Подвиг советских девушек, разведчиц-радисток I Украинского Фронта, выпускниц Горьковской спецшколы радио специалистов (40-й Отдельный запасной радио батальон)

Август 1944 г. Пятого числа ей только-только исполнилось 19 лет. Молодая девушка по имени Вера с красивой, как у известной на всю страну актрисы фамилией - Орлова. Она стоит у распахнутой двери самолёта, готовая прыгнуть в темноту и неизвестность. На ней автомат с боекомплектами, вещмешок, рация, как она потом называла - «мой любимый Северок», весом в 10 кг, запасные элементы питания к рации и парашют. Их разведывательно-диверсионную группу I Украинского Фронта забрасывали с заданием за линию фронта, в глубокий тыл врага на территорию Польши.

Самолёт летел низко, чтобы не быть замеченным фашистскими ПВО и десантироваться разведгруппе предстояло со сверхнизкой высоты в 300 метров. В группе 12 профессионалов. Никто ещё не знает, что действовать автономно придётся почти восемь месяцев и в живых из них останется только 5 человек.

За плечами у Веры, детство на станции Народная и в деревне Коршуновка, Алешковского (ныне Терновского) района, Воронежской области, учёба в школе. В Народненской неполной средней школе в 1939 году она вступила в комсомол. В 1942 году, вместе с матерью, начала работать в колхозе, так как отец болел, а младшая сестрёнка Надя ещё училась. В марте месяце 1943 года отец умер и вскоре после этого она была направлена комитетом комсомола в только что освобождённый от фашистов город Воронеж, для работы в УНКВД Воронежской области.

В органах НКВД она проработала всего несколько месяцев, а затем была призвана в ряды Красной Армии.

Вот как это было, вспоминала потом Вера: «Вошла в кабинет. За столом сидели несколько военных, которые, познакомившись с моей биографией, начали вести беседу со мной, задавая различные вопросы, уточняя имевшиеся у них сведения обо мне. Отвечала, слушала, вновь отвечала, а потом сказала: «Если Вы намерены призвать меня в армию, то так и говорите, а то мне нет времени тут долго сидеть, меня отпустили всего на один час.

Переглянулись между собой сидевшие – подполковник, два майора и капитан. На их лицах появилась улыбка. Видимо были удивлены таким моим дерзким словам. А затем подполковник говорит: «А вот такие боевые и озорные нам нужны». Вскоре меня отпустили.

А через несколько дней за мной приехала автомашина в которой уже находились несколько человек, а среди них Ася Тонких, Тая Шевченко, Ирина Корек, Нина Семендяева и двое парней. И вот с ними то я и училась в Горьком в школе радистов. А потом в школу прибыла Надя Колбина и Аня Петрова.

Через 35 лет после Великой Отечественной Войны в мае 1980 года в городе Фрунзе участник Финской и Великой Отечественной Войн, гвардии подполковник в отставке Сурин Виктор Васильевич напишет биографический очерк о радистке-разведчице Орловой Вере и благодаря ему мы узнаем о подвиге этой отважной девушки, а история сохранит для нас имена славных советских разведчиц.

Сурин Виктор Васильевич: «Ещё раз просматривая материалы на Колбину Надежду Дмитриевну, обнаружил её письмо от 01 апреля 1944 года, отправленное со станции Народная, Воронежской области в город Фрунзе на имя отца – Колбина Дмитрия Васильевича, 1886 года рождения (умер 23 января 1967 года), в котором Надя Колбина писала и об Орловой Вере:

«1 апреля 1944 года. Смерть немецким оккупантам! Папа, как я рада, еду туда, куда мечтала попасть, на I-й Украинский фронт. Через несколько дней буду в столице Украины. Еду обратно в свою часть, думаю будет не плохо, главное буду работать, а то знаешь, как надоело учиться столько месяцев.

Сейчас сижу в квартире одной из наших девчёнок – у Веры, которая имела счастье заехать домой на ст. Народная. Мамаша её добрая, пожилая женщина, встретила нас очень хорошо. Сегодня утром вымылись, хорошо по-домашнему выспались, покушали. Завтра тронемся дальше. Не знаю, как сядем в поезд, посадка трудная, очень много народу движется на запад. При первой возможности сообщю новый адрес... Надя.

Ст. Народная, Воронежской области».

Из дальнейших писем Колбиной Надежды видно, что 03 апреля 1944 года они вместе прибыли в город Харьков; 16 апреля – в город Киев, затем несколько дней были в городе Житомире и после этого попали в город Проскуров (ныне город Хмельницкий), где начали готовиться к выполнению задания.

11 сентября 1944 года Надя Колбина сообщала в письме, что находится на аэродроме, ждёт вылета на задание, адрес – п/п 70757.

С сентября 1944 года по 31 марта 1945 года Колбина Надежда в составе разведгруппы выполняла задание в тылу врага, в Чехословакии, где и погибла. Похоронена в братской могиле жертв фашизма в городе Готвальдов (ЧССР).

На мою просьбу к Орловой Вере прислать свои воспоминания о совместной службе в рядах Красной Армии с Колбиной Надеждой, она в своём письме от 09 января 1980 года, указала: «Надежду Колбину я знала непродолжительное время. Перед командированием в Горьковскую школу радистов, мы проживали в одной из деревень под Воронежем, около двух недель, а потом нас направили в город Горький, где мы учились в одном взводе. После окончания школы радистов в городе Горьком, нас направили в в/часть – г. Киев.

Наша команда состояла из пяти человек: Надежда Колбина, Ира Корек, Ася Тонких, Аня Петрова и я. Я была старшей группы. И это сыграло на то, что мы побыли у меня дома. Из города Горького мы приехали на станцию Поворино Воронежской области. Я сама не ожидала, что буду в двух часах езды от дома.

Стали вести переговоры всей командой: заехать ко мне или не заехать. Рассудили так, что это единственная возможность побывать дома сутки перед неизвестностью. И решили заехать. Тем более, что местный поезд Поворино-Народная, стоял на путях и должен был отправиться буквально через минуты. Конечно, с моей стороны были не малые слёзы, чтобы заехать домой.

Были мы у нас двое суток, хотя хотели побывать только одни сутки, но подвёл поезд, нам ведь нужно было опять возвращаться на станцию Поворино, и как раз на второй день местный поезд из Поворино в Народную не пришёл.

Мамочка моя до самой смерти (умерла она в декабре 1977 года) вспоминала, как мы заезжали к ней. К сожалению ни одно письмо не сохранилось у неё и ни одного фото, а я ей посылала фото с Надюшей Колбиной, и сама Надюша присылала ей письмо из города Житомира. Мы ведь после города Киева, были сначала в городе Житомире (очень немногое время, может дней 6-8), а уж потом нас привезли в город Проскуров.

И вот в Житомире мы с Надюшей попали под бомбёжку. Время было к вечеру, мы пошли ломать забор (нас послала хозяйка, чтобы топить плиту, так как хозяйка готовила для нас пищу), и в это время стали бомбить город. Я как то заранее приметила огромное бревно (как потом оказалось, что это не бревно, а металлический столб, но столб не обычный, а длиной около 5 метров), и вот как будто интуиция подсказала, я схватила Надю и мы с ней падая, перевалились через этот столб. Лежали, а осколки ударялись в этот столб. Как потом мы с Надей делились, кто что думал в этот момент. Оказывается мы обе ничего не поняли тогда, вроде бомбы падали недалеко, но мы не так обращали внимание на бомбы, как на то, что что-то непонятное стучит рядом.

Когда кончилась бомбёжка, мы встали и стали осматривать то место, где лежали. И что-же мы увидели - с противоположной стороны столба оказалось много дырок, наделанных осколками. И как Надюша писала моей мамочке, что Верочка спасла меня, падая в другую сторону сама, схватила и меня. Я теперь считаю её своей сестрёнкой, а Вас буду в письмах называть мамаша, если Вы не возражаете. А после войны, обязательно навещу Вас. Вот и всё о нахождении в Народной.

В городе Проскурове мы с Надюшей прожили вместе очень короткое время (кажется тоже около двух-трёх недель), затем нас разделили, стали готовить для заброски в тыл врага. И больше я Надюшу Колбину не видела.

С уверенностью могу сказать, что Надя была истинным патриотом своей Родины. И безусловно погибла, как герой. И как принято сейчас говорить: в разведку с Надей можно было идти, она не подведёт»...

Далее, с июля 1943 года по март 1944 года - восемь месяцев учёбы в Горьковской спецшколе радистов (40-й отдельный запасной радио батальон). После окончания спецшколы радистов, она была направлена в свою войсковую часть, которая снова направила её на учёбу, осваивая шифровальное дело.

И вот начало боевого задания. Это её вторая разведгруппа, которая была уже, как говориться «на старте», но там трагически погибла радистка (утонула, купаясь в озере). И Веру распределили в неё.

Первой была разведгруппа с которой она должна была лететь на задание в Венгрию. Это была хорошо сработавшаяся группа. Командир группы Андрей и его напарник - разведчик, уже неоднократно были на задании. А радистка Катя только ещё готовилась к заброске в тыл врага. Она училась не в Горьковской спецшколе радистов, а где-то в Москве. Веру включили в состав этой разведгруппы, как запасную радистку. Ей сразу понравились эти отважные люди, своей слаженной дисциплиной, знанием дела, мужеством. Они ждали радистку, прекрасно владеющую немецким языком, которая отдыхала после выполненного задания. И по всей вероятности командование тянуло с отправкой этой группы, а её включили на тот случай, если вдруг поступит приказ о срочной выброске группы. Потом радистка из группы Андрея вернулась и её перебросили в группу для заброски в Польшу.

Позже, Вера Орлова вспоминала: «Когда в августе 1944 года Вера в составе разведгруппы прибыла на аэродром, находящийся под Львовом, там находились уже ещё две группы: группа Андрея, отправляющаяся в Венгрию и вторая группа в составе которой находилась моя дорогая подруга Таечка (встреча была неожиданной) и наша группа. Всем трём группам вылет был назначен в одну и ту же ночь.

Первым вылетел самолёт с группой в которой была Таечка Шевченко. Приземление у них прошло благополучно.

Вторым должен был лететь самолёт с разведгруппой где командиром был Андрей. Но при взлёте этот самолёт налетел на стоящие на аэродроме самолёты-истребители, упал и загорелся. Вся разведгруппа Андрея и экипаж самолёта трагически погибли на своём аэродроме. На аэродроме начался пожар, рвались боеприпасы находившиеся в самолётах. Всё это произошло на наших глазах, моральное состояние нашей группы было отвратительное. Нам вылет был отменён на три дня. Потом вылетели».

Таким образом, получив специальное задание разведотдела I-го Украинского фронта, в августе 1944 года Орлова Вера Егоровна, в составе разведгруппы, была выброшена, как радистка-разведчица, в тыл врага на территорию Польши, где группа действовала в районах городов – Радом, Кельцы, Лодзь.

Сурин Виктор Васильевич пишет в биографическом очерке следующее: «Прошло 35 лет, как отгремели последние залпы войны. Уходят в прошлое исторические дни весны 1945 года. И хотя время обладает способностью сглаживать острые края пережитого, годы грозных сражений не меркнут в памяти народной. Память о прошлом жива. Неизвлекаемым осколком сидит она в людских душах. Ветераны разыскивают тех, с кем шагали по огненным дорогам, подрастающее поколение ведёт активный поиск каждого из тех, кто в тяжёлую годину с оружием в руках встал на защиту не только своей социалистической Родины, но и народов других стран».

О Вере Орловой, Сурин Виктор Васильевич продолжает повествование:

«И начались тогда у Веры Егоровны Орловой боевые будни, полные самых непредвиденных неожиданностей. Эта славная, милая, боевая, шустрая девушка, рядом с боевыми друзьями переносила все тяготы разведчицы-радистки, действующей в глубоком тылу врага.

Приходилось спать на снегу и земле после долгих переходов, идти многие десятки километров по дорогам, лесам, болотам, в дождь, в пургу и метель, неся на спине радиостанцию в железной упаковке, автомат и боеприпасы к нему. Всё это давило на плечи и тянуло назад.

Вместе с мужчинами она рыла землянки, пилила дрова, носила брёвна. Когда натыкались на вражеские заслоны, отбивалась вместе с другими. Хороня боевых друзей, давала клятву бить врагов пока на нашей земле не останется ни одного фашиста.

Вера Орлова выполняла свои обязанности наравне с мужчинами, с доброй улыбкой на лице и радовала окружающих своим жизнелюбием, общительностью, задорными песнями на привалах, заразительным смехом, отчего рядом с ней было легко и весело, уютно и тепло в землянках.

Ей всё пришлось испытать, как воину-освободителю, военной радистке-разведчице. В эту лихую годину, в великой битве за честь и независимость нашей Родины, рядом с мужчинами-воинами, были воины женщины. То были обыкновенные девушки и матери, весёлые и грустные, бойкие и застенчивые, деревенские и городские. И среди многих тысяч наших милых «сестрёнок», была Вера Егоровна Орлова.

Хочется, чтобы читающие написанные мною строки, хорошо вдумались... Что может быть противоестественнее, чем сочетание слов война и женщина. Ведь они являются носителями эстафеты жизни, самой природой созданы дарить жизнь, а не убивать, растить и воспитывать детей, украшать жизнь лаской, согревать самые холодные сердца, отдавая при этом частичку своего нежного сердца, своей души, своей любви. Они хотели любить и быть любимыми, растить детей и нянчить внуков. И в тоже время они знали, чтобы всё это было нужно победить врага, другого выхода нет. И они брали на свои плечи тяжёлый не женский труд и вместе с мужчинами сражались и часто погибали. Погибали за то, чтоб счастливо жило следующее поколение.

Иногда почему-то слово «женственность» ассоциируется только со слабостью, изнеженностью, беспомощностью. НЕТ, это не так. Я с этим совершенно не согласен. Кто видел, как действуют женщины на фронте или в тылу врага, тот хорошо усвоил, что женственность – это в первую очередь инстинктивная ненависть к любым формам физического насилия. И в тоже время – это величайшее мужество и самоотверженность, смелость и храбрость, готовность к самопожертвованию во имя жизни МАТЕРИ – РОДИНЫ, во имя жизни нашего будущего – детей. Вот характерные черты женщины-фронтовика, женщины-разведчицы, к которым относится Вера Егоровна Орлова.

Я неоднократно просил в письмах Веру Егоровну написать свои воспоминания о пройденном пути, но она, будучи исключительно скромным человеком, отвечала: «Не знаю, что и писать, ведь ничего выдающегося и героического я на фронте не сделала, таких как я, на войне были тысячи. Нам, оставшимся в живых, нужно более пропагандировать о том, какой ценой досталась нам Победа, чтобы молодое поколение не забывало об этом и берегло Мир. Живые и так получили большую награду – ЖИЗНЬ. Надо рассказывать о тех, кто не дожил до Дня Победы».

Долго не хотела ворошить прошлое Вера Егоровна. Пришлось убеждать её, что далеко не всем факелом возмездия удалось бросить себя на врага, сердцем своим заслонить пулемётную амбразуру и открыть путь к победе, как это сделал Александр Матросов, Чолпонбай Тюлебердиев и другие, что каждый фронтовик и труженик тыла, делали всё от них зависящее, чтобы скорее разбить врага и завоевать для мира Победу. Что История нашей Родины складывается из биографий людей – живых и павших и то, что мы напишем сегодня, если не сейчас, то через годы вызовет интерес у тех, кому дорога история простых людей... И наконец Вера Егоровна написала очень короткие воспоминания и я привожу их дословно.

«Разведгруппа в составе которой я была выброшена в августе 1944 года из Львова на территорию Польши, выполняла задание разведотдела I-го Украинского фронта, самостоятельно.

В партизанский отряд мы не входили. Но на основании передаваемых мною шифротелеграмм в Центр, мне было понятно, что разведчики нашей группы, собирая интересующие Центр сведения, поддерживали связь с каким-то партизанским отрядом, откуда получали ценные разведывательные данные. Помню, что однажды я передавала в Центр, что в партизанском отряде погиб радист и они просили прислать к ним нового радиста. Но где конкретно действовал этот отряд, мне не известно. Ясно было одно, что они находятся где-то недалеко от нас. Не интересовалась я этим, потому что моё дело – связь со штабом I-го Украинского фронта.

Меня старались всячески уберечь от столкновения с врагом, так как все разведчики группы понимали, что если что-то случится со мной, то разведгруппа считай прекратила своё существование, ибо собранные сведения передать было бы уже некому в Центр.

Были у нас всякие злоключения и приключения. И в засаду попадали, где теряли хороших боевых друзей. И в перестрелке не раз пришлось участвовать.

Был такой незабываемый случай. Мы как-то зашли в одну из деревень в Польше (кажется Антопаловка, но за точность не ручаюсь, хотя по звучанию, подходит) для небольшого отдыха. Решили помыться, починить обувь, так как погода становилась холодной. И вот мою радиостанцию, мой милый «Северок», запеленговали немцы. Мы, конечно, не ожидали такой быстроты от фашистов, но оказывается (это потом уже мы узнали), они нас преследовали. Нас окружили и оставили проход на болото.

Что делать? Командир сказал, - только пробиваться. Только бой. В болото идти нельзя, так как там верная гибель всей группы. Мы приняли бой. В этом неравном бою (немцев было гораздо больше чем нас), погибли четыре человека, один из них – наш командир. Но задание мы выполнили, за что все были награждены орденами.

Иногда думаешь, - неужели всё это было? Как могли выстоять, перенести то, что казалось бы, выше человеческих сил... Всего, конечно, не напишешь»...

Да, согласен, всё трудно описать... Писал и думал, как тяжело было Вере Егоровне и её боевым друзьям действовать в тылу врага, где кругом сконцентрировано огромное количество вражеских войск и различных секретных служб, которые в основном и занимались тем, что искали советских разведчиков в своём тылу.

Поэтому наше командование и готовило разведгруппы долго и основательно, подбирая в них людей редкого бесстрашия, удивительного самообладания. Тяжело было действовать и потому, что рядом находились совершенно незнакомые люди, говорившие в основном на своём родном языке и лишь иногда по-русски с большим акцентом. Не всегда можно было понять, друг перед тобой или враг.

В своих воспоминаниях Вера Егоровна написала простые, но очень понятные слова: «зашли в одну из деревень в Польше для небольшого отдыха. Решили помыться, починить обувь, так как погода становилась холодной...». Как просто сказано, а если глубоко вдуматься в это выражение... Ведь шли то они не по шоссейным или хорошим просёлочным дорогам, а через леса, непролазную грязь от бесконечных дождей, то и дело сыпавшего снега. Ноги утопали в холодной вязкой глине. Частенько забывали, что такое тёплая землянка. Обогревались, сушили одежду, ремонтировали её, ели горячее – в основном в сёлах. Но далеко не в каждом селе можно было остановиться на привал. Частенько было так, что подходили к сёлам, но после проведённой разведки, обходили их и вновь, тщательно маскируясь, шли дальше, сгибаясь под тяжестью нагруженного.

На войне конечно всем тяжело; выдерживать атаки противника, самим идти в бой под огнём врага, форсировать с боем реки, доставать «языка», терять друзей. Всё это требует большого мужества. Но здесь есть чувство локтя. А вот в тылу врага, да вдобавок на вражеской территории, во много раз труднее. Порой приходилось действовать в одиночку, в очень сложных условиях и это требовало особого напряжения воли и сил.

«Путешествия» по лесам и болотам, питание в проголодь, да ещё в сухомятку, каждодневное недосыпание, короткий сон в ненормальных условиях, всё это не остаётся бесследным. И, видимо, это одна из причин, что Вера Егоровна старается не вспоминать о тяжёлом, но героическом прошлом.

Тяжело... И в этой связи я попросил её рассказать не о перенесённых тяжестях в период действий в тылу врага, а о том, когда и где их разведгруппа встретилась с регулярными частями действующей Красной Армии. Об этом Вера Егоровна написала:

«В начале 1945 года в лесах Польши стала слышна далёкая канонада нашей артиллерии. Приближающийся гул, волновал сердца, наполнял нас новой силой. Мы частенько заводили разговоры о соединении с Действующей армией. Каждый высказывал желание скорее стать в ряды регулярной армии. Уверена, что побывавшие в тылу врага, знают, как владело тогда это чувство нами... И вдруг, по радио, мы получаем приказ: «С приближением фронта, не дожидаясь дальнейших распоряжений, двигаться на запад». И мы вновь уходили в глубокий тыл.

Войска Красной Армии интенсивно шли на запад и где-то в конце февраля или начале марта 1945 года, в каком районе Польши припомнить затрудняюсь, мы оказались в тылу своей Красной Армии. Они продвигались быстрее, чем мы.

Когда соединились с частями Красной Армии, в живых от нашей группы осталось пять человек. Нас доставили в воинскую часть, отправлявшую нас на задание.

Я заболела и меня поместили в гор. Ченстохов (Польша). По всему телу появились такие фурункулы, что ни сидеть, ни лежать было нельзя. А всё от того, что при форсировании одной речушки, я провалилась в воду. И вот, в мокрой одежде, пришлось идти всю ночь, а был февраль месяц 1945 года. У меня стали выпадать волосы, их удалили под бритву. Требовалась срочная медицинская помощь. В течение месяца меня отхаживали.

И вот, видя меня такой безрадостной и, зная мой общительный, весёлый характер, в одно из посещений, майор спросил меня: «А кого бы Вы из своих друзей сейчас хотели бы увидеть»? Я сразу сказала, что если можно – Таичку Шевченко. И её привезли ко мне в город Ченстохов. Какая это была неописуемая встреча и радость.

Мы несколько ночей не спали, всё говорили, говорили... Мы жили в одной квартире. Потом нам разрешили навестить её командира с ребятами, которые отдыхали тоже в городе Ченстохове. Своих боевых друзей, с которыми я вернулась в часть, после выполнения специального задания, я больше не встречала. На мои расспросы, ответили, что один из них в госпитале, а остальные на задании. И разговор окончен. Хочется верить, что пули последних месяцев войны миновали моих боевых друзей и они сейчас живут в добром здравии.

Потом из Ченстохова нас перевели в Германию. Жили в маленьком городишке, название которого стёрлось из памяти. Кончилась война, настал желанный день Победы. Настал мир и тишина, над головой чистое голубое небо и солнце. Наконец-то можно было ходить по земле во весь рост, не пригибаясь.

Осенью 1945 года, после неоднократных просьб о демобилизации, по случаю болезни моей мамы, которая жила одна, меня демобилизовали. А Таечка Шевченко осталась в части и служила до 1948 года.

Демобилизовавшись, я приехала к маме на ст. Народная Воронежской области. Умерла мама в декабре 1977 года. По ряду причин со ст. Народная я переехала к сестре Наде в город Таллин, где прожила до 1956 года.

Муж мой уроженец города Ленинграда и мы в 1956 году переехали на его родину в Ленинград, где и проживаем в настоящее время».

Умерла Вера Егоровна Мухина (Орлова) 31 января 2006 года в Петербурге, похоронена в г. Таллине, Эстония.

Бабушка Вера никогда не рассказывала о своём славном боевом прошлом. О том, что она служила в разведке I Украинского Фронта, родственники узнали только в 80-х, видимо после публикации биографического очерка о ней.

Дополню очерк воспоминаниями бабушки: «За выполнение этого задания все участники разведгруппы были награждены орденами Красной Звезды, а погибший в бою командир был удостоен звания Героя Советского Союза.

Действуя на территории Польши их разведгруппа, совместно с местными партизанами, участвовала в освобождении одного из концлагерей. Это уже тогда, когда фронт начал двигаться на запад и фашисты готовились уничтожить узников лагеря. Заключённые были переданы партизанам, а их разведгруппа продолжала двигаться дальше».