посвятить свою жизнь одному делу. Моя точка зрения заключается лишь в том, что в случае любой конкретной проблемы явно лучше иметь меньше людей, заботящихся глубоко в течение более длительных периодов, чем гораздо больше людей, заботящихся поверхностно в течение очень короткого времени.

Но, может быть, каждый из нас, внутри себя, может стать немного более сосредоточенным. Представьте себе, что для каждого человека было бы нормальным в десять раз глубже сосредоточиться на одной или двух проблемах за раз, а не брать на себя эмоциональное бремя десятков проблем в месяц, чувствуя себя беспомощным по поводу «состояния мира», поскольку ему не хватает времени и сил делать что-либо, чтобы разрешить хотя бы одну из них.

В любом случае, бессистемный способ, которым наша новостная инфраструктура вызывает беспокойство, похоже, распределяет его наименее полезным способом — что-то вроде попытки потушить крошечной каплей воды лесной пожар. Их драматические образы и простые повествования создают мгновенные, интенсивные эмоциональные реакции. Мы не можем не заботиться о проблемах, представленных таким образом. Но это горячий, страстный, мимолётный вид заботы, который скорее вдохновит на обличительные речи и замечания типа «Это худший год в истории», чем, скажем, саморефлексию.

Это можно было бы назвать режимом «страстной заботы». Беспокойство сильное и искреннее. Но она угасает, как и эмоции. Вы, вероятно, не достигнете точки действия по этому вопросу, кроме взвешивания аргументов. Вы не подвергаете сомнению своё первоначальное мнение об этом.

Альтернативу можно было бы назвать «глубокой заботой». Ваши инвестиции в решение этой проблемы не зависят от какого-то конкретного эмоционального состояния. Вы обучаетесь за пределами информации поверхностного уровня, доступной в новостях. Вы изучаете свой первоначальный, страстный взгляд и рассматриваете разные точки зрения. Ваш интерес сохраняется в течение нескольких месяцев или лет, имея мало общего с новостными циклами.

Неизбежно, глубокая забота требует, чтобы вы рассмотрели свою роль. Возможно, вы можете посвятить время или деньги, чтобы помочь наиболее пострадавшим людям. Возможно, это заставит вас захотеть жить по-другому – отказаться от того, что вам не нужно, или чаще звонить матери. Возможно, вы будете вдохновлены сменить карьеру. Или, возможно, вы просто пытаетесь понять, почему это происходит вообще.

Это моё утопическое видение в двух словах. Это замечательно, что у нас есть такая сильная склонность заботиться. Если бы мы только могли найти способ превратить эту драгоценную человеческую заботу в более крупные и полезные части, несмотря на медиа-силы, которые пытаются раздробить её на кусочки, мы чувствовали бы себя намного лучше и делали бы намного больше добра.

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net