Новогоднее грустное от Эльмаровны...

Наверняка, все помнят вкус и запах Нового Года, из детства, из юности.

Когда тебе, пятилетнему, от мамы подарок с мандаринами, от папы подарок с конфетами, от бабушки пирог и шарфик, а от деда пистолет, который может стрелять пистонами. Вот это было здорово!

К счастью, очень мало людей, для которых новогодние праздники запомнились трагичными событиями в их жизни. Или были выбиты из реальности чем-то из ряда вон выходящим. Тоже, чаще трагедией или грустным событием. Да мало ли бед происходит в стране и мире ежедневно. Статистика жестока.

Хочу поделиться двумя маленькими новогодними историями из жизни.

Жили мы в краю суровом, Крайний Север, не по велению сердца, а просто там родилась я и все мои дети. Просто Родина. Никакого подвига. С жильем сейчас ситуация выправляется, но в то время, о котором идет речь мы с мужем и двумя детьми жили в квартире, в доме барачного типа. Дом на семь квартир, построенный из лиственницы, на века. Маленькая, но отдельная квартира, с отоплением, частичными удобствами. Но не на улице же. Нормально.

После десятилетий, так называемого застоя, выяснилось, что застройка в городе на вечной мерзлоте все же велась интенсивно, хотя и несколько хаотично. Что привело к образованию улиц, расположенных на равнине, но на разных высотах. То есть дом наш из семи квартир, однажды оказался на уровне вровень с городским коллектором – источником нечистот и всякого. Год 1997.

Готовимся к встрече Нового. Конец, а точнее 28 декабря, утром собираемся на рынок, я «челночила», праздник приближался, платьев вечерних шелковых было, как гуталина у Матроскина, завались. Выходим на улицу, -48, в цельсиях, туман, как положено. По двору нам навстречу несется… ага, из коллектора, фууу- что–то полезло наружу. Бежим домой, поднимаем, что можно, повыше. Вещи, одежду, на шкаф, холодильник на диван. Поток остановился, не дойдя до поверхности пола несколько сантиметров, амбре стоит невыносимое, по двору пройти нельзя, можно через забор, на другую улицу. Детей к маме, понятно, вещи свои потом постираем, ладно, с товаром что делать?! Новогодние дни близко, товар дома, а уйти нельзя, потому что с уличной стороны вода, которая вот-вот замерзнет. И замурует наши двери снаружи слоем льда.

И тут звонит телефон… Да, так вот банально.

Товарка моя, интересуется, почему не на рынке, народу полно, работать надо. Ну, я с эмоциями так, мол, и так. И Альбина говорит: «Да тут как раз женщина просится поторговать, на проценты, а у меня товара мало, давайте, везите, поговорим, да я помогу». Повезло, короче. Ну, это если вообще ситуация в такое понятие вписывается. Баулы через забор, ноги в руки, едем. Женщина самой простой внешности, видно, что бедствует немного. Договорились, посчитали, цены записали, полетели назад, отгребать от двери, что уже подмерзло.

Вечером подъехали. Расторговалась маленько женщина, заработала хорошо, тогда десять процентов давали с продаж. Нормально всем. Лучше, чем до следующего нового года товар пролежит, ну или до 8 марта.

Ну, и мы времени не теряли, в доме воды и всякого нет, двери отворяются и затворяются, замки работают, свежих потоков нет, аварийщики отработали. Ну не крем-брюле, конечно. Запах там и все такое. Но мы же русские.

Женщина получила заработок, робко спрашивает: «А завтра Вам помощь не нужна?» «Да чего же, - говорю,- приходи, на два места постоим, и нам хорошо и тебе перед праздником заработать».

Обняла меня.

На завтра продали все, почти полностью, тридцатого решили даже не работать, а заняться домашними делами.

Вечером, после торговли, отдаю женщине заработанные ею деньги, складываю товар, сама на эмоциях, и спрашиваю: «Дети есть у тебя?»

-Да, двое мальчишек.

- Ну, вот возьми еще ребятам на подарки, ну, от меня на Новый Год, а то теперь на рынке недели две делать нечего, да и у нас товара нет. С наступающим, Новым годом, тебя.

И тут она падает передо мной на колени.

Поднимаю ее.

-Ты чего? – говорю.

- Спаси Вас Господь - говорит,- если бы не Вы, я бы еще вчера с пацанами с балкона бы шагнула, с девятого этажа. Муж бросил, а мне их кормить уже месяц нечем, ни работы, ни денег, ни родни. Какой Новый год, пойду, крупы наберу, да тушенки, надолго хватит, а там, может, с работой что решится.

И ещё.

В семье моей подруги произошло несчастье, ее младшего брата, зарезали в поселковой общаге. Ну, так бывает. Горе, конечно, для семьи огромное. Жена у Коли приезжая, украинка, профессии нет. Дети дошкольного возраста, Илюша и Даша, хорошенькие, глазастые, кудрявые. Так у парня, кроме замужней сестры, еще мать и отец, остались. Пожилые уже. Горе.

Дело поздней осенью было, по климату, уже зима, конечно. Мы помогли, чем можно. Похоронили.

Приближается Новый год. Дочь моя средняя тогда занималась в музыкальной школе, готовилась к концерту, играла пьесу коротенькую, «Ёлочка». Купили китайское зеленое плюшевое платье, нашили мишуру, блестки и всякие снежинки. Красота, одним словом. Елочка удалась во всех смыслах, концерт душевный, костюм нарядный, ребенок светится, шоколадку дали.

Опять тот же рынок с предновогодней торговлей. Платье для встречи Нового года своей скрипачке купила другое. Традиционное, пышное, белое – мечта!

Костюм Елочки забрала на рынок, вдруг продам хоть в половину цены платья?

И вот к концу торгового дня приезжает муж меня забирать, с Серегой, мужем той самой моей подруги, у которой не стало брата.

Собираю товар, платья в один мешок, кофты в другой, и тут – Елочка на вешалке. Сергея спрашиваю: «Вы с Лелей к родителям ее поедете на Новый год?»

-Да, - говорит, - у них встречать будем.

-Возьми платье вот это, Дашке подари. А то всем не до того.

-Спасибо, - говорит, - отдам. Родители даже елку не хотели ставить.

Увиделись первого числа. У Лёли, подруги моей, день рождения, из-за траура громко не отмечали. Посидели без шума, с тортиком, обменялись подарками. И среди разговора Серега вспоминает: «Лен, спасибо за платье для Дашки»

-Да не стоит благодарности, ребенок же.

-Ты что, знаешь, как все здорово получилось? Я с платьем захожу, к родителям, малышня дома, Илюхе вручил машинку, а Даше говорю: «Даша, тут какой-то дедушка мимо дома шел в красном пальто, сказал, что не достучался к вам, просил передать тебе платье на Новый Год».

Даша хватает платье, несется к двери, потом назад и кричит: «Да ты что, Сережа, совсем балда? Это же был Дед Мороз! А я думала, что он никогда больше не придет».