С этого места ряд заметок будет посвящен истории восхождения Больших Капиталов к абсолютной власти, дабы, так сказать, почувствовать пульс и дух ментально препарируемой Гидры. Назвать эти тексты историей можно лишь условно, поскольку втиснуть столько событий в несколько коротких заметок невозможно. Правильнее сказать – будет обозначена логическая рамка, на которую социум нанизывал массу связанных между собой событий.
В прошлой части было обещано начать с Голландии. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что Голландия стала точкой эволюционного столкновения двух стратегий, порожденных итальянскими торговыми городами-республиками. Без них повествование о Голландии будет неполным.
К знаковым средиземноморским городам, олицетворяющим разные стратегии восхождения Больших Капиталов к абсолютной власти, можно смело отнести Флоренцию, Пизу, Геную и Венецию. Флоренция – чисто континентальный город, Пиза, расположенная на реке Арно в 10 км от Лигурийского моря – континентально-прибрежный, Генуя – прибрежный, Венеция – город-остров. Соответственно расположению делался упор на континентальную или морскую стратегии в разных их вариантах.
Инстинкт доминирования
Все стратегии средиземноморских городов производны от присущего Гидре Большим Капиталам врожденного императива доминирования.
Любой человек функционирует в четырех базовых контурах сознания: биовыживательном, территориально-иерархическом, социополовом и рациональном, подробнее см. о базовых контурах сознания. Биовыживательный, социополовой и рациональный контуры у носителей капиталов вторичны, зачастую атрофированы: решение тех проблем, для которых эти контуры предназначены эволюцией, банально покупается ими за деньги. С территориально-иерархическим контуром все наоборот. Из первых частей цикла мы помним, что инстинкты честолюбия и жадности являются катализатором товарной экосистемы. Поэтому носителями капиталов в товарной экосистеме становятся лидеры в территориально-иерархическом контуре сознания. Большие Капиталы и вовсе чемпионы в нем.
Обладание бездонным источником мощи и силы возбуждает территориально-иерархический контур, приводит его в состояние гипертрофированной активности. И Большие Капиталы обладают таким источником – это Большие Деньги.
Деньги породили товарное производство, а с ним и разделение труда. Его последовательное углубление постепенно разрушило натуральное хозяйство, а также привело к появлению множества потребительских ценностей, которые невозможно произвести в рамках натурального хозяйства. Это углубляло зависимость человека от денег, ставшую в итоге тотальной. А зависимость – самый эффективный из инструментов принуждения, «мягкий» по форме, жесткий по содержанию. Большие Капиталы осознали деньги в качестве гибкой, мощной, динамичной социальной силы, способной подчинять на расстоянии, в том числе и высшую аристократию.
От территориально-иерархического контура сознания неотъемлемы императивы власти и экспансии – это без вариантов, по определению. В итоге гипертрофированная активность территориально-иерархического контура сознания Больших Капиталов, подкрепленная силой Больших Денег, активировала в них императив восхождения к абсолютной мировой власти. Перспективы его реализации в разных вариантах средиземноморских стратегий и будем рассмотривать.
Флоренция – уязвимость континентальной стратегии
Для города-республики главный бонус континентальной торговли состоял в неизбежном прорастании множеством континентальных связей, что позволяло развивать производственно-торговую кооперацию и обширную финансовую сеть. К середине XIV в. Флоренция превратилась в ведущий финансовый и промышленный центр Европы. Представительства ее банковских домов находились практически в каждом городе Италии, а также в Англии, Франции и Испании, кредитовали ведущие европейские государства и Папу римского, брали на откуп взимание налогов в Англии и Франции.
Но был в континентальном расположении и неустранимый минус – зависимость торговых путей от континентальных источников силы, подчиненных местной аристократии. Соответственно, монополизация континентальной торговли без доминирующей сухопутной мощи уровня Великого Рима, способной всех подчинить, невозможна. Содержание подобной армии не под силу маленькой республике, даже очень богатой. Поэтому ее операционная деятельность, так или иначе, попадала в зависимость от континентальной аристократии, что и стало главной слабостью: зависимость препятствовала возникновению самодостаточной торговой олигархии. И хотя обширные связи благоприятствовали появлению финансовой олигархии, но и она в отсутствие силового механизма взыскания долгов оказалась крайне уязвимой, несамодостаточной. Так, банкротство в 1340-е английского и французского королевств вызвало тяжелейший финансовый кризис, который особенно сильно ударил по ведущим банковским домам Барди и Перуцци, в итоге существенно подорвал позиции флорентийской финансовой олигархии.
Помимо операционных минусов, над Флоренцией постоянно нависала угроза вторжения. Формат города-республики, каким бы ни был уровень ее развития, был слишком мелким, чтобы гарантированно отразить его. Наличие континентальной уязвимости сделало стратегию доминирования в принципе недоступной для Больших Капиталов Флоренции: сложно диктовать свою волю, когда тебя в любой момент могут захватить, что-то тебе припомнить, казнить, ограбить.
При наличии стольких уязвимостей закат был неизбежен. В 1530 г. Флоренцию захватил император Карл V – король Испании и Германии, император Священной Римской империи, последний официально коронованный римским папой и отпраздновавший в Риме триумф. Он сменил республиканскую форму правления, которая является необходимым условиям власти Больших Капиталов, на аристократическую. Стратегическая игра флорентийских капиталов за доминирование закрылась, так и не начавшись.
Морская стратегия
Морская торговля в отличие от континентальной зависит от воли флота, а не аристократии. Его создание и содержание существенно дешевле, чем континентальной армии масштабов Великого Рима, к тому же в компетенции профессионалов морской торговли. Обладание мощным флотом позволяло монополизировать морскую торговлю, что естественным образом порождало стремительно прирастающую финансовой мощью торговую олигархию. Вырастая на монополизации, она затем уже проецировала свою финансовую мощь, независимую от сухопутной аристократии, на континент. Таким образом, олигархический доминат – порождение цивилизации моря. До появления значимой морской международной торговли восхождение Больших Капиталов к абсолютной власти было невозможным, поскольку источники их финансовой мощи 1) практически невозможно было монополизировать, 2) они находились в зависимости от континентальной аристократии.
Итак, морская стратегия абсолютного доминирования является симбиозом трех взаимно увязанных стратегий: 1) создание мощного военного флота, 2) монополизация морской торговли, 3) проекция финансовой мощи олигархии на континент. Стратегию реализовывали Пиза, Генуя и Венеция, каждый город со своими особенностями. Как резюмировал Джон Д. Рокфеллер: «Конкуренция – это грех». Поэтому смертельная схватка между Пизой, Генуи с Венецией за средиземноморскую торговую монополию была неизбежной.
Пиза против Генуи
Пиза очень старалась, но вариантов у нее, как и у Флоренции, не было.
Пиза и Генуя находились в состоянии длительной и ожесточенной схватки, несмотря на заключаемые временные союзы, например, против пиратов-сарацинов. В сравнении с Генуей позиция Пизы имела дополнительную уязвимость – с морем ее связывала тонкая речная артерия. Как учит история, наличие неустранимой уязвимости неизбежно приводит к поражению. Эту истину подтвердила Флоренция, подтвердила и Пиза.
Хотя формально конец золотому веку Пизы положило поражение от генуэзцев в битве при Мелории в 1284 г., истинной причиной ослабления ее морской мощи было заиление р. Арно. Последующее изменение русла реки окончательно отрезало город от морской торговли – большим судам стало все труднее заходить в Пизу, и ее гавани постепенно пришли в упадок. К концу XIV в. Пиза утратила статус республики, по прошествии же чуть более столетия и вовсе потеряла всякое политическое значение.
Диспозиция главной схватки
Борьба Генуи с Венецией была изнурительной. Генуе, как прибрежному городу, был присущ более высокий в сравнении с Венецией уровень континентальной уязвимости. Постоянно нависающая угроза вторжения со стороны сильных континентальных игроков ослабляла ее позицию. Мы помним, к чему приводит наличие очевидной неустранимой уязвимости в схватке равных противников. То ли дело Венеция.
Островная стратегия
Из всех городов Венеция была наиболее приспособлена к реализации морской стратегии, доведя ее до совершенства – до островной стратегии. Она возникает из морской добавлением в нее единственного пункта: поддержание между островом и континентом за счет доминирующего флота непреодолимого анизотропного военного разрыва.
Пугливые капиталы не любят Континент: его высокая инфраструктурная связность не позволяет создать барьер, защищающий от вторжений. А исход любой горячей войны не гарантирован, поскольку ее джокером является пассионарный заряд сторон, не индуцируемый экономикой и деньгами. Зачастую он находится с ними в обратной зависимости. Реализация островного варианта морской стратегии делает вторжения невозможными. Именно поэтому Большие Капиталы и выбрали Венецию, несмотря на то, что на своих шести десятках островов и островков она была неудобным прибежищем: ни пресной воды, ни продовольственных ресурсов, и соль, слишком много соли.
Надежно защищая, Остров культивирует безнаказанность, тем самым провоцирует к реализации стратегии доминирования. Если учесть, что императив доминирования заложен в Больших Капиталах, становится понятно почему цивилизaция Острова – это цивилизация войны. Островная стратегия позволяет, находясь под защитой инфраструктурного разрыва, не опасаясь последствий, разжигать и вести множественные континентальные войны. Именно цивилизация Острова первой породила полный спектр военных стратегий, упакованный С. Переслегиным в его Мальтийском кресте стратегий – горячие войны Ареса (желательно чужими руками), экономические войны Афины, онтологические войны Христа. Подробнее о Мальтийском кресте военных стратегий и об их эволюции см. эволюцию власти: эволюция военных стратегий.
Стремясь к доминированию, цивилизация Острова неизбежно приходит к стратегии выиграть Мир. Это стратегия следующего уровня относительно морских стратегий, поэтому ее можно назвать парастратегией.
Нельзя сказать, что с островной стратегией Венеция была первой. Несколько ранее ее аналог реализовал Хазарский Каганат. Наличие речного инфраструктурного разрыва позволило сделать сердце Каганата остров Итиль в устье Волги непреступным для сухопутных армий, даже в случае поражения наемной степной армии Каганата. Это позволяло Каганату безбоязненно проецировать свою военную и финансовую мощь на окружающие континентальные территории, пока за его сердцем не пришли, совершив неожиданный маневр, русские, подробнее см. эволюция власти: любовь, родившая химеру.
Флот
Как упоминалось, реализация островной стратегии требует создания доминирующего флота. В начале XII в. дож Орделафо Фальер национализировал судостроение Венеции. За 50 лет на специально отведенной территории был построен комплекс верфей, складов, мастерских, получивший название Арсенал. В Арсенале работало более 16000 человек, он был в состоянии спускать на воду по галере ежедневно. Боевая галера – довольно крупное судно длиной 40-50 м грузоподъемностью около 200 т с экипажем до 400 человек. Морская мощь Венеции была у всех на устах, а венецианский штандарт был всеми уважаемым гарантом безопасности: боевой флот насчитывал 300 кораблей с восемью тысячами опытных моряков, еще три тысячи судов обеспечивали торговлю.
Венеция и Византия
В IX–X вв. Венеция, будучи фактически самостоятельной, еще находилась в составе Византии. Под владычеством Греческой империи она проникала на ее огромный и плохо защищаемый рынок, попутно оказывала империи многочисленные услуги, в том числе помогала в обороне. Уже в X в. Венеция получила полную независимость
Основой последующего могущества Венеции стала монополизация торговли с Востоком, ключ к которой лежал в Византии. В результате подписания в 992, 1082 и 1148 гг. золотых булл заработало венецианское ВТО: Венеция получила право свободно и беспошлинно торговать на всей территории Византии, включая Крит и Кипр, в самом Константинополе ей достались торговые ряды и некоторые пристани порта Галаты на берегах Золотого Рога, венецианцы добились права непосредственно обращаться к высшим чиновникам, обходя печально известную византийскую бюрократию. Буллы нанесли серьёзный финансовый ущерб Византии, поставив ее купцов в крайне невыгодное положение в сравнении с венецианскими. Фактически, империя добывала для Венеции средства, которые та затем использовала для завоевания и разграбления Константинополя в ходе IV-го крестового похода.
Формально поход был начат по призыву Папы Иннокентия III. Первоначально его участники намеревались отплыть на Восток для освобождения Гроба Господня от власти мусульман, затем двинуться в Египет, овладеть им, а уж затем пойти на Иерусалим. Именно Венеция снарядила в кредит флот из 480 кораблей для перевозки французских крестоносцев и собственного войска. Пользуясь доминирующим положением кредитора, Венеция перенаправила поход на хорватский город Задар, за который упорно сражалась. За разграбление христианского Задара Папа отлучил от церкви венецианцев и крестоносцев, постыдно забывших о высоких целях. Но гнев «наместника Бога на земле» не оказал никакого воздействия на дожа Венеции Энрике Дандоло – деньги моралей не слушаются. Войдя в сговор с предводителем крестоносцев итальянским маркизом Бонифацием Монферратским, он направил войска и флот на Константинополь.
Богатство Византии были предметом зависти латинян: из Византии на Запад попадали все самые ценные товары, как византийские, так и иноземные, до XII в. золотая византийская монета считалась самой распространённой и стабильной. Вся их затаенная зависть выплеснулась при штурме Константинополя. Город подвергся жестокому разгрому, огню предавались целые кварталы, беспощадно был разграблен храм Святой Софии.
Сумма ограбления составила 4 000 000 марок, что примерно соответствовало тысяче тонн серебром. Доля венецианцев составила три восьмых. К доходам Венеции следует отнести и оплату в 85000 марок за снаряженный флот. Косвенно покупательную способность марки иллюстрирует сделка с островом Крит: по итогам компании Крит в качестве трофея достался Бонифацию Монферратскому, затем Венеция выкупила его за 1000 марок. Награбленным произведениям греческого искусства несть числа, включая и знаменитую квадригу – украшающую ныне собор Св.Марка печать разбоя. Но главное, после раздела Византии под властью Венеции оказались торговые пути в Персию и Индию, Сирию и Египет.
Награбленное имело огромное значение для Венеции: попав в руки купцов и банкиров, способствовало быстрому росту венецианской торговли. Известный французский историк Фернан Бродель написал:
Венеция съела огромное сооружение Византии изнутри, как термиты съедают деревянный каркас. Именно Венеция направила IV-й крестовый поход на Константинополь. Грабеж Константинополя в 1204 г. расчленил Византийскую империю и лежит в основе величия Венеции. После нейтрализации Генуи в 1381 году, Венеция становится госпожой торговли на Востоке, то есть международной торговли той эпохи.
Такова логика доминирования. В XIII веке один священник так отозвался об энергичных островитянах: «Венецианцы – люди жадные, упорные и суеверные; они хотели бы захватить весь мир, если бы только могли».
Схватка Венеции и Генуи
В качестве банды победителя Венеция выступила в 1204 г. соучредителем Латинской империи, одной из тех, что возникли на месте Византии. Она позволило полностью вытеснить Геную из торговли с ней. Венецианский дож стал именоваться «властителем четверти и полчетверти (все те же три восьмых) Римской (т.е. Византийской) империи». Однако генуэзцы не думали сдаваться. На месте Византии возникло несколько государств, в том числе и обширная Никейская империя. Весной 1261 г. ее император Михаил Палеолог заключил союз, обещавший Генуе в обмен на помощь ее флота в захвате Константинополя обширные торговые права. Сухопутную компанию возглавил греческий военачальник Алексей Стратигопуло. Ему выпала удача овладеть городом с отрядом всего в 800 человек. Узнав от местного греческого населения об убытии основного войска латинян, Генуя вынудила его выдвинуться в морскую экспедицию, а также о тайном проходе в стенах города, Стратигопуло ночью 25 июля овладел Константинополем. В панике, возникшей из-за поджога венецианского квартала и намеренного шума, остававшийся в городе гарнизон латинян спасся бегством на судах. Уже 15 августа Михаил Палеолог торжественно вошёл в Константинополь, где и был коронован в храме святой Софии на императора возрожденной Византийской империи.
Венеция потеряла в Византии все привилегии – ее место заняли генуэзцы. С этого момента на протяжении полутора веков схватка Генуи с Венецией становится горячей.
Последствия удара по торговле Венеция поправила довольно быстро. Византия небеспочвенно опасалась ее военной мощи. К тому же генуэзцы повели себя не менее заносчиво и высокомерно, чем ранее венецианцы, и стали в Константинополе ещё более непопулярны. Сочетание указанных факторов с силой денег позволило венецианцам быстро восстановить свое ВТО в Византии – получить в 1265, 1285 и 1302 гг. очередные золотые буллы.
По акватории всего Восточного Средиземноморья развернулись множественные морские сражения между Венецией и Генуей, в которых стороны поочередно терпели поражения. Однако Арсенал работал исправно, не останавливаясь, и Венеция всегда быстро восстанавливала свой флот. После поражения при Кьодже в 1381 г. наступил закат морского могущества Генуи, а без него пришел и конец ее морской стратегии. Итогом той войны было разграничение сфер влияния: Венеция уступила Генуе позиции во второстепенной причерноморской торговле, захватив взамен желанные опорные пункты генуэзских купцов в Египте и Сирии.
Окончательная победа над Генуей пришла к Венеции без ее участия, с континента. В 1394-1409 гг. Геную оккупировали французы. Затем трижды в 1421, 1463 и 1488 гг. она на длительные сроки оказывалась во власти Миланского герцогства, контролируемого Испанией.
В 1453 г. Константинополь захватила Османская империя. Черноморская торговля Генуи оказалась блокированной. Республика вступила в эпоху упадка, достигшего крайней степени в годы французской оккупации с 1499 по 1528 гг.
Расцвет Венеции
Сокрушив свою давнюю соперницу в восточной торговле, Венеция стала сильнейшей морской и колониальной державой с самым большим в Европе флотом, огромными, веками накопленными богатствами, республиканской формой правления, легитимирующей власть торговой олигархии. Она обрела в XV в. столь желанную монополию на европейскую торговлю в средиземноморье со странами Адриатики, но главное – с Левантом (Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция и др.). Купцы из Италии, Германии, Австрии и Нидерландов приобретали в Венеции товары из Леванта.
В произнесенной дожем Томмазо Мочению в 1423 г. речи, явившейся, в сущнoсти, его завещанием, он подвел блестящие итоги развития венецианской экономики того времени: «Наш город вкладывает в торговлю 10 миллионов дукатов, наши купцы ведут дела по всему миру, перевозят товары на судах, кораблях и галерах. Прибыль, проистекающая из разницы между вложенными капиталами и валовым доходом, составляет 4 миллиона дукатов. По морям плавает 3 тысячи наших больших судов водоизмещением от 10 до 200 амфор, экипаж которых составляет 17 тысяч человек; еще у нас плавает 3 тысячи небольших кораблей, экипаж которых составляет 8 тысяч человек. Каждый год у нас в море выходит 45 галер, как больших, так и малых, и экипаж на них насчитывает 11 тысяч человек; у нас работают 3 тысячи корабельных плотников, 3 тысячи конопатчиков, 16 тысяч ткачей, что ткут шелк, сукно и бумазею. У нас построено домов на сумму в 7 миллионов 50 тысяч дукатов. Сдача жилья внаем приносит доход в 500 тысяч дукатов. Тысяча нобилей имеет ежегодный доход от 700 до 4 тысяч дукатов…».
Налоги в Венеции были значительно ниже, чем в Византии и странах Европы, что дополнительно привлекало капиталы. Было среди них немало и еврейских, поскольку евреям в Венеции почти не чинилось препятствий. Термин гетто родом из Венеции – по названию изолированного каналами района Ghetto di Venezia, где им предписывалось жить.
Высший расцвет Венеции пришелся на вторую половину XV века. Республика стала родиной первой торгово-финансовой олигархии, независимой от континентальной аристократии, что позволяло ей относительно безопасно проецировать свою финансовую мощь на континент. Доминат пока лишь накапливал силы и опыт. Это было только начало большой игры Больших Капиталов за абсолютное мировое доминирование.
Конец средиземноморских стратегий
У Пизы заилилось русло р. Арно. Конец средиземноморским стратегиям Генуи положила утрата морского паритета с Венецией и удары с континента. Но и Венеция пожинала плоды своей победы недолго – чуть более столетия. Затем последовал быстрый закат и ее средиземноморских стратегий, чему поспособствовал ряд факторов.
Первый: та же Венеция еще в XIV в. осознала, что будущее за государствами, а не городами. Даже имея достаток в капитале, городу попросту недоставало биомассы для создания экономики, армии и флота, сопоставимых по мощи с государствами. Второй фактор прямо следовал из первого – по мере становления мощных европейских монархий узкий пролив постепенно утрачивал функцию надежного военного инфраструктурного разрыва с континентом.
На нехватку биомассы, из которой вытекали дефицит военной и экономической мощи, следовательно, и военная уязвимость, Венеция ответила в традиционной геополитической логике – созданием континентального буфера «Terra Ferma». Экспансия на материк началась с захвата в 1339 г. Тревизо, принадлежавшего Вероне. В первой половине XV в. последовало значительное расширение Террафермы – присоединение уже самой Вероны, а также Падуи, Бергамо. Решив одни проблемы, буфер создал другие: у Венеции появилась неустранимая континентальная уязвимость – необходимость защищать континентальный анклав.
Третий фактор: захват в 1453 г. Османской империей Константинополя, за которым последовало ее усиление, поставившее под удар всю черноморскую и восточную торговлю Венеции. В свое время Венеция не помогла Византии, полагая, что с турками будет легче договариваться, чем с греками. Не тут то было: Османская империя с переменным успехом, но последовательно выдавливала Венецию из торговли в Черном и Средиземном море. Венеция сопротивлялась отчаянно. В Стамбуле ее агенты умышленно насаждали коррупцию, когда свирепствовала война, находили способы проводить свои торговые операции в обход Константинополя. Кроме того, Венеция умело использовала против османов европейские империи. Опираясь на богатство, Венеция набирала войска по всей Европе, вплоть до Шотландии. Она сопротивлялась и держалась вызывающе по отношению к противнику, но истощала свои силы, даже если другая сторона с трудом переводила дыхание.
Четвертый фактор – ключевой: открытие в 1499 г. Васко да Гама прямого морского торгового пути в Индию, похоронившего монополию Венеции на торговлю с Востоком. Уже в 1501 г. в Антверпене появился португальский перец. Если в конце XV в. венецианцы ежегодно привозили из Леванта 6730 тюков пряностей, то в 1502-1513 гг. это количество упало до 600. В 1492 г. состоялось открытие Колумбом Америки, а уже в XVI в. из нее в Европу хлынули награбленные богатства, к которым чуть позже добавилось добываемое в Америке золото и серебро. К середине XVI века там в сумме добывалось золота и серебра в 5 раз больше чем в Европе до открытия Нового Света. Стало очевидным, что основная прибыль от морской операционной деятельности сместилась в Атлантику. На ее фоне Средиземное море быстро превращалось во внутреннее межконтинентальное озеро – аналог Черного моря, а пятнадцатикилометровый Гибралтар становился аналогом Босфора – очередным бутылочным горлышком, позволявшим Испании контролировать атлантические операции геополитического соперника, ежели бы он базировался в Средиземном море.
Конец средиземноморских стратегий – начало атлантических
Средиземноморская игра Больших Капиталов подошла к логическому финалу. Средиземноморская торговля становилась второстепенной. Ее контроля было явно недостаточно для реализации парастратегии – выиграть Мир.
Осознавая бесперспективность теплого и уютного Острова, честолюбивые Большие Капиталы во второй половине XVI в. покинули его. Последствия не заставили долго ждать. Если в 1567 г. Венеция произвела 60 крупных кораблей, то с 1595 по 1600 гг. только 20. С 1630 г. венецианские корабли ходили в Средиземном море только в составе конвоя, поскольку венецианский штандарт перестал быть уважаемым гарантом безопасности. А с XVII в. Венеция окончательно исключилась из числа геополитических игроков.
Прозорливые венецианские и еврейские капиталы эвакуировались в Голландию, где произошла их повторная схватка с генуэзскими капиталами, поскольку конец морской стратегии Генуи не означал кончины накопленных Генуей капиталов. Генуя нашла на континенте новую игру, приступив к реализации своей версии континентальной стратегии. Прямому столкновению в Голландии двух разных стратегий и будет посвящена следующая часть.
Оценили 2 человека
2 кармы