«Прямая линия» с президентом Владимиром Путиным в 2015 году была особенной: страна изменилась. Она начала меняться еще в 2012 году, кардинальный перелом произошел в 2014-м, поэтому только сейчас наблюдатели могли оценить, какую трансформацию вместе со страной прошел и ее лидер. И «Прямая линия» в этом смысле оказалась содержательно богатой: по ее итогам можно сказать, что у России – новый президент.
Конечно, Владимира Путина никто не подменил, и речь идет о трансформации его лидерских функций и места в политической системе координат.
Вам это неинтересно
Наблюдается глубокий слом в прямом взаимодействии президента и общества. Это заметно, например, по съехавшему формату: «Прямая линия», которая на протяжении многих лет подразумевала под собой прямой диалог главы государства со своими гражданами, трансформируется в формат большой пресс-конференции, где граждан вытесняют журналисты, эксперты, представители профессиональных сообществ (фермеры, военные, бизнесмены и т.д.). Место действительно прямого диалога сократилось, а Путину гораздо комфортнее, например, ответить на видеообращение или записанный аудиовопрос, чем обмениваться мнениями с не всегда контролируемой толпой во время прямого включения из регионов. Таких стихийных (куда по идее мог прийти любой желающий) точек в этот раз не было вообще, и неудивительно: по мере роста социальной напряженности и усложнения социальных проблем риски выхода из-под контроля ситуации в таких точках очень высоки.
Владимир Путин отдаляется от «простого россиянина», который в своих частных проблемах больше создает неудобств, чем обеспечивает поддержку. И для Путина теперь гораздо удобнее оперировать понятием «народ», которое вовсе не означает сумму интересов каждого «простого россиянина», а воплощает в себе «интерес нации» в историческом, геополитическом масштабе. В этом и есть смысл нового лидерства Путина, то, как он себя ощущает. Его личная повестка сместилась с «нужд простых людей» на проблемы глобальной справедливости, отношений народов, определения места России в мире.
Мы больше не видим в прежних объемах человеческой солидаризации Путина с теми, кто жаловался на проблемы, совместной борьбы против произвола и несправедливости (критика губернаторов, чиновников, раздача грозных указаний, обещания разобраться и наказать виновных). Полностью выпала тема коррупции, неэффективности властей. ЦБ справляется, правительство работает, губернаторы на месте. Теперь все иначе: по мере роста осуждения со стороны «простого человека» Путин быстро сближается с элитой. И в этом главный итог «Прямой линии»: происходит переписывание контракта в треугольнике отношений лидер – общество – элита.
В практической плоскости это вылилось в проявление чрезмерного, неадекватного на первый взгляд оптимизма в оценке социально-экономической ситуации и последствий кризиса. Нынешняя «Прямая линия» происходит во время самого острого за 15 лет правления Путина социального вызова, на который он не сумел сформулировать комплексный ответ. Путин этот вызов, по сути, отрицает. Обращение общества к своему лидеру за социальной помощью не было замечено.
Отдаление от «простого человека» заметно и в том, как снизился уровень осведомленности Путина по многим вопросам: он просит информацию о масштабах пожаров после видео обращения женщины из Хакасии, не знает про продукты, обходящие антисанкции. Хотя все это темы из топовых сюжетов медиапространства. Он дает нереальные указания (построить дома для погорельцев к сентябрю) и недооценивает масштаб ухудшения уровня жизни. Он не хочет говорить, что вернуть отмененные электрички не удалось, а цены на перевозки все равно значительно выросли. Но даже в этой теме, где он прекрасно разбирается, президент небрежно бросает: «Детали вам не так интересны», – оговорка, отражающая неоднократно прозвучавшую в ходе «Прямой линии» позицию: «не хочу говорить подробно». В этом – пренебрежение к тем, кто задает вопрос, непризнание их права знать подробности, страх быть непонятым.
Мы видим рутинизацию «Прямой линии»: прежде зажигательное мероприятие, становившееся источником резонансных шуток, ярких фраз, новостей, сегодня – скучная обязанность.
Консервативный вызов
Так в чем же причина такого роста отчужденности? Меняются функции политического лидерства Путина. В прежние годы «Прямые линии» выполняли несколько задач: терапевтическую (показать населению, что все под контролем, страна движется в верном направлении), управленческая (Путин – менеджер, ловко решающий проблемы), политическую (повышение лояльности истеблишмента на фоне демонстрации «близости» лидера и общества).
В этом году наблюдается совершенно новая природа лидерства. Терапевтическая функция деградировала: социальный вызов игнорируется, заметна отстраненность от многих, кто жаловался на проблемы. Трудно было разглядеть и успешного менеджера: отвечая на вопросы, Путин винит Бориса Титова в недостаточной поддержке малого бизнеса (вы же советник!); Алексея Кудрина – в неработающей Стратегии-2020. Повышение ОСАГО – ответственность ЦБ, сокрытие доходов глав госкорпораций – решение правительства. Он бросает рабочим с космодрома «Восточный», что они не так важны, как Крым (вместо того чтобы отчитать застройщиков, как Рогозин), а ветерану ВОВ, что жилищный вопрос решается в интересах их близких родственников. Еще никогда мы не видели столь выраженного пренебрежения к представителям базовых групп поддержки Путина.
У нового лидерство Путина теперь совсем иная природа: народ становится инструментом, ценность диалога с ним исчезает. Источник лидерства перестает быть внешним (народ, элита), он перемещается внутрь самого Путина и питается верой в две базовые ценности: глобальная справедливость и историческая миссия. В такой системе координат нет и не может быть плохих новостей, слез бабушек о сгоревшем доме, болей мучеников от неизлечимых болезней. В этой системе координат все подчинено высшим целям, а рутина отдана на откуп исполнителям (ни в коем случае не менеджерам, так как подобная система исключает наличие менеджеров). Именно поэтому не будет ни реформ, ни кадровых перетрясок, хотя с отдельными исполнителями теперь будут разбираться жестче и чаще. Решения будут направлены на то, чтобы обеспечить плавное движение к звездам.
Именно поэтому «Прямая линия» прошла совершенно мимо еще одного, не менее актуального «консервативного вызова». «Тангейзер», танец пчелок, критика «Левиафана», снятие с проката «Номера 44», «Едим дома!», Владимир Кехман, с крестом в руках отбивающийся от кредиторов: последний год дал море подобных примеров консервативно-православного безумия. «Консервативный вызов», ломающий устои не только политической, но и культурной общественной жизни страны, способный отразиться на частной жизни каждого, не получил никакой реакции в рамках «Прямой линии» вообще: ни со стороны аудитории, ни со стороны президента.
В этом была одна из главных интриг «Прямой линии»: она могла раскрыть роль Путина и как минимум его отношение к появлению на политической арене активных, агрессивных, влиятельных, амбициозных носителей консервативно-православной идеологии, расширяющих с каждым днем сферы своего влияния. Это похоже на стихийное явление, где не нужно искать консервативный сговор, но где есть условия для появления нового поколения православных консерваторов-«патриотов». Это инерция или управляемый процесс? Если второе, на ком он замкнут? Путин пассивно поощряет, игнорирует, беспокоится или поддерживает? Все, что можно предположить, с учетом полного отсутствия этих вопросов во время «Прямой линии», – низкую значимость темы для президента.
«Консервативный вызов», как и социальный, вполне гармонирует с новой ролью Путина, устраняющегося от решения рутинных проблем. Когда президент становится миссионером, кому-то нужно заниматься буднями. Трансформация роли Путина рождает по линии «власть – общество» вакуум и спрос на новых деятелей – идеологов, «охранителей», «инквизиторов», «судей», – способных заполнить эту пустоту тем, что ни при каких обстоятельствах не будет засчитано как вольность. Чем дальше Путин от народа, тем шире в ежедневной жизни будут представлены «стражи» его курса. «Прямая линия» при сохранении такого тренда может через пару лет отпасть как устаревший и неактуальный формат: ведь в новой логике у народа все должно быть хорошо, а недовольными могут быть исключительно провокаторы. Именно так Россия приобрела Крым, но потеряла Путина, который, как лидер, вытесняется новым классом «стражей порядка».
Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий
Источник : http://carnegie.ru/2015/04/16/ru-59805/i79r
Оценил 1 человек
-15 кармы