Эта часть «Голицынианы» поведает не только о периоде взлета Голицыных, подвигов 18 века и наград, порой очень щедрых, бурного приращения поместий, состояний, но и об их бытии 21 века и об отношении (материально, денежно) весьма скромных ученых Голицыных к нынешним «олигархам», приобретению Дерипаски, лужковского шурина — Виктора Батурина.
В блеске потемкинского века
Великий русский государственный деятель, полководец, фаворит императрицы Екатерины II светлейший князь Григорий Александрович Потемкин (1739—1791 гг.) не был женат, но был прекрасным сыном, любящим братом своих пятерых сестер и самым заботливым дядей. Сестры его выходили замуж, когда брату Григорию еще далеко до вершин власти, главным их достоинством была природная красота. Любимая сестра Марфа вышла за небогатого смоленского помещика, ротмистра Василия Андреевича Энгельгардта. Но став «вельможей в случае», светлейший князь Потемкин сделался верной опорой всего клана. И императрица Екатерина свое расположение к Григорию Потемкину — перенесла и на его родственников. Мать его, Дарья Александровна, была пожалована в статс-дамы (1776 г.), племянницы получили звания фрейлин. Но главное дело — было ввести племянниц в круг лучших родовитейших русских фамилий: Воронцовы, Юсуповы, Браницкие, Самойловы и, наконец, Голицыны… С Голицыными светлейший князь Потемкин породнился через Варвару Энгельгардт, дочь любимой своей сестры Марфы. Историю этого брака внимательно проследила и описала научный сотрудник РГАДА — Наталья Болотина:
«Племянницы Потемкина, получившие прекрасное образование, сделались украшением двора, где их называли "барышни-смолянки". Варвара Васильевна по красоте уступала лишь своей младшей сестре, графине Екатерине Скавронской (1761—1829 гг.). Характер Варвары Энгельгардт частично обрисовывается в ее переписке с Г. А. Потемкиным; в своих посланиях, тогда еще двадцатилетняя племянница, по-своему любя дядю, терзала его ревностью, капризами, непостоянством и беспрестанными просьбами о пожаловании мест и чинов ее друзьям и знакомым. Встретив Сергея Голицына и влюбившись в него, Варвара поначалу скрывала это от дяди. Но, узнав об их привязанности, Потемкин не стал мешать этому браку. В январе 1779 года состоялась свадьба. Досада Потемкина была непродолжительна, он постоянно благоволил молодым, покровительствовал мужу своей племянницы, исполнял по возможности просьбы о протекциях, а также вместе с императрицей стал восприемником первого сына Голицыных — Григория (1779—1848 гг.)».
Сергей Федорович приходился правнуком яркому представителю обширного голицынского рода — воспитателю Петра I боярину Борису Алексеевичу, основателю подмосковной усадьбы Вяземы. Сергей Голицын родился 20 августа 1749 года в семье статского советника, президента Ямской канцелярии Федора Сергеевича Голицына и его жены Анны Григорьевны, урожденной графини Чернышовой. Знатное происхождение сочеталось в Сергее Голицыне с хорошим образованием и прекрасными личными качествами: он был храбр, гостеприимен, исполнителен. Ф. Ф. Вигель, проживший год в семье Голицыных в селе Казачьем, которое подарил им Г. А. Потемкин, оставил нам словесный портрет 50-летнего Сергея Федоровича:
«Небольшого роста, он был сложения плотного, чрезвычайно полнокровный; один глаз был косой, и он имел обыкновение его прищуривать, что придавало ему вид несколько насмешливый; улыбка выражала всегда добродушие. Сергей Федорович, начав службу в 1756 году, участвовал в 1-й турецкой войне (1769—1774 гг.), в 1779 году он был произведен в генерал-майоры. Во 2-й турецкой войне (1787—1791 гг.), он особо отличился в битве при Мачине. Служа под началом Потемкина, С. Ф. Голицын с уважением относился к князю, хорошо знал его интересы. В одном из писем, сожалея, что Потемкин, заняв более высокий пост, перестал быть его командиром, Голицын пишет о приготовленном к приезду светлейшего сюрпризе: “Э, батюшка Григорий Александрыч. Вы нас оставили, а я было в угодливость Вам завел в полку огромную турецкую музыку и все здешние песни очень хорошо играют. Дождаться все Вас хотел, чтоб невзначай Вам оную показать, а теперь как услышал, что Вы быть не изволите, так ей Богу, охота опала...”».
Укоренение в Поволжье
Еще до свадьбы своей племянницы Потемкин назначил Голицына в Смоленский драгунский полк, расквартированный в Балашовском уезде Саратовской губернии. Приобретя здесь в конце 1870-х годов земли, Сергей Голицын построил дом в усадьбе Зубриловке, где и разрослось многочисленное потомство. Современники отмечали, что Варвара Васильевна была примерной домовитой женой, матерью десяти сыновей, которые заняли видные государственные должности, что она вела все дела, управляла поместьем. В столицах бывала нечасто, однако успела запомниться там своей надменностью.
Интересное обобщение: женщины, становясь Голицыными, необыкновенно гордились родом, в который вошли. Если доведу «Голицыниану» до еще одного счастливого семейства, расскажу. Наталья Петровна (будущая «Пиковая дама»), девушка из рода Чернышовых, не последнего в России, хотя и не такого блестящего, как Голицыны, дочь военного министра Захара Чернышева, выйдя замуж Владимира Голицына, настолько «подняла планку», что через много лет её маленький правнук, выслушав самые первые уроки Закона Божия, искренне спросил Наталью Петровну: «Бабушка, а Христос, он тоже — Голицын?» Сей фамильный анекдотический случай мне рассказал Иван Илларионович Голицын.
Но вернемся к Варваре Васильевне. Управляя поместьями, она успевала покровительствовать Иван Андреичу Крылову и Кондратию Рылееву. Сама стала известна как переводчик французского романа «Заблуждения от любви или письма Фанелии и Мильфорта», романна, изданного в Тамбове в 1790 г. Тамошний губернатор Гавриил Романович Державин гордился успехами тамбовских литераторов и послал экземпляр книги М. М. Хераскову. С предуведомлением: «Прочтите наш новый роман; да послужит он многим из ваших указкою и по выбору, и по слогу. В столицах не все так переводят!» — Высокая оценка перевода, сделанного Голицыной, о которой он написал ее мужу, князю Сергею Голицыну, сражающемуся в те дни под Очаковом:
Твоя супруга златовласа,
Пленила сердцем и умом.
Их дети Александр и Владимир, внуки Михаил и Сергей наследовали таланты Варвары Васильевны, упомянуты в «Словаре Русских писателей XIX в.», дружили с А. С. Пушкиным.
На обочине генеральной сюжетной линии
Григорий Потемкин принес России — славу, победы, прекрасные новые провинции Таврию, Новороссию. Дар Потемкина беллетристам — вся его жизнь. Которую они (беллетристы) пересказывали, зачастую — надо признать — в меру своего понимания и «в меру собственной испорченности». Отношения князя с племянницами и прежде всего с Варварой Васильевной Энгельгардт — одна из самых «жареных тем». Но базируются все эти околоэротические фантазии — на отрывочном воспоминании Льва Толстого, где он сам передает воспоминания предка по материнской линии — князя Волконского. Что вроде бы тому сватали Варвару Энгельгардт, но он отвечал в тесном семейном кругу: «Не возьму эту потемкинскую б…!»… Но любовь Варвары и Сергея Голицыных, благословленная десятью сыновьями и другими неподдельными свидетельствами семейного счастья, — это… Это — или полное опровержение слухов и липких «семейных преданий», или преображение души сродни чуду библейскому или сказочному. Вряд ли та… кем аттестовал Варвару Волконский, могла забросить развлечения высшего света, родить и воспитать достойными государственными людьми — десять сыновей. А когда муж Сергей Голицын внезапно скончается в военном походе, Варвара, похоронив его в родной Зубриловке, выстроит маленький домик у самой могилы и проживет в нем безотлучно пять лет — до собственной кончины… (Потерпите, от этого поместья и памяти благородной вдовы сюжет еще перекинется в самый разгар около-лужковских баталий)
… И еще замечание психологического характера. Бывает в женщинах видна такая великая потребность любви, такой особый огонь (его отмечал в Варваре и поэт Гаврила Державин), метания, как у той же толстовской Наташи Ростовой, — что некоторые мужчины порой пугаются («удержат ли… и т.д.»). А еще из тех «некоторых испугавшихся» некоторые… бывает, и злословят по поводу. Очень возможно, и Волконский. (См. басню «Лиса и виноград)…
Но интереснее этих гипотез — веселые картины счастья молодых Голицыных. Они заводили детей, устраивали усадьбу, собирали библиотеку. В Зубриловке они начинали «с нуля», а это требовало больших затрат, и супруги дружно, прямо-таки с веселым азартом «раскручивали» родственников и прежде всего, конечно, светлейшего дядю. Вот Сергей Федорович просит Потемкина о материальной помощи: «…для избавления от разорения жены и семерых несчастных детей». В другой раз он пишет Потемкину о помощи: «…для спасения имения». Вот и Варвара Васильевна, обращается к другому родственнику, Саратовскому генерал-губернатору П. С. Потемкину с просьбой о «…выделении около 15 000 десятин земли в Саратовской губернии». «Прошу мне побольше и получше оной отвесть», — это снова Сергей Федорович… Вот так, по давней поговорке: «Бог даст ребенка — Бог даст и на ребенка».
Вступив на престол, Павел, как известно, свою неприязнь к Потемкину распространил и на его родных. С. Ф. Голицын, вместе с сыновьями, подвергся опале, которая, однако, не коснулась старшего из братьев — Григория Голицына, который девятнадцати лет уже занял пост управляющего Военной канцелярией Павла I. При Александре Первом князь Сергей Голицын стал генерал-губернатором Прибалтийского края, а в 1809 г., во время краткой войны с Австрией, был назначен главнокомандующим. Внезапная кончина: застигла его в Галиции 10 января 1810 года. Похоронен он был в своей любимой Зубриловке. Близ его гроба, как уже было сказано, вскоре скончалась и его жена — Варвара, племянница светлейшего князя Григория Потемкина.
Шурин мэра и Зубриловка («светская хроника»-2008 года)
Именно это из всех бывших поместий князей Голицыных — попало в «светскую хронику» наших дней. В селе Зубриловка Пензенской области Виктор Батурин, крупный бизнесмен и шурин мэра Москвы, брат жены Лужкова Елены, купил усадьбу князей Голицыных. Поток публикаций телерепортажей огромный. Пишут, что купил (или взял в аренду на 49 лет), «ведет там хозяйство и восстанавливает голицынские развалины». И показывая зимой 2008 года некоторым из Голицыных главы из будущей книги, я решил провести некий «социологический опрос»: «Как нынешние Голицыны относятся к покупателю имения, принадлежавшего их роду?» «Ревность? Зависть? Злость? Гнев?» — сии варианты, признаться, привожу лишь как «теоретически» возможные. Особо мне запомнился ответ Михаила Владимировича Голицына (геолог, открыватель многих важных месторождений, академик, профессор МГУ, крупнейший в стране специалист по углям):
— Это… замечательно! Пусть приобретают, восстанавливают усадьбы, но и держат их максимально открытыми для посещений, экскурсий. Ведь это — настоящие оазисы красы. Успеха Батурину, и…
<…>
— …все равно у Голицыных денег нет! — смеется Тамара Павловна, супруга Михаила Владимировича.
<…>
М.В. Голицын:
— Да. Мы с Тамарой Павловной долго, с болью наблюдали за поместьем Ольгово в Дмитровском районе. Там был дворец Апраксиных, который мне иногда казался — самым красивым из дворцов, может, во всем мире! И что же? Это чудо, уцелевшее и во времена Гражданской войны, и после, радовавшее нас и после Отечественной войны, — погибло буквально в последние 30 лет! И когда мы узнали, что это поместье с руинами дворца купил Дерипаска… Ну что? — порадовались, надежда появилось, что он восстановит. А еще, скажу, есть изумительный дворец Сергея Дмитриевича Шереметева в Михайловском на Красной Пахре, тоже почти погибший. Хорошо бы кто-то из нынешних богатеев купил, восстановил. И точно так же с пензенской Зубриловкой и ее нынешним хозяином Батуриным…
Знаете, как у нас относятся к «олигархам», «нуворишам». Пресса, интернет пучились гневными репликами, уничижавшими Батурина, к тому же после покупки весьма смешно выдавшего свой уровень. Одному корреспонденту заявил: «О, я теперь граф(!) Голицын!» — Юмор в том, что титул «граф» пришел в Россию времен Петра, когда Голицыны и их предки уже 500 лет (в Литовской и Московской Руси) носили титул князь. Вспомнилась и Алла Пугачева: с каким-то прохвостом основала фирму типа: «Заплати — и ты барон!» Цифры тогда в СМИ мелькали — сейчас лень разыскивать их прейскурант. Или… «Приведи друга (лоха) — и станешь герцогом за полцены».
И такое у меня образовалось послание от Голицыных — «графу 21 века»: счастливо восстановить поместье, жить там, поживать, добра наживать… Но заполнению объемов нынешних рубрик «Светская жизнь» поспособствовал еще и… «звездный развод». Батурин — и его жена Яна Рудковская — «светская — кажется так? — львица» — делят сыновей Колю с Андреем, а еще «собственность» — певца Диму Билана…
8 февраля 2008 «Шоу-бизнес.РУ»:
В усадьбе Виктор Николаевич восстанавливает дом и церковь. Говорит, что когда-нибудь рядом с семейным склепом Голицыных выстроит и склеп Батуриных.
— Я как-то спросил у Яны, — вспоминает он, — когда я умру, ты будешь приходить на мою могилу? Она: «Конечно, а как же!» Представляете? Ей даже не приходит в голову, что она может уйти раньше меня!
М-да… «графья». Еще из тогдашних анонсов: «Рудковская хочет отобрать сыновей у Батурина. Однако их к тому времени уже увезли в Пензенскую область, в бывшую усадьбу князей Голицыных в деревне Зубрилово, которую Батурин взял в аренду на 49 лет…» Теперь судите сами: уместна ли здесь поучительность «голицынианы»?! Сперва пример широты души: пожелание нынешних Голицыных новому владельцу поместья Батурину… И потом вдруг еще пример, и настолько «к месту», словно нарочно приткнут каким-нибудь драматургом — любителем «исторических параллелей»! Но подтасовки никакой здесь нет: чуть вернитесь, и вы вновь окажетесь в гостях у основателей Зубриловского поместья. Варвара, племянница и по светским сплетням («светская хроника» — была, оказывается, и тогда) — «любовница» Григория Потемкина, выйдя замуж, становится зубриловской домоседкой, рожает и воспитывает 10 прекрасных детей. А когда в Австрийском походе умирает ее супруг, она ставит себе избушку над его могилой и не покидает ее 6 лет — до собственной кончины… Не знаю, рассказывали новому владельцу Зубриловки о ее первооснователях, но Наследие в настоящем смысле — это же не только сотни гектаров угодий, не только камни и квадратные метры руин, — но и ободряющий, возвышающий пример. Перебирая Голицынско-Батуринский контекст, я наткнулся на такой забавный исторический пункт, точку, где эти фамилии пересеклись в истории.
Медный всадник
В 1812 году, когда Петербургу грозила опасность наполеоновского вторжения, государь Александр Павлович распорядился вывести статую Петра Великого в Вологодскую губернию, для чего статс-секретарю Молчанову было отпущено несколько тысяч рублей. В это время некий майор Батурин добился свидания с личным другом царя князем Голицыным (это, конечно, — Александр Николаевич, министр Александра Первого) и передал ему, что его, Батурина, преследует один и тот же сон. Он видит себя на Сенатской площади. Лик Петра поворачивается. Всадник съезжает со скалы своей и направляется по петербургским улицам к Каменному острову, где жил тогда Александр I. Всадник въезжает во двор Каменоостровского дворца, из которого выходит к нему навстречу государь: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию, — говорит ему Петр Великий, — но покуда я на месте, моему городу нечего опасаться!» — Затем всадник поворачивает назад, и снова раздается «тяжело-звонкое скаканье».
Пораженный рассказом Батурина, князь Голицын передает сновидение государю, после чего Александр отменяет свое решение, и статуя Петра остается на месте. Вот богатая тема — мимоходом узнаешь и о прообразе пушкинского Евгения из «Медного всадника».
Оценили 6 человек
9 кармы