Что говорит Библия про динозавров и обезьян: отвечаем детям

Православный - не тот, у кого родители, бабушки, дедушки были православными, а тот, у кого дети и внуки вырастут православными христианами. И эти зёрна православной веры надо закладывать уже в детстве, чем раньше, тем лучше. Православие отвечает на любые вопросы, которые появятся у ребёнка и эта статья окажет помощь в разъяснении некоторых моментов.

Предисловие для родителей

После посещения естественнонаучных музеев, да и просто читая книги, смотря кино, общаясь друг с другом, воцерковленные дети младшего и среднего школьного возраста вполне могут задаваться вопросами: как стыкуется то, что они узнали, с истинами христианской веры? Если такие вопросы они задают родителям, то это очень хорошо: значит, у них с родителями есть контакт, значит, родителям они доверяют. Но отвечать на такие вопросы нелегко.

Во-первых, речь, как правило, идет о вещах недогматизированных, о которых в Церкви нет единства мнений. И тут уж родителям следует быть аккуратными, чтобы не выдать свое личное мнение за общецерковную позицию. Во-вторых, даже очень простой по своей формулировке детский вопрос может потребовать достаточно сложного ответа, может вызвать разговор о таких философских понятиях, до которых дети еще не доросли. Поэтому, отвечая, надо искать ту меру, которая доступна именно вашему ребенку. Слишком сложный, «загрузный» ответ может оказаться непонятным, но и слишком простой, слишком примитивный может вызвать чувство неудовлетворенности, подозрение, что взрослые что-то скрывают или что им на самом деле нечего сказать.

Но все же мы предлагаем несколько ответов на наиболее распространенные детские вопросы — не как «методичку», а как ориентир для родителей. Наши варианты ответов могут им пригодиться, но в любом случае искать конкретные слова придется самостоятельно, с учетом особенностей каждого ребенка.

Верующие говорят, что мир был сотворен Богом 7500 лет назад. А откуда они это знают? Разве в Библии про это написано?

В Библии нет точного указания на возраст мира, но в ней содержатся сведения о жизни первых людей: кто сколько лет прожил, какие у кого были дети, сколько они прожили, кто и когда у них родился… и так от Адама и Евы до Рождества Христова. Во II-III веках по Р. Х. христианские богословы попробовали на основании этой информации подсчитать, когда же был сотворен мир: они смотрели, в каком возрасте кто из упомянутых в Библии людей становился отцом, складывали эти числа — и в итоге у них получилось, что Рождество Христово было спустя 5508 лет после сотворения мира. При этом у разных церковных ученых получались немножко разные результаты.

Вопрос в том, как относиться к этим подсчетам. Точнее, к той содержащейся в библейском тексте информации, на основе которой они сделаны. А тут среди образованных верующих людей есть разные мнения. Кто-то уверен, что все подсчитали правильно и миру действительно примерно 7500 лет, а кто-то думает, что в библейском тексте упомянуты не все этапы человеческой истории, а только самые важные, и поэтому у нас маловато данных, чтобы вычислить ее продолжительность. И это не говоря уже о том, что Библия нам ничего не говорит о том, как соотносилось течение времени в раю, до грехопадения, с течением времени уже потом. Может быть, то, что казалось Адаме и Еве одним днем, равно миллиону, а то и миллиарду лет, если мерить нашими мерками.

Но самое главное, что в христианском вероучении возраст мира — это вопрос второстепенный. Один христианин может думать, что миру семь с половиной тысяч лет, другой — что ему четырнадцать с половиной миллиардов. И такое различие взглядов вполне нормально. А самое главное — что Бог воплотился, стал человеком Иисусом Христом, оставаясь при этом и Богом. А зачем? Затем, чтобы, умерев и воскреснув, дать всем людям возможность спастись, если они, конечно, сами этого хотят. Вот насчет этого все христиане едины.

Если кроме нашего мира есть и другие миры, то кто их сотворил? Наш Бог или какие-то другие боги?

Современная наука ничего не может сказать достоверно о том, существуют ли другие миры, другие вселенные кроме нашей. Предположения выдвигаются разные, но ни одно из них пока что не доказано. И уж если наука ничего не может нам определенного сказать о существовании иных миров, то тем более ничего об этом не говорит религия. Не говорит потому, что это попросту не ее тема. Религия же не говорит что-то по поводу математических теорем или особенностей дыхания червяков. Это вопросы, которыми занимается именно наука.

Религия вся построена на Откровении Божием, то есть на том, что Бог сообщил людям — и через Своих пророков, и Сам, воплотившись и став человеком, оставаясь при том Богом. И здесь вот что важно: Он сообщил людям только то, что им действительно следует знать для того, чтобы идти путем спасения. Все остальное — в том числе, как устроен созданным Им мир — Бог не сообщил. Не потому что это какая-то запретная тайна, а просто потому что если людям это интересно, то они и сами постепенно, развивая науку, это выяснят. В том числе и вопрос о существовании других миров.

Но если даже другие миры когда-нибудь действительно откроют и научно докажут, что они есть, то все равно мы скажем, что они сотворены Богом. Не какими-то другими богами, а нашим Богом, единственным, потому что других богов нет — на этом основана наша вера. Да и мир в этом случае тоже можно считать единым, просто разделенным на разные части, «отсеки» — примерно как разные квартиры в большом доме.

Зачем Бог сотворил там много звезд и галактик, если мы одиноки во Вселенной? Какой в них смысл?

Действительно, Бог сотворил огромный мир, с множеством галактик, звезд, планет, туманностей, черных дыр… И у нас, обитателей маленькой (по сравнению, например, с Юпитером) планеты Земля, вращающейся вокруг маленькой (по сравнению с многими другими) звезды по имени Солнце, может возникнуть вопрос: а зачем нужно все остальное, все эти неисчислимые звезды и другие космические объекты? Зачем, если мы одиноки во Вселенной?

Можно ответить так: Бог сотворил такой огромный, яркий, многообразный мир для нас, людей, из любви к нам. Был в древности такой православный святой, Максим Исповедник (VII век), и есть у него слова, что Бог дал человеку сотворенный Им мир, чтобы человек, изучая его, восходил к познанию Бога — подобно тому, как маленький ребенок крутит-вертит игрушку, разбирает ее, собирает — и развивается. Вот и этот мир, эти миллиарды звезд и планет — они как развивающая игрушка для нас, для человечества.

А еще это попросту красиво! Кто видел звездное небо над головой, тот никогда не захочет лишиться этой красоты, не захочет, чтобы небо навсегда затянуло серыми облаками. Бог нас любит — и поэтому создал для нас эту красоту. Пускай по большей части она для нас пока недоступна, пускай пока мы только-только начали осваивать Солнечную Систему — но быть может, все еще впереди. Мы не знаем планов Бога, не знаем, сколько еще просуществует человечество, но вполне возможно, что когда-нибудь люди полетят к другим звездам, выйдут за пределы нашей Галактики.

Это знаете с чем можно сравнить? Вот живем мы в городской квартире, у нас вроде все нужное для жизни есть: электричество, вода, газ, интернет… но нас тянет и за пределы квартиры: на городские улицы, на спортивные площадки, в парки, в театры и музеи, за город, в лес или на речку, на море, в горы, в другие страны… у нас есть огромный мир под названием планета Земля, где столько всего интересного! Мы, конечно, могли бы и в квартире прожить, но хочется и всего остального. А если это остальное по каким-то причинам нам недоступно, это же не значит, что оно вообще не нужно! Если мы никогда не полетим в Бразилию и не увидим ягуаров и броненосцев, это же не значит, что без ягуаров можно обойтись? Без ягуаров жизнь была значительно скучнее.

Вот так же и все эти миллиарды пока недоступных нам звезд: они красивые, они делают нашу жизнь интереснее, и без них нам было бы как-то тускло. Но они есть, эти звезды и галактики, и это — подарок Бога нам. Причем подарок, как говорится, «на вырост».

Всегда ли наука права?

Конечно же, нет! Наука вообще не может быть всегда права, потому что научное знание — это не что-то застывшее раз и навсегда, оно может меняться, уточняться. Ученые могут ошибаться в каких-то вопросах, а потом — признавать свои ошибки. Самый смешной пример: в средние века ученые считали, что у насекомых восемь ножек, потому что так написал в древности великий греческий ученый Аристотель, чей авторитет почти две тысячи лет был непререкаем. И никому просто в голову не приходило усомниться, поймать кузнечика или муху и посчитать, сколько там ножек. Или, уже позже, в XVIII веке, ученые — не какие-нибудь шарлатаны, а уважаемые, серьезные ученые! — считали, будто существует такое невидимое вещество, теплород, и оно-то и передает тепло. И тогда же, в XVIII веке, французские академики считали, что никакие камни с неба падать не могут — то есть отрицали, что иногда на Землю падают метеориты.

Но так научное познание устроено, что ученые постоянно подвергают сомнению то, что считается незыблемым, без конца проверяют вроде бы твердо установленные факты, ищут им другие объяснения, которые более точно описывают то, что мы наблюдаем. Поэтому если сейчас наука по какому-то вопросу не права — это не значит, что она и дальше будет не права. Ошибку исправят, неточную теорию заменят более точной, то, что раньше считали универсальным законом, признают всего лишь частным случаем чего-то более общего.

Но тут вот еще что важно: наука не может (да и не пытается) объяснить всего того, что есть в жизни. Существуют такие вещи, которыми наука попросту не занимается, не рассматривает их. Например, любовь между людьми, ощущение красоты, те чувства, которые вызывают у нас картины, музыка, стихи.

Точнее говоря, есть ученые, которые пытаются и это тоже исследовать, объяснить все человеческие чувства и мысли с помощью физики и химии. Но с помощью физики и химии можно объяснить только то, что происходит у нас в организме, когда мы что-то чувствуем. А сами чувства и мысли к физике и химии не сводятся. Это все равно что объяснить, как поэт пишет стихотворение: «вот он берет белую бумагу, берет карандаш, грифель царапает бумагу, от него отслаиваются мелкие частички графита, оставляют след на бумаге…» Но разве можно таким образом объяснить, почему поэт решил написать именно «Я помню чудное мгновенье», а не «Мороз и солнце, день чудесный» или «Белеет парус одинокий»?

И, конечно, наука не рассматривает веру в Бога, наука ничего не говорит об ангелах, о рае и аде, о чудесах. Если это, конечно, настоящая наука, а не какая-то подделка под нее. А такие подделки встречались и в прошлом, и сейчас бывают. Да к тому же есть люди, которые уверены, будто кроме того, что способна изучить наука, вообще ничего не существует. Ни любви, ни красоты, ни Бога. На самом деле такое мнение ни разу не научное. Это такое философское учение, называющееся сциентизм (от английского слова science — наука), но к настоящим наукам — физике, математике, биологии, химии и так далее — оно не имеет никакого отношения.

Говорят, что настоящий ученый не может быть верующим, а настоящий верующий — ученым. Почему это?

Те, кто так говорит, неправильно понимают и что такое вера, и что такое наука. Они думают, что если ученый верит в Бога, то религия заставляет его отказаться от использования принятых в науке методов исследования. И еще они думают, что настоящий ученый считает существующим только то, что описывается наукой, а раз Бог ею не описывается, то Его и не существует.

Но это заблуждение. На самом деле наука и вера говорят о разных вещах, а все столкновения между ними — это недоразумения, когда или верующие не очень правильно понимают смысл своей веры, или ученые рассуждают о том, что к науке не относятся. Например, когда в XVI веке Католическая Церковь осудила учение Коперника о том, что Земля вращается вокруг Солнца, она была не права: что вокруг чего вращается, к христианскому вероучению отношения не имеет. Это об устройстве нашего мира, а не о Боге, не о душе, не об ангелах… Другой пример: в XIX веке некоторые ученые, основываясь на теории эволюции, утверждали, что человека создал не Бог, а он сам, независимо от Бога, произошел от древней обезьяны. Эти ученые были не правы, потому что наука может говорить лишь о происхождении человеческого вида — то есть о том, как благодаря эволюции человеческое тело стало таким, каково оно у нас. Но наука ничего не может говорить о душе, об образе Божием в человеке — все это не относится к ее предмету исследования.

Ну а если от общих рассуждений перейти к примерам, то можно привести множество случаев, когда ученые, в том числе великие ученые, были глубоко верующими людьми. Тот же Николай Коперник, выдвинувший теорию, что Земля вращается вокруг Солнца, был не просто верующим, а священником! А знаменитый английский математик и физик Исаак Ньютон был еще и богословом и писал богословские труды. Да и в наше время среди ученых очень много верующих людей, и их вера никак им не мешает в их научных исследованиях.

Говорит ли наука о том, как на самом деле устроен мир?

Тут надо понимать, что такое вообще наука. Это не только какие-то конкретные знания, но и способы, с помощью которых ученые эти знания добывают. Говоря по-взрослому, эти способы называются научной методологией. Например: проверять результаты всех исследований, снова и снова ставить одни и те же опыты, никому и ни в чем не верить на слово, доказывать все утверждения, а выдвигая какую-то теорию, понимать, какие факты могли бы ее опровергнуть, и если такие факты обнаружатся, то теорию придется отвергнуть. Нельзя врать, подтасовывая данные экспериментов. Нельзя отбрасывать неудобные факты, нельзя бояться неудобных вопросов. И еще много чего.

Кроме того, настоящая наука никогда и не утверждает, что описывает весь мир «как он есть». Ученые делают наблюдения за природой, ставят опыты, обдумывают результаты — и выдвигают какое-то объяснение этих результатов. Такое объяснение называется гипотезой. Ее начинают тщательно проверять: все ли наблюдаемые факты ею объясняются? можно ли с помощью этой гипотезы предсказать какие-то пока еще не открытые явления? Если да, если гипотеза дает четкое объяснение имеющимся фактам и предсказывает еще не открытые, а потом их открывают, то такую гипотезу уже называют теорией. Но такая теория — это всего лишь модель реальности, она хорошо объясняет то, что нам по этой теме уже известно, она дает возможность практического использования — например, теорию электричества можно применить для разработки всяких электроприборов, от лампочки и до компьютера. Но никакой добросовестный ученый не станет говорить, что общепринятая теория — это истина в последней инстанции, что реальность в точности такова, как утверждает теория.

Например, та же гелиоцентрическая теория Коперника. Ее, несмотря на недовольство Католической Церкви, довольно быстро приняли, потому что от нее была практическая польза, с ее помощью можно было гораздо быстрее делать астрономические расчеты, чем раньше. А расчеты эти были очень важны для нужд мореплавания. Потом, сто лет спустя, уже в XVII веке, эту теорию развил другой ученый, Иоганн Кеплер, расчеты стали не только проще, но и гораздо точнее. Потом, когда Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, стало понятно, почему планеты именно так, а не иначе вращаются вокруг Солнца. Но только в XX веке, когда появилась космонавтика, люди окончательно убедились, что теория Коперника — это не просто удобная математическая модель, что Солнечная система действительно именно так и устроена, как предположил Коперник.

Это же касается и любой другой теории в любой другой науке: научная теория описывает не саму реальность, а только модель реальности. Верна эта модель или неверна, выясняется не сразу, а только впоследствии. Например, физики в XIX веке предполагали, что всё космическое пространство пронизано неким невидимым веществом, «мировым эфиром». Это была общепринятая теория, с ее помощью объяснялись результаты разных физических опытов и астрономических наблюдений, но только в начале XX века, благодаря Альберту Эйнштейну, от теории эфира отказались, его теория относительности смогла лучше объяснить наблюдаемые факты, чем эфир. То есть получается, что несколько десятилетий образованные люди думали, будто эфир есть, будто мир именно вот так и устроен, с эфиром, потому что наука это утверждает. А оказалось, нет, ошибалась тогда наука. Отсюда вывод: и многие современные научные теории в будущем будут пересмотрены, поэтому не стоит верить, будто мир в точности таков, каким его сейчас считает наука.

Если мы произошли от обезьян, то чем мы от них отличаемся?

Отличаемся мы от них прежде всего тем, что у нас есть душа, у нас есть разум, есть свобода воли, есть дар творчества, есть способность различать добро и зло — то есть это образ Божий в человеке. И все эти вещи — разум, свобода воли и так далее — не закономерный результат эволюции, а именно что дар Божий.

Библия говорит о том, что «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). Вот эти слова, «вдунул в лицо его дыхание жизни» и означают, что в человеке есть образ Божий (о котором говорилось чуть ранее, Быт. 1:27). А что такое «прах земной»? Библия не уточняет этого, но вовсе не обязательно трактовать эти слова буквально, то есть как обычную пыль. Тут имеется в виду вообще материя. И вполне возможно, что под «прахом земным» можно понимать и тела древних приматов, предков и человека, и современных обезьян. Например, такого мнения придерживался святой Феофан Затворник, живший в конце XIX века. Он писал: ««Это тело — что это было? Глиняная тетерька, или живое тело? — Оно было живое тело, было животное в образе человека, с душою животною, а потом Бог вдунул в него дух Свой…»

Действительно ли человек, то есть вид Homo sapience, произошел от древних приматов — это вопрос науки, а не веры. Сейчас наука считает, что да, что такое предположение доказывается множеством палеонтологических находок. Если мы, христиане, признаем это как научную теорию — помешает ли это нам веровать во Христа и идти путем спасения? Нисколько. А если в будущем наука найдет другое объяснение этим фактам и будет иначе объяснять происхождение человеческого вида, то и это никак не затронет нашей веры. Она, наша вера, про другое.

Почему Церковь против теории эволюции?

Начнем с того, что у Русской Православной Церкви нет какой-то официальной, общецерковной позиции насчет этой теории. Есть разные мнения, которых придерживаются верующие люди — и миряне, и священнослужители.

Те, кто против теории эволюции, считают, что она несовместима с тем, что сообщает нам Библия о происхождении мира и человека. Библейский рассказ о сотворении мира они воспринимают буквально, и на то у них есть некоторые основания: действительно, многие древние святые говорили, что эти главы книги Бытия надо понимать буквально: то есть что мир был создан за шесть суток, и эти сутки — обычные наши сутки, в которых 24 часа. А если так, то эволюции просто некогда было бы происходить, ведь для нее нужны миллионы лет. Есть у них и другое возражение против теории эволюции: ведь для того, чтобы эволюция происходила, растения и животные должны умирать, а Бог же смерти не создавал, смерть появилась только после грехопадения Адама и Евы.

Другие православные люди уверены, что в идее эволюции нет ничего такого, что противоречило бы христианскому учению. Они не считают, что Господь создал мир ровно за шесть обычных суток, слово «день», которое звучит в библейском рассказе о сотворении мира, можно понимать иначе: как определенный этап, длительность которого нам неизвестна: может, это миллиарды лет. Что же касается смерти, которая необходима для того, чтобы происходила эволюция, они предполагают, что под «смертью» в Библии понимается только смерть людей, а когда завял цветок или сдохла рыбка — это не смерть, а просто прекращение жизни. И тогда противоречий с текстом Библии нет.

Кто из них прав? Это каждый из нас решает сам. Но важно, что и те, и другие — православные христиане, что они имеют право думать так, как думают, что ни тех, ни других нельзя обвинять в ереси. Можно быть добрым христианином, идти путем спасения и принимая теорию эволюции, и не принимая ее.

Но при этом надо понимать вот что: есть сама по себе теория эволюции, то есть чисто научная теория, а есть люди, которые из теории эволюции делают выводы, что Бога нет, что человека никто не создавал, а просто он естественным путем из обезьяны вывелся, и поэтому религия — это вредные и глупые сказки. Причем такие выводы встречались и (до сих пор иногда встречаются) в школьных учебниках. И вот против таких воззрений Церковь, разумеется, возражает, потому что здесь речь идет уже не о науке, а о нашей вере. Да, и в прошлом, и сейчас кое-кто пытается использовать теорию эволюции для борьбы с религией. Поэтому и многие церковные люди так настороженно к этой теории относятся, считают ее оружием наших врагов. Хотя на самом деле виноваты не научные теории в биологии, а те, кто просто прикрывается ими для совсем не научных целей.

Почему в Ветхом Завете ничего не сказано про динозавров?

Потому что Ветхий Завет — это не учебник по зоологии и палеонтологии. Он — про взаимоотношения Бога и человека. В нем сказано только то, что имеет важное значение для нашего спасения — то есть как человек был сотворен, каким он был до грехопадения и каким стал после, как Бог действовал, чтобы падший человек мог вернуться к Нему.

Все остальное в Ветхом Завете не упоминается — не потому, что этого не было, а потому, что для нашего спасения оно не так уж важно. Например, в Ветхом Завете ни слова не сказано о домашних кошках — хотя в наши дни все только и делают, что публикуют в соцсетях фотки своих котиков.

Существуют ли инопланетяне?

Это крайне сомнительно. Реально-то об инопланетянах мы знаем только из фантастических книг, но ведь это же просто фантазии писателей. Не стоит думать, будто всё, описанное в художественной литературе, существует на самом деле. Каких-либо серьезных доказательств, будто есть инопланетяне, не существует. Никаких их следов наука не нашла. А писатели-фантасты, которые пишут про них — они же сами в них не верят, они их используют как иносказание, как способ под другим углом поговорить о чисто человеческих проблемах.

При этом вообще жизнь (в виде каких-то бактерий, может, и растений) на других планетах в принципе возможна, такое предположение не противоречит современной науке. И если когда-нибудь ученые объявят, что где-нибудь на спутниках Сатурна или Юпитера найдены какие-то простейшие формы жизни — никакого шока у нас, христиан, не случится, это никак нашей вере противоречить не будет. Но одно дело плесень, и совсем другое — разумная жизнь. Вот это поставило бы перед нами очень серьезные богословские вопросы.

Но пока что все рассуждения об инопланетянах — это просто игра ума. Можно вообразить себе что угодно — хоть розовых летающих пони, хоть крокодилов-академиков. Однако если мы начинаем всерьез верить в наши придумки — то это может кончиться плохо.

https://foma.ru/chto-govorit-b...