Патронажная сестра.

Была у меня знакомая, Татьяна, которая работала то ли в отделе

социального обеспечения, то ли при Красном Кресте. Вообщем она за

небольшую зарплату помогала одиноким старичкам. В магазин за продуктами

в основном сходить, ну, и там по хозяйству что-то помочь. Сантехника,

например, вызвать. Старички всякие попадаются. А Татьяна добрейшей души

человек. Как раз по ней работа. Всех старичков жалеет. Ей и нагружают по

этой причине самых зловредных.

Ну, вот. Дают ей «маршрут». Бабульку одну. Бабулька, говорят, жутко

вредная и привередливая. Троих сотрудников уже к ней направляли, но она

от их услуг отказывается. То ей не так, и это не эдак. Попробуй, может у

тебя получится.

Пошла она первый раз, заранее настраивая себя на встречу с этакой старой

брюзгой. А бабулька оказалась нормальная совершенно. Встретила ласково.

Попросила за хлебом сходить, чаем напоила, мелочь даже какую-то пыталась

всучить. И все не отпускала ее. Посиди, поговори с ней. Ну, та посидела,

сколько могла. Надо бежать. Бабулька говорит: - Ты, доча, если время

будет, так просто заходи. Мне ведь ничего особо не надо. А с живым

человеком поговорить.

Ходит она к ней через день да каждый день. И так ей бабулька радуется

каждый раз, суетится вокруг в меру своих скромных возможностей. Посидят

на кухне, чаю попьют, бабулька ей всю свою длинную и не простую жизнь

рассказывает. Татьяна по доброте душевной ей по хозяйству предлагает

помочь, пол там помыть, постирать чего. А еще заметила, что бабулька

кроме хлеба в магазине ничего не заказывает. Татьяна говорит ей, мол, вы

не стесняйтесь, если у вас денег нет, я могу на свои пока что-нибудь

купить. Нельзя же на одном хлебе с чаем жить.

Так все же у меня есть - говорит бабулька. И ведет ее в комнату. А там

на самом видном месте на фоне старенькой дешевой мебели сияет белизной

здоровый трехкамерный импортный холодильник. Вот - говорит бабулька и

холодильник открывает. Глянула Татьяна на содержимое и аж обалдела.

Ассортимент дорогого супермаркета. Все, включая икру красную и черную и

прочие деликатесы. Прикинула Татьяна - не одна бабушкина пенсия в

холодильнике затарена.

Откуда это добро? - спрашивает. А приносят мне - говорит бабулька. Ну,

Татьяна по простоте душевной и давай бабульку воспитывать. Да как же,

говорит, вам не стыдно. Я бы, может, за это время, что на вас трачу, еще

трем старичкам помогла. У вас-то, вон, видимо родственники богатые,

помогают вам. А есть ведь такие, у кого вообще никого.

И далее в том же духе. Наехала, вообщем, на бабушку конкретно.

А та не оправдывается, но говорит: ты, говорит, доча, на меня не серчай.

Родственников у меня - один сын. Непутевый. С малолетства по тюрьмам.

Это беда моя. Лет уж десять я его не видела. А тех людей, что продукты

эти носят и холодильник поставили, ни тебе бы ни мне в жизни не видеть.

Я уж и ругалась с ними, и грозила, и просила. Нет, говорят, нам велено.

И два раза в месяц тащат. А я же столько не съем. Они свежее принесут, а

старое выкинут.

Тут Татьяна про обиду свою забыла, версии скоропалительные строить

начинает. Может, говорит, это из-за квартиры? Квартиру вашу отнять

хотят? Я про такое слышала. Это надо в милицию заявить.

Да при чем здесь квартира? - говорит бабулька. Сынок это мой непутевый

года три назад проявился. Пришли люди, передали весточку. Сказали, что

приходить больше не будут, а если надо чего - чтоб им сказала. Телефон

оставили. Чтоб если что - звонила. Теперь другие ходят. Придут два раза

в месяц, все молча, продукты выгрузят и уйдут. Когда холодильник этот

приволокли, один молодой такой говорит, мол, вот, бабка, какой

холодильник, жить тебе в нем можно. А старший который, посмотрел на него

так и говорит: «Тебя сюда языком чесать послали? Смотри, отрежут» Теперь

все молча. Ни я с ними, ни они со мной.

Я старый человек, свое отбоялась, а их побаиваюсь. Они люди такие.

Сегодня продукты носят, а завтра так же спокойно прирежут. Бандиты, они

бандиты и есть. Хотя я поняла, - и от них мало что зависит. Мне ведь еще

денежки приносят. Раз в месяц. Прибавка, говорят, к пенсии. От денег-то

я сразу наотрез отказалась. Не взяла. Тогда мужчина приехал,

интеллигентный такой, опять деньги на стол положил и сказал, что деньги

это - не его. Деньги это - мои. А ему главное - передать. И делай, мол,

с ними, что хошь. И если я сейчас на его глазах деньги эти сожгу, он и

пальцем не пошевелит. А вот если он деньги не передаст, - ему очень

плохо будет.

Я все пытала их, откуда, мол, благодать такая. Отмахиваются. Вам-то,

мамаша, говорят, зачем знать? Может, сынок ваш услугу какую важным людям

оказал. Смеются: как в рекламе - он сидит, а денежки идут.

А тех людей, что в первый раз приходили, я больше не видела. Один раз,

правда, по телефону звонила. Стало мне плохо, скорую вызвала. А скорая

не едет и не едет. Все, думаю, помру. А нельзя мне. Позвонила. Через

десять минут парень приехал и доктора привез. Доктору сказал: бабка не

выживет - пиши завещание. Любят они людей пугать. Потом в больницу меня

положили. Президентскую. Хорошая больница! Я когда узнала, сколько там

лечение стоит - о-ей-ей!

А ты, доча, на меня не сердись. Приходи ко мне. Хлебом-то на полмесяца

не запасешься. Да и не в хлебе дело, а с живым человеком поговорить. Они

мне вишь, телевизор новый с пультом поставили, дак я его и не смотрю. До

тебя-то ко мне трое от вас приходили. Как стрекозы, прибегут: надо чего,

не надо? - и убегают. Я понимаю, им это работа. А я-то - живой еще

человек.

Татьяна, она отходчивая. И бабку жалко. Вроде как родная стала. И

постирает ей, и приберет, и приготовит. А бабка ее деликатесами грузит.

Татьяне неудобно с одной стороны, но и бабульку обижать не хочется. Да и

продукты в основном идут на выброс. Тоже жалко.

Вообщем, сроднились. Татьяна даже когда в отпуске была, - ходила к ней.

Один раз только две недели пропустила, когда на вождение в автошколе

ходила. У ее отца Жигули старенькие, решила освоить. И то вместо себя

дочку посылала бабку проведать. А бабулька аж извелась вся. Потом все

выспрашивала, зачем тебе права да для чего. Татьяна ее даже на кладбище

к деду один раз на этих Жигулях возила.

А потом бабке заплохело, опять ее в больницу положили. Татьяна и туда

бегала. Когда бабку выписали, врач Татьяне сказал, (видимо думал -

родственница) что долго она не протянет.

Бабулька и сама это знала. Лежала уже. Не вставала. Татьяна практически

дежурила возле нее как патронажная сестра. Как-то пришла, бабулька

посадила ее возле себя и разговор завела. Чувствуется - долго

готовилась.

Я, говорит, Танечка, хочу тебе подарок сделать. С умыслом. Ты не

возражай ничего, все понятно, что ты захочешь сказать. А мне и так

говорить тяжело, а еще с тобой спорить… Я умру скоро… Вишь, так

получилось, что никого у меня кроме тебя нет. Друзья-подруги все уж на

том свете… Сын этот то ли жив то ли нет, а и жив - на него надежда

слабая. У него судьба такая. Я к тебе все присматривалась,

присматривалась… Хороший ты человек…

Бабуля паузу сделала передохнуть, а Татьяна вставляет: ладно, мол,

помирать. Поживете еще. А подарок я от вас, бабушка, с удовольствием

приму. Даже не думайте, не откажусь. Я, говорит, подарки-то жуть как

люблю. А сама думает - ну что бабушка может подарить? Безделицу какую

нибудь. Пусть. Главное, ей приятно. Подарки же всегда приятнее делать,

чем получать. Если от чистого сердца.

А бабулька продолжает. Я, говорит, денежки-то, которые мне передавали, и

не тратила никуда. Куда мне? На похороны отложила, ты уж позаботься,

чтоб все по-человечески. И потом, памятничек поставить, оградку. Там

хватит. Ну, а остальное…

Я, говорит, все думала, что тебе подарить такое? Чем тебя за добро

отблагодарить? А ты мне сама и подсказала. Я тебе, говорит, Танечка,

решила подарить машину. Татьяна смеется, какую машину, швейную,

стиральную, откуда? Машину, говорит бабулька, в смысле автомобиль. Я вот

тут позвонила по газете. Адрес там записан. Там со мной такой любезный

молодой человек разговаривал. Сказал, что на такую сумму есть как раз

замечательный немецкий автомобиль, что-то там специально для женщин

сделано. Он объяснял, но я же не понимаю. Ты вот там в ящичке, в

газетке, денежки возьми и поезжай. Молодого человека Сережей зовут.

Достала Татьяна сверток из ящика и стоит с ним растерянно посреди

комнаты. И не знает чего делать. В старой газете двадцать четыре тысячи

долларов копейка в копейку.

А бабка понимает ее состояние, говорит - даже не думай. Считай, Танечка,

это моей последней просьбой. Ну и могилку мою навещай изредка. Больше-то

некому. Я бы и квартирку тебе оставила, да боюсь, что через нее тебе с

этими людьми придется встретиться. А тебе это ни к чему.

Как челюсть у Татьяны отвисла, так два дня и висела - хоть привязывай.

Но все сделала, как бабка просила. И машину ей менеджер из салона

перегнал до бабкиного дома. Потому что у самой руки дрожали и слабость в

ногах. Бабка даже до окна с Таниной помощью добралась, посмотрела. Все,

говорит, как я хотела. Молодец Сережа. Красненькая.

А через пять дней бабки не стало. Отошла тихонько. Похоронили на

Хованском, рядом с дедом. Все по-человечески, с отпеванием, батюшкой,

поминками для соседей. Хоть и не знали те ее особо.

А Татьяна после этого с работы ушла с этой. Сердце стало побаливать.

Устроилась куда-то кассиром. Ездит на красненьком Фольксваген Гольф.

Коробка - автомат. Full option. Полный, как говорится, фарш

http://forums.sempermoto.ru/