Играя против Ирана, клан Алиевых роет себе могилу

Тегеран может рассчитывать на поддержку азербайджанской религиозной оппозиции

Надежда на деэскалацию напряженности между Ираном и Азербайджаном после состоявшегося на прошлой неделе телефонного разговора между министрами иностранных дел Хоссейном Амир-Абдоллахианом и Джейхуном Байрамовым, соответственно, прожила недолго.

На встрече Содружества независимых государств (СНГ) через несколько дней после того звонка президент Азербайджана Ильхам Алиев, не представив никаких доказательств, обвинил Иран в использовании Нагорно-Карабахского региона для незаконного поставки наркотиков в Россию и Европу. Министерство иностранных дел Ирана выступило против того, что оно назвало «удивительными заявлениями Алиева».

Добавляя масла в огонь своей анти-тегеранской кампании, режим в Баку задержал ряд азербайджанских шиитских священнослужителей, считающихся «проиранскими». В том числе бывшего имама бакинской мечети Джума (пятница) Ильгара Ибрагимоглу и главного редактора религиозного веб-сайта maide. az Сардара Бабаева. И Ибрагимоглу, и Бабаев учились в Иране. Но, в то время как первый был освобожден после долгого и подробного допроса, последнему было официально предъявлено обвинение в государственной измене. Обвинение, которое, если судить по прошлому обращению с религиозными активистами, скорее всего, приведет к длительному тюремному заключению и пыткам. Баку также будет использовать этот случай для укрепления своего имиджа в Соединенных Штатах и Европе в качестве оплота против поддерживаемого Ираном «исламского экстремизма».

Эти последние инциденты убедительно свидетельствуют о том, что, по крайней мере на данный момент, Алиев не желает снижать напряженность в отношениях с Тегераном. Военный успех Баку против Армении явно придал ему смелости открыто бросить вызов и южному соседу. Когда Иран провел крупномасштабные военные учения вблизи границ Азербайджана, его обычный арсенал был широко подвергнут осмеянию на азербайджанских проправительственных сайтах как не соответствующий высокотехнологичному оборудованию Азербайджана, созданному на израильской и турецкой базе. Алиев рассчитывает на продолжающуюся военную и дипломатическую поддержку со стороны Анкары и Тель-Авива в качестве достаточного сдерживающего фактора против Тегерана.

Поддержка Израиля, по расчетам Алиева, должна также перерасти в поддержку Вашингтона. Тем более, когда перспективы возобновления ядерной сделки с Ираном остаются неопределенными, а госсекретарь США Энтони Блинкен предупреждает об «иных вариантах», если провалятся дипломатические меры.

В этом контексте, по мере того как отношения Ирана с его традиционными соперниками в Персидском заливе — Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами — медленно оттаивают, Азербайджан превращается в альтернативный плацдарм для антииранской деятельности. Фактически, после возобновления военных действий между Азербайджаном и Арменией в 2020 году ряд аналитиков вашингтонских мозговых центров стремились распространить этот конфликт на Иран. Они надеялись, что иранские азербайджанцы сыграют роль «крадущейся лошади"* в осуществлении старых мечтаний этих ястребов. В лучшем случае это могло расчленить страну по этническому признаку. Или, по крайней мере, содействовать вооруженным сепаратистским движениям, которые заставят Тегеран замкнуться на внутренних проблемах. Любой результат будет рассматриваться как крупная победа Израиля, заклятого врага Ирана, мотивация которого является ключевой для этой группы экспертов. В условиях роста напряженности в отношениях между Тегераном и Баку эти ястребы видят данную цель в пределах своей досягаемости. И Алиев, похоже, считает, что возможные выгоды от сближения с Израилем и Соединенными Штатами перевешивают риски и издержки, связанные с гневом Ирана.

И все же уверенность Алиева кажется неуместной и контрпродуктивной. Военные учения Ирана вблизи границ Азербайджана были задуманы не как подготовка к вторжению, а скорее для того, чтобы привлечь внимание Баку к недовольству Тегерана тем, что он считает недружественной политикой первого. В то время как Иран провел большую часть последнего десятилетия, борясь с проблемами в Персидском заливе, он уделял относительно мало внимания Кавказу. Однако Иран доказал, что он является высоко адаптируемым практиком недорогостоящей асимметричной войны. Одним из несомненных последствий бравады Алиева является то, что Тегеран теперь сосредоточится на усилении своего сдерживания против Азербайджана.

Одной из относительно экономически эффективных тактик, традиционно используемых Teгераном с этой целью, является создание прокси-сил. Во время недавней напряженности в отношениях с Баку появились сообщения о создании в Азербайджане группировки хусейнитов, поклоняющихся шиитскому имаму, принявшему мученическую смерть. Они привлекли к себе внимание присутствием на их знамени фирменного логотипа Стражей Исламской революции, элитных сил безопасности Ирана. Хуссейниты, однако, на данный момент больше про шумиху в СМИ, чем про реальную силу.

Это связано с тем, что Азербайджан представляет собой иной ландшафт, чем те страны, где Тегеран успешно культивировал своих прокси — таких, как Ливан или Ирак. В то время как номинально большинство населения составляют шииты, десятилетия советского атеизма, за которыми в годы независимости последовал сильный акцент на светском тюркском национализме, подорвали связь Азербайджана с шиизмом. Фактически, администрации Алиева — как Ильхама, так и его отца и предшественника Гейдара — приветствовали распространение суннизма в стране в качестве способа отдалить Азербайджан от Ирана и приблизить его к Турции. После победы Азербайджана в войне против Армении протурецкие настроения значительно усилились.

Правительство также приняло несколько более изощренный подход к очаговым общинам убежденных шиитских верующих, которые все еще живут в стране. В то время как в прошлом власть в значительной степени опиралась на репрессии, теперь она сотрудничает с престижными религиозными лидерами в попытке создать своего рода национал-шиизм, то есть такой вариант веры, который является политически прогосударственным и независимым от Ирана. Одним из таких примеров является шейх Шахин Гасанли, который в 1990-х годах начинал как член радикального хомейнистского общества, а теперь является частью официального религиозного истеблишмента. В разгар кризиса с Ираном Гасанли явно дистанцировался от Тегерана и своих собратьев — азербайджанских шиитов. В Баку ходят слухи, что он может заменить нынешнего председателя Совета мусульман Кавказа — государственного органа, отвечающего за «официальный ислам», поскольку Совет считается слишком близким к Ирану.

Тем не менее, в стране остается немало людей, недовольных коррупцией и социально-экономическим неравенством, которые стали слишком очевидными при династии Алиевых. Хотя победа в войне может на некоторое время затмить эти опасения, это не будет длиться вечно. С учетом того, что светская оппозиция была уничтожена Алиевым, вполне возможно, что, по крайней мере в какой-то степени, недовольство приобретет религиозно-политическую форму, что в долгосрочной перспективе откроет некоторые возможности для Тегерана.

Чрезмерное подчеркивание пантюркистского аспекта в его борьбе с Тегераном также оборачивается против Баку. Подчеркивание тюркского происхождения некоторых исторических иранских династий, таких как Сефевиды и Каджары, не является аргументом в пользу отделения от Ирана, как считают некоторые идеологи в Баку, а скорее укрепляет связь иранских азербайджанцев с Ираном.

Фактически, недавняя вспышка напряженности между Баку и Тегераном возродила давно дремлющее в Иране представление о Кавказе как о провинции-отступнице, отколотой от него в 19 веке Российской империей. Подъем иранского национализма, как в его религиозной, так и в светской формах, является еще одним долгосрочным последствием, которое Алиев и его сторонники не смогли предвидеть. Одним из его последствий является то, что Тегеран уже начал разворачиваться к Еревану, тем самым по иронии судьбы делая заявления Баку о проармянском уклоне Тегерана самореализующимся пророчеством. Например, Иран решил использовать Армению, а не Азербайджан, в качестве своего канала для торговли Север-Юг — в проекте, в который Азербайджан уже вложил значительные средства в качестве билета к своему постнефтяному процветанию.

Хотя такие проекты носят, скорее, долгосрочный характер, Иран уже обладает своим основным средством обычного сдерживания — ракетами, дальность действия которых охватывает всю территорию Азербайджана. Иран продемонстрировал свою способность наносить точные удары по нефтяным месторождениям Саудовской Аравии, несмотря на тесные отношения Эр-Рияда с Соединенными Штатами в области безопасности. По общему признанию, такой удар будет означать массовую эскалацию и вызовет ответные меры, возможно, с участием Турции, поэтому порог для его проведения будет чрезвычайно высоким. Однако иранские лидеры в прошлом наглядно демонстрировали, что, если их загнать в угол, они без колебаний набрасываются на своих врагов. Таким образом, новообретенная драчливость и провокации Алиева в отношении Ирана могут подорвать долгосрочную безопасность Азербайджана.

Эльдар Мамедов