Золотой век и падение супердержавы. Нидерланды

Жизнь в долг.

    В конце XVII века Соединенные Провинции (Нидерланды) достигли оптимума своего финансового, военно-морского и торгового могущества, на пике которого они создали единое государство с Англией. Но уже через 50-60 лет от прежних Нидерландов не осталось даже тени.

Падению Голландии как супердержавы посвящены горы трудов, в которых подчас выдвигаются прямо противоположные версии произошедшего. К тому же, перефразируя старую советскую шутку, три экономиста в запертой комнате способны выдвинуть пять экономических теорий, и по шесть опровержений на каждую из них. 

Начнем с того, что большинство отечественных исследований по истории Голландии утверждают – падение Голландии началось в войну Аугсбургской лиги (1688), а к концу войны за Испанское наследство стало очевидным. Тот же Карл Маркс вообще категоричен: «История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному капиталу». Но стоит отметить, что в период с 1714 по 1740 год экспорт из Нидерландов составлял 12 миллионов фунтов стерлингов ежегодно. Англии (по мнению многих ученых, флагману капиталистического развития того времени) удалось превзойти эту цифру только в 1742-м году, и сразу слова Маркса хочется поставить под сомнение. Согласитесь, неплохо было бы всем так позагнивать.

Так в чем же проблема? В записке Микаэля ван дер Бийла своему французскому резиденту (1705 год) сообщается: «Голландия чрезвычайно обременена внешним долгом, который составляет 420 миллионов гульденов в приносящих проценты облигациях, и чтобы выполнить обязательства по выплатам у них есть всего два средства – либо новые налоги, либо новые долги». 

Собственно, наверное, голландцы были первыми, кто понял, что своим долгом оказывается можно торговать, и торговать с прибылью. И поэтому структура экономики после войны за Испанское наследство в Голландии стала очень интересной – есть много косвенных налогов («Сотый пенни», «Восьмой пенни», налог на свадьбы, на похороны, на сделки, на лошадей, на роскошь, на алкоголь, в общем – на все, на что можно, в среднем сумма налогов с прибыли 58%, но это в среднем, у некоторых было и больше), более половины которых уходит на уплату внешнего долга, и 10% населения, инвестирующих деньги заграницу под процент, и торгующих облигациями внешнего долга. 

По сути эти 10% и имели реальную власть с Голландии, именно поэтому она удостоилась издевательского прозвища «республика рантье». 

Почему-то считается (для нас, для России, это сейчас звучит актуально, как никогда), что промышленный или технологический прорыв привлечет кучу инвестиций, и вот после этого мы будем просто купаться в деньгах, и тратить их без счета. Так вот в Голландии промышленный прорыв и экономический рост привел только к росту спекулянтов, введению новых налогов, торговому (не промышленному!) протекционизму, созданию государственных монополий, которые часто поступали с бюджетом и доходами Нидерландов хуже, чем грабители и мародеры. 

Как же так получилось? И тут необходимо остановиться на двух вещах. Первая – тонтины. И тут все началось с Джулио Мазарини. Итак, что делать, если денег у государства нет, а они очень нужны? Выход один - занимать. Но как занять на выгодных условиях? 

Мазарини, став первым министром Франции, привез из Италии финансистов, одним из которых был Лоренцо Тонти. Как вы помните, в 1650-х в стране была финансовый кризис, налоги были большие, а денег все так и не хватало. И вот в 1653 году Лоренцо вышел к Мазарини с предложением - давайте организуем банк, который будет действовать следующим образом: банк принимает вклады, выдает заемщикам облигации, и выплачивает проценты, скажем 6% в год. Ежегодно заемщики собираются, и получают процент в течение всей жизни. Если кто-то из них умер - то его доля делится между оставшимися в живых. Кредит считается погашенным после смерти последнего заемщика. Сумма займа не возвращается. 

То есть Тонти предложил нечто среднее между банковским вкладом, страхованием жизни, рентой и лотереей. К несчастью (или счастью?) в благословенной Франции такие финансовые прожекты требовали не только одобрения короля, но и Парижского Парламента, который, усмотрев в этом методе спекуляцию, нововведение запретил. В Парламенте сказали «что это смертельно опасная игра, и кончится все тем, что заемщики будут убивать друг друга, чтобы сорвать банк». 

В 1668 году Тонти за свои финансовые махинации времен Мазарини загремел в Бастилию, где просидел до 1684 года, но метод этот очень прижился в Голландии. В 1670-м первым его опробовал банк голландского города Кампена, ну а далее тонтина (так назвали эту финансовую операцию) стала в Нидерландах повсеместной. 

И деньги в банки Голландии потекли рекой. От иностранцев. От своих граждан. От военных. От священников (отцы католической церкви также не брезговали увеличением капитала). Кстати, именно эту схему Вильгельм Оранский заложил при основании Банка Англии в 1693 году (правда там ставка была 8%), и эти деньги позволили покрыть чудовищный долг и оплатить военные расходы Британии в войне. 

Вся проблема в том, что каждый год достаточно иметь 6-процентное резервирование по выплате всего долга, а остальные деньги можно пускать на свои цели. То есть если вам в банк принесли 1 000 000 фунтов, то вам каждый год достаточно иметь 60 000 фунтов на счетах, а 940 000 фунтов вы можете пускать в дело, выдавать под кредиты, проценты и т.д. 

С другой стороны, если вы внесли 1000 фунтов в такой банк, вы гарантированно получаете 60 фунтов в год до самой смерти. То есть вы становитесь держателем ренты. И так получилось, что быть рантье стало выгоднее, чем быть купцом или промышленником. И чтобы объяснить этот феномен, придется остановиться на налогообложении Голландии. В середине XVII века в Голландии был самый высокий уровень жизни. В среднем доходы на душу населения составляли 60 гульденов в год, при этом налоговая нагрузка на человека 26%, то есть из 60 гульденов на жизнь и собственные нужды после выплаты налогов оставалось 44 гульдена и 8 стейверов. Гульден - это 9.65 грамм серебра, такое положение сохранялось до 1810 года. Фунт в 1670 году стал весить 44.5 тройских фунта, или 373,24 грамма. То есть 44,4 гульдена равны 1,15 фунтов. В Англии в это же время доход на душу населения в среднем составлял от 1-2 фунтов в год, при этом налоговая нагрузка была минимальной - 2.9%, таким образом на прожитье оставалось после выплаты налогов почти вся сумма - 1.9 фунтов или 73 гульдена. 

К 1740-м доход на душу населения в Голландии вырос вдвое - до 120 гульденов в год, при этом налоги в пересчете на одного человека составляли 34%, таким образом после выплаты налогов оставалось на руках 79 гульденов. 

В Британии доходы также выросли, с 1-2 до 4-6 фунтов в год на человека в среднем, но и налоги повысились, до 13.2%. После их выплаты человек мог тратить на себя 4,3 фунта стерлингов. Но к 1720-м соотношение гульдена и фунта изменилось. Фунт стерлингов стал гораздо легче, 120 грамм серебра, а гульден оставался стабильным. То есть в гульденах у англичанина на руках оставалось 53 гульдена 10 стейверов.

В Голландии львиную долю собираемых налогов составляли косвенные налоги (до 44 процентов). Из прямых налогов было всего три - это подоходный налог (так называемый «сотый пенни»), составлявший 1% с дохода за год. Это налог на домовладение («восьмой пенни») - 12.5 в год. И налог на слуг (5,25 флоринов за одного человека, но там была градация от количества работников, налог был прогрессивным) - в среднем 10%. Плюс farmed duties - с 1700-го 10-10.5%, к 1748-му - 18%. Итого мы получаем в виде прямых налогов те самые упоминавшиеся 33.5-34%. 

Однако фискальная и налоговая системы Голландии формировались во время Голландской Революции и войн с Испанией, Англией и Францией, и чтобы собрать денег на экстраординарные расходы, начали облагать внутренними налогами товары. Естественно, начался рост цен, поскольку все эти налоги входили в цену товара. 

Количество косвенных налогов с 1670 по 1714 годы возросло ровно в 5 раз! Можете себе представить рост цен? 

В то же самое время, если доходы от таможни в Англии выросли за указанный период с 0.1% до 4.6%, то в Голландии они выросли с 0.1% до 0.2%. Отдельно стоит упомянуть очень неуместное в ряде случаев фритрейдерство, или непонятную систему обложения импорта. Был момент, с 1712 по 1725 годы, когда ввозные ткани облагались 3-процентной пошлиной, а свои, вывозные - 5-процентной. 

Так что же произошло? Голландии до конца XVIII века так и не удалось создать общую систему налогообложения. Вернее даже не так. Судя по налогообложению Голландии самым привилегированным человеком там был или безработный (человек, имевший доход ниже 40 гульденов в год, налогами не облагался), либо иностранец. 

Налоговая система Голландии в какой-то момент застыла на половинчатом уровне, и англичане сначала переняли прогрессивные черты у голландцев, а потом создали более эффективную налоговую систему, распределив налоги между разными группами подданных более эффективно. 

То есть в Голландии сложилась ситуация, когда налогообложение в ряде случаев не помогало купцам и предпринимателям, а мешало им. Именно поэтому бизнес и инвестиционный капитал стали выноситься за пределы республики. Ибо там дышалось вольготнее. Ну а накопив побольше денег, можно было вернуться в Голландию, и вложиться в ренту - либо в государственные облигации по внутреннему долгу (6% выплаты ежегодно), либо в ту же тонтину. А после 1694 года выгоднее стало вкладываться в Банк Англии, там платили 8% ежегодно, а это в любом случае выгоднее. За пределами страны голландский финансовый, предпринимательский и новаторский гений развернулся в XVIII веке не меньше, чем в самой Голландии веком раньше. 

Часть экономистов говорят, произошедшее с Голландией – есть следствие закона Кардвелла, который гласит, что государство может быть на подъеме – творческом, техническом, моральном – только небольшое количество времени. Далее однозначно следует спад. 

Но как быть с Англией? Экономисты (вспоминаем фразу про трех экономистов) и тут нашли объяснение. Знаете, оказывается, в чем проблема? В том, что Англия практически не вылазила из войн, тогда как Голландия с 1714-го по 1781-й войн не вела. Мол, война заставила Англию модернизировать и оптимизировать промышленность, и подчинить финансовый капитал государству, в отличие от Голландии, где он из национального стал транснациональным. 

В свете всего вышесказанного, понятно, что имея свободные деньги, выгоднее вкладываться в тонтины и государственные облигации. Ведь там ты стабильно получаешь процент, причем если живешь достаточно долго - то все возрастающий, и плюс ко всему на старости лет, если повезет, можешь сорвать куш.

Но тут было еще интереснее. Провинциальные банки, получая средства от тонтин, вкладывали их в государственные облигации - по сути те же самые ренты, то есть это долговое обязательство, по которому должник платит тебе процент. Таким образом, тонтины финансировали само государство. А чем государство гасило облигации? Правильно - поступлениями от налогов и сборов. Таким образом, создавался замкнутый круг - банки вкладывали деньги в облигации, для выплат по процентам по облигациям государству требовалось больше денег, и оно вводило новые налоги.

Сергей Махов.