Новости пестрят сообщениями о преступлениях, войнах и насилии. 96% криминальных сводок касаются именно насилия. В 2024 году 52 человека в час гибли от рук преступников. Это только убийства, а ведь существуют и другие виды насилия.
Сегодня в мире продолжается 110 вооруженных конфликтов, некоторые из которых тянутся уже более полувека. В таких условиях легко поверить, что мы живем в самую опасную эпоху. Но так ли это?
Чтобы осознать, насколько опасно наше время, стоит заглянуть в прошлое. Насилие не появилось в XX или XXI веках с изобретением телевидения, интернета или ядерного оружия. Оно всегда было частью человеческой природы, передаваясь из поколения в поколение. Наши инстинкты формировались в условиях, где выживание требовало силы, готовности защищать и нападать. Насилие стало частью нашего генетического кода, оставив следы на костях, в руинах и древних захоронениях.
Когда мы вспоминаем самые жестокие эпохи, на ум приходят мировые войны XX века и времена Средневековья с крестовыми походами, монгольскими завоеваниями и Столетней войной. В эти периоды массовые убийства стали обыденностью. Например, завоевания Чингисхана унесли до 11% населения Земли. После распада Римской империи Европа погрузилась в хаос с нашествиями и анархией.
Однако, несмотря на все ужасы прошлого, есть шанс, что мы живем в самый мирный период за последние 10 000 лет.
Археологические находки свидетельствуют: в доисторические времена насилие было обыденностью, а не исключением. Люди жили в постоянном страхе. Скелеты древних людей часто несут следы насильственной смерти: трещины на черепах, удары камнями и копьями, переломы костей. И это касается не только мужчин — жертвами становились женщины, дети и старики. Насилие в те времена было повсеместным и хаотичным, как дикая буря.
Если сравнить с сегодняшним днем, то сейчас лишь менее 1% смертей происходит от насилия. В древние же времена этот показатель был в 3-20 раз выше, в зависимости от периода. Почему наши предки были столь жестокими? Что заставляло их так легко прибегать к убийству?
Сегодня мы живем в более мирном обществе, но научились ли мы укрощать своего внутреннего зверя?
Сегодня, несмотря на ужасающие цифры современных конфликтов, человечество, возможно, переживает относительно мирный период. Но чтобы по-настоящему это осознать, нужно понимать: насилие — это не современное отклонение от древнего механизма выживания. Оно существовало задолго до появления государств, армий и границ. Насилие — это не просто война или убийство; это борьба за пищу, партнеров, территорию и статус.
Насилие сопровождает человечество на протяжении всей истории. Оно проявляется как в древних стоянках, так и в современных мегаполисах.
Вторая мировая война была самым разрушительным конфликтом в истории. В ней участвовали более 100 миллионов солдат из более чем 50 стран. Шесть лет ужаса и насилия изменили мир навсегда. Человечество никогда прежде не знало такого уровня разрушения.
Но даже самая страшная война — это лишь одна из форм насилия. В природе борьба за выживание происходит ежесекундно. На бескрайних равнинах африканской саванны всё решает зрение и скорость. Гепард замечает малейшее движение и мгновенно бросается к цели. Жертва — заяц — испуганно мечется, пытаясь уйти зигзагами, но хищник неумолим.
Это древний ритуал природы: голод против страха, точность против отчаяния. Каждый поворот, каждый прыжок — попытка выжить. Заяц использует резкие маневры, обманные рывки и отчаянные прыжки, но гепард быстрее, опытнее и сильнее. Он улавливает каждое движение и предугадывает следующий ход.
В последний миг заяц собирает всю свою силу и делает отчаянный прыжок. Но гепард уже готов. Он бросается вперёд, вытянув когти и раскрыв пасть. Удар — и заяц повержен.
Этот пример показывает вечный баланс между хищником и жертвой, который поддерживает всю природу. Если жертв становится больше, хищники процветают. Если хищников слишком много, они вымирают от голода.
Насилие играет важную роль в экосистеме. Оно не зло, а инструмент природного регулирования. Оно формирует популяции, ускоряет мутации и заставляет виды адаптироваться. Боль и страдания — двигатель эволюции.
Но это насилие между видами. А как насчёт насилия внутри вида? Многие животные убивают своих сородичей. Причины разные, но чаще всего они связаны с выживанием и размножением.
Самец защищает свою территорию, самку и детёнышей. Или же, напротив, убивает чужих, чтобы завладеть ресурсами. Тигры, например, известны своей яростной защитой территории. Иногда они убивают даже сородичей — братьев, отцов.
В Лакхнау, Индия, тигр после смертельной схватки победитель не только убил противника, но и перетащил его тело в чащу, где частично съел. Это было демонстрацией силы, а не просто защитой.
Самцы морских слонов, огромные и тяжеловесные, сражаются за стада самок. Их битвы кровавы и затяжны. Огромные тела сталкиваются, зубы вырывают куски плоти. Победитель получает десятки самок, а побеждённый — изгнание или смерть. Насилие продолжается и после рождения потомства.
Многие виды убивают собственных детёнышей. Это инфантицид, который встречается чаще, чем кажется. По оценкам, до 25% млекопитающих практикуют это поведение. Почему?
Всё просто: генетическая выгода. Если самец убивает чужих детёнышей, самка быстрее снова станет способной к зачатию, и его гены выживут. Так поступают львы: при захвате прайда новый вожак убивает детёнышей предыдущего. Самки, почувствовав опасность, иногда прячут малышей, услышав рык чужака.
Даже дельфины, символ доброты и интеллекта, способны на тёмные поступки. Самцы убивают детёнышей других самцов, чтобы ускорить начало репродуктивной фазы у самок. Это стратегия, но всё равно мрачная сторона природы.
Кажется, что насилие возможно только у животных, живущих изолированно. Однако статистика показывает обратное: социальные животные более склонны к убийству. Когда живёшь рядом, появляется конкуренция, ревность, борьба за статус. Особенно это касается приматов, включая человека.
Исследование более тысячи видов животных показало, что внутривидовое убийство у млекопитающих — редкость, всего 0,3% смертей, а у приматов — около 2%.
Среди наших ближайших родственников — шимпанзе, павианов и макак — этот показатель гораздо выше. А у человека в древности уровень насильственных смертей был сравним или даже выше. Но мы не самые жестокие. У сурикатов, например, до 20% смертей происходит от рук сородичей.
Эти милые зверьки — настоящие маленькие убийцы. Получается, человек не самый жестокий, но и не самый мирный. Чтобы понять, откуда в нас насилие, нужно заглянуть в прошлое.
Более 5000 лет назад жил человек, чьё имя мы узнали спустя тысячелетия. Этци, или ледяной человек, бродил по Тирольским Альпам между современными Италией и Австрией. С собой он нёс медный топор, лук, стрелы и кремнёвые ножи. Его тело носило следы тяжёлой жизни: рубцы, синяки, следы изнурительных условий. Он был вынослив, закалён, привык к холоду и трудностям.
Однажды, поднявшись высоко в горы, Этци почувствовал, как стрела вонзилась ему в плечо. Наконечник перебил артерию, и он начал истекать кровью. Возможно, он смотрел, как кровь окрашивает снег, или поднял глаза к синему небу и сделал последний вдох. Через 5000 лет его тело нашли почти идеально сохранившимся во льду. Исследования показали, что стрела попала в спину, а на руках и груди были свежие царапины и ушибы. Всё это говорит о стычке или драке за день-два до смерти. Более того, на его одежде и оружии обнаружили кровь четырёх других людей.
Что случилось? Есть гипотеза: Этци подрался с кем-то, выжил, ушёл в горы, но его выследили. Его убили ударом в спину, возможно, добили камнем по голове. Он мог отбиваться, или его друзья пытались помочь и пострадали. Или его убили за предательство. Мы не знаем, но одно ясно: его убили другие люди.
Этци — лишь вершина айсберга. Насилие в человеческой истории начинается гораздо раньше, чем цивилизация. Оно существовало до появления Homo sapiens.
В горах Атапуэрка, Испания, 500 тысяч лет назад произошло нечто зловещее. В пещере Сима Делос Уэзас, известной как «яма костей», обнаружены останки как минимум 28 людей. Все они принадлежат к древнему виду, вероятно, предкам неандертальцев. Среди находок — череп, известный как Краниум 17. На его лбу видны две глубокие раны. Это не случайность: обе травмы одинаковые по форме и глубине, нанесенные тупым округлым предметом. Похоже, это преднамеренные удары с целью убийства. Это может быть самое древнее убийство, зафиксированное археологами.
Подобные находки встречаются и в других местах. В Ираке, в пещере Шанидар, найдены останки неандертальцев с поврежденным ребром, вероятно, от удара копьем. В Хорватии, в пещере Крапина, обнаружены останки с множественными порезами и переломами, что может свидетельствовать о каннибализме. Однако на некоторых костях черепа из Крапины есть симметричные царапины, непохожие на следы извлечения мозга. Возможно, это был ритуальный обряд прощания.
Некоторые неандертальцы имели тяжелые травмы, с которыми невозможно выжить без помощи других. Например, скелет с перебитым позвоночником, вероятно, жил благодаря поддержке со стороны соплеменников. Это говорит о способности неандертальцев на сострадание и жестокость.
В Лафе, Франция, найден череп с глубокой трещиной от удара по голове. В испанской пещере Эль Сидрон обнаружены останки 12 неандертальцев с признаками множественных порезов и переломов. Это указывает на организованное нападение и расчленение. Насилие было частью жизни неандертальцев: они убивали, дрались, возможно, устраивали ритуалы.
Первые хомосапиенцы появились около 300 тысяч лет назад в Африке. Они уже были почти идентичны современному человеку: прямоходящие, с развитыми руками, большими мозгами и, вероятно, речью. Они охотились, собирали плоды, жили группами, передавали знания и, возможно, верили во что-то большее, чем выживание. Однако они тоже были подвержены насилию.
На стоянке Джибель Сахаба в Ливии археологи обнаружили одно из первых массовых захоронений хомосапиенцев. Здесь 13–14 тысяч лет назад похоронили не менее 61 человека, около 40% из которых имели следы ранений. Многих пронзили стрелами, и они, вероятно, умерли в бою. Это свидетельствует о повторяющихся конфликтах между группами.
Еще более шокирующее открытие сделали в Кении на стоянке Тарук около 10 тысяч лет назад. Там найдены останки 27 человек, включая женщин, детей и беременную женщину. Почти все погибли насильственно: раздробленные черепа, колотые раны, проколотые ребра, вывернутые суставы. В некоторых телах застряли каменные наконечники стрел, а у нескольких мужчин сломаны ноги, руки и челюсти.
Это был массовый расстрел. Оружие, которым убили людей, не было местным, что указывает на нападение извне. Вероятно, это был захват плодородной территории у озера.
Подобные сцены встречаются по всему древнему миру. В Вене обнаружили массовое захоронение двухсот человек с черепами, пробитыми ударами. В Шоннингене, Германия, молодых мужчин, вероятно, убивали целенаправленными ударами по ногам, чтобы сделать их инвалидами. В Херстеде находили тела со следами ударов по голове после смерти. Почему? Для устрашения? Мести? Насмешки?
Эти находки опровергают представление о том, что насилие появилось только с возникновением государств. Оно существовало и в доаграрных обществах охотников-собирателей. Просто масштабы были меньше, а причины те же: еда, женщины, ресурсы, страх, власть. Это важный поворот в понимании природы насилия. Оно — не изобретение цивилизации, а древний биологический механизм. Наш вид с самого начала был способен на убийство не только ради выживания, но и ради доминирования, контроля, демонстрации силы.
Но эта история не только о жестокости. Мы заботились о своих мертвых, лечили раненых, делились пищей. Это тоже появилось не с религией или законами, а глубоко в палеолите. Мы — парадоксальные существа, в которых борются зверь и ангел.
Этот внутренний конфликт можно проследить на протяжении нашей эволюции. Человечество переходило от охотничьих обществ к первым оседлым поселениям. Вместе с ростом численности и ресурсов росла угроза изнутри. Там, где появлялись стены, появлялись и те, кто их атаковал. К 6–7 тысячам лет назад мы уже наблюдаем организованные общества с систематическим насилием, первые города, армии, жрецов. Насилие становилось масштабнее, но оставалось личным.
В разных культурах находили следы массовых убийств, вероятно, для устрашения или демонстрации власти. В Центральной Европе — беспорядочные захоронения с проломленными черепами и сломанными костями, а в других местах — тысячи тел, аккуратно уложенных, жертв войн, эпидемий или государственного террора. Это доказывает, что насилие развивалось вместе с обществом, но не значит, что мы становились хуже.
Несмотря на бесчисленные войны, общий тренд — снижение уровня насилия. В доисторические времена 15% смертей были результатом насилия, сегодня — около 0,6%. Одна из причин — теория самодоместикации человека. Как мы приручили собак, отбирая спокойных волков, так и общество приручило нас. Те, кто был слишком агрессивен, не могли выжить в коллективе. Выживали те, кто умел договариваться, работать в группе, жить по правилам.
Эта социальная эволюция изменила не только поведение, но и физиологию. Лица стали менее массивными, реакции — менее взрывными, увеличился социальный контроль. Мы стали более социальными и менее опасными друг для друга.
Еще одна причина — развитие языка. С его помощью человек получил инструмент переговоров и контроля. Язык позволил передавать нормы поведения, появились слава, позор, репутация. С помощью слов можно было не только организовать охоту, но и свергнуть вождя, осудить предателя, объединиться против агрессора. Это называется реверсивной доминантной иерархией, когда группа ограничивает власть лидера с помощью коммуникации. Лидеры выживают не за счет силы, а за счет ума, харизмы и дипломатии.
Все это не исключает войн и убийств, но важен масштаб: все меньше людей умирает от насилия, несмотря на рост населения и развитие смертоносных технологий.
В XX веке человечество достигло апогея разрушительного потенциала. Две мировые войны, холокост, геноциды, атомные бомбежки — мы создали оружие, способное уничтожить планету. И, как ни странно, именно это остановило нас.
После Второй мировой войны смертность от войн резко снизилась. В 1990 году, с окончанием холодной войны, число жертв вооруженных конфликтов стало минимальным за всю историю. Конфликты продолжались, но они стали локальными и менее смертоносными. Причины этого многообразны: миротворческие миссии ООН, развитие точного оружия, снижение потерь среди мирного населения, улучшение медицины, развитая дипломатия и международное право. Война перестала быть легитимным способом решения споров.
Однако даже в эпоху относительного мира угроза не исчезла. С 2016 года число стран, вовлеченных в конфликты, снова растет. Появились новые риски: дроны, искусственный интеллект, кибервойны, где один человек может уничтожить целый город, не выходя из комнаты. Но, несмотря на масштаб угроз, мы живем безопаснее, чем когда-либо. Это не означает, что угрозы исчезли, но мы научились их лучше контролировать.
Огромную роль играет социальная культура. Насилие больше не воспринимается как норма. Убийство — это преступление, а не часть жизни. У нас есть моральные системы, суды, полиция, правозащитные организации и медиа, которые формируют общество, где агрессия осуждается, а сотрудничество поощряется.
Парадокс: у нас есть более смертоносное оружие, чем когда-либо, но мы используем его все реже. Возможно, впервые в истории страх уничтожения стал стабилизирующим фактором. Однако история еще не закончилась. Мы — те самые приматы, которые когда-то били друг друга дубинами. Но теперь у нас есть ядерные боеголовки. Вопрос в том, сможем ли мы сохранить хрупкий мир, который строили последние десятилетия?
Наш путь — это путь от хищника к договаривающемуся существу, от альфа-самца к дипломату, от убийцы к соседу, к учителю, к гражданину. Инстинкты, рожденные в пещерах, все еще с нами, но у нас есть разум, культура, язык и способность к эмпатии. Мы можем не только разрушать, но и созидать, прощать, объединяться.
Насилие не исчезло, но, как показывает история, человек способен его ограничивать. Это не окончательная победа, но движение в правильном направлении.
Когда-то кот Леопольд, с его фразой «Ребята, давайте жить дружно», казался мне наивным. Но со временем я все больше понимаю его...
Оценили 3 человека
8 кармы