Мегатонны в мегаватты, взгляд с той стороны ...

Если  "замечательные" люди пишут о нашем атомном проекте, публикуя свои труды на своих новых родинах — можно не сомневаться, что пишут все, что знают и отнюдь не с целью превознести успехи России. Вот я и решил показать взгляд на ВОУ-НОУ с ТОЙ стороны. А то я-то Соглашение и Контракт считаю выигрышными для России, а в Госдуме, помнится, ЛДПР требовала разорвать то и другое, потому, что «американцы обязаны были нам заплатить не меньше триллиона долларов». Еле-еле Счетная палата успокоила этих замечательных, прекраснодушных патриотов.

Разговаривая разговоры с однокурсниками, я буквально пару дней назад получил «наводку» на одну историю, которая показалась весьма занимательной. Судьбы и люди, так сказать…

В приснопамятном 1991 неназванными активистами была основана замечательная организация — Центр по изучению проблем разоружения при МФТИ. Группе выпускников МФТИ была оказана приличная по тем временам финансовая помощь со стороны неправительственной организации США под названием Natural Resources Defense Council — Советом защиты природных ресурсов. Невинное название, да и работа, предложенная дамам и джентльменам, предложена была весьма полезная: перевести на русский книгу Soviet Nuclear Forces — «Советские ядерные силы».

 На тот момент это был наиболее полный и авторитетный сборник по этой теме, и издана она была вот теми самыми защитниками природных ресурсов. Логичная ведь связь — защита природных ресурсов и исследование ядерного щита СССР, не так ли? И финансирование работы на территории России тоже совершенно логично — ну где в тех Штатах переводчиков-то найти. И то, что деньги дали вот тому самому центру при МФТИ — тоже логично: люди без такого вот образования английскую терминологию освоить никак не могут…

Группа энтузиастов-переводчиков: редактор перевода Павел Подвиг, Жанна Богаченко, Олег Бухарин, Петр Емельянов, Тимур Кадышев, Светлана Казьмина, Олег Казьмин, Николай Кухаркин, Андрей Починский, Михаил Степанов, Максим Тарасенко, Владимир Тарасюк. Поголовно — физики-ядерщики, кандидаты наук. 

Перевод они успешно закончили в 1992 году и рукопожатные «защитники природных ресурсов» известили, что книга сия на русском языке пользовалась небывалым успехом. Павел Подвиг подобрал особо одаренных переводчиков: Олега Бухарина, Бориса Железова, Игоря Сутягина, Тимура Кадышева, Евгения Мясникова и Максима Тарасенко, и джентльмены приступили в 1995 году к реализации следующего проекта: собрать в один переплет все статьи о нашем стратегическом вооружении на русском языке.

 Успешные ребята (Бухарин, к примеру, к тому времени стал уже сотрудником Принстонского университета), к которым мгновенно подтянулись помогальщики литературных талантов: фонд Алтона Джонса, фонд Плаушера, фонд Джона Мерка. Книгоиздатели да продюсеры — все как один. В ноябре 1998 года свет увидело творение творческого коллектива: «Стратегическое ядерное вооружение России», 492 странички.

 История создания и развития наших ядерных сил, наша оборонная промышленность и научные институты. Славно? В январе 1999 свет увидело уголовное дело, заведенное ФСБ за попытку разглашения государственной тайны и арест всего тиража прелестной книжечки. Несправедливая несправедливость… Самое занимательное, что в 2002 уголовное дело закрыли — за недоказанностью. А джентльмены за это время перевели книжечку на английский, да и издали ее в США. К спонсорам издания на русском языке в Штатах добавился еще и Массачусетский технологический институт.

Павел Леонардович Подвиг, будучи выдающимся литератором, трудится нынче в Центре международной безопасности и сотрудничества Стэнфордского университета. Борис Железов трудится в ВШЭ, Игорь Сутягин был арестован ФСБ в 1999, в 2004 получил срок в 15 лет за шпионаж, в 2010 его обменяли на наших разведчиков в США. Сутягин осел в Англии, где и трудится в Королевском объединенном институте оборонных исследований. Кадышев Тимур подрабатывает сразу и на Массачусетский технологический и на Стэнфордский университет. 

Евгений Мясников — Массачусетский технологический. Максим Тарасенко после выхода книжечки поехал стажироваться в Принстон, по возвращении написал еще одну книжечку — 500 экземпляров всего — с невинным названием «Военные аспекты советской космонавтики». Выложил все, что смог только найти о наших военных космических программах. 

Умничка, правда? И не вздумайте говорить о нем плохие слова! Я вот тоже не буду, просто процитирую: «Яркая жизнь Максима Тарасенко трагически оборвалась 15.05.1999 в результате нелепого ДТП». Не Сутягин он, в общем.

Это я все к чему? К тому, что если столь замечательные люди пишут о нашем атомном проекте, публикуя свои труды на своих новых родинах — можно не сомневаться, что пишут все, что знают и отнюдь не с целью превознести успехи России. Вот я и решил показать взгляд на ВОУ-НОУ с ТОЙ стороны. А то я-то Соглашение и Контракт считаю выигрышными для России, а в Госдуме, помнится, ЛДПР требовала разорвать то и другое, потому, что «американцы обязаны были нам заплатить не меньше триллиона долларов». Еле-еле Счетная палата успокоила этих замечательных, прекраснодушных патриотов…

В 2004 году Олег Бухарин, сидючи в Принстоне, выдал на-горА обзорную статью: Understanding Russia’s Uranium Enrichment Complex — «Понимание российского комплекса обогащения урана». Раскладывал все по полочкам: на каком заводе оксид урана превращают в фторид, где сколько центрифуг стоит, как и когда проходила смена поколений. какие НИИ работают на наши «Иглы», где «Иглы» производятся. Старательно, аккуратно, с таблицами, названиями и даже именами и фамилиями тех, о ком смог узнать.

Ну, и вот теперь — прямые цитаты:

«Окончание холодной войны и социальные и экономические неурядицы России после развала Советского Союза в 1991 г. вызвали в атомной промышленности глубокий кризис. Обогатительный комплекс и связанные с ним вспомогательные отрасли промышленности не были исключением. 

Фактически их положение в некоторых аспектах было даже хуже из-за нескольких факторов: 

1) прекращение производства ВОУ в 1988 году; 

2) сокращением спроса в атомной энергетике из-за закрытия АЭС в Чернобыле, в бывшей ГДР и в Болгарии, из-за решения АЭС в Ловисе, Финляндия и в Темелине, Чехия покупать урановое топливо у западных поставщиков». … 

«В результате в начале 90-х обогатительный комплекс обогащения эксплуатировал чуть больше половины своих мощностей, производство автоматики и контрольно-измерительных приборов в Новоуральске сократилось на 75-80%. Вспомогательные организации в открытых городах испытали значительную потерю персонала, ухудшение состояния исследовательского и производственного оборудования, и понижение уровня научно-исследовательских работ и производства.» …

«Положение стало изменяться в середине 90-х годов, когда комплекс обогащения стал получать уникальные возможности, связанные с выполнением Контракта ВОУ-НОУ. В 2000 году 42% мощностей обогатительного комплекса России были задействованы на выполнении условий Контракта.»

Бухарин совершенно четко показывает результат того, что Россия смогла сохранить свой обогатительный комплекс:

«За счет получения финансовых средств по Контракту ВОУ-НОУ Россия не только сохранила свой комплекс, но и смогла провести НИОКР технологии получения НОУ, тем самым уменьшив нагрузку заводов, освободив часть центрифуг для наращивания экспортных поставок. Новые контракты были подписаны с АЭС Западной Европы, Южной Африки, Южной Кореи и других стран. Уровень экспорта ЕРР помимо Контракта ВОУ-НОУ, возрос с 1,3 млн ЕРР в начале 90-х до 3,5 млн ЕРР в 2002 году».

Получается, что за счет ВОУ-НОУ Россия не только сохранила обогатительный комплекс, но еще и в три раза нарастила экспорт топливного урана. И это, повторяю, оценка конкретного врага России.

Бухарин старательно высчитывает прибыль, полученную Россией от обогатительного комплекса в 2000 году: 653 млн долларов, из которых 280 — за счет исполнения (при этом Бухарин считал, что 280 млн — это за вычетом 20% в виде налогов в бюджет РФ) Контракта ВОУ-НОУ, что составляет почти 43%. Бухарин совершенно честно объясняет, как получались такие прибыли: мировая цена 1 ЕРР в 2000 годы была 80 долларов, поскольку себестоимость обогащения в Европе составляла 70 долларов (это на модернизированных центрифугах Циппе) и 75 долларов — себестоимость на «сеточках» в США. 

Не удержусь, еще процитирую: «Ничего удивительного, что Россия зарабатывает такие деньги: себестоимость обогащения на ее центрифугах 5-го, 6-го и 7-го поколения, задействованных в настоящее время, не превышает 20 долларов за 1 ЕРР».

 Прочтите внимательно, дамы и господа, еще разок: себестоимость 1 ЕРР в стране айфонов — 75 долларов, в передовой Европе на «усовершенствованных центрифугах Циппе» — 70, а у ватников на их бензоколонке — 20 (двадцать). И это — наши центрифуги 7-го поколения. Напоминаю — сейчас Росатом работает на центрифугах-10…

И давайте еще раз вернемся к патриотам, которые винили Черномырдина за то, что он «наш триллион долларов в оружейном уране продал за 10 миллиардов». 

Миллиардов, как мы уже выяснили, оказалось не 10, а 17, но дело даже не в этом. Россия последовательно подписала СНВ-1, СНВ-2 и СНВ-3. все они касались, в основном, сокращения носителей ядерных боеголовок. 

Предположим, что Госдума прислушалась к Жириновскому с Митрофановым и 500 тонн оружейного урана остались лежать на наших складах. Ну, вот лежит металл, фонит во все стороны — ставить его некуда. 

Храним? Здорово. Кто платить за хранение? Фракция ЛДПР и примкнувшие к ним зюгановцы из своих зарплат? Нет, не нДравится? Давайте разубожим для собственных нужд! И — что? Сдерем тот самый мифический триллион с потребителей электроэнергии в самой России, что ли? При этом, само собой, никаких европейских «хвостов» по копеечной цене у России не появилось бы — пришлось бы резать свои. 

Красиво. Патриотично. Особенно на фоне оценки Бухарина: на ВОУ-НОУ Россия сохранила обогатительный комплекс, освоила новые технологии и нарастила экспорт. В общем, я уже запутался — кто в таком случае враг, кто патриот, а кто просто дурак…

Чем мне еще понравился анализ Бухарина? Четкой оценкой возможностей обогащения урана по всему миру. Ну, как «по всему» — по тем, кто способен обогащать для продажи, а не только для собственных нужд (Индия, Пакистан, Китай — обогащают, но только для сэбэ): США, Европа и Россия.

«Основными конкурентами Минатома (Росатом появился осенью 2004, статья Бухарина появилась в январе того же года) являются (в скобках показана их доля на мировом рынке обогащения) USEC (18%), Euridif (23%) и URENCO (15%)».

То есть две европейские корпорации и США втроем — 56%, остальное — Россия. И это — оценка врага. Нравится доклад Бухарина (ух, как звучит-то — «доклад Бухарина») и признанием в любви и верности принципам свободной конкуренции:

«Несмотря на надежность поставок и низкие цены, предлагаемые Минатомом, значительный рост российского экспорта в ближайшем будущем представляется маловероятным из-за импортных ограничений агентства по закупкам Евроатома и продолжающихся торговых ограничений в Соединенных Штатах»

Импортные ограничения, торговые ограничения — вот, собственно и все инструменты, которыми можно бороться с технологиями страны-бензоколонки. Предлагаю утереть нос, покормить медведя и отхлебнуть вместе с косолапым водки из тазика… Если не хотите, предлагаю прочесть еще один куплет вражьей оды:

«Производственные операции Минатома распределены по 4 площадкам (одна из них – в Новоуральске – состоит из нескольких отдельных обогатительных модулей), так что авария на предприятии не приведет к значительному сокращению поставок. Кроме того, большие производственные мощности Минатома и его доступ к ВОУ позволяют создать стратегические резервы».

А еще Бухарин раскрыл — для меня лично, конечно — цифры, как именно рубились европейские «хвосты» для производства разбавителя. Цифры — на 1 год работы. 8 555 тонн обедненного урана + 5,34 млн ЕРР = 916,6 тонны урана с обогащением до 1.5%. 30 тонн урана с обогащением 90% + 916,6 тонны урана с обогащением 1,5% = 946,6 тонн урана с обогащением 4,4% для поставки в США. Грубо: чтобы поставить 950 тонн топливного урана, нужно было переработать 8 500 тонн «хвостов».

Коротко и четко Бухарин описал процесс резьбы ВОУ в НОУ — мне понравилось.

«Компоненты оружия измельчаются в стружку, стружка окисляется в специальных печах, оксид размалывается и просеивается для получения однородного порошка. Оксид перегружается в транспортные контейнеры по 6 кг, контейнер помещается в тяжелые защитные устройства для ж/д транспортировки. 

После взвешивания и проверки на качество оксид урана фторируется в пламенных реакторах и конденсируется в жидком виде в 6-литровых сосудах, затем конденсат разбавляется в 12-литровых сосудах и перемещается на обогатительный завод. Высокообогащенный фторид урана поступает в устройство с Т-образными трубами, где и смешивается с 1.5% фторидом. После проверки качества НОУ загружается в стандартные баллоны 30-В для поставки в США».

Заодно Бухарин пояснил, по каким причинам, кроме организационных, Контракт был подписан зимой 1994, а поставки НОУ начались только осенью 1995. Оказывается, был создан дополнительный орган — Комитет по анализу прозрачности (КАП). Американцы хотели точно знать, что НОУ для них производится именно из ВОУ, что соблюдается стандарт по содержанию вредных изотопов урана (232, 234 и 236). Только на четвертом совещании члены КАП согласовали все вопросы, оформив их в виде 14 приложений к Протоколу о прозрачности. 

На пятом заседании комиссии Гор — Черномырдин все это было принято к сведению, американцы оплатили аванс в 100 млн долларов — и вот только тогда Контракт ВОУ-НОУ начал исполняться. Первое время наши спецы и американцы ежегодно ездили друг к другу с контрольными проверками (наши хотели точно знать, что НОУ поступит в хранилища USEC, а не куда-то «налево»), потом разработали автоматический мониторинг — оформив сие действо в виде еще 16 приложений к тому же Протоколу. В общем, просто Праздник Бюрократа)

Уж не знаю, так ли интересна эта часть, но мне она показалась поучительной, поскольку позволила выяснить «правомочность» моего подтрунивания над высокотехнологичными производителями айфонов. 

Недобрые люди меня успокоили — я имею полное право не менять стиль изложения, продолжать истово верить в невероятную передовитость великой Америки, в нашу жуткую отставалость, да еще и в интеллектуальную мощь находителей триллиона долларов из ЛДПР. Ну, а если без стёба — еще раз земной поклон Виктору Черномырдину за то, что не смотря на неумную, зато громкую критику, он протащил Соглашение ВОУ-НОУ.

От технических вопросов к коммерческим...

Большой был Контракт — вот и история длинная получается. Критики было много, попыток вникнуть в детали — намного меньше, потому, уж простите, банально-пафосную мысль изреку. Атому плевать на то, какой там -изм на дворе — он подчиняется законам физики, а физика основана на математике, которая, в свою очередь зиждется на Ее Величестве Логике. Потому попытки понять атомный проект дОлжно основывать только на логике.

Да, еще один момент: поскольку пошли вопросы, где именно я собираю информацию — буду сообщать. Эта часть основана на обзоре, данном 6 октября 2004 года старшим помощником Госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасностью Джеймса П. Тимби «Energy from Bombs: Problems and Solutions in the Impletantion of a High-Priority Nonpoliferation Project», отчете Техснабэкспорта и Росатома о выполнении Контракта ВОУ-НОУ, материалы уголовного дела Адамова, Письменного и Фрайштута 2008 года.

1996 был необычайно урожаен на события в атомной отрасли. Именно в этом году Госдепартамент и Конгресс США ратифицировали Закон о приватизации USEC — Американской Обогатительной Компании. Напомню, что АОК была создана специально под Соглашение ВОУ-НОУ как государственная компания, подразделение Министерства Энергетики (МЭ) — как исполнительная организация по выполнению условий Контракта. В качестве доверенного лица представители АОК участвовали в выработке условий Контракта ВОУ-НОУ., и для оптимального выполнения его условий МЭ передало в управление АОК оба обогатительных «сеточных» заводов, существовавших на тот момент в США.

От технических подробностей мы теперь вынужденно перейдем на, так сказать, коммерческие. Поскольку АЭС в США принадлежат частным компаниям, а МЭ было монопольным владельцем обогатительного комплекса, обычная схема поставок обогащенного урана в Америке выглядела следующим образом. АЭС приобретали у горнорудных корпораций природную урановую руду и за свой счет волокли его на обогащение — классическое давальческое сырье. купил, привез, оплатил необходимое количество ЕРР — получил обогащенный уран — поволок превращать его в топливные сборки. 

С появлением Контракта ВОУ-НОУ жить стало интереснее: НОУ поступал в распоряжение АОК из России, его и отдавали АЭС. А тот уран, который все так же оставался давальческим сырьем, попросту сваливали в запасники АОК. Для Америки это был очень хорошо, поскольку потихоньку создавался серьезный запас руды — дело в том, что годовая добыча рудников, имеющихся на территории этой страны, обеспечивает 20-30% ее потребностей. 

Чтобы не останавливать свои «сеточки», американцы умудрились «втиснуть» в Контракт странное техническое условие: Россия поставляла уран, обогащенный до 4,4% по урану-235, хотя обогащение, необходимое для американских АЭС — 3,8%. АОК «подбодяживало» «хвостами» обогащение вниз, освобождая хранилища под природную руду, которую везли АЭС. АЭС платили обычную для себя цену, АОК получало НОУ из России со скидкой — в общем, тут все было красиво, АОК получало вполне приличную прибыль, обеспечивая гарантированное обогащение российского ВОУ, реализуя прочие стратегические для атомной промышленности США задачи.

И вот то ли эта эйфория: Россия разоружается без потерь для бюджета США, накапливается дефицитная урановая руда, АОК зарабатывает деньги, «сеточки» задействованы, то ли еще что привело к появлению Закона о приватизации АОК (которое USEC в английской транскрипции), причем вместе с обогатительным комплексом.

Давайте еще раз. Обогатительный комплекс России — государственный. Обогатительные комплексы Франции, Англии-Германии-Голландии — государственные, обогатительные комплексы Пакистана, Китая, Ирана, Индии — государственные. Везде все жужжит-крутится, технологии с разной степенью успешности развиваются, а вот США, у которых на 1996 год — самые отсталые технологии — решают сделать собственный обогатительный комплекс… частным.

 Повторяю, я — не Задорнов, называть всех американцев тупыми не намерен: в правительственных кругах хватало тех, кто по прочтении законопроекта о приватизации АОК рвался набить морду его изобретателям. Но дружный тандем Клинтон-Гор пустился во все тяжкие, и в 1998 году АОК приватизировали через биржевые торги, выручив для бюджета США 1,9 млрд долларов. Теперь уже частную АОК «обложили» энным количеством договоров с МЭ: выполнить обязательства по ВОУ-НОУ, обеспечить бесперебойное питание АЭС, бесперебойную работу обогатительного комплекса, хранение руды и пр., пр., пр. 

Но никакая вязь контрактов-соглашений не могла отменить главное: с этого момента сшиблись лбами государственные интересы США и коммерческие интересы АОК. Когда вернемся к «Игле» в Америке — рассмотрим подробнее, а пока, перепрыгнув сразу в 2016, выдам на-горА резюме: обанкротившаяся АОК оставила США вообще без собственного обогащения, Контракт ВОУ-НОУ, не смотря ни на что, пролонгирован не был: не желает больше Россия разубоживать свой оружейный уран во благо атомной энергетики США.

Контракта ВОУ-НОУ на русском языке в открытом доступе просто нет, но я совершенно честно пытался найти текст на английском, хотя ведь подозревал, что перевод такого талмуда мне самостоятельно не вытянуть: это папка толщиной в 2.5 см. Вот след для энтузиастов: USEC and the Security and Exshange Comission, 29.06.1998. — сборник документов Госдепа где, среди прочего, есть и полный текст Контракта. Помимо всех технических подробностей, там имелись два главных момента: отдельные цены на ЕРР и на ПК (природная компонента НОУ — количество урановой руды, которую потратили для получения поставленного готового НОУ) и процедуры определения цены, по которым в конце каждого календарного года предстояло устанавливать цены на следующий, наступающий год.

Еще раз: США должны были оплачивать руду отдельно, обогащение — отдельно. Помните, я говорил о заградительных пошлинах в 106% на уран из России, который в 1992 придумали США? Цены на обогащение отдельно, на ПК (природную компоненту НОУ) отдельно — отголосок этой борьбы с демпингом. Уран, поступавший на склады АОК в качестве давальческого сырья, теперь становился собственностью России, НО — продавать его Россия могла только на основании квот. При цене 1 фунта урановой руды (только не спрашивайте, какого ангела цена идет за фунт — это, видите ли, традиция такая) 13 долларов квота для продажи была равна нулю. Цена выше — появляется квота, и квота тем больше, чем выше цена.

Первая поставка НОУ из ВОУ состоялись в 1995 году, и в том самом буйном 1996 США попытались вывернуть нам руки: цена урана упала, ваша квота равна нулю, а потому вот вам деньги за обогащение, а за ПК не дадим. Вот вырастут цены, появится квота, продадим, тогда и рассчитаемся. Нормально? Для капитализма — вполне: расслабился-просмотрел условия контракта — никто не виноват. Можно только гадать, каким был бы ответ России в наше время, но 1998 — это время Ельцина, кулаком по столу на переговорах с американцами тогда стучать было не принято.

Михайлов, руководивший Минатомом, сделал то, что мог: в 1996 году разубожено было не 28 тонн ВОУ, как было положено по графику поставок, а 20 — «извините, денюх нет. Мы бы и рады постараться, так ведь на зарплату не хватает…» На Михайлова зарычали, он пожаловался Черномырдину, а тот, выждав момент, когда Ельцин впал в состояние «работы над документами», повторил: не будет денег за ПК — не будет никакого графика разубоживания. Американцы — задумались. Получалось, что можно и не платить — но тогда и НОУ не будет, и боеголовки Россия будет пилить лениво, и будут стоны про зарплату. 

В дело вступили республиканцы: сенатор Доменичи, председатель комиссии по энергетике и природным ресурсам, продавил квоты своего имени. Плевать на мировые цены, квоты на продажу ПК не будут от них зависеть. Стартуем с квоты для России в 4% от американского рынка и будем увеличивать год за годом — до 37% в 2009 году. Такой вариант Россию устроил — стороны ударили по рукам.

График квот Доменичи был намертво вбит в Закон о приватизации АОК, но сразу после приватизации АОК начала стонать. Ведь что получалось? Россия получает 80 долларов за ЕРР при себестоимости 20 долларов. На фоне такой прибыли цена руды добавляла всего 30%, если Россия стала бы торговать по американским ценам. Но объем квот теперь не зависел от цены — и Россия могла валить рынок, как ей вздумается. 

На разделении она УЖЕ заработала, продавать руду она могла возжелать побыстрее, с любыми скидками. Госдеп обалдел: вы будете гоняться за прибылью и доведете Россию до того, что она вообще откажется от Контракта! АОК мгновенно встала в позу: вы не хочите бороться с демпингом, вы хочите, чтобы мы разорились?! Коммерция и государственные интересы звонко стукнулись лбами. И тут же вступил в игру Минатом: ну, квоту продадим, а что с остальной частью? Ждать до 2013 года, ВЕРЯ, что вы потом рассчитаетесь? Ну, знаете ли…

Госдеп достаточно быстро нашел выход из тупика — привлек к решению проблемы сразу три западных компании: соседей из Канады в лице Cameco, французов из Cogema и немцев из Nukem. Западные компании к антидемпинговым мерам против России не имели никакого отношения — это раз. 

Два — в отличие от самих американцев, они имели юридические права вывозить урановую руду куда угодно (американцы не имеют права экспортировать руду в Россию). Симбиоз получился таким: ПК (природная компонента) нашего НОУ оставалась на территории США, но при этом она была собственностью нашего Техснабэкспорта. То, что можно было продавать на территории США по квотам Доменичи, ТСЭ продавал самостоятельно, а на остальное право «первой руки», да еще и со скидками, получало западное «Трио». То, что Трио не выкупало, оно благополучно вывозило в Россию, которая подписывалась не использовать эту руду для военных нужд.

Минатом решил попробовать, но в первый же, 1997-й год случился конфуз: на мировом рынке снова упала цена и Трио отказалось выкупать что бы то ни было. Американцы тоже не ожидали такого фортеля, но миролюбиво стали решать проблемы с организацией транспортировки. Проблема была новой, решалась не быстро — как и все, что связано с радиоактивными материалами. 

Наступил 1998-й, Трио решило повторить маневр. Россия, понимая, что ребятам просто понравилось ни за что не отвечать, не говоря лишних слов, повторила маневр: в 1998 было разубожено на 25% меньше ВОУ, чем было предусмотрено графиком. Американцы поняли, что в 1995 годы было только начало, и, вздохнув, тряхнули мошной — МЭ выкупило напрочь все, что не было продано Техснабэкспортом по квотам Доменичи, выплатив напрямую из бюджета 325 млн долларов.

В марте 1999 было подписано очередное дополнение к Контракту ВОУ-НОУ. США подтвердило действие квот Доменичи и для ставшей частной АОК, а также взяло на себя организацию и расходы по транспортировке ПК обратно в Россию, если таковая потребуется. Техснабэкспорт и Трио договорились продавать ПК (Россия — в рамках квот Доменичи) на территории США по согласованным ценам, без попыток демпинговать. 

Неформальное соглашение стало обязывающим документом, в котором аккуратно предусмотрели и механизм согласования всех цен. Это дополнение стало последним значимым в их длинном перечне, Контракт далее осуществлялся без внешних сложностей. Американцы и Трио исправно платили, Техснабэкспорт наверстал искусственно созданное отставание от графика.

Несколько слов о том, как складывалась судьба АОК. После того, как Техснабэкспорт стал жестко соблюдать график поставок, загружать осмысленной работой два обогатительных «сеточных» завода уже не получалось — один стал лишним на этом празднике жизни. В 2000 один из заводов перевели в резерв, но МЭ тут же поставило вопрос перед АОК: что будет со специалистами, что АОК думает делать после окончания Контракта ВО-НОУ? И американские эксперты вскрыли цеха, где с 1985 года пылились пресловутые гигантские центрифуги SET III. Через год эксперты выдали вполне оптимистичный вердикт: если вложить около 425 миллионов, то через 3-4 года технологию можно довести до ума, и Штаты получат шанс вернуться на мировой рынок обогащения урана.

ВОУ-НОУ, помимо всего прочего, оказало огромное влияние на то, что мы видим Росатом таким, какой он есть — судьба могла оказаться намного драматичнее. Давайте еще раз вспомним: 90-е годы, абсолютно реальный контракт на 12 миллиардов (начальная сумма) живых денег. Могло случиться так, чтобы рядом с этим контрактом не появились те, кто хотел бы прикарманить хотя бы часть этих денег? Мы не в сказке жили — такого не могло быть, потому, что такого не могло быть никогда. Первая атака рыб-прилипал на Контракт началась еще… до его подписания. Вот прямая цитата уже отставного министра атомной энергии РФ Александр Шустеровича из интервью, которое он давал МК в 1999 году.

«Идея проекта ВОУ-НОУ возникла очень просто. Пришли ко мне Юрий Сергеевич Осипов (тогдашний глава РАН), Макс Капельман (представитель США по вопросам контроля над вооружениями) и Алекс Шустерович, он переводил».

Присмотримся. Два человека в кабинете министра имеют должности, а третий — просто Алекс, просто Шустерович. Переводчик? Министр, который через 7 лет после этой сцены помнит фамилию переводчика? Нет, такого не бывает — и такого не было.

Александр Шустерович — выходец из семьи советских ученых перебравшихся в США, когда мальчику было всего 11 лет. Закончив Гарвард по профессии юриста, Алекс занимался издательским бизнесом и звезд с неба не хватал — пока не рухнул СССР. Отец Алекса давно дружил с Юрием Осиповым, и вот уже Осипов обеспечил Алексу знакомство с Михайловым. Связей Шустеровича хватило и на то, чтобы совладельцами компании «Плеядис», владельцем которой был Алекс, стали два серьезных человека: экс-министр торговли США Мосбахер и экс-госсекретарь Бейкер. 

Звонко, правда? И вот в 1994 фирму «Плеядис» — полнейший нуль в атомном деле! — не только Осипов с Михайловым, но еще и Грачев с Козыревым, а также некто Егор Гайдар (на тот момент — министр экономики первый зам Черномырдина) стали настойчиво сватать в качестве … посредника в исполнении Контракта.причем сразу оговаривалась сумма комиссионных — 10% (в обычных случаях — не больше 2-3%). 

На кону стояли 1,2 млрд долларов. Может, и получилось бы, да тут приключилась очередная отставка Гайдара, и карточный домик рухнул. Но «Плеядис» никуда не исчез — Шустеровичу слишком нравились суммы, привычные для атомных проектов. В 1997 он попробовал вести атаку сразу на два фронта: Михайлов готовил контракт между Техснабэкспортом и «Плеядисом», снова пытаясь сделать из Шустеровича супер-посредника. 

В рамочных соглашениях «Плеядису» было предусмотрено уже 25% комиссионных (ведь часть ВОУ-НОУ уже была реализована, денег стало меньше…) Но — снова ничего не получилось. Одновременно с этой интригой «Плеядис» подал в самих США заявку на участие в приватизации АОК — а вот этого делать точно было нельзя… Урановые корпорации США были настолько возмущены появлением молодого выскочки, что скандал получился грандиозным: за шашни с «Плеядисом» обвинения в нечистоплотности раздались уже в адрес Минатома. В этот раз из атомного проекта вылетел не только Шустерович, но и Виктор Михайлов — в 1998 году на его место пришел Евгений Адамов.

Но сей достойный муж, избавившись от Шустеровича и «Плеядиса», мгновенно занялся сменой шила на мыло. После соглашения марта 1999 в «Техснабэкспорте» внезапно произошла смена руководства: Альберта Шишкина, о роли которого я уже писал, Адамов заменил на Ревмира Фрайштута. Замечательный человек с образованием станкостроителя, никогда прежде не имевший никакого отношения к атомной отрасли. 

31 января 2000 года Фрайштут подписал контракт с швейцарской компанией GNSS (Global Nuclear Services and Supply), по которому вся квота урановой руды Техснабэкспорта на рынке США (которую с таким трудом ТСЭ под руководством Шишкина выколачивал у американцев) передавалась этой фирме. Мало того: в ноябре того же 2000 Фрайштут подписал еще и «Дополнение 004», в котором он снизил цену на природный уран до … 2013 года, до окончания ВОУ-НОУ. 

Для всех сразу — и для западного Трио, и для GNSS. Обоснование — так цена на рынке на уран упала. И Фрайштут прозорливец эдакий, точно знал, что следующие 12 лет цена не повысится… И сам контракт с GNSS, и дополнение-004 были подписаны в обход правительства РФ, но зато были заверены господином Адамовым.

Откуда такая любовь к швейцарской фирме? Имелась отмазка, которая, наверно, должна была помочь отбиться от Касьянова, если бы тот решил вдруг внимательнее присмотреться к этим делам. GNSS была организована еще в 1991 и числилась … дочкой «Техснабэкспорта». Глагол подобран тщательно — именно что «числилась»: к 2000 году контроль над ней и ТСЭ, и Российское государство утратили полностью. 

Изначально 49% акций GNSS принадлежали американцу Бентону, но честным человеком его назвать трудно: к тому моменту, как он в 1994 объявил себя банкротом, он задолжал за поставки урана ни много ни мало, а 100 млн долларов. Банкротное судопроизводство в Швейцарии — дело неторопливое, но в конце 1998, когда министром атомной энергетики стал уже Адамов, имущество Бентона было выставлено на аукцион — и 49% акций GNSS в том числе. 

Казалось бы: при такой задолженности Техснабэкспорт мог просто забрать эти акции, покончив с этим делом. Но это так скучно… Решением Адамова на аукцион выходит американская компания TKST, принадлежащая господину Акименко Н.С. Кто он такой? Первый зам директора Троицкого института термоядерных исследований Письменного Вячеслава Дмитриевича. И тот и другой — частные лица, как бы не имеющие никакого отношения к государству Российскому. Но Адамова вполне устраивает участие TKST в аукционе — и 49% акций GNSS ушли частному лицу. 

Акименко мгновенно продает их принадлежащей семье Письменного и Евгению Адамову американской компании TEXi. Еще через неделю Письменный заканчивает процедуру захвата: воспользовавшись тем, что в бухгалтерии GNSS не была оформлена оплата Техснабэкспортом 51% акций, Письменный переписывает на TEXi еще 13% акций. Вот и все: контрольный пакет GNSS — у Письменного/Адамова, а Фрайштут подписал то, что подписал. Вся торговля урановой рудой на территории США должна была идти через частную компанию, которую Минатом не контролировал вообще никак. Это уже не Шустерович, тут все основательнее.

Какими могли быть потери денег — сложно даже представить. Только за январь 2001 на счета TEXi перекочевал 31 млн долларов. За месяц, Карл! Но… Контракт ВОУ-НОУ, наверное, был подписан при удачном расположении небесных светил — пусть астрологи проверят. В 2000 году в России случились выборы президента, если кто забыл. И вот этот новый президент — он же Темнейший, он же «при-нем-все-пропало» — неожиданно услышал все, что говорили и писали по поводу Адамова. 

Цитировать обращение к Путину за подписями Примакова, Рыжкова, Маслюкова я не стану — в марте 2001 Адамов перестал быть министром. Его сменил реальный профи — директор Курчатовского института, академик РАН Александр Юрьевич Румянцев. Что дальше? Да как-то быстро и просто. Профессионал Румянцев несколько раз съездил в Штаты, о чем-то с кем-то поговорил — наверняка с такими же ядерщиками в правительственных кругах. 

И, когда в 2003 году «Техснабэкспорт» сообщил американским партнером, что считает сделку с GNSS недействительной с момента подписания — никто в США не возразил. Контракты с американскими АЭС, которые успела заключить GNSS, аккуратно переписали на Техснабэкспорт, ни цента Письменный/Адамов получить не смогли. 

Дальше — классика: жадность фраера сгубила. 

Письменный подал от имени GNSS иск против России в арбитражный суд — на сумму в 1 млрд. Это, оказывается, была прибыль, которую GNSS должен был получить до 2013 года. Ну, ведь удалось же стырить 31 млн — отдохни уже! Американцы решили дело быстро и просто: 250 тысяч долларов, на которые были куплены Письменным 49% акций GNSS, на его счета поступили из Минатома — из тех, что перечислялись Штатами на повышение уровня безопасности ядерных объектов.

 В 2005 Адамова арестовали в Швейцарии по иску США, затем последовал иск с более серьезными обвинениями из России и Америка … уступила — швейцарцы экстрадировали его «до дому». Арбитражный суд в Стокгольме в 2007 году послал GNSS и Письменного в Перу с миллиардным иском, в 2008 Адамов получил 4 года условно, а через месяц после него столько же дали и Письменному с Фрайштутом.

Вот таким был Контракт ВОУ-НОУ — тысячекратно критикуемый, подвергавшийся серьезным атакам как со стороны американцев, так и со стороны «талантливых предпринимателей» внутри России. Что он дал России? Часть результатов я уже озвучивал, часть показал только что. Минатом сохранился в целости, дожил до момента преобразования в государственный концерн «Росатом». 

Полученные уроки стали прививкой от любых попыток приватизации — Росатом остается уникальным явлением в мировой практике. Единая структура, готовая предоставить заказчикам-партнерам все мыслимое и немыслимое: помочь изменить законодательство так, чтобы были учтены все нормы ядерной и экологической безопасности, помочь найти место для АЭС, спроектировать, профинансировать и построить ее, обучить персонал, обогатить уран, поставить топливные сборки, забрать отработанный материал, обучить персонал — длиннющий список всего-чего, недоступный в полном виде ни для одной компании в мире.

Ах, да, чуть не забыл: Контракт ВОУ-НОУ убил очередную попытку США освоить современные технологии обогащения, заодно пристрелив и имевшиеся у них старые. Но это «ах» без Билла Клинтона, выставившего АОК (USEC) на приватизацию, наверняка не случилось бы. Где еще можно было сыскать человека, решившего передать обогащение урана в частные руки? Так что к благодарности, которую испытывают к Блин Клинтону вязальщицы и мотальшицы текстильного комбината, присоединяюсь и я: он не только Монику смог, но и «Иглу» в бараний рог согнул. Ну, точнее так: после его могучего удара американская «Игра» начала сгибаться, пока в прошлом году не поломалась напрочь. Могучий мужчина!

ИСТОЧНИК:  http://geoenergetics.ru/2016/0...

Предыдущая статья:  "Великая урановая сделка или мегатонны в мегаватты. О едрён-батонах, "хвостах" и... технологиях."   https://cont.ws/@gnuss/1549867