Кипу - не просто узелки на память?

Возможно, кто-то из решивших прочитать и эту статью, знает о кипу гораздо больше меня. Потому предупреждаю сразу - мои представления о кипу были на уровне весьма отдалённого его понимания, как своего рода числовых записей инков посредством узелков на нитях. Теперь, знакомясь с общественным устройством инкской империи, с удивительными и весьма продуманными постройками того времени,  с тем, как мастерски инки находили решение сложнейших задач, имея столь мало средств в своём разпоряжении,  встретив упоминание о кипу, я уже не могла пройти мимо :о) И, похоже, что не зря. Инка Пачакутек говорил: «Тот, кто не умея считать узлы, мнит, что может сосчитать звезды, достоин осмеяния»

Кипукамайок иллюстрация из книги "The "Indian Chronicler" (Индийские Хроники) Guaman Poma de Ayala. http://www.kb.dk/permalink/200...

Felipe Guaman Poma de Ayala - Фелипе Гуаман Пома де Айяла. Аяла утверждает, что опирался не только на европейские източники, но и на кипу. В рукописи из 398 рисунков, на четырёх изображены мужчины с кипу. И с этим автором, и с его работой связана своя таинственная история http://dic.academic.ru/dic.nsf...  А именно, спорным считается само авторство рукописи, ибо "В 1990-е гг. были обнародованы так называемые документы Миччинелли (Exsul immeritus Blas Valera populo suo и Historia et Rudimenta Linguae Piruanorum — опубликованные в Италии в 2007 году и исследованные итальянским историком Луарой Лауренсич Минелли (Милан)). Так возник вопрос об истинных авторах «Первой новой хроники и доброго правления», поскольку в этих документах сохранился контракт Пома де Айяла с иезуитами об использовании его имени для этой книги, но фактическими авторами её являются Блас Валера, Гонсало Руис (в качестве художника) и еще несколько человек. У Пома де Айяла были взяты лишь некоторые сведения, в частности о нем самом и о его провинции. Ряд документов из испанских и итальянских архивов указывают на то, что Гонсало Руис также был иллюстратором хроники Мартина де Муруа."

Пидписи Гонсало Руиса и Иеронимо Монтесиноса

Хронист ордена иезуитов, автор ряда фундаментальных исторических исследований по истории инков Блас Валера цитируется в трудах Гарсиласо де ла Веги..

Итак, немного сведений от Гарсиласо де ла Вега: 

"Другие поручения доставлялись не устно, а письменно, назовем это так, хотя мы сказали, что у них не было письма. Таковым являлись узелки, завязанные па различных нитях различного цвета, которые завязывались в своем [специальном] порядке, однако не всегда одинаковым образом, поскольку иногда один цвет предшествовал другому, а в других случаях наоборот, и эта форма поручений была заключена в цифры, с помощью которых понимали друг друга инка и его губернаторы, [зная], что им следует делать; и узлы, и цвет нитей обозначали число людей, оружия, или одежды, или провианта, или любой другой вещи, которую следовало сделать, направить или ускорить. Эти нити с узелками индейцы называли кипу (что означает завязать узел и [просто] узел, являясь именем существительным и глаголом), с помощью которых они понимали друг друга в своих отчетах (cuentas)... 

Глава VIII

^ ОНИ ВЕЛИ СЧЕТ НА НИТЯХ И УЗЛАХ; СЧЕТЧИКИ ОТЛИЧАЛИСЬ ВЕЛИКОЙ ТОЧНОСТЬЮ

Кипу означает завязывать узел или [просто] узел; [это слово] также понимают как счет (cuenta), потому что узлы содержали счет любым предметам. Индейцы изготовляли нити разного цвета: одни были только одного цвета, другие — двух цветов, другие — трех, а другие — и большего числа, потому что цвет простой и цвет смешанный каждый имел свое [357] особое значение; нить плотно скручивалась из трех или четырех тонких ниток, а толщиною она была с железное веретено и длиною примерно с три четверти вары; каждая из них прикреплялась в особом порядке к другой нити [основе], образуя как бы бахрому. По цвету определяли, что именно содержит такая-то нить, как-то: желтая [означала] золото, белая — серебро, а красная — воинов.

Предметы, не обладающие [специфическим] цветом, располагались по своему порядку, начиная от [предметов] наивысшего качества и значения, [постепенно] переходя к менее ценным, каждая вещь в пределах своего вида [или рода], как бывает у злаковых и овощей. Возьмем для сравнения культуры Испании: вначале идет пшеница, затем ячмень, затем горох, бобы, просо и т. д. И точно так же они вели счет оружию, ставя вначале то, которое считалось самым благородным, как-то: пики, а затем дротики, лук и стрелы, дубинки и топоры, пращи и все остальное оружие, которое они имели. А когда речь шла о вассалах, они давали отчет по жителям каждого селения, а затем вместе каждой провинции: в первой нити они фиксировали стариков от шестидесяти лет и больше; во второй — зрелых людей от пятидесяти и выше, а третья фиксировала сорокалетних, и так по десять лет вплоть до грудных младенцев. Таким же образом они считали и женщин по возрасту.
Некоторые из этих нитей имели другие тоненькие ниточки того же цвета, словно бы дочурки или исключения из тех общих правил; так, скажем, на нитке, [фиксирующей] мужчин или женщин такого-то возраста, которые подразумеваются женатыми, ниточки обозначали бы число вдовцов и вдов того же возраста, приходившихся на тот год, ибо эти отчеты были годовыми и давали подсчет только по одному году.

Узлы ставились согласно порядку — единицы, десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч и очень редко (почти никогда) обозначали сотни тысяч; ибо, поскольку каждое селение вело счет само по себе, а каждая метрополия по своему округу, количество того или другого [предмета] никогда не достигало такой цифры, которая перевалила бы за сотню тысяч, а что касается чисел от этой цифры вниз, то их было хоть отбавляй. Однако, если возникала необходимость сосчитать числа в сотни тысяч, они их также считали, потому что на своем языке -они могут назвать любые арабские цифры — [язык] имеет их, однако, поскольку в том не было необходимости, их счет не превышал десятки тысяч. Эти числа они считали по узлам на тех нитях, каждое число было отделено от другого; однако узлы каждого числа стояли все вместе в определенной последовательности (debajo de una buelta) наподобие узлов, которые имеются на шнурке блаженного патриарха святого Франциска, и располагались они точно (bien), потому что [их количество] никогда не превышало девяти, как не превышает девяти [количество] единиц, десяток и т. д.
В верхней части нити ставились [единицы] самой крупной цифры, т. е. десятки тысяч, а ниже шли тысячи, и так до единиц. Узлы [358] [соответствовали] каждой цифре и на любой нити располагались совершенно одинаково по отношению друг к другу, точно так, как их ставит счетчик, когда складывает большую сумму. Эти узлы, или кипу,находились в специальном ведении индейцев, которых называли кипу-камайу; это означает гот, на кого возложена обязанность считать, и, хотя в то время разница между радивыми и нерадивыми индейцами была чрезвычайно невелика, ибо по причине малой злонамеренности и доброго правления их всех следовало бы назвать радивыми, все же со всем этим для той службы и для любой другой они отбирали наиболее испытанных, тех, кто на долгом жизненном опыте проявил свою добропорядочность. Их не назначали в порядке оказания милости, ибо тем индейцам была чужда милость, если она не была порождена собственными достоинствами. Она [эта служба] также не продавалась и не арендовалась, ибо они не знали ни куплю, ни продажу, ни аренду, поскольку у них не существовало денег. Они обменивали одну вещь на другую, это случалось с продуктами питания, но не с другим, ибо ни одежда, ни дома, ни земельные участки не продавались.

Хотя кипу-камайу отличались такой точностью и преданностью, как мы рассказали [об этом], в каждом селении, каким бы малым оно не было бы, хотя и в соответствии с [числом] его жителей, имелось от четырех и более [вплоть] до двадцати и тридцати кипу-камайу, и у всех у них были одни и те же реестры, а коль скоро реестры были одинаковыми, то вполне хватило бы одного счетчика или нотариуса, однако инки желали, чтобы их было много в каждом селении и по каждой специальности (facultad), чтобы исключить обман, который может возникнуть среди немногих, и они говорили, что поскольку их было много, то или все впадут в зло или никто.
Следующая проблема, которую необходимо упомянуть, касается письма. Гарсиласо достаточно много рассказал о так называемых кипу — знаменитых узелках на нитях, с помощью которых инки передавали весьма значительную по объему информацию. По-видимому, кипу полностью вытеснили письмо. Как и когда это произошло — сейчас трудно сказать с достаточной степенью достоверности. Правда, уже упоминавшийся нами Фернандо де Монтесинос в своих знаменитых «Древних, Исторических [700] и Политических Мемуарах о Перу» пишет, что инка-правитель Тупак-Каури Пачакути—напомним, что Монтесинос называет не 12 и не 13 инков-правителей, а целую сотню, — установивший не без помощи верховного жреца, что все зло и вся порча идут от письма (las letras), запретил кому бы то ни было «пользоваться и возрождать его, потому что пользование им принесло бы еще большее несчастье. Этот Тупак Каури запретил законом под [страхом] смертной казни, чтобы кто-либо пользовался «кильками», которые были пергаментом, и некоторыми листьями деревьев, на которых они писали, и никоим образом не применялось бы письмо. Это прорицание они выполняли с такой пунктуальностью, что после этой потери письма перуанцы никогда больше не применяли его. А когда некоторое время спустя один ученый, или «амаута», изобрел буквы (caracteres), его заживо сожгли. Итак, с этого времени они пользовались нитями и "кипо".. .». (Cit. por. Gustavo Valcarcel, р. 104.)...

Глава IX

^ ТО, ЧТО ОНИ ОБОЗНАЧАЛИ В СВОИХ ОТЧЕТАХ, И КАК ОНИ ПОНИМАЛИ ИХ

Эти [счетчики] своими узлами обозначали всю подать, которую каждый год отдавали инке, фиксируя каждую вещь по ее виду, сорту и качеству. Они обозначали людей, уходивших на войну, тех, кто умирал на ней, кто родился и умирал каждый год, фиксируя все по месяцам. Иными словами, они записывали в тех узлах любую вещь, которая являлась результатом подсчета цифр, вплоть до записи сражений и проверок, которые проводились ими, вплоть до указания, сколько посольств было направлено к инке и сколько бесед и суждений было высказано королем. Однако содержание посольств, а также слова суждений или любое иное историческое событие они не могли передавать узлами, ибо они заключены в организованную речь живого голоса или в письмо, что нельзя [360] передать с помощью узлов, ибо узел называет число, но не слово. Чтобы исправить этот недостаток, у них имелись знаки (senales), которые указывали, что [кипу касается] фактов, исторических подвигов или имевшего место посольства, высказанного суждения или беседы, совершенных в мире или на войне. Эти беседы индейцы кипу-камайу запоминали наизусть, суммируя их в немногих словах, вверяя их памяти, и по традиции они обучали им своих преемников, отцы—сыновей и [других] потомков, главным образом и особенно в тех селениях или провинциях, где имело место [фиксируемое событие], и там оно сохранялось лучше, чем в другом месте, ибо местные жители гордились им. Они также использовали другое средство для того, чтобы их подвиги и посольства к инке и ответы, которые инка давал им, сохранялись в памяти людей, и заключалось оно в том, что амауты, которые были философами и учеными, брали на себя заботу изложить их в прозе, в исторических рассказах, коротких, словно басня, чтобы соответственно возрасту рассказывать их детям, и юношам, и неотесанным людям полей, которые, переходя из уст в уста и от одного возраста к другому, сохранялись бы в памяти всех. Они так же излагали свои истории в сказочном виде, со всеми аллегориями, как мы рассказывали об одних и еще расскажем о других. Точно так же аравики, которые были поэтами, складывали короткие и емкие стихи, в которых были заключены истории, или посольства, или ответы короля; иными словами, они стихами рассказывали все то, что не могли зафиксировать в узлах; а те стихи они пели во время триумфов и на своих главнейших праздниках, и их декламировали инкам-новичкам, когда они принимали сан рыцаря, и этим способом они хранили память о своих историях. Однако, как показывает опыт, бренны те усилия, потому что [только] письмо делает вечными дела; но, поскольку те инки не сумели его достичь, они использовали то, чего сумели добиться, и, поскольку узлы были как бы письмом, они выбирали историков и счетчиков, которых называли кипу-камайу, что значит тог, кому поручены узлы, чтобы с их помощью, и с помощью нитей, и цвета нитей, и при содействии рассказов и стихов записывалась бы и сохранялась бы традиция их дел: таков был способ письма, которым владели инки в своем государстве.

Инка и его кипукамайок

К этим кипу-камайу прибегали кураки и знатные люди в своих провинциях, если хотели узнать исторические дела о своих предках или о любом другом выдающемся событии, происшедшем в такой-то провинции; потому что эти как нотариусы и как историки хранили реестры, каковыми являлись годичные кипу, составлявшиеся о событиях, достойных памяти, и, вынуждаемые своей профессией, они постоянно штудировали знаки и цифры, заключенные в узлах, чтобы сохранять в памяти легенды, которые имелись о тех знаменитых делах, ибо как историки они обязаны были изложить их по первой просьбе, [а] за эту службу они были освобождены от податей и от какой-либо иной работы (servicio), и поэтому они никогда, ни разу не выпускали узлы из рук. [361]
В таком же порядке они знали о своих законах и правилах, ритуалах и церемониях, ибо из цвета нити и из числа узлов они извлекали закон, /который запрещал то или иное преступление, и [узнавали] наказание, которое следовало за его нарушение. Называли жертвоприношение или церемонию, которые совершались в такой-то или такой праздник в честь Солнца. Объявляли правила и права, которые говорили в пользу вдов, или бедняков, или путников, и так они узнавали обо всем остальном, извлекая [нужное] из памяти с помощью [этих] традиций. Таким образом, каждая нить и узел вызывали в их памяти то, что они в себе содержали, наподобие предписаний и положений нашей святой католической веры и милосердных деяний, ибо по номеру [строки или главы в Библии] мы узнаем то, что [бог] нам приказывает. Так индейцы вспоминали по узлам о тех делах, которым их по традиции обучали их отцы и деды, что воспринималось ими с величайшим вниманием и почтением, как священные дела их идолопоклонства и законы их инков; и они стремились сохранять их в памяти из-за отсутствия письма; а индеец, который не сумел запомнить по традиции рассказы или любые другие истории, случившиеся среди них, был в одном и в другом таким же невеждой, как испанец или любой другой чужестранец. Я пользовался (trate) кипу и узлами в делах с индейцами моего отца и других кураков, когда они в [праздники] святого Хуана и Нового года приходили в город платить свою подать. Чужие кураки умоляли мою мать отправить меня к ним подытожить их счета, ибо, как люди подозрительные, они не верили, что испанцы обращаются с ними честно в этом деле, пока я не подтверждал правильность [расчетов], зачитывая им копии их податей, которые они приносили мне, и сравнивая их с их узлами, и этим путем я узнал о них столько же, сколько знали индейцы."

Източник: Вега Г. История государства инков. Книга 5 и 6

Для тех, кто заинтересуется более глубокими уровнями передачи информации кипу:

https://upload.wikimedia.org/w...

 Схема исторического (нарративного) кипу согласно сведениям хрониста Антонио де ла Каланча (реконструкция Карлоса Радикати ди Примельо; точное цветовое оформление - А.Скромницкий)

Я же приведу ещё один исторический източник, где упоминаются кипукамайоки и кипу. Это касается истории инков, о которой дознавались испанцы у четырёх кипукамайоков. Испанцы с трудом нашли этих людей и опрашивали их по отдельности, дабы проверить их правдивость. Привожу начала текста (прошу простить величину цитаты - уж больно интересная была история!)

https://books.google.ru/books?...

Думаю, что внимательные читатели обратили внимание на последнюю сноску: "Чича считались умелыми военными, каменотесами, ткачами и ремесленниками. Именно их градостроительное искусство послужило основой "инкского" стиля в архитектуре..."

То, что здания с тем же качеством продолжали строиться и после колонизации, свидетельствует этот же текст. Так, бывшим инкой, перешедшим в новую веру, в Куско была построена церковь Сан-Кристобаля (неподалёку от Саксайуамана).