Эпизоды из истории "КАМАЗ-Мастер"

Добрый день КОНТ! Недавно знакомил вас с эволюцией гоночных болидов "КАМАЗ-Мастер", в процессе написания статей попадалась информация и о трагических моментах которые пережила команда в процессе гонок. В этой статье, попытаюсь, ознакомить вас с некоторыми из этих событий.

1. В пустыне Сахара стоит сожженный грузовик команды «КАМАЗ-мастер».

В далеком 1990 году три грузовика «КАМАЗ-мастера» приняли участие в ралли «Дакар» в Африке и все они сошли с дистанции практически сразу после старта: на первом грузовике заклинило двигатель, на втором сломался коленвал, на третьем лопнул маховик. Последнюю машину нечем было вытаскивать из песков Сахары, и ее пришлось там оставить. «Мы вернемся за тобой», — сказали гонщики.

Они действительно вернулись, но только летом, достав необходимые детали и уговорив посольство СССР в Мавритании поспособствовать спасательной операции. Видавший виды джип с местными военными и челнинскими механиками прорывался сквозь пустыню так тяжело и долго, что запасы воды стали подходить к концу, но камазовцы отказывались возвращаться без грузовика. На одном из привалов при +50°С они услышали, как мавританцы по-французски обсуждают, не проще ли пристрелить русских и уехать.

«Убийство» действительно произошло. Когда поисковики добрались до сломанного КАМАЗа, их встретил распотрошенный остов боевой машины: что не уничтожила гонка, истребили мародеры. Без колес, без проводки, без стекол — его было уже невозможно спасти. Экипаж работал молча и четко, провожая своего близкого в последний путь: нацедили бензина из бака, облили им грузовик и подожгли.

"С самого начала в команде выработались свои негласные законы. Один из них – машины не бросать. Первый для нас и 12-й по счёту «Дакар» запомнился всем, кто был в той поездке. Тогда нам всё же пришлось оставить машину в пустыне в Республике Нигер, и мы с неспокойными сердцами вернулись домой. Бросить машину не могли, ведь столько сил приложили, когда собирали её на заводе. Отправились мы, четверо членов экипажа, за ней в пустыню лишь через пять месяцев – туда, где грузовик оставили, наивно полагая, что он нас там ждёт. Поехали, естественно, не с пустыми руками, везли как раз ту деталь, из-за отказа которой она и остановилась на трассе гонки. Как тащили эти 70 кг через несколько границ и сколькими самолётами туда летели, не забыть. Но уж очень хотелось, установив новую деталь, довести машину до ума и на ней эвакуироваться обратно. Летели из Москвы в Париж, оттуда в Нигер. Добраться до места поломки КамАЗа было проблематично – туда только раз в месяц летал самолёт. Какой жидкостью мы спасались от 70-градусной жары, когда закончилась вода – тоже целая история. В кружки, чтобы не отравиться, бросали таблетки… Как выжили, не знаю, но свою машину спасти так и не удалось – она была разграблена аборигенами полностью. Чтобы её списать, мы её облили дизтопливом и подожгли. Потом была долгая, не менее тяжёлая дорога домой и рвущие душу воспоминания о погибшем железном друге.". Из воспоминаний В.Чагина.

Остов этого грузовика и сегодня стоит в Сахаре — машина-призрак, занесенная песком, напоминает о том, что пустыня не бережет никого. Кстати, тогда «КАМАЗу» настоятельно советовали завязывать с гонками: «Вы что, думаете, что когда-нибудь сможете соперничать с зарубежными машинами? Вы только позорите нашу автомобильную промышленность», — таким было мнение властей. Но в команде не сдавались и продолжали работать.

2. Гонки по минному полю

В 1991 (прим. по другим источникам эта история произошла в 1994 г.) году гонка шла по спорной территории между Марокко и Мавританией, в обычное время представляющей собой минное поле. Для «Дакара» в нем сделали коридор — метров сто в ширину и километров сто в длину. Вот там-то и встал один из КамАЗов. Починить его на месте было невозможно, и оставалось только два варианта: ждать помощи от своих или бросить грузовик, воспользовавшись услугами «подметальщика» — машины, замыкающей гоночный караван и подбирающей тех, кто нуждается в помощи.

Помня, что бывает с брошенными КамАЗами, экипаж из пилота Виктора Московских, штурмана Сергея Гири и на тот момент еще механика Владимира Чагина от «подметальщика» отказался и остался ждать своих. Ни телефонов, ни других средств связи тогда не было. Координаты передали в записках, которых для верности отправили целых три штуки с тремя разными проезжавшими мимо гоночными машинами.

Получив записку, камазовцы вшестером поехали на выручку, но проблемы начались сразу. Дело в том, что пострадавший экипаж остался на марокканской территории, притом что остальной караван уже доехал до Мавритании, а визы однократные. К границе подъехали в ночи. Вдруг из темноты появляется человек: на голое тело надета шинель, на ногах шлепанцы, в руках ружье. Он забрал документы и ушел в ночь. Час проходит, два — не возвращается. Гонщики понимают, что отдали паспорта неизвестно кому (мало ли, кто в этом богом забытом месте мог с ружьем подойти).

Вспоминает на тот момент руководитель команды Семен Якубов: «Ребята, — говорю, — закройте машину и никуда не выходите. Если долго не буду возвращаться, работайте по обстановке». Я прошел метров пятьдесят, когда человек с ружьем снова выплыл из тьмы и объявил, что разрешение на проезд мы можем получить только в ближайшем городе, до которого 700 километров. А сам глаз с моих часов не сводит. «Cadeau», — говорю (франц. «подарок»). Таможня тут же дала добро, только предупредила, чтобы мы с дороги не съезжали — все заминировано».

Этот запрет практически тут же был нарушен — пробили шину, и пилот Владимир Бурыкин по привычке зарулил на обочину. Обратно на дорогу выезжали аккуратно, по своим же следам. К утру спасатели добрались до марокканской границы, где как раз дежурил пограничник, с которым они познакомились несколько дней назад. «Я сейчас все решу», — сказал он и ушел. Прошло несколько часов, и пришлось, как и на мавританской стороне, идти на поиски. Оказалось, этот приятель просто сменился и ушел домой. К камазовцам по очереди выходили командиры, один другого выше, но проблема не решалась.

На сторону россиян встали французские гонщики, оказавшиеся там же: «Мы не тронемся с места, пока не пропустите русских, — объявили они, — и соберем всех, кого только можно, чтобы обозначить происходящее как международный скандал».

Ночью камазовскую экспедицию отправили в соседний город к коменданту, которого пришлось будить для экстренного решения вопроса. Ему был отдан весь запас сувениров, но тот все равно колебался, твердя про минные поля. Только когда гонщики, потрясая GPS и легендой (книгой, где детально описан маршрут ралли), сказали, что знают точную дорогу, их пропустили, оставив, впрочем, в машине для порядка сопровождающего по имени Рашид.

Этот Рашид не спал двое суток, и у него буквально закрывались глаза, но, когда грузовик выехал на заминированную территорию, сон у него пропал. Хуже было другое — пропали и все опознавательные знаки, обозначавшие безопасный коридор: следы замело, камешки разметало. То есть машина ехала по нехоженой пустыне, которая усеяна минами. Поняв, что они заблудились, Рашид начал кричать «Minen-minen!», а в кабине всем и так страшно — с водителя пот просто ручьями льет. Чтобы утихомирить сопровождающего, достали припрятанную бутылку водки и дали ему полный стакан, после чего Рашид уснул и больше не беспокоил. Чего нельзя сказать о минах, о которых недвусмысленно напоминали встречавшиеся по пути взорванные автомобили, обгоревшая военная техника, блиндажи со следами перестрелок.

50 километров преодолели за пять часов, еще дважды повторив ритуал усыпления Рашида, и только на рассвете выехали к пострадавшей машине. Ребята провели там уже трое суток. Помощь прибыла вовремя. У них кончилась вода и пища, и в то утро они собирались, сняв с машины аккумулятор и подключив к нему GPS, пытаться выбраться пешком. Кстати, предыдущий день был днем рождения Владимира Чагина, вот так он его встретил — ожидая помощи в пустыне, среди мин. Вывозили машину по собственным следам, точно повторяя все свои плутания, — лучше так, чем по минам.

3. Кровавый спорт

 Дважды каким-то чудом завершал «Дакар» пилот Фирдаус Кабиров, причём случалось это два ралли подряд. Сначала, перед «Дакаром-2003», он, неудачно упав, порвал связки правого колена. И хотя медики были уверены, что стартовать в гонке ему не следует, Кабиров, надев специальную эластичную шину, проехал весь маршрут и финишировал третьим! 

На «Дакаре» 2004 года вся спина пилота Фирдауса Кабирова была стерта в кровь, и он попросил врачей на гонке обработать рану, но, когда он снял комбинезон, у них чуть глаза на лоб не полезли: натер спину пилоту жесткий корсет, в котором он ехал гонку из-за сдвига поясничных позвонков, вызвавших блокировку спинных мышц. С такими травмами ходить-то не рекомендуется, не то что трястись две недели на ралли-марафоне. Но экипаж Кабирова — Беляева — Камалова, несмотря на все травмы, финишировал на той гонке вторым, всего 53 минуты и 38 секунд уступив первому месту, которое заняли Чагин — Якубов — Савостин, у последнего из которых на том «Дакаре» были травмированы почка и ребра.

«Дакар-2005» Кабиров впервые выигрывает, однако эта победа тоже была под угрозой. На этот раз мешала травма, но не у Фирдауса, а у его механика Андрея Мокеева. После одного из подскоков и неудачного приземления грузовика Андрей получил компрессионный перелом позвоночника. Казалось бы, шансы на продолжение гонки нулевые, надо заканчивать борьбу всему экипажу, однако врач «КАМАЗ-мастера» Сергей Бубновский поколдовал над Андреем, да так, что тот выдержал оставшуюся часть маршрута – и камазовцы получили «Золотого бедуина». К слову, Мокеев в 2014-м уже в роли штурмана выиграл «Дакар» в экипаже Андрея Каргинова.

Неудивительно, что за годы соревнований в спортивном центре «КАМАЗ-мастер» пришлось научиться чинить не только машины, но и людей. Ралли-рейды — это часы, дни и недели жуткой тряски и мощных ударов, после которых ремонта требует и опорно-двигательный аппарат членов экипажа. Переломы костей, проблемы с позвоночником, мышцами и сухожилиями стали настолько рутинной частью жизни команды, что на ее базе работает уникальный медицинский центр по возвращению спортсменов к тяжелым физическим нагрузкам. Там же гонщики проходят подготовку перед изнурительными рейдами, чтобы минимизировать число возможных проблем.

4. Нашли место и время

Из-за войн и террористов с 2009 года «Дакар» проводится не в Африке, а в Южной Америке. Ралли-марафон не раз попадал в опасные ситуации: так, в 1991 году грузовик, ехавший следом за экипажем Чагина, был расстрелян. Его французский экипаж погиб. Кстати, это была первая гонка Владимира в качестве пилота.

5. Победа на трех колёсах

Финал заключительного спецучастка «Дакара-2013». Перед этим этапом пилот Андрей Каргинов, едва восстановившийся перед гонкой после перелома ноги, занимал второе место в общем зачёте. Андрей шёл по трассе с минимальным отрывом – не только от своего ближайшего преследователя Айрата Мардеева, но и от шедшего четвёртым голландца Жерара де Роя, который проигрывал Андрею перед стартом заключительного этапа всего 7 минут. Но вдруг – прокол колеса. Как известно, замена колеса на грузовике – это примерно 12 потерянных минут, и стало понятно, что вынужденный простой будет стоить Каргинову места в тройке. Решили продолжить движение на стремительно скукоживающемся колесе. В конце концов оно просто отлетело, но… экипаж Каргинова устоял. 

Надо было видеть расстроенное лицо Де Роя, который уж точно рассчитывал на подиум, но остался на четвёртом месте, отстав от Каргинова на три с половиной минуты. Гонщики и репортёры, увидев на финише грузовик Андрея без переднего колеса, были потрясены.

И, напоследок, немного воспоминаний механиков команды.

Евгений Метлушка, руководитель группы ночных механиков в 1990-е годы:

– Самое начало было тяжёлое, потому что с водой всегда была напряжёнка. И вот думаешь: то ли зубы почистить, то ли голову помыть, то ли носки простирнуть. Волосы уже не причёсываются, на них уже не обращаешь внимания, сначала неприятно, но потом привыкаешь. Столовая – это кривые столы, вытащенные из машины и брошенные на барханы. Как обычно раздача, на ней баночки пива. Еда – курица, вермишель, подлива привозилась в холодном состоянии, а потом согревалась в котлах. Нам давали курицу, которую с трудом прожуёшь. По поводу еды я шутил, что, мол, эту птицу раза три гоняли от Африки до Парижа, она сдохла и её сварили. Мы не зря брали с собой кучу банок тушёнки, сухари. Была тяжёлая спартанская жизнь, которая нас воспитывала. Однажды, когда мы раскрыли пищу, налетел песок, захрустел на зубах, и вдруг из-под стола вылезает чёрная рука и отбирает у одного из нас лапшу. Какой-то мальчишка-африканец забрался. Местные ребятишки буквально охотились за нами, выпрашивая еду. Нас предупреждали о том, что приваживать их не стоит. Они кричали «коно, коно», что означает «подарок». У нас же было всё по минимуму, дать-то нечего.

Для спортсменов ралли «Париж – Дакар» превращались в опасные приключения. На территории африканских стран, по которым пролегал маршрут автомарафона, происходили вооружённые конфликты между соседними государствами. Бивуаки спортсменов охранялись, но полной безопасности им не могли гарантировать ни организаторы ралли, ни местные власти. Бывало, над головами камазовских раллистов свистели пули, на пути встречались минные поля. Помню, как машины ломались и мы возвращались к ним через границы стран в Марокко и Мавританию. Однажды ехали вшестером в кабине, и нас останавливают вооружённые люди. Автомат упирается в лобовое стекло машины, и ты замираешь. Сотрудники посольства нас предупредили: при встрече с пограничниками не трогайтесь, не шевелитесь, потому что они стреляют без предупреждения. Когда задавали вопрос: «Ты, Женя, что чувствовал, когда автомат упёрся?» Моё ощущение в тот момент – будто становлюсь таким маленьким, как будто меня и не было в машине

Сергей Никитин, ночной механик:

– Там другое представление об опасности. Взорвался «Мерседес»? Ну не повезло. Минное поле? Что поделаешь. На гвоздь наехал? Поправимо. Иногда в кабине температура воздуха до 50 градусов доходит, да ещё под нами мотор находится. Очень душно, в кабине есть вентилятор, воздух гоняет. Когда потеешь, он охлаждает, но только нестиранное бельё. На нас бельё несгораемое. Когда пыльная дорога, пыль забивается через маленькие щёлки. Мы открываем окно, чтобы сквозняк был. Когда попадаем в пыльную муку, надо вентилятор выключать. У тебя нет нервов. Подъезжаешь к пограничному посту, а тебя не пускают, потому что там мины. В самом подсознании сидит: ты не имеешь права чихнуть.

…«Дакар-2004». Физически все устали страшно, ни один человек из команды не может нормально ходить: всё ломит, всё болит. Пальцы никому не удаётся распрямить – все ещё будто сжимают то руль, то монтажку, то гаечный ключ. Доходит до того, что приходится заново учиться держать ложки и вилки. Утром экипажи стали свидетелями такой картины: механик экипажа Чагина Сергей Савостин с трудом выскоблил бритвой щёки, а вот крем после бритья размазать скрюченными пальцами так и не смог. Сидеть, как почти все из боевых экипажей, тоже нормально не может – только после соответствующего укола. Все стараются отделываться шутками. Вот уж точно: тело можно сломать, но дух…

В дополнение к теме, статья: "Самая страшная авария в истории «КАМАЗ-мастера»."

Ссылки на все статьи по теме КАМАЗа, смотрите на моем канале.

Источники: 1, 2, 3, 4, 5