Предисловие.
Некоторое время тому назад я опубликовал в интернете несколько текстов, затрагивающих философию и религию[1][2][3][4][5], идеи которых иногда слишком расходятся как с существующими до сего дня религиозными, так и с философскими доктринами. Теперь я чувствую, что парадигма, к которой привели меня мои размышления, вполне созрела, и эти тексты следует отчасти свести в один последовательный текст, опустив некоторые не самые существенные детали, но добавив то, чего в них нет... Получилась одна из разновидностей пантеизма, которую можно было бы по терминологическим признакам условно назвать «христианским пантеизмом», однако без всякого оттенка религиозности. Ни христианская, ни какая-либо еще картина становления Мира и вытекающих из нее мировоззренческих последствий не приносят ни моей душе, ни моему разуму покоя и радости, т.е., они для меня неудовлетворительны.
I Телеология.
«Жил я до 50-ти лет, думая, что та жизнь человека, которая проходит от рождения и до смерти, и есть вся жизнь его и что потому цель человека есть счастье в этой смертной жизни, и я старался получить это счастье, но чем дальше я жил, тем очевиднее становилось, что счастья этого нет и не может быть...»
Л.Н.Толстой «Христианское учение»
Наряду с этими же мыслями, вынесенными в эпиграф, крайне интересовали и по-прежнему интересуют меня и другие, относящиеся к более глубокому пласту Бытия, а лучше сказать, к его основанию. Разумеется, определенно-правильные ответы на вопросы, о которых я порассуждаю ниже, получить никак нельзя. Можно лишь помыслить в тех пределах, что даны каждому из нас. А о некоторых вопросах даже и помыслить невозможно, ибо разум человеческий упирается в абсолютно непроницаемый предел. Ближе Создатель к себе не подпускает. Даже мысленно.
Итак, вот те вопросы, которые мучают некоторые умы как безответная любовь трепетное сердце. Кто я/мы? Где я/мы? Как это все случилось и получилось? И почему?
Последний вопрос как раз тот, о котором даже помыслить невозможно. Над остальными можно хотя бы помыслить. Пройдя уже порядочный путь своей жизни, пытаясь все это время осмыслить эти самые вопросы, дошел я, наконец, до той той точки, где мне стало ясно, что у Бытия самого по себе должен же быть какой-то смысл. Не может же Бытие быть просто дурной бесконечностью, идущей ниоткуда в никуда, и притом низачем. А если есть смысл, то есть Тот, кто этот смысл создал, т.е. есть Создатель. А если есть Создатель, и есть то, что мы видим вокруг себя, т.е. Вселенную, то возникает вопрос, как, из чего и для чего Создатель создал Вселенную. Помыслить о том, что Создатель сотворил Вселенную из ничего или из некоей «глины-материи», существовавшей предвечно и независимо от Создателя, я не могу, ибо нелепо. Остается принять как постулат, что:
Существует Создатель и ничего, кроме Создателя, не существует.
Из этого постулата вытекают три следствия:
1. Природа во всей своей совокупности и целостности – это проявление Создателя, его Бытие. Все суть Бог в привычной терминологии.
2. Все живое, как мы это видим и понимаем, может быть только плодом живого же. И человек, в т.ч., является частью Бога, «сыном» Бога. И всякое живое существо является «сыном» Бога. Но человек (и всякая живая тварь), хоть и является частью Бога, сам не есть Бог. Часть не равна целому, но в некоторых своих характеристиках подобна ему.
3. Развитие, циклы и трансцендентность живого в смене поколений превращаются в дурную бесконечность, если не принять, что это только механизм (алгоритм) саморазвития Создателя. Но, поскольку Он предполагается абсолютным (т.е. до него ничего и никого нет), то его саморазвитие может заключаться либо в его совершенствовании (если допустить, что Он не совершенен), либо только в его увеличении, в его приращении, если Он совершенен. И предела этому процессу нет (эволюция Бога).
Первое и третье следствия суть причины всего, о чем мы только можем помыслить. О процессе эволюции Бога можно помыслить как о периодическом («дыхание» Бога) или непериодическом. Невозможно помыслить лишь, почему это так, поскольку постулат или аксиома и представляют тот предел мышления, выход за который невозможен.
Второе следстствие представляет обычно наибольший интерес, поскольку характеризует тот слой бытия Бога, в котором все, что нас как-то касается, и происходит, т.е. собственно Бытие, как мы его понимаем, но фундаментально важными являются все три.
Итак, что же тогда в таком контексте мы? И где мы, какое место у Бога занимаем? Что такое «живое, жизнь»? Наши представления о человеке (на самом деле это относится ко всему живому) сводятся к трем главным ипостасям: 1. плоть, 2. душа и 3. дух. Мое понимание этих ипостасей состоит в следующем.
1. Плоть: то, что мы воспринимаем как материальную плоть жизни суть сложные машины, неживые (в привычном смысле) биороботы.
2. Душа: в своей первичной основе она есть Душа Создателя, пронизывающая как метафизический эфир все «материальное» Божественное Тело – Природу. Она и есть Жизнь. Она оживляет, одушевляет всякую машину (атом в этом контексте есть тоже машина), способную к Ее восприятию и взаимодействию с Ней. Такая способность является самой важной частью любого создания, т.е. любой «тварной плоти». Это – первая всеобщая коммуникативная основа для всего со всем.
3. Дух или Сознание: подобно Душе, в своей первичной основе есть Дух Создателя, Божественный Разум, пронизывающий как метафизический эфир другого рода все «материальное» Божественное Тело – Природу. Все во Вселенной, от электрона до человека, пронизано этим Сознанием, но воспринимает его в меру своего устройства. Это – вторая всеобщая коммуникативная основа для всего со всем. Этот Разум, во-первых, формирует Природу, сообщает ей определенные законы (алгоритмы), т.е. вид, структуру и способ Бытия (создает машины), в т.ч. способ коммуникации с Целым посредством коммуникации с отдельными частями Целого и, через это, способность осознания себя частью Целого и самопознания. Способность к коммуникациям и самопознанию и, тем самым, к познанию окружающего мира (рефлексии) увеличивается с ростом сложности объекта/субъекта. Человек является самой сложной из известных нам одушевленных систем, способной к накоплению коммуникативной информации и ее сопоставлению (т.е. анализу, обработке). В меньшей степени это присуще и всем остальным живым существам и даже неживым машинам.
На самом деле (к чему я еще вернусь ниже) эти ипостаси универсальны, т.е. относятся абсолютно ко всему, а не только к человеку: это ипостаси Создателя, это Он так устроен и, соответственно, каждая его клетка (уже известные и еще, возможно, неизвестные нам элементарные частицы, атомы и все остальное по мере усложнения) устроена по тому же триадному принципу: плоть (машина), душа и дух. Иначе говоря, электрон тоже одушевлен и одухотворен: он в этом смысле «живой и разумный». Но разница между живой и неживой природой в привычном нам смысле заключается в устройстве машины: малые, «примитивные» машины (я взял слово в кавычки по той простой причине, что мы не знаем и не понимаем, что такое «элеменарные» частицы, которые суть самые примитивные машины; это есть то, что Кант называл непознаваемой вещью-в-себе) не способны к самовоспроизводству. Напротив, большие и сложные машины (биороботы) имеют механизм и программу самовоспроизводства, записанную в их ДНК. Поскольку я исхожу из эволюции Создателя как из единственного не лишенного смысла представления о Бытии, то как об одном из возможных алгоритмов этой эволюции я могу помыслить, что устройство биороботов таково, что они способны не только воспринимать Душу и Разум Создателя, но и генерировать свои локальные, присущие только индивидуально им, отклики, то, что мы называем Душой и Разумом человека (то же самое относится ко всем живым системам). И эти отклики не должны бесследно исчезать с остановкой системы, т.е. с тем, что мы называем смертью, а должны возвращаться в Душу и Разум Создателя. Эти индивидуальные Души и Разумы суть маленькие приращения Вселенских Души и Разума.Такая индивидуальная Душа пополняет Душу Создателя, но не растворяется в ней сразу, но остается различимой, по крайней мере, еще некоторое количество времени (циклов), тем самым продолжая свое бытие. Таким образом, можно сказать, что индивидуальная Душа является какое-то количество циклов (реинкарнаций) «бессмертной». Истинно бессмертной она становится, когда теряет свою индивидуальность и полностью сливается с Душой Создателя, растворяется в ней и приводит к ее росту. Индивидуальный же Разум, как приращение алгоритмов, сразу растворяется в Разуме Создателя (если он созидательный, а не разрушительный), ибо Разум – это конструирование, а Душа – это жизнь, т.е. они имеют существенно разные цели, хотя действуют всегда совместно (об этом ниже). Насколько помысленный здесь алгоритм соответствует истине? Ответить на этот вопрос, конечно, невозможно, по крайней мере, в ближайшие несколько тысяч лет. Я думаю, любая модель будет неверной или, в лучшем случае, очень приблизительной. Фундаментальный вопрос – причинно-следственный. Механизм в этом контексте интересен, но вряд ли действительно постижим.
Теперь посмотрим на различные религиозные и философские парадигмы Бытия с древнейших времен и до наших дней с целью нахождения совпадений и различий как между ними, так и с той парадигмой, к которой пришел я. Не на все, конечно, но на самые важные. В доисторические времена, когда человечество было в детском возрасте, в животном состоянии, люди никак не выделяли себя из животного мира: они были равны всем окружающим их. Были ли у них какие-либо верования в высшие силы? Конечно, были, не могли не быть, ибо гром и молния были для них не от мира сего. В этой связи уместен вопрос: а есть ли у братьев наших меньших, которые еще не достигли таких степеней «пробуждения сознания», каких достиг homo sapiens, какие-либо верования в высшие силы? Я полагаю, должны быть...
Тора. Книга Бытия.
Ветхозаветная Книга Бытия начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою...». Вся эта коротенькая первая глава Книги Бытия, посвященная космогонии, интересна и замечательна, особенно с учетом тех отдаленных, условно говоря, на три тысячелетия вглубь от нас времен. Свиток Торы, первой Книгой в которой как раз и является Книга Бытия, был найден в 620 году до нашей эры во время реставрации Первого Иерусалимского Храма. Когда и кем он был написан – неизвестно. Ясно лишь, что автор (или авторы) был человеком очень продвинутым: представленная там космогония хоть и несколько путаная местами (например, Бог сотворил растительность на Земле в день третий, а Солнце – только в день четвертый, что весьма странно даже для Ближнего Востока, всегда жарко согретого солнцем) и весьма невнятная (внятность в нее вносили многие поколения авраамических (иудейских и христианских) толкователей, вплоть до сегодняшнего дня, причем каждый толковал более или менее по-своему), но в целом, если Дни там понимать не буквально (а некоторые толкователи настаивают именно на буквальности), а как определенную историческую последовательнось периодов, то это, в целом, совпадает с современной научной картиной мира, но не в смысле эволюции, а в смысле последовательности, что само по себе достойно удивления. Никакой эволюции там, конечно, нет.
Телеология Торы сводится к следующим утверждениям: 1) Бог предвечно существовал (по христианским толкованиям - в виде Троицы). Сущность Бога-Отца никак не обозначается, равно как и Святого Духа, в отличии от Сына – Логоса-Слова: Духа Божия. Правда, в иудейской мифологии, где нет ни Сына, ни Святого Духа, но есть Дух Божий, Иаков боролся с Богом и даже победил его; не уточняется, правда, с каким Богом он боролся: Бог не представился, а имен его там много; 2) Бог создал первоматерию из ничего; 3) Основным замыслом его Творенья мира, его целью было создание человека по образу Своему и подчинение этому человеку Земли и всех тварей земных, которых он создал в предшествующие дни. Что Он исполнил в шестой день Творенья. Остался своим творчеством крайне доволен, и в день седьмой (который длится по сию пору) отдыхал (и до сих пор отдыхает). Хорошо хоть то, что в этой реализации замысла первоначально не было плотоядных: они появились после так называемого грехопадения Человека.
Для меня эта телеология и невнятна и смехотворна. Невнятна по пункту 1, нелепа по пункту 2, и смехотворна по пункту 3. Если пункты 1 и 2 можно отнести к некоторого рода божественным откровениям для человека тех времен, то в части Замысла это есть чисто эгоистическая придумка. Сказка о себе (человеке) любимом.
Евангелие от Иоанна.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его...» - так начинается пронзительная поэзия Евангелия от Иоанна.
Эту труднопонимаемую цитату я привел здесь, чтобы использовать ее чуть ниже. Что касается телеологии/космогонии, то как христианство, так и ислам опираются на космогонию Торы. Но христианство пошло дальше: есть христианская эсхатология, основывающаяся на Апокалисисе от того же Иоанна, это как раз про день восьмой. Впрочем, в менее разработанной форме это есть и в иудаизме, и в исламе.
Абсолютная Идея Гегеля.
У Гегеля, который был так называемым объективным идеалистом (а неявно, и несколько материалистом), есть очень невнятное учение об Абсолютной Идее. Его концепция провозглашает трехступенчатое развитие: Абсолютная Идея (Мировой Разум) является Бытием и проходит в своем саморазвитии три основных этапа: от собственно самой Абсолютной Идеи в собственном лоне чистого духа (пребывание); через переход ее в форму инобытия, т.е. превращение/воплощение в физической, материальной, чувственной Природе (отпадение); и новый переход из области физического, природного в сферу опять идеальную, или разумную, которая является человеческим сознанием, т.е. теперь Абсолютная Идея существует в человеческом духе, т.е. в сознании человека (возвращение).
Приведу здесь также статью профессора Т.Г.Румянцевой из энциклопедии по истории философии: «АБСОЛЮТНАЯ ИДЕЯ - основополагающее понятие гегелевской философии, выражающее безусловную полноту всего сущего и в то же время само являющееся этим единственно подлинно сущим. А.И. - это еще и предмет всей системы гегелевской философии. Будучи и субстанцией и субъектом одновременно, она осуществляет себя в процессе собственного имманентного развития. Самораскрытие ее содержания проходит в виде ряда ступеней постепенного движения от абстрактно-всеобщего к конкретному, частному. Данное движение вперед заключает в себе три основных стороны деятельности: полагающую, противополагающую и соединяющую, т.е. обнаружение и разрешение противоречий, благодаря чему и осуществляется переход к более высоким ступеням развития. На первом этапе А.И. предстает в виде логической А.И., как "идеи-в-себе", лишенной самосознания, развивающейся исключительно в стихии чистой мысли. В таком виде она является предметом логики. Вторая ступень самораскрытия А.И. - это природа, или идея в ее "инобытии", "самоотпустившая" себя в чужое, положенное, правда, ею же самой, чтобы затем "извести из себя это иное" и снова "втянуть его в себя", став субъективностью, духом. Познав себя в форме природы и найдя себя в ней в форме человеческого сознания, А.И. вновь приходит к себе, чтобы стать тем, что она есть. Т.о., она превращается в абсолютный дух, "идею-в-себе-и-для-себя" - завершающее звено, реализующее саморазвитие А.И., выступающей на этом этапе предметом гегелевской философии духа. Соблюдая не только букву, но и дух гегелевского учения, следует заметить, что А.И., по Гегелю, не существует оторванно от природы и конечного духа, до них или раньше их. Строго говоря, абсолютное не есть первоначально, или прежде, только логическая идея, потом - природа и, наконец, познавший самое себя дух; здесь нет места чисто временному прохождению абсолютным одной ступени за другой. Сам Гегель полагал, в частности, что абсолютное одновременно существует в различных формах, ни одна из которых не выражает всю его суть целиком, являясь лишь отдельными моментами, сторонами последнего. Рассматриваемый Гегелем в заключительной части его системы абсолютный дух представляет собой поэтому единство всех своих моментов. В этом смысле взятые отдельно в их самостоятельности, эти моменты есть лишь абстракции, являющие собой историю абсолютного в одном из его измерений. Было бы точнее, т.о., говорить не о "переходе" абсолютной логической идеи к природе, а от нее к духу (это, по Гегелю, мнимый переход), а лишь о переходе логики к философии природы и философии духа.»
Последнее предложение из приведенной цитаты говорит о том, что вся эта гегелевская доктрина есть «доктрина-в-себе-и-для-себя». Хотя Гегель был христианином (протестантом), Создатель не нашел вообще никакого места в его концепции. Если в Книге Бытия Бог создал все, последним создал Человека и подчинил все ему, то у Гегеля на это и намека нет, но цель переходов сводится, по сути своей, к утверждению Абсолютного Духа в человеке. Он поставил Человека на уровень Абсолюта. Для чего? Что он хотел этим утвердить? Что человек и есть конечная цель развития? Выйдя из разных точек, аврамические религии и гегелевская философия сошлись в одной цели. Поистине, примечательная картина!
В этой гегелевской парадигме нет развития: Абсолютная Идея обратилась в чувственную материю, а затем в ней начал просыпаться Абсолютный Дух, возвращаться, так сказать, к себе, начал сам себя познавать в человеке. В чем смысл этих превращений? И вот, стала Абсолютная Идея Живым Существом – человеком (вся остальная «живность» Гегеля не интересует, разве что только в гастрономическом смысле), обладающим (по окончательном возвращении) Абсолютным Духом, т.е. Абсолютный Дух стал Живым Богом, который не помнит, с чего все началось и не знает, что делать дальше, ибо все уже сделано? Стало быть, эта гегелевская концепция телеологически/космогонически ничего не объясняет, да и просто бессмысленна в таком виде.
Здесь дело в том, что вопрос первичности должен быть поставлен иначе: может ли идея-дух вообще что-то породить, удариться каким-либо квантовым переходом, так сказать, оземь, и обратиться в доброго молодца, природу? Достаточна ли эта субстанция для порождения чего-либо, есть ли в ней потенция порождения или это, скорее, некоторый инструмент? Жив ли Дух (не говоря уже об Абсолютной Идее) сам по себе? Очевидно, нет, без Жизни Дух мертв, т.е бездействен. Мертвое, само по себе, безмолвно, и не может создать ничего, Живое же может создать все, и живое и мертвое, ибо оно есть потенция к действию в самом себе. Не мертвая материя породила жизнь (в процессе, как говорят материалисты, эволюции материи; и здесь Гегель к ним близок, ибо жизнь появилась в его концепции на этапе отпадения Чистой Идеи в Чувственную Природу), а Жизнь породила все.
Итак, вот мой главный тезис: Жизнь породила все. Если совместить этот тезис с вышеприведенным труднопонимаемым утверждением из Евангелия от Иоанна (первый стих) в гегелевской триаде пребывания-отпадения-возвращения, то мы получим совершенно ясное, прозрачное представление: Душа-Жизнь – это Бог-Отец (пребывание), Дух-Сознание – это Слово-Сын ( отпадение), и на третьем шаге не Возвращение, а Творение, творение Вселенной Душой и Духом, Отцом и Сыном. Известная часть христианской Троицы – Святой Дух – это, в данном представлении, Нераздельное и Неслиянное Единство Отца и Сына, Души и Духа. Это – Живой Дух в его Устремленности, Раскрытии и Развитии самого в себе. Вся Вселенная есть Живой Дух. Вопрос «для чего развитие Живого Духа самого в себе?» ставить бессмысленно: это за пределами человеческого сознания. У Творца свои причины. И свои цели. Здесь я хочу особо подчеркнуть тезис о том, что главнейшие утверждения всех религий об антропоморфности Бога («по образу и подобию») и антропоцентричности Вселенной (человек есть смысл Творения) есть полнейшая чепуха. Человек есть эволюционно самая развитая из известных нам «клетка» Создателя и на нем по этой самой причине лежит особая ответственность за поддержание жизни (в привычном нам смысле) вокруг него. Эта ответственность проявляется как Любовь к Целому. Или не проявляется. Но к этим категориям я вернусь ниже.
Пока же возникают два фундаментальных вопроса: 1. как можно понять «отпадение», т.е. возникновение Духа-Сознания, Логоса, Алгоритмов?; и 2. что, собственно, такое материя, из которой состоит все, что мы только можем наблюдать? Как она могла появиться при раскрытии и развитии Живого Духа? На первый вопрос ответа нет: он из разряда тех, которые находятся по ту сторону постулата, на скрытой его, так сказать, стороне. Ответ на второй вопрос можно получить, если принять, что Душа-Жизнь – это Живая Энергия.
И вот, Живая Энергия (Бог-Отец) нераздельно и неслиянно с Духом-Сознанием (Бог-Сын, Логос, Алгоритмы) раскрываются в себе, по определенным алгоритмам порождая «остывшие» элементы Живой Энергии - элементы материи. По моим представлениям, само это раскрытие Живого Духа происходит по законам диалектики, которые я понимаю как каркас, как рамочные условия для всех остальных законов, т.е. алгоритмов, придавая им самосогласованность. Все так называемые физические законы природы, исследуемые нами, суть более или (скорее) менее точные отображения алгоритмов Логоса. Математики черпают математику оттуда же. И здесь не Абсолютная Идея начинает познавать себя в человеческом разуме, как утверждал Гегель, а Логос начинает отражаться в нем. Как в очень плохом пока зеркале.
Индуизм.
Теперь посмотрим на телеологию индуизма. Она заключена в понятии Брахмана. Соответствующая статья Википедии говорит об индуизме, в частности, следующее: «Индуизм — одна из индийских религий, которую часто описывают как совокупность религиозных традиций и философских школ, возникших на Индийском субконтиненте и имеющих общие черты. Историческое название индуизма на санскрите — санатана-дхарма..., что в переводе означает «вечная религия», «вечный путь» или «вечный закон». Индуизм уходит своими корнями в ведийскую, хараппскую и дравидийскую цивилизации, из-за чего его называют древнейшей в мире религией. В отличие от авраамических религий, у индуизма не было своего основателя, в нём отсутствуют единая система верований и общая доктрина. Индуизм представляет собой семейство разнообразных религиозных традиций, философских систем и верований, основанных на монотеизме, политеизме, панентеизме, пантеизме, монизме и даже атеизме. Типичными для индуизма можно признать такие религиозные положения, как дхарма, карма, сансара, майя, мокша и йога. В индуизме существует большое количество священных писаний, которые делятся на две основные категории: шрути и смрити. Важными индуистскими текстами являются Веды, Упанишады, Пураны, эпосы «Рамаяна» и «Махабхарата» (частью которой является «Бхагавадгита») и Агамы...
...индуистский автор Ситансу Чакраварти описывает понятие бога в индуизме следующим образом: «Индуизм — это монотеистическая религия, последователи которой верят в то, что бог проявляет себя в различных формах. Человек может поклоняться той из форм бога, которая наиболее близка ему, при этом относясь уважительно к другим формам поклонения».
Абсолютное большинство индуистов верят в то, что дух или душа, называемая атманом, является вечной, изначальной, истинной сущностью каждого индивида.
Согласно монистическим/пантеистическим богословским школам в индуизме (таким как адвайта-веданта), атман изначально неотличим от верховного духа Брахмана. Они описывают Брахман как «Единый и неделимый» и поэтому эти школы называют «монистическими». Согласно школе адвайта-веданты, целью жизни человека является осознание себя как атмана и своего единства с Брахманом. В некоторых Упанишадах утверждается, что тот, кто полностью осознаёт атман внутри себя и его единство с Брахманом, достигает мокши (освобождения).
Однако большинство индуистов принадлежит к так называемым дуалистическим направлениям внутри индуизма, являющимся частью движения бхакти. Они рассматривают Брахман как безличный аспект личностного Бога, которому они поклоняются в форме Вишну, Кришны, Шивы или Шакти. В традициях бхакти считается, что атман находится в постоянной зависимости от Бога, и достижение мокши возможно только через любовь к Богу и по милости Бога. Когда Бог рассматривается как Верховная Личность (а не как бесконечный безличный принцип), его называют Ишвара («Господь»), Бхагаван («Всеблагой»), или Парамешвара («Всевышний Господь»).
Исторически в индуизме также существовали философские школы, которые придерживались атеистических воззрений... »
Еще одна цитата о Брахмане[6]:
«БРАХМАН (от санскр. «брих» — держать, распространяться) — онтологическое понятие в брахманистско-индуистской религиозной традиции и философии, означающее безличный абсолют (в противовес Брахме как личному Богу), объективную духовную субстанцию, основу и целокупность мира. Б. — многозначное понятие в индийской культуре: в ранних ведах Б. означает магическую силу жертвоприношения; также Варну жрецов; впоследствии — жанр священной литературы (см. Шрути), а в упанишадах понятие Б. уже приближается к понятию духовной субстанции. Здесь Б. — первоначало и первопричина мира, его всеобщая внутренняя сущность и высший закон; он определяется как единое во многом, существенное в являющемся, сохраняющееся в преходящем, вечное во временном и как всеобщая истина. Все сущее заключено в Б. как в зародыше (хириньягарбха); в то же время Б. внеположен явленному миру и чаще всего определяется отрицательно: «нети — нети» («не то — не то»), т.е. невидимый, непознаваемый, нерожденный, бесконечный и т.п. Истинная универсальность Б. достигается через осознание им самого себя — в этом сокровенное (эзотерическое) знание упанишад о тождестве атмана и Б., субъекта и объекта, человека и Бога, выражающееся в священных формулах, вроде «ахам Брахмасми» («я есть Брахман»), и др. Учение о Б. в упанишадах носит в основном пантеистический (панентеистический) характер. В последующий период среди школ индийской философии концепцию Б. особенно тщательно развивали представители веданты (Шанкара и др.).»
Здесь и ниже я выделяю в цитатах те места, на которые я хочу обратить особое внимание. Итак, что можно заключить из приведенных описаний? В чем телеология/космогония индуизма? Ее, в сущности, нет. Вечно существующий бесконечный безличный принцип, или безличный аспект личностного Бога, которому поклоняются. Нечто похожее мы уже видели в Абсолютной Идее Гегеля (за исключением личностного Бога). И в осознании Брахманом самого себя в атмане (человеческой душе/духе) мы снова видим гегелевский Абсолютный Дух. Конечно, исторически все наоборот, просто я разбирал гегелевскую доктрину раньше индуизма. Неясное тождество души и духа существует не только в индуизме, эти понятия не дифференцированы во всех религиях и всех философиях: два имени как бы одного и того же.
Космогония христианства.
В разделе о Книге Бытия я уже говорил, что христианство и ислам в части космогонии опираются на иудаизм. Здесь, как бы в подтверждение, я хочу привести рассуждения православного богослова.
Православный богослов А.И.Осипов в своей статье «Христианская космология» пишет, в частности, следующее: «Одним из догматов христианской религии является учение о творении мира Богом. Основные положения этого ученияследующие.
1. Мир не самобытен, но явился результатом особого творческого акта Божия.
2. Мир не образован Богом из вечно существующей материи, но сотворен, то есть и сама материя, и мир в целом (космос) вызваны из небытия к бытию единственно всесильным творческим словом Божиим.
3. Творение мира было не моментальным, но постепенным, шестидневным.
4.Наряду с миром видимым, т.е. доступным восприятию наших внешних чувств, создан и мир невидимый, сверхчувственный, духовный...
...Пантеизм не только лишает понятие о Боге высшего положительного предиката, которым наше человеческое сознание может Его наделить–Личности–но и само происхождение мира рассматривает как акт–необходимый в Боге, обусловленный онтологическими свойствами Его природы. Поэтому пантеистическая мысль стремится избежать самого понятия «творение», как предполагающего наличие безусловной свободы в Боге. Однако, как справедливо замечает по этому вопросу священник Павел Флоренский, «вопреки акосмизму Спинозы и пантеизму большинства мыслителей, из природы Бога ничего нельзя заключить о существовании мира; ибо акт миротворения,–будем ли мы его разуметь мгновенным и исторически досягаемым, или постепенным и разлитым на все историческое время, или раскрывающимся в бесконечном историческом процессе, или, наконец, предвечным,–при всем многообразии возможностей понимания непреложно должен мыслиться свободным, т.е. из Бога происходящим не с необходимостью». Это высказывание достаточно ясно формулирует одно из важных положений христианского учения, принципиально отличающее его от пантеизма,–об абсолютной духовной свободе Бога как Существа личного и совершенного.
Пантеизм приводит к абсурду и решение других важнейших мировоззренческих вопросов: об истине и заблуждении, добре и зле, свободе и произволе, красоте и безобразии, страдании и наслаждении и т.д. Решение их предлагается поистине «уникальное»: поскольку все эти полярные категории с необходимостью происходят, в конечном счете, из одного источника–Абсолюта, «Бога-мира», следовательно, между ними нет никаких принципиальных различий по существу. Разрушительность выводов религиозных (равноценность всех религий), философских (упразднение понятия истины как таковой) и антропологических (одинаковость добра и зла, истинность всех духовных путей жизни), проистекающих из последовательного пантеизма, очевидна...».
Упомянутым в цитате догматом является уже разбиравшаяся выше космогония Торы. Акцент в авраамических религиях, в том числе, и в христианстве, делается на Личности Бога, на «абсолютной духовной свободе Бога как Существа личного и совершенного». «Пантеизм не только лишает понятие о Боге высшего положительного предиката, которым наше человеческое сознание может Его наделить–Личности...».То есть, это человеческое сознание делает Бога Личностью, которая единственным всесильным словом Божиим и исключительно по Собственной Воле (т.е. по собственному Желанию) все и создала. И, конечным актом, свою любимую игрушку – человека. Затем, по духу христианской теологии, Бог должен был бы, кроме «плодитесь и размножайтесь», вероятно, сказать что-то вроде «разбирайтесь сами, я пошел почивать (день седьмой), но после отдыха я буду вас всех Судить, берегитесь!». Конечно, он этого не говорил. О Страшном Суде говорят теологи, ибо они не знают, что сказать: у них нет других идей для построения этики, кроме увещеваний, отложенных обещаний и отложенных же запугиваний.
«Пантеизм... само происхождение мира рассматривает как акт–необходимый в Боге, обусловленный онтологическими свойствами Его природы», - говорит далее А.И.Осипов. Так и есть, и иначе быть не может. Но нет, безумная идея Бога-Личности, который по прихоти своей создал мир и по образу своему создал человека, авраамистам дороже элементарного здравого смысла. Выше я уже говорил, что это не может быть ничем иным, кроме как эгоистическим вымыслом. Для чего уже, по крайней мере, две с половиной тысячи лет эта очевидно абсурдная идея так рьяно защищается и проповедуется авраамическими теологами? Заметим, что с Христом это вообще не имеет ничего общего. Ведь если бы это было простым заблуждением, оно могло бы давно быть исправлено. Я не нахожу другого объяснения, кроме как предположить, что этой безумной апологетикой прикрывается другая, еще более безумная, а именно - апологетика Человека во всех смыслах, с весьма печальными последствиями.
У Тертуллиана в его сочинении «De Carne Christi» (О плоти Христа), защищавшее христианство от христианских же «еретиков», есть такие строки (в одном из переводов):
«Сын Божий рождён [распят] — это не стыдно, ибо достойно стыда;
и умер Сын Божий — это совершенно достоверно, ибо нелепо;
и, погребённый, воскрес — это несомненно, ибо невозможно.» -
на основании которых ему стали приписывать выражение «Верую, ибо абсурдно». Я здесь сослался на Тертуллиана не из-за природы Христа (о ней я скажу отдельно), а именно из-за приписываемой ему крылатой фразы, которую я здесь хочу как раз отнести к апологетам именно так понимаемого догмата о Творении.
Утверждения авраамистов, выраженные в последнем абзаце цитаты А.И.Осипова, вообще ни на чем не основаны и являются грубой фальсификацией. Выводы пантеизма о «равноценности всех религий» А.И.Осипов квалифицирует как «разрушительные» (т.е. на самом-то деле религии не равноценны!), что вызывает просто оторопь, если вспомнить, сколько морей крови было (и продолжает быть) пролито по причине «неравноценности» хотя бы трех авраамических религий...
Современная физика.
Космогония современной физики выражается теорией Большого Взрыва, который породил пространство-время и материю со всеми ее законами. Физику-материалисту этого представления, может быть, и достаточно, но в таком виде это выглядит довольно глупо: что там взорвалось, зачем взорвалось, откуда законы? В рамках же той парадимы, к которой пришел я, это приобретает совершенно другой смысл.
Моя телеология.
Итак, вот та парадигма, к которой я пришел, в тезисах:
1. Существует Создатель и ничего, кроме Создателя, не существует. Он есть Целое.
2. Создатель нераздельно и неслиянно дуалистичен: Он есть Жизнь и Он есть Логос.
3. Жизнь есть Живая Энергия.
4. Создатель как Живой Дух пребывает в процессе постоянного раскрытия и развития сам в себе (эволюция).
5. Материя возникает при раскрытии Создателя как «остывшие» элементы Живой Энергии по алгоритмам Логоса.
6. Все во Вселенной живо и разумно, ибо все суть элементы Создателя.
7. Жизнь, Душа и Абсолютная Любовь суть разные обозначения одной и той же субстанции.
8. Жизнь (в привычном, телесном смысле) во Вселенной есть один из механизмов (алгоритмов) саморазвития Создателя.
9. Бытие бестелесных созданий мыслится допустимым и логичным.
10. Молитва не несет религиозного смысла: это способ коммуникации с Целым.
Собственно, телеологии в полном смысле у меня не получилось, поскольку причины и цели Движения Создателя недоступны человеческому здравому смыслу: это то, о чем невозможно даже помыслить. Как я постоянно отмечал в тексте выше, эти представления могут быть выражены и в терминах христианской теологии: Бог-Отец – Жизнь, Бог-Сын – Логос, и Святой Дух - нераздельное и неслиянное единство Жизни и Логоса, Отца и Сына, т.е. Живой Дух. По этой причине эти мои представления можно обозначить формально как своего рода «христианский пантеизм».
О Христе. В Евангелии от Иоанна 12:49 сказано (в современном переводе РБО): «Ведь Я не от себя говорил – это пославший Меня Отец дал Мне повеление, что говорить и как.». И в этом вся суть Христа как явления: он действительно посланник Живого Духа, возвестивший людям Истину «Жизнь – это Любовь», возвестивший ее как Заповедь. Другой задачи у него при воплощении не было. Это, как я понимаю, была нежная попытка Живого Духа скорректировать «заблудший в тварной плоти алгоритм», мешавший Его развитию. Он постоянно корректирует нас, мы же часто этого не понимаем или же не воспринимаем правильно. Когда функция «клеток» Создателя совсем сбивается и начинает мешать Его развитию, Он прибегает к «хирургическим средствам» в виде эпидемий, войн и других катастроф, отправляя все «на переплавку». В отличие от тварной сущности, скажем, человека, которая может погибнуть от клеток с дисфункцией, таких, как раковые, с Целым этого произойти не может: напротив, всякая дисфункция будет тем или иным способом исправлена.
II Смысл жизни.
"...Начало желания блага появилось в человеке сначала как жизнь его отдельного животного существа, потом как жизнь тех существ, которые он любил, потом, с тех пор как пробудилось в нем его разумное сознание, оно проявилось как желание блага всему существующему. Желание же блага всему существующему есть начало всякой жизни, есть любовь, есть Бог, как и сказано в Евангелии, что Бог есть любовь..."
Л.Н.Толстой. «Христианское учение»
Этот, казалось бы, весьма абстрактный и малозначимый для практической жизни вопрос телеологии/космогонии, который я разбирал в первой части, на самом деле очень важен. Важен для духовных исканий человеком смысла его жизни и для построения этики. В этой и следующей частях я как раз хочу обсудить эти темы.
Жизнь, как мы ее знаем – это лабиринт: вход – через рождение, выход – через смерть. И вот блуждает человек по этому лабиринту, думает о том, зачем он здесь, в чем смысл его блужданий, т.е. в чем смысл этой его земной жизни, и не находит ответа. То времени нет подумать о Вечности и Смысле, то сил, ибо самое это суетливое блуждание, эта его суетливая жизнь не оставляет ему ни того, ни другого. Да и вопросы эти сами по себе слишком трудны для размышлений и люди бросают их, отчаявшись найти ответ, и либо вообще перестают об этом думать, либо полагаются на уже существующие готовые ответы, ибо вопрос этот, мягко говоря, не нов, и философы, теологи и другие мыслители на протяжении всей писаной истории предложили немало различных ответов на него. От отчаяния как-то спасает чувство юмора, когда юмор это смех разума над своей ограниченностью, да чувство меры как эхо инстинкта самосохранения, да внутренний сглаживающий, гармонизирующий вкус.
Из Википедии: «смысл жизни, смысл бытия - философская и духовная проблема, имеющая отношение к определению конечной цели существования, предназначения человечества, человека как биологического вида, а также человека как индивидуума, одно из основных мировоззренческих понятий, имеющее огромное значение для становления духовно-нравственного облика личности». С «конечной целью существования» явный перебор (о чем я поговорю ниже), в остальном же я нахожу эту формулировку почти верной, потому и привел ее здесь. Почему «почти» я также объясню ниже. Почему я решил критически поговорить об этом важнейшем, на мой взгляд, вопросе, если существует столько разных и мудрых ответов на него, данных замечательными мыслителями предшествующих времен? Потому, что мне кажется, что все они так или иначе неполны, или, лучше сказать, в них чего-то не хватает даже принимая во внимание тот, я бы сказал, «факт разума», что полный, исчерпывающий ответ на этот вопрос вряд ли вообще возможнен. Я здесь упомяну, возможно, лишь самые известные из всех этих разных и мудрых ответов. Их можно условно разделить на три группы: агностические, атеистические и религиозные, соответственно тому, какого мировоззрения придерживались их авторы.
Античность. Греки.
Великие греки искали смысл жизни то в добродетели как совершенствовании души и жизни на основе этического знания (Сократ); то в поиске счастья, состоящего в мышлении и познании (Аристотель); то в получении удовольствия, понимаемого как избавление от страданий, страха смерти и отдаленного созерцание (Эпикур); то снова в добродетели, но уже как умении довольствоваться малым и избегать зла, что делает человека независимым (киники); то в истинном познании добродетели как жизни в согласии с природой и мировым разумом, невозмутимости и спокойствии по отношению ко всем раздражающим факторам (стоики). Лично мне наиболее близки ответы киников и стоиков, хотя нетрудно видеть, что все эти ответы непротиворечивы по отношению друг к другу и их можно свести в один древнегреческий бриллиант.
Мировые религии.
Возникшие в те же довольно далекие времена и чуть позже монотеистические или квазимонотеистические религии отвечали на этот сакраментальный вопрос заметно иначе. Поскольку в них не было антропоморфных мифологических Олимпийцев (кроме квазимонотеистов индусов), а был один единственный Бог, Создатель всего, вера в которого была сильна, то он и был и остается тем маяком, на который держит курс всякий верующий человек. При этом Бог представляется во всех религиях высшей, но, как уже упоминалось выше, антропоморфной Сущностью, Личностью. Общим местом для всех мировых религий является также наличие «божественных» текстов-откровений и обязательность искать только в них или в соответствии с ними смысл своей жизни. Для иудеев таким текстом является Тора, для зороастрийцев Авеста, для индуистов Веды, для христиан Новый Завет, для мусульман Коран. При всем различии религиозно-философских представлений этих систем главным для всех них является этика самосовершенствования человека (в соответствии с предписаниями священных текстов), стремление к избавлению его от грехов и, таким образом, приближению к Богу, спасению души, избавлению от страданий, обретению вечной жизни. Несмотря на очевидную положительность этики всех этих систем всем им присущ один общий недостаток: они тоталитарны, жестко сконструированы (кроме индуистов) и, большей частью, взаимно-непримиримы, что свидетельствует о несовершенстве их этик. В отличие от учений древних греков, общий бриллиант из них не сложить. Этот недостаток приводит к политизации религии, закрепощению сознания верующих и раздраю человечества на религиозной основе. Т.е., несмотря на положительную этику каждой из них, результат их совместного воздействия на людей оказывается резко отрицательным.
Особняком стоит Буддизм, особенно в его северной традиции (Махаяна), где смысл жизни понимается не только как стремление к личному просветлению (т.е. прекращению бытия в обычном понимании этого слова - нирване), но и как праведная жизнь в миру.
Китай. Лао-цзы и Конфуций.
В даосизме Лао-цзы смысл жизни состоит в познании всеобщего Закона и Абсолюта (Дао), следовании ему и слиянии с ним. Главные добродетели человека – любовь, умеренность и смирение перед естественным ходом миропорядка. В философии Конфуция, напротив, смысл человеческой жизни есть активное созидание идеального общества, стремление к самосовершенствованию как постижению высшей добродетели, а именно самоуважению и человеколюбию.
Новое время.
Мыслители недавних, а также практически современных нам времен, отвечали на этот фундаментальный вопрос существенно иначе, чем их предшественники.
Так, например, А.Шопенгауэр полагал, что смысла в жизни нет, а человек в его поисках создает различные религии и философии, спасается иллюзиями и придумыванием занятий. В определенном смысле крайне точная мысль!
Нигилизм во всех его формах так или иначе также отрицает смысл жизни, как и экзистенциалисты, которые полагают жизнь абсурдом: «жизнь до того, как мы её проживём, — ничто, но это от вас зависит придать ей смысл» (Ж.-П. Сартр), как и логические позитивисты, которые приходят к утверждению о бессмысленности жизни формально-логическим путем.
Смысл жизни у прагматиков можно выразить примерно как «цели, которые заставляют вас ценить её». В научном системном анализе смысл жизни рассматривается как поиск наиважнейшей цели жизни среди всех возможных целей. Различные течения в социальной психологии утверждают, что смысл жизни может быть либо общим для всех, либо сугубо индивидуальным и даже меняющимся в разные периоды жизни.
Все эти мыслители, агностики и атеисты, искали (или вообще отвергали) смысл жизни как смысл бытия конкретной личности, как смысл ее деятельности или созерцания, т.е. так или иначе искали смысл в обретении счастья и/или покоя на фоне бессмыслия бытия как такового. Неким исключением из этого ряда были стоики, искавшие то же самое, но опиравшиеся в своих поисках еще и на логос, и, особенно, даосисты. Все эти воззрения имеют некий здравый смысл как практический путеводитель по конкретной человеческой жизни в разных ее обстоятельствах, но ни одно из них (кроме учения Лао-Цзы) не пытается ответить на вопрос «зачем я здесь». Не отвечают на этот вопрос и религиозные учения, изначально построенные на Логосе, т.е. на Творце, которые видят смысл жизни в стремлении к бытию с Богом в уже неземной, загробной, вечной жизни посредством праведной, хотя и наполненной страданиями земной жизни.
Коммунист и антикоммунист.
Еще две атеистические и несколько политизированные концепции, о которых я хотел бы здесь упомянуть, видят смысл человеческой жизни в обретении земного счастья, с одной стороны, и в улучшении человеческой породы, т.е. создании Нового человека, более совершенного, не греховного в атеистическом смысле греха, с другой. Здесь видна некая близость с конфуцианством.
Одна из них сформулирована поборником коммунистических идеалов, писателем Н.Островским. В своем романе «Как закалялась сталь» он вложил в уста своего героя моральную максиму: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому главному в мире: борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать ее.». Как этический ориентир при блужданиях по лабиринту эта максима, несомненно, правильна, хоть тоже не отвечает на главный вопрос «зачем я здесь?», а освобождение человечества понимается лишь в узком социально-политическом смысле. Хотя можно сказать, что в контексте того времени этот узкий смысл был временно-достаточным и, несомненно, более близким к цели, нежели вышеупомянутые, ибо опирался не только на личность, но и на общность. Справедливости ради надо сказать, что понимание смысла жизни как целей и действий, принимаемых и разделяемых другими, был не чужд и некоторым социальным психологам, как уже упоминалось выше. Это, вообще говоря, не удивительно, так как писатель тоже есть социальный психолог.
Другой пример формулировки атеистической концепции можно найти у современного писателя Б.Акунина, стоящего на антикоммунистических позициях, в его трактате «Аристономия». Акунин написал свой трактат (вперемежку с романом) именно на тему вопроса «в чем смысл жизни?». (Если читателя заинтересует мой анализ акунинского трактата, то я отсылаю его к моему исходному тексту «Лабиринт»). В нем Б.Акунин договорился до нелепых утверждений об измеримости и градуировке человеческой души и ее эволюции и вывел, как он утверждает, формулу аристонома: «человека можно назвать аристономом, если он стремится к развитию, обладает самоуважением, ответственностью, выдержкой и мужеством, при этом относясь к другим людям с уважением и эмпатией». Нетрудно видеть, что Б.Акунин пришел к части «формулы» Конфуция, но без активного созидания идеального общества, тогда как у Н.Островского наличествует полная «формула» Конфуция. На вопрос «зачем я здесь?» Н.Островский отвечает хотя бы в локальном, социально-политическом смысле, Б.Акунин даже не задается этим вопросом.
Все рассмотренные выше философские и религиозно-философские воззрения, как нетрудно видеть, антропоцентричны, т.е. в центре мироздания стоит Земной человек, и только он сам в себе озабочен (или не озабочен) поиском смысла своей жизни. Между тем, непредвзятый взгляд на окружающий нас мир показывает, что все обстоит совсем не так.
И вот здесь как раз вопрос телеологии/космогонии, рассмотренный в первой части, становится определяющим. Во-первых, и в главных: вопрос надо ставить совершенно иначе, чем все те мыслители, концепции которых я упомянул выше. Правильная постановка вопроса такова: есть ли смысл у Бытия как такового? Если он есть, то автоматически есть смысл у жизни как явления и у каждой живой твари, будь то человек или бактерия. Делать какие-либо утверждения о том, чего не видишь, можно лишь по косвенным признакам, если они имеются. Что такое Бытие? Каков смысл Бытия? На последний вопрос не стоит даже пытаться ответить: это за пределами человеческого разума. О чем можно помыслить, это есть ли вообще у этого Бытия смысл, а не каков он. Иначе говоря, есть ли смысл в Создателе? На этот вопрос ответить просто: если есть Бытие, значит есть смысл в его Создателе, значит это – Создатель, это его Бытие и, следовательно, в Бытии есть смысл. Это то, с чего я начал.
Косвенные признаки для наших суждений о Создателе суть мы сами и все, что мы видим и чувствуем. Мы устроены таким образом, что у нас есть определенный набор разных чувств, сознание и, самое главное, у нас есть сверхчувство - Любовь (гендерная любовь есть лишь малая часть Любви), у нас есть Совесть как проявленная потенция Любви к Целому. И все это врожденное. А еще у нас есть чувство причастности к тайне, к Целому, к Создателю, коего малыми клеточками мы являемся. Естественно думать, что все это образовалось в процессе эволюции Создателя, таков алгоритм его саморазвития. И все это есть не только у нас, у homo sapiens, все в Целом устроено совершенно аналогично, как я уже писал выше. Мы как клетки огромного Целого не можем, конечно, знать, для чего нужно это Целое. Но если мы существуем, то мы должны понимать, что мы нужны этому Целому, мы соучастники и сотворцы этого Целого, мы – один из механизмов его саморазвития. И когда и если мы это понимаем, когда мы понимаем, что каждая живая тварь в отрыве от Целого не имеет смысла, как не имеет смысла, скажем, клетка тела без самого тела, тогда мы понимаем, что сакраментальный вопрос «в чем смысл (моей) жизни?» имеет только один правильный ответ: в любви ко всему сущему, в единении с ним и служении ему.
III Этика.
Теперь, когда ответ на главный вопрос у нас есть: в жизни есть смысл, - и когда мы понимаем, в чем смысл нашей жизни, - то вопрос «как служить?» есть не столько вопрос выбора занятий и совершенства их исполнения, сколько вопрос этический. Обратимся к этике, ее происхождению и толкованию. В кратком виде об этических учениях разных мыслителей можно почитать у Д.А.Аникина[7].
Вот что, в частности, говорит об этике соответствующая статья Википедии: «Этика (от др.-греч. ἦθος — этос, «нрав, обычай») — философская дисциплина, предметами исследования которой являются нравственность и мораль.
Первоначально смыслом слова этос было совместное жилище и правила, порождённые совместным проживанием, нормы, сплачивающие общество, способствующие преодолению индивидуализма и агрессивности. По мере развития общества к этому смыслу добавляется изучение совести, добра и зла, сочувствия, дружбы, смысла жизни, самопожертвования и так далее. Выработанные этикой понятия — милосердие, справедливость, дружба, солидарность и другие, направляют моральное развитие социальных институтов и отношений.
В науке под этикой понимают область знания, а под моралью или нравственностью — то, что она изучает. В живом языке это разграничение пока отсутствует. Термин «этика» иногда употребляется также для обозначения системы моральных и нравственных норм определённой социальной группы...
...Согласно Н. Гартману, всё разнообразие нравственных ценностей подразделяется на основные и частные. К первым, которые лежат в основе всех остальных, относятся благо и примыкающие к нему ценности благородства, полноты и чистоты. Частные ценности, или ценности-добродетели, подразделены на три группы:
ценности античной морали — справедливость, мудрость, храбрость, самообладание; сюда же включаются аристотелевы ценности, основанные на принципе середины;
ценности «культурного круга христианства» — любовь к ближнему; правдивость и искренность; надежда и верность; доверие и вера; скромность, смирение, дистанция; ценности внешнего обхождения;
прочие ценности: любовь к дальнему, дарящая добродетель, личная любовь.
...Выделение этики как особого аспекта философии связано со сделанным софистами (V в. до н. э.) открытием, что установления культуры существенно отличаются от законов природы. В отличие от природной необходимости, которая всюду одна и та же, законы, обычаи, нравы людей разнообразны и изменчивы. Появилась проблема сопоставления различных законов и нравов с целью выяснить, какие из них лучше. Выбор между установлениями культуры, различающимися у разных народов, а также меняющимися от поколения к поколению, оказался зависимым от их обоснования. Источником их оправдания оказывался разум.
... Этот термин впервые употреблён Аристотелем как обозначение особой области исследования «практической» философии, ибо она пытается ответить на вопрос: что мы должны делать? Основной целью нравственного поведения Аристотель называл счастье — деятельность души в полноте добродетели, то есть самореализацию. Самореализация человека — это разумные поступки, которые избегают крайностей и держатся золотой середины. Поэтому основные добродетели — это умеренность и благоразумие.
Согласно... Аристотелю, цель этики — не знания, а поступки. Вопрос о том, что есть благо, в этике связан с вопросом о том, как его достичь. ...Исходным пунктом этики являются не принципы, а опыт общественной жизни, поэтому в ней недостижима такая же точность, какая свойственна, например, математике; истина в ней устанавливается «приблизительно и в общих чертах».
Аристотель отмечает, что действия человека целесообразны, что у каждой деятельности — своя цель, что цели образуют иерархию. По Аристотелю, следует допустить высшую, конечную цель, которая должна быть желанна ради неё самой, а не являться средством для какой-то иной цели. Именно она как благо в собственном смысле слова, или высшее благо, будет определять меру совершенства человека и социальных институтов.
Высшее благо принято называть счастьем. Для счастья нужны внешние блага и удача, но главным образом оно зависит от совершенной деятельности души — от деятельности, сообразной с добродетелью. Свойство души действовать сообразно добродетелям и составляет, согласно Аристотелю, предмет этики.
В широком значении этика у Аристотеля — наука о полисе (политическая наука), задающая основу для политики и для экономики.
Так называемое «золотое правило этики» — «не делай другим того, чего не желаешь себе», — существовало в том или ином виде независимо в разных культурах. Оно присутствует у Конфуция, встречается в Мишне.
В процессе развития этических теорий философы встретились со значительными трудностями в унификации терминологии, так как в разных теориях объявлялись базовыми разные понятия, часто неопределённые, субъективные или противоречивые (добро и зло, смысл жизни и т. д.). Более того, в силу того факта, что этика рассматривает индивидуальную мораль, относящуюся к защищённым подсознательным механизмам, глубокий анализ затрудняется срабатыванием психологической защиты, блокирующей критический анализ подсознательных установок.
Особенности религиозных этических систем состоят в том, что в религиях, содержащих персонифицированного Бога, Бог является объектом морали, и базовыми становятся нормы, императивно объявленные религией как божественные, этика общественных отношений как система моральных обязательств по отношению к обществу дополняется (или подменяется) божественной этикой — системой моральных обязательств по отношению к Богу, вплоть до того, что может вступать в конфликт (иногда социальный или даже массовый) с общественной моралью. Следует иметь в виду, что классические исследования этики проводились, главным образом, умозрительно, исследователем на собственном примере, и потому часто изобилуют генерализацией личных принципов и ограничений на этику в целом. Преодолеть этот субъективизм стремится аналитическая этика, использующая, в частности, формальную логику для анализа этических высказываний и построения общезначимых этических суждений... ».
Этика, мораль и нравственность суть слова-синонимы. Проще говоря – это выработанные в обществе осмысленные и принятые человеком нормы и правила человеческого общежития, с одной стороны, и его внутренние воззрения и убеждения по отношению ко всему окружающему его миру, т.е. его практическое отношение к этому миру. Это, на самом деле, относится ко всем живым тварным сущностям, хотя философия всех времен говорит лишь о человеке, т.е. находится в очень печальном заблуждении. Для меня это – бедность философии. Причинами этих норм и правил являются 1)искания путей разрешения дилеммы свободы человека в обществе и 2)поиск смысла жизни. Примечательны рассуждения Аристотеля о высшей, конечной цели, которая «как благо в собственном смысле слова, или высшее благо, будет определять меру совершенства человека и социальных институтов.». Очень верная мысль! Каково же это высшее благо по Аристотелю? «Вопрос о том, что есть благо, в этике связан с вопросом о том, как его достичь... Высшее благо принято называть счастьем. Для счастья нужны внешние блага и удача, но главным образом оно зависит от совершенной деятельности души — от деятельности, сообразной с добродетелью.». Счастье – очень размытый и очень субъективный критерий для высшего блага, как и деятельность души, сообразной с (неопределенной) добродетелью. Про удачу уже и говорить не приходится. Высшее благо не может быть сформулировано человеком, исходя из собственных потребностей и/или желаний. Высшее благо, к которому должен стремиться человек, есть рождение себя нового, т.е. восхождение от имманентно присущего состояния потенции любви к Целому, т.е. Совести к собственно любви к Целому. Это и есть высшая объективная добродетель, которая есть императив «не от мира сего». Совесть не принадлежит этике, как и смысл жизни. Предметом ее рассмотрения они становятся из-за огромной проблемы (также не принадлежащей этике), присущей любой живой тварной сущности: конфликта совести и инстинкта самосохранения. Рационального решения этого конфликта не существует. Оно может быть найдено только через рождение нового (или, может быть, изначального) человека в себе, о котором говорил Христос: «Будьте как дети». «С точки зрения» совести инстинкт самосохранения представляет собой некую сингулярность: средоточие добра и зла (любви и нелюбви) в одном, их нераздельность и неслиянность. Но они не равны: добро возникает раньше, зло просыпается позже, когда дети достигают 5-6-летнего возраста. Поэтому стать чистым как дети до этого возраста у человека есть все шансы.
В терминах моей телеологии добро – это самая Жизнь, это Живая Энергия, это Душа, это Любовь. Зло же исходит из Логоса, но не как зло в собственном смысле (в Создателе нет Зла), а как проблема нашей пока еще мутной, эгоистической рефлексии. Это трудная, но решаемая проблема. Тем способом, о котором я сказал чуть выше. Точнее, об этом сказал Христос.
Инстинкт самосохранения есть основной из эгоистических алгоритмов, «зашитых» в консервативную тварную машину, в частности, в биоробот. Это – имманентное свойство любой замкнутой системы, придающее ей устойчивость. В физике аналог этого истинкта известен как «принцип Ле Шателье». Плотские живые системы (биосистемы) являются активными, т.е. требуют энергии для поддержания биологической жизни, для развития и роста. Поэтому «злая сторона» инстинкта самосохранения биосистем выражается в агрессии и страхе («съесть и не быть съеденным»). В этике конфликт совести и инстинкта самосохранения находит ложное разрешение, ибо и исходные посылки философии (антропоцентризм в бессмысленной природе), и ею обозначаемые пути к счастью (искомый смысл жизни как достижение неясного личного счастья индивида) суть ложны.
В своей работе «Христианское учение» Л.Н.Толстой много и истинно рассуждает о порочности людских объединений по различным признакам как о соблазнах, начиная от соблазнов товарищества и до соблазна государственного, который заключает в себе также и патриотизм, и вытекающих из этих соблазнов ужасных для человека следствиях. Это очень важные и правильные рассуждения, но в человеческом обществе, построенном на совершенно неверных этических алгоримах (идеях), это никак не устранимо.
Толстовское утверждение, вынесенное в эпиграф, интересно и правильно: у него нет недифференцированного смешения понятий души и духа, а есть как раз их дуализм. Максима этого толстовского утверждения состоит в том, что это есть нахождение истинного смысла жизни, когда возникает в человеке любовь ко всему сущему. Истинная же любовь ко всему сущему означает потребность ЕДИНЕНИЯ с ним, что на промежуточном этапе означает построение Царства Божия, т.е. Рая на Земле, тех «джунглей», где каждый с каждым «одной крови» и никто ни на кого не охотится. Вместе с тем, разумное сознание человека, как мы это понимаем, отнюдь не всегда (чтобы не сказать – крайне редко) доходит до таких степеней развития/просветления и, стало быть, согласно Л.Н.Тостому, и вовсе не пробуждается, так что такой человек проходит свой земной путь так и начав жить.
В сущности, правильная этика есть этика любви, и ее можно сформулировать всего двумя заповедями, которыми должен руководствоваться человек с младых ногтей и до самого ухода из лабиринта. Заповеди эти суть следующие. Первая – приготовление: не навреди. Вторая – действие: развивай окружающий тебя мир и восстанавливай гармонию там, где она, по тем или иным причинам, нарушена. Это вопрос воспитания. И в этом вопросе возможно также применение принуждения (при этом заповеди эти должны применяться рекурсивно, т.е. принуждение не должно нарушать первую заповедь).
Создатель есть Абсолютная Любовь,т.е. Жизнь, поэтому формирование индивидуального Разума и индивидуальной Души и их развитие до осознания себя как части Целого и, через это, наполнение Любовью к этому Целому и есть один из алгоритмов эволюции Жизни. Этот процесс Л.Н.Толстой в своей работе «Христианское учение» называл рождением нового человека из животного состояния. То же самое относится, как я это понимаю, ко всему сущему: каждая тварная сущность находится в процессе рождения себя новой, от своего первичного состояния к своему конечному (в цикле) состоянию, и далее, в процессе восхождения, каждая Душа последовательно проходит все виды плотских живых систем, от самых простых до самых сложных (в аристотелевском смысле). Поэтому, несколько поэтизированно, можно сказать, что каждая Душа, подобно пчеле, приносит Создателю тот мед Любви, который она сумела собрать за время пребывания в каждом цикле своей инкарнации. Отдав его, она возвращается в новой инкарнации и процесс повторяется до тех пор, пока, наконец, любовь индивидуальной Души не станет маленьким сгустком Живой Энергии и не растворится в Океане Жизни. В этом, по сути дела, и заключается весь смысл тварной сущности, и категорический императив ее этики.
Послесловие.
Представленная здесь парадигма резко контрастирует с привычными традиционными многовековыми парадигмами в самой своей основе. Традиционные парадигмы все основаны на неверных исходных пунктах, будь то Вселенная вечной материи или Вселенная Большого Взрыва, или 6 дней Творения Вселенной антропоморфным Богом-Личностью, или вечный безличный Брахман/Абсолютная Идея. В этих исходных пунктах отсутствует смысл: они «висят в нигде». Это приводит к большим трудностям в построении этих парадигм: они изобилуют многими искусственными конструктами («сухими листьями», по Гегелю), также висящими в нигде. Я пытался найти истинный смысл Бытия. Мне кажется, я его нашел.
6. Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 60
7. Д.А.Аникин. Этика: конспект лекций. https://culture.wikireading.ru...
Оценил 1 человек
1 кармы