Простые вопросы, но сложные ответы

Многие возмущаются и задают простые вопросы, почему допустили атаку на наш штурмовик и не прикрыли его с воздуха. Вот типичный пример такого возмущения:

http://cont.ws/post/154092

«Почему посылали штурмовики без прикрытия? К самой границе с Турцией, которая не раз объявляла, что будет сбивать наши самолёты и про которую известно, что она - самый главный спонсор террористов? Для чего нам там нужны в Сирии истребители, если в нужный момент над нужной целью их не оказалось? Почему мы опять умные задним умом? Почему опять как у Жванецкого: "Подвиг одного - это почти всегда преступление другого"?».

Вначале уточним, что Турция не грозила сбивать именно наши самолеты, а речь шла о нарушителях ее госграницы. К тому же нарушения были кратковременные и по всем обычным нормам такие нарушители обычно не сбиваются. Тут совсем другой случай, это была специально подстроенная и спланированная акция удара из засады. Причем удара абсолютно неожидаемого на самом высоком уровне. Если политическим руководством России Турция не была определена как враг или возможный противник, то и военные не предпринимали мер по защите от исходящих из этой страны угроз.

Но даже теперь, когда такая угроза осознана, претворить в жизнь защиту от нападения турецких истребителей достаточно сложно. Попытаюсь объяснить только ряд очевидных проблем.

Необходимо создать непрерывный контроль воздушного пространства не только над Сирией, но и над всем театром военных действий и прежде всего Турции. Мало просто обеспечить обнаружение всех воздушных целей, необходимо их распознавание, классификация, непрерывное сопровождение, выдача целеуказания средствам поражения ПВО: – ЗРК и истребителям. Для этого надо не только соответствующее количество радиолокаторов, обеспечивающих непрерывный радиолокационный контроль воздушного пространства, но и командный пункт ПВО, управляющий всей группировкой. При этом Командный пункт должен обладать полномочиями на применение средств поражения. Но эти полномочия должны быть строго регламентированы. Прежде всего, кто и в каких случаях отдает команду на уничтожение иностранного самолета. Вот, например, даже в произошедшем случае. Предположим, уже была бы система ПВО, есть ЗРК и даже где то сопровождающий наш истребитель. Мы не можем запретить Турции выполнять полеты ее боевых самолетов. И просто наблюдаем за ними. Они летают вдоль границы с Сирией, в том числе могут выходить в положение для атаки, но находясь на своей территории. И что все их сразу сбивать? Но ведь мы не находимся в состоянии войны с Турцией. Значит или надо определить зону, в которой турецким истребителям запрещено находиться или запрещено подходить к нашим самолетам на определенное расстояние. Причем эта зона распространяется на турецкую территорию. И что Турция потерпит такой ультиматум? Совсем не уверен. Значит необходимо или договариваться, причем на самом высоком уровне, или объявить о создании такой зоны и практически объявить войну Турции. Безусловно, турецкий истребитель, вторгнувшийся на территорию Сирии, можно было уничтожить. При условии, что было выдано целеуказание сопровождающему нашему истребителю или ЗРК С-400. Но вновь решение на открытие огня принимает не пилот истребителя и не командир расчета ЗРК. А на очень высоком политическом уровне, потому как мы не находимся в состоянии войны с Турцией. А на принятие решения отводятся секунды или придется сбивать турецкий истребитель уже на турецкой территории.

И все заявления о создании зоны или особых условий полета, или запрета вхождения иностранных самолетов в воздушное пространство Сирии не может делать Россия от своего имени. Это не наша территория. Такие заявления должен делать президент Сирии, обращаться к нам за помощью в их реализации. Или должно быть соответствующее решение ООН. Но нет никаких заявлений со стороны Сирии, нет обращений к России о защите воздушных границ Сирии. Есть только просьба о поддержке в борьбе с террористами. А этого не достаточно для принятия решения по уничтожению турецких истребителей.

Таким образом, это не ошибки или головотяпство военных, а отсутствие ясного политического решения по сложной сложившейся ситуации.