Наука, религия, политика и революция

В СССР существовал культ научного мировоззрения. После распада Союза в нашу жизнь вернулась религия, а в области мировоззрения наступил хаос. Полагаю, что настало время навести здесь порядок, а также разобрать актуальный вопрос отношения к революции.

Научное мировоззрение опирается на полученный от органов чувств материальный опыт и логические выводы из этого опыта. Например, мы можем подойти к стене, провести рукой по ее поверхности, ощутить, какая она, оценить ее крепость и последствия удара об нее с разбегу. Религиозное мировоззрение основано на нашем воображении. Мы можем вообразить, что за стеной находится Нечто и что именно его существование придает стене те свойства, которые мы ощутили. Самое главное в религиозном мировоззрении, что несмотря на то, что Нечто может иметь какие угодно свойства, на выходе у него находятся реальные свойства стены. Можно утверждать, что Нечто имеет рациональные основания.

Какое мировоззрение лучше? Научное или религиозное? Для чего нам нужно воображать Нечто, если всё, что нам нужно, мы можем получить из нашего материального опыта? Для ответа на эти вопросы разберем колыбельную.

Баю-баюшки-баю,

Не ложися на краю –

Придёт серенький волчок

И утащит за бочок.

Мы видим, что колыбельная несет в себе рациональное наставление: «Не ложись на краю». На краю кровати ребенка ожидает опасность. Он, например, может с нее упасть или простыть. Роль воображаемого Нечто играет «серенький волчок». Понятно, что таким образом проще всего добиться от ребенка рационального поведения, чем объяснить законы физики, биологии, математики и много чего еще. Таким образом, религия нам помогает найти рациональное зерно там, где наука бессильна.

В то же время, слабость религиозного мировоззрения заключается в привязке к воображаемому миру, который остается таким, каким его изначально придумали, в то время как жизнь меняется. Диктуемые религией нормы поведения со временем могут перестать нести рациональность. К примеру, монотеистические религии помогли прекратить междоусобные войны и сформировать современные государства. После формирования государств эта роль утратила значение, с ней утратили свое значение и монотеистические религии, что нашло отражение в норме отделения церкви от государства.

С другой стороны, нравственные нормы, рациональность которых неоспорима, принимаются без привязки к какой-либо религии. Пример таких норм — отношение к детям, женщинам, инвалидам и старикам.

Если религия утратила или утрачивает свою роль, то как же быть с оставшейся задачей поиска рационального поведения в случаях, когда наука не может помочь? Эту роль берет на себя политика. Политики ищут новые формы рационального поведения. Собственно, они всегда этим занимались. Авторов легенд, притч и религий тоже можно считать политиками.

Прежде чем перейти к вопросу нашего отношения к революции, обратимся к текущим достижениям научно-технического прогресса.

В наше время искусственный интеллект стал обыденностью. Если еще вчера компьютеры у нас ассоциировались с быстрым перебором того, что придумано человеком, то сегодня компьютерные технологии, основанные на ИИ, демонстрируют, что компьютер может творить. Уже сегодня ИИ начинает заменять человека. Что будет, когда всю необходимую работу будут выполнять роботы, управляемые ИИ? Очень похоже, что в ближайшем будущем для человеческого труда не останется места и нас ждет что-то напоминающее коммунизм, о котором говорили классики марксизма, и, судя по всему, он настанет без мировой пролетарской революции.

Открывшийся горизонт способен внести коррективы в наши суждения, подобно тому, как если бы в темные века человек вышел в космос, то разговоры о том, является ли Земля плоской, прекратились бы со всей очевидностью. Корни ошибочных суждений в отношении к революции можно найти у классиков марксизма. Но сначала поговорим о том, в чем классики правы. Они правы в том, что называется «материализмом», утверждающим, что базис определяет надстройку. Как мы сейчас видим, именно развитие базиса, развитие технологий, в нашем случае ИИ, позволяет избавить нас от труда и перестроить общественные отношения. Ошибка марксистов была в том, что они также посчитали двигателем общественного прогресса классовую борьбу. Истина же состоит в том, что общественные противоречия, в том числе кассовая борьба, являются тоже надстройкой – производными базиса. Как следствие, имела место быть следующая ошибка: утверждение, что революция, как способ разрешения общественных противоречий, является неотъемлемым элементом прогресса общественных отношений. Действительно же то, что революции и перевороты отражают общественные противоречия и также являются атрибутом базиса.

Теперь рассмотрим позицию различных групп по отношению к вопросу о социальной революции.

Первая группа — это романтики Майдана. Они верят в то, что по их желанию меняется власть, что они сменят любую власть, если она им не понравится. Они не обращают внимания на то, что к организации Майдана были привлечены серьезные ресурсы. По всей Украине ездили эмиссары и предлагали безработным принять участие в Майдане за хорошие деньги. Например, мой друг детства после участия в Майдане смог организовать свое собственное предприятие. Их не волнует вопрос, каким образом власть с небольшой площади вдруг мгновенно перешла на всю Украину? Что в этом процессе Майдан сыграл лишь роль декораций, а реальное действо в виде предательства совершилось в высших слоях власти под западные гарантии легитимизации их действий, которые по Конституции может обеспечить только президент Украины. Только при этом условии президенту Украины приходится бежать с Украины, спасая свою жизнь от тех, кто по закону обязан ее защищать.

Самое интересное для нас сейчас — это производимые этой группой нормы. Эта группа поклонения Майдану делит людей на тех, кто способен организовать прозападный переворот (Кубинскую или Октябрьскую 1917 революцию они не приемлют) и тех, кто по их мнению не способен это сделать или не желает в нем участвовать. Она называет их «ватниками», причисляет к рабам и холопам. Себя же записывает в людей высшего достоинства. Таким образом, перед нами новая разновидность философии нацизма. Для того, чтобы быть нацистом, совсем не обязательно иметь наколку в виде свастики и зиговать. Безусловно и то, что в этой философии есть и рациональное зерно — надежды на то, что на Украину придут западные инвестиции. Боюсь только, что они тщетны. Запад уже один раз совершил ошибку и поддержал нацистов в их устремлениях, сильно пожалев об этом. Второй раз такую же ошибку ему будет сложно совершить.

Вторая группа — это «антимайдан». После Майдана 2014 г. на Украине эта группа генерирует следующую универсальную для всех норму. Она говорит о том, что революции несут в себе опасность гражданской войны и что самые плохие демократические выборы – это лучшая альтернатива Майдану. Эта норма со временем способна прекратить возникновение локальных военных конфликтов. К сожалению, носители этой нормы часто совершают ошибку времени. Они не обращают внимание на то, что норма начинает работать с определенного момента и распространяется на будущее, но не задевает прошлое. Норма могла подействовать на революционеров и правительство в Колумбии в 2016 г., но нельзя смотреть на прошлое с точки зрения современных норм и видеть в нем лишь результат чьего-то злого умысла.

Третья группа – это глобальный либерализм во главе с американскими либералами, представляющий так называемый «мейнстрим» в науке и СМИ. Либерал считает современные революции естественными явлениями, а не результатом работы западных спецслужб и политтехнологов. Их НКО — это ничтожный фактор, неспособный перевернуть внутреннюю обстановку в стране. При этом мнение легко меняется, если их выборов малейшим образом касаются россияне. Мы чудесным образом обладаем колоссальными возможностями влиять на западные выборы. Замечу, что в этом случае речь не идет о перевороте, захвате власти военным способом, а о выборах, проведенных с соблюдением всех законных процедур.

Норма либералов направлена на сохранение отношения к революции как к естественному способу установления власти. Они считают, что это законно и демократично, ведь это они определяют, что является законным и демократичным. Про то, что их философия позитивизма тормозит развитие общественных наук, я уже писал. Ведь суть общественных наук состоит в генерировании новых рациональных общественных норм, т.е. в политике. Основной же принцип позитивизма – это отделение политики от науки. Вот и служит современная общественная наука не истине, а интересам. Напомню, что по опросам социологов США выдавали уверенную победу Хиллари Клинтон. Рациональное зерно в генерируемой либералами норме в отношении к революции тоже есть. Она позволяет наследникам колониального мира устанавливать выгодные для них режимы в различных странах. Поддерживая откровенных нацистов, убивая людей ради «демократии» и «цивилизации», либералы остаются проводниками колониального мира и скрытыми нацистами.

Наконец, четвертая группа – это марксисты. Самая яркая медиаперсона представляющая ее в нашей стране – Константин Семин. Много марксистов собралось вокруг канала Разведопрос. Марксизм представляет множество партий, самая крупная из которых – КПРФ. Марксисты напрасно ждут повторения Октябрьской революции и пробуждения классового чувства у трудящихся, потому что условия 1917 г. уже никогда не повторятся. Больше не будет Мировой войны. А если и будет, то последствия ядерной войны – это точно не то, что нужно для строительства коммунизма. Не повторятся общественные нормы того времени. Никогда больше общество не будет так благосклонно относиться к революции и живым революционерам. Пробуждения классового чувства следовало ожидать в 90-е. Если тогда оно не проснулось, то сейчас этого не произойдет и подавно. Гораздо эффективнее говорить о том, что легко принимается, например, приоритет общественного над частным. На фоне кризиса либерализма и марксизма к власти приходят так называемые «популисты», которые, судя по всему, говорят с народом на понятном ему языке.

Оригинал