ВИКТОР МАКЕЕВ. УРАЛЬСКИЙ ДРАКОН

"Как это трудно -

Лететь против ветра,

Как это трудно -

Ещё раз поверить."

В.Харитонов

Строки из любимой песни «Белые крылья» Генерального конструктора

Виктора Петровича Макеева

Жизнь распорядилась так, что имя этого человека стало открыто большинству людей только после его кончины - такова судьба создателей ракетно-ядерного щита Родины, надежно оберегавшего мирную жизнь, труд, быт, отдых и творчество от чужих посягательств. Известно, что бьют слабых и беззащитных, сильных остерегаются и уважают. В первых рядах тех, кто ковал эту силу, был человек-легенда, Уральский дракон, как его называли в ЦРУ - Виктор Петрович Макеев, сначала главный, затем - генеральный конструктор Миасского Конструкторского бюро машиностроения.

Гонка вооружений – это не только время безумного и стремительного накопления смертельного для планеты оружия и его испытания, это еще и период деятельности гениальных конструкторов и инженеров. Создатели мощнейшего вооружения, которое до сегодняшнего дня стоит на страже спокойствия русского народа заслуживают особого уважения и внимания. Их разработки и открытия, сделанные в тяжелейших условиях, обусловленных сжатыми сроками, недостатком финансированием, бездарным руководством партийных чиновников, все же превзошли американские. По сути, советские люди сделали невозможное, создав самое совершенное оружие за историю человечества. [1]

История жизни конструктора стратегического оружия очень типична для его поколения, однако в то же время удивительна и интересна. Гениальный инженер, создатель уникальных ракет родился в Коломне, а если быть точнее, то в небольшом селе с названием Протопопово на окраине Коломны 25 октября далекого 1924 года. Парнишка рос в простой семье рабочих Петра Ивановича и Клавдии Васильевны Макеевых Коломенского паровозостроительного завода и обучался в общей семилетней школе.

Василий Тимофеевич и Евдокия Васильевна Константиновы с дочерью Клавой - мамой Виктора Макеева.

Древние храмы и кремль Коломны, витавший над ним дух старины были фоном раннего детства Виктора. Историческая атмосфера этого древнего русского города безусловно повлияли на интересы и формирование личности подростка. В соответствии с веяниями времени, подрастая, он все больше увлекался техникой, но не локомотивами, которые, считаясь символом эпохи, царили в Коломне, а самолетами. Сначала «заболел» авиацией отец, переехал в Москву и стал токарем крупнейшего в стране авиационного завода в Филях.

При заводе, после расторжения контрактов с КБ Юнкерса и другими иностранными специалистами, были организованы несколько конструкторских бюро во главе с отечественными конструкторами. Одним из них был В. Ф. Болховитинов. Создателей авиации, занявшей тогда место лидера научно-технического прогресса, отличала устремленность в новое, неизведанное, а у Болховитинова это качество было развито еще сильнее, чем у большинства его коллег.

Именно к нему пришел работать чертежником и учиться азам конструирования окончивший в 1939 г. семилетку Виктор Макеев. Однако творческая натура Виктора не могла смириться с ролью простого исполнителя. Его захватила атмосфера творческого поиска, авиационной романтики, явно ощущавшаяся на заводе и, особенно, в КБ. Пытливый ум парня требовал развития, а молодой и горячий характер - удивительных и счастливых перемен.

Настал грозный 1941 год. Виктор эвакуировался не с КБ, а с заводом-в Казань, где ему, как и другим подросткам, пришлось работать по 10-12 часов без выходных, часто засыпая прямо у кульмана. Но и тут молодой человек проявил себя особо, не только перевыполняя задания, но и находя время для дальнейшей учёбы. Уже здесь Виктор Макеев проявил способности умело решать конструкторские задачи в условиях напряженного серийного производства самолета Пе-2, за что был награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". Совмещая работу и учёбу, он сдал экстерном экзамены за среднюю школу, в 1942 г. поступил на вечернее отделение Казанского авиационного института.

 Наконец наступил долгожданный перелом в войне. Завод возвратился из эвакуации, и Виктор Макеев был переведен на третий курс Московского авиационного института [3]. Хотя Виктор уже мог бы учиться на дневном отделении, учебу приходилось совмещать с работой, чтобы как-то сводить концы с концами. И тут студенту удалось приобщиться к жизни еще одной знаменитой авиационной школы-поработать у известного авиаконструктора  В.М.Мясищева, к которому он и мечтал пойти после защиты диплома. 

Но государственная комиссия неожиданно отобрала самых перспективных студентов для работы в каком-то таинственном НИИ-88. Преимуществом этого было то, что им сразу же дали оклад старших техников, а недостатком-долгая дорога до Подлипок, на которую в один конец от Филей уходило больше двух часов. К тому же Макеев мечтал стать авиаконструктором, а в институте ему предложили сделать диплом о подъеме человека на ракете в верхние слои атмосферы. С темой Виктор справился быстро, инженерную задачу безопасного, ракетного подъема и спуска на парашюте стратонавта решил, но как-то не проникся ее серьезностью, реальностью, продолжая все-таки добиваться возвращения в авиацию. И, может быть, со своим упорством добился бы, если бы начальником отдела, где он должен был работать, не был С. П. Королев, который в отличие от других главных конструкторов НИИ-88 сам подбирал кадры и ревниво следил за судьбой каждого, кого выбирал для своего дела.

Вызвав Макеева и убедившись, что тот стоит на своем нс столько из-за нежелания далеко ездить (этот вопрос Королев обещал решить достаточно быстро), сколько из-за недостаточной осведомленности в несравнимо больших перспективах ракетной техники по сравнению с авиационной, Сергей Павлович раскрыл перед ним эти перспективы, и после разговора с Королевым Макеев сам удивлялся, как хотел уйти от такого дела. Для углубления знакомства с ракетами Макеев в числе других, планируемых на руководящую работу, сотрудников НИИ-88 был направлен на Высшие инженерные курсы ракетной технике при МВТУ им. Баумана, среди преподавателей которых были и сам Королев, и его ближайшие сподвижиики. Казалось, на этот раз судьба молодого специалиста определилась раз и навсегда. Он с головой погрузился в освоение основ ракетной техники. На Высших инженерных курсах не было более дотошного, чем Макеев, слушателя. Он нередко ставил лекторов в тупик своими вопросами, ведь и для них тогда в ракетной технике было гораздо больше неизвестного, чем известного. Особо ценным в этой учебе было то, что углубление знаний проходило параллельно с проектной работой над ракетами Р-2 и Р-З, в которой полученные знания сразу же применялись на практике. 

Но упорная учеба и напряженная работа не поглощали всей энергии Виктора. Его способности и особое умение общаться с людьми, вести их за собой сразу же оценили не только Королев, но и партийный комитет, и вся молодежь, института, и Макеев менее чем через полгода после защиты диплома был избран секретарем комсомольской организации НИИ-88, представлявшей тогда большую силу и выполнявшей, кроме основных, многие шефские строительные и сельскохозяйственной работы. Помня обещание Королева помочь в решении квартирного проса. Макеев сразу пришел к Сергею Павловичу, не стал просто просить себе квартиру, а заговорил о помощи в строительстве комсомольского дома и так организовал строительство, а потом и всю жизнь молодежи предприятия, что это стало примером для комсомольцев страны.

В результате в ЦК ВЛКСМ было принято решение направить Макеева на руководящую комсомольскую работу. Два года прошли у Виктора Макеева на «аппаратной» работе, причем и там он сразу же завоевал доверие и авторитет. Здесь необходимо отметить, что Иосиф Виссарионович Сталин в последние годы жизни всячески укреплял роль Совмина (Сталин — Председатель Совета Министров СССР с 19.03.1946г. по 05.09.1953г.) , предпочитал самых перспективных управленческих и технических кадров направлять, как мы бы сейчас сказали, в «реальный сектор экономики» и всячески старался ослабить руководящую административную и ведущую роль партии в вопросах управления государством и экономикой, направив её деятельность в сферу идеологии.

Организационно-политическая работа не отвечала в достаточной мере устремлениям Макеева, вкусив сполна аппаратной работы он обрадовался первой же представившейся в конце 1952 г. возможности уйти с нее и сразу же вернулся к Королеву. В это время тот уже был не просто начальником отдела, главным конструктором одного из проектов, а возглавил образованное в составе НИИ-88 конструкторское бюро ОКБ-1, тематика работ которого стала основной не только в институте, но и во всей отрасли. А поскольку все проекты Королева успешно претворялись в жизнь, его авторитет вырос в огромной степени, пропорционально размаху возглавлявшихся им работ, выполнявшихся кооперацией, охватившей многие десятки НПП, КБ, заводов, воинских частей. Как и мечтал Сергей Павлович, ракетостроение стало главным делом всей страны, и в нем он нашел очень важный и ответственный участок для Макеева, назначив его ведущим конструктором первой отечественной управляемой баллистической ракеты Р-11 на стабильных компонентах топлива, которую очень ждали военные, поскольку используемый для двигателей ракет Р-1 и Р-2 жидкий кислород не давал возможности широко применять их в оперативно-тактических целях как на суше, так и, особенно, на море.

Ракета Р-11 была почти во всех отношениях существенно проще, чем разрабатывавшиеся параллельно с ней стратегические ракеты Р-5 и Р-7, но она тоже была первой в своем классе, и проблем с нею было очень много. Их хватало и заместителям главного конструктора В. П. Мишину и А. П. Абрамову; и ведущим конструкторам В. П. Макееву, И. В. Попкову, М. Ф. Решетневу, да и самому С. П. Королеву. Конечно, разработчикам этой ракеты, гораздо более удобной в эксплуатации, чем Р-1, по находившейся несколько в стороне от его устремлений на создание ракет, работающих на жидком кислороде, Сергей Павлович предоставлял все-таки больше самостоятельности, чем тем, кто действовал на основном направлении, однако за все недоработки и огрехи спрашивал со всех одинаково, добиваясь наивысших для своего времени качества и темпов разработок.

Макеев всерьез включился в работу над Р-11 на этапе ее подготовки к летным испытаниям весной 1953 г. Испытания поначалу шли очень тяжело: высокочастотные колебания часто приводили к разрушению 8-тонного ЖРД, который никак не хотел работать на недефицитном керосине, не раз преподносили сюрпризы и система подачи топлива с жидкостным аккумулятором давления, и система запуска двигателя, и другие системы. Напряженная совместная работа по преодолению всех этих трудностей и схожесть характеров очень сблизили Виктора Петровича с главным конструктором ОКБ-2 НИИ-88, разработчиком двигательной установки ракеты Алексеем Михайловичем Исаевым и, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, сделали их близкими друзьями на всю жизнь.

На преодоление всех «капризов» Р-11 ушло два года, и 21 июля 1955 г. она была сдана на вооружение. На весь процесс создания этой ракеты, от выпуска эскизного проекта до принятия ее в эксплуатацию, несмотря на то, что она имела оригинальную, а не повторяющую, как Р-1, трофейную, конструкцию, ушло вдвое меньше времени, чем при разработке первой управляемой баллистической ракеты. После первых же успешных запусков Р-11 военные ракетчики на практике убедились в том, насколько удобнее работать с ракетой, заправленной стабильными, а не быстро испаряющимися компонентами топлива. При этом стала реальной задача создания мобильного варианта ракеты Р-11М и вооружения ею самоходных установок и морских кораблей. Поскольку в процессе проектирования ракеты в ОКБ-1 быстро определились различия в конструкции армейского и флотского ее вариантов, последний получил обозначение Р-11ФМ. В разработке этих модификаций Макеев принимал активное участие уже с самого начала, так же как и в организации серийного производства Р-11, которое по постановлению правительства от 13 декабря 1953 г. было решено развернуть на Урале, возложив обеспечение работ на специальное конструкторское бюро СКБ-385 в г. Златоусте. Своим ответственным представителем в СКВ-385 Королев назначил В. П. Макеева, и с этого времени его судьба и работа навсегда были связаны с Уралом. Раньше СКБ-385 успешно занималось только неуправляемым ракетным оружием, поэтому перед конструкторами сразу же встала масса новых задач. Макеев же, все чаще приезжая на Урал, не занимал позицию контролера из вышестоящей организации, а вместе с быстро растущим, в основном за счет молодых специалистов, коллективом уральцев вникал в особенности каждой задачи и отдавал все свои силы и возможности ее решению. Иногда их оказывалось недостаточно, и тогда Макеев смело шел в министерство или к Королеву. Сергей Павлович не раз даже говорил ему: «Ты не мой представитель на Урале, а представитель Урала в Подлипках», но помощь неизменно оказывал. Постепенно Королеву стало ясно, что ОКБ-1 может полностью передать все работы по дальнейшему развитию оперативно-тактических ракет СКВ-385, направив туда Макеева и нескольких других специалистов, занимающихся данной проблемой. С этим согласилось и министерство, причем было решено назначить Макеева заместителем главного конструктора СКВ. Но когда Королев поздравил Виктора Петровича с назначением, тот не обрадовался, а с неожиданной для тридцатилетнего инженера смелостью откровенно высказал Сергею Павловичу свою уверенность в том, что для дела будет гораздо полезнее, если он станет не заместителем, а сразу главным конструктором. И Королев, видимо, вспомнив, что сам он возглавил ГИРД в возрасте 25 лет, согласился с предложением Макеева. Труднее было убедить министра оборонной промышленности СССР Д. Ф. Устинова, но Королеву это удалось, 1-II марта 1955 г. приказом министра В. П. Макеев был назначен «главным конструктором СКВ-385 и одновременно заместителем главного конструктора ОКБ-1 С. П. Королева по ракете Р-11». 

Первым заданием уральского КБ стало участие в завершении раз работки и летных испытаний ракеты Р-11, а также освоение ее серийного производства. Поскольку с этим уральцы успешно справились, то к созданию Р-11ФМ Королев привлекал их и на более ранних этапах. В результате четырех лет совместной работы первая морская ракета была принята на вооружение, флот получил возможность осваивать на практике принципиально новое оружие, а его создатели, в том числе и В. П. Макеев, в 1959 г. были удостоены Ленинской премии. 

Как главный конструктор Макеев с самого начала стал уделять большое внимание научно-исследовательским работам (НИР) по выявлению возможностей совершенствования ракет. Первая же из этих НИР по теме «Урал» позволила выйти с инициативой создания нового сухопутного оперативно-тактического ракетного комплекса Р-17 с вдвое большей, чем у Р-11М, дальностью. С одобрения Королева такой проект был реализован, и комплекс в 1962 г. был принят на вооружение Советской Армии, а затем и ряда зарубежных армии, получив широкую известность под натовским обозначением СС-16 «Скад». Но к тому времени основной специализацией СКБ-385 стали морские ракеты, и серийное производство и дальнейшее развитие Р-17 было передано в г. Воткинск. 

Поскольку характеристики первого отечественного морского ракетного комплекса были очень скромными и дальность полета ракеты Р-11ФМ более чем на порядок уступала дальности создававшейся в США баллистической ракеты для подводных лодок (БРПЛ) «Polaris», перед НИИ-88 сразу же после первых пусков Р-11ФМ с подводной лодки в 1955 г. была поставлена задача разработать морские ракеты с увеличенной дальностью полета и начать экспериментальные исследования возможности их пуска из-под воды. Эскизные проекты таких БРПЛ Р-13 с дальностью 560 км и Р-15 с дальностью 1000 км были выполнены в ОКБ-1 НИИ-88 под руководством С. П. Королева, а затем в связи с необходимостью его разгрузки тема была передана в ОКБ-586 (г. Днепропетровск), руководимое М. К. Янгелем. Но тут снова проявляется неординарность Макеева: зная, что у днепропетровцев тяжело идут работы над основными для них стратегическими ракетами наземного базирования и Янгель тяготится дополнительным заданием, Виктор Петрович договаривается с Михаилом Кузьмичом взять разработку Р-13 на себя. Такой шаг не сразу был понят и одобрен руководством, и только год спустя, 31 августа 1958 г., вышло постановление правительства, по которому «в целях разгрузки ОКБ центра и быстрейшего развертывания и укрепления опытно-конструкторской базы но ракетам на Урале» работы над морским комплексом с ракетой Р-13 официально были возложены на СКВ-385 во главе с В.П. Макеевым как на головную организацию, а главным конструкторам С. П. Королеву, Н. А. Пилюгину и В. П. Бармину было предписано обеспечить СКБ-385 и его уральским смежникам техническую помощь в разработке этого комплекса. И такая всесторонняя, включая кадровую, поддержка опытных коллективов в сочетании с молодым энтузиазмом уральцев в конечном счете привели к успеху. 

Уместно заметить, что в отношениях с основоположником современного ракетостроения у Макеева и Янгеля были прямо противоположные позиции. Михаил Кузьмич воодушевлял свой коллектив призывами превзойти королевцев, идя по своему оригинальному пути, «принципиально отличиому» от пути ОКБ-1; Виктор Петрович, наоборот, всячески подчеркивал преемственность своих проектов от работ ОКБ-1 и при всяком возможном случае старался опереться на помощь Королева и его коллектива - и на этапе становления конструкторского бюро Макеева такая политика была гораздо эффективнее. В 1961 г. новый комплекс был сдан на вооружение, СКБ-385 награждено орденом Трудового Красного Знамени, его коллектив удостоен Ленинской премии, а главный конструктор стал Героем Социалистического Труда. Но создание этого комплекса еще не было радикальным решением проблемы: для пуска Р-13, как и Р-11ФМ. требовалось всплытие подводной лодки, что существенно снижало боевые возможности ракетоносного флота, так как из-за небольшой дальности полета первых наших морских ракет всплывать нужно было у берегов противника.

Поэтому в 1959 г. Макееву и Янгелю на конкурсной основе было дано задание разработать новый морской боевой комплекс с ракетой Р-21, способной стартовать с погруженной подводной лодки. Принципиальная возможность такого старта БРПЛ была показана в НИИ-88 на ее модели с пороховыми двигателями еще в 1956 г. Практический опыт работы СКВ-385 над морскими ракетами оказался решающим для результатов конкурса: проект уральской ракеты Р-21 с подводным стартом настолько превосходил южмашевский, что М. К. Янгелю оставались поздравить соперника, предложив снять свой проект так же, как ранее проект Р-15, с дальнейшей разработки. 

 Работы лад комплексом с ракетой Р-21 оказались намного сложнее всех предыдущих. Они стали настоящим испытанием на зрелость коллектива, которому теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы. К. этому времени Виктор Петрович, многое взяв из королевских принципов организации работ, имел полностью перебравшееся в конце 1959 г. из Златоуста в г. Миасс под Челябинском мощное головное конструкторское бюро с развитой производственной и специфической экспериментальной базой, свою широкую кооперацию смежников, в основном базирующуюся на уральских НИН, КБ и заводах, свой совет главных конструкторов, своего заказчика - Военно-Морской Флот и свои испытательные полигоны в акваториях северных морей. С успешным созданием Р-21 коллектив СКВ-385 вышел на передовые рубежи ракетной техники и стал монополистом в своей области ракетостроения. При другом руководителе это, возможно, привело бы к самоуспокоенности, снижению темпов работ. Ведь из-за того, что данное направление считалось в те годы неосновной магистралью развития ракетно-космической техники, его можно было бы дальше не спеша совершенствовать с учетом достижении ведущих направлений, которым государственное руководство и общество уделяли гораздо больше. Макеев же во все возрастающем темпе продолжал создание образцов ракетной техники высшей степени совершенства, по ряду показателей не только не уступающих лучшим образцам космической техники, но и превосходящих их. Этим, в частности, было доказано, что при честном, ответственном и творческом отношении к делу государственная монополия не является фактором сдерживания научно-технического прогресса.

Причиной постоянного творческого успеха В. П. Макеева и его конструкторской школы, видимо, наряду с его уникальным инженерным и организаторским талантом, были его человеческие качества, умение дать простор для полного раскрытия возможностей всего коллектива. Он был не только истинным патриотом, но и убежденным коммунистом. Сила Макеева так же, как и сила Королева, заключалась в единстве слова и дела, для него принципы коммунистического отношения к труду, в отличие от большей части руководителей, были не лозунгами для широких масс, а подлинным руководством к действию. Его личные интересы никогда не противостояли интересам коллектива, общественных и государственным интересам, а составляли с ними одно целое. Это особенно четко проявлялось в его административной деятельности в качестве руководителя предприятия с 1963 г., в отношении к решению социальных проблем коллектива, что в конечном итоге оборачивалось новыми научно-техническими достижениями.

В 1965 г. войдя в состав ракетно-космической отрасли, руководимой Министерством общего машиностроения СССР, и получив название «Конструкторское бюро машиностроения (КБМ)», коллектив высоко поднял эту марку, раз и навсегда утвердившись в числе передовых предприятий отрасли. Создаваемые в КБМ морские комплексы с жидкостными ракетами стали лучшими в мире. Тем не менее заказчик решил, что американцы используют на всех своих боевых ракетах твердотопливные двигатели не потому, что им не удалось решить сложнейшие проблемы длительного и экологически безопасного хранения агрессивных жидких компонентов топлива, а по каким-то другим причинам, следствия которых могут проявиться неожиданно и нанести ущерб нашей обороноспособности. Перед отечественными конструкторскими организациями была поставлена задача создать морские ракеты с твердотопливными двигателями, приближающиеся по уровню к американским.

 Американцы держали приоритет в разработке морских ракет типа «Polaris», двигатель которых должен уметь работать под водой. Макеев, используя, как говорили некоторые конструкторы из окружения Сергея Павловича Королева, "безумные идеи и нестандартные решения", в своих проектах превзошел американцев: дальность стрельбы его ракет увеличилась в четыре раза, возросло и количество боеголовок, а габариты удалось сохранить на прежнем уровне.

Под его руководством созданы первая ракета с подводным стартом, первая ракета с заводской заправкой топливом, первая морская межконтинентальная ракета, первая морская межконтинентальная ракета с разделяющейся головной частью. Он был главным конструктором оперативно-тактической ракеты Р-17, а также единственной в мире противокорабельной баллистической ракеты. Все атомные подводные лодки стратегического назначения СССР, построенные по проектам академика С.Н. Ковалёва, вооружались ракетами В.П. Макеева.

При модернизации оружия подводных лодок второго поколения (комплекс Д-11, ракета Р-31 средней дальности, подводная лодка проекта 667АМ; опытно-конструкторская разработка начата в июле 1971 года, главный конструктор Петр Тюрин) была предпринята попытка применить твердое топливо. В 1980 году получен результат ниже предшествующих американских аналогов. У ракеты Р-31 стартовый вес больше на две трети в сравнении с «Polaris А-3» (1964 год) при сопоставимых забрасываемых весах и дальностях стрельбы. По сравнению с «Poseidon С-4» (1971 год) забрасываемый вес меньше в два раза при близких стартовых весах и сопоставимых (минус 15%) дальностях стрельбы. Комплекс Д-11 с ракетой Р-31 не был принят на вооружение. Он прошел десятилетнюю опытную эксплуатацию на одной подводной лодке.

В это же время Логика стратегического паритета требовала скорейшего внедрения разделяющихся головных частей на морских ракетах. По инициативам Виктора Петровича, поддержанным Минобщемашем (министр Сергей Афанасьев), Военно-морским флотом (главком Сергей Горшков) и одобренным Дмитрием Устиновым (в ту пору – секретарь ЦК КПСС, главный куратор советского ОПК), твердотопливное направление было в срочном порядке задублировано: в феврале 1973 года начата опытно-конструкторская разработка жидкостной ракеты с разделяющейся головной частью (первая демонстрация в пуске – 25 октября 1975 года). На совещании, после жаркой дискуссии Минобщемаш, ВМФ, Минсудпром принимают решение поддержать предложение Макеева о разработке комплекса Д-25 c жидкостной ракетой – таково сначала было обозначение комплекса Д-9РМ. И если бы это решение не состоялось – без особого преувеличения – Россия сегодня могла бы не иметь морских стратегических ядерных сил. Отечественные комплексы с жидкостными ракетами все-таки были лучшими, поэтому именно их совершенствование осталось основным направлением деятельности КБ машиностроения. 

Образованнейший конструктор привнес в область ракетостроения совершенно новые идеи по аэрогидродинамике, тепломассообмену, управлению и проектированию, баллистике и многих других областях. СКБ-385 занималось разработками в жидкотопливных конструкций, предложив использовать ракеты для научно-исследовательских целей космических пространств. Описать все рабочие проекты этого специалиста в рамках одной статьи просто невозможно. Макеев не только генерировал идеи, он их детально прорабатывал и успешно внедрял в существующие проекты. Нервозность советских чиновников несколько удивляет. Выводы о том, что США используют твердое топливо, так как оно по каким-то неизвестным характеристикам превосходит жидкое, были в корне неверными. Фон Браун так и не смог предложить ничего, что было бы более совершенным, чем проекты Виктора Петровича. Советское партийное и военное руководство не решалось поверить, что творение Макеева – это прорыв, который дал СССР огромное преимущество перед Штатами.

Под руководством В.П. Макеева сформировалась разветвленная кооперация научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро, заводов-изготовителей, испытательных полигонов, решавшая и решающая ныне задачи разработки, изготовления и испытания ракетных комплексов в интересах Военно-морского флота[4]. 

Системы управления для ракет КБМ создавались под руководством главного конструктора академика АН СССР Н.А. Семихатова, гироскопические приборы, в большинстве случаев - главного конструктора В.П. Арефьева; цифровые вычислительные системы - главного конструктора, д.т.н. Я.А. Хетагурова и его последователей. Жидкостные ракетные двигатели созданы под руководством главного конструктора, д.т.н. А.М. Исаева и его преемников, а также под руководством главного конструктора академика РАН А.Д. Конопатова, твердотопливные двигатели под руководством академика АН СССР В.Ф. Уткина и члена-корреспондента АН СССР Л.Н. Лаврова. Созданием средств наземного оборудования руководил главный конструктор член-корреспондент АН СССР В.Н. Соловьев. Баллистические ракеты КБМ оснащались ядерными боевыми блоками, созданными совместно с институтом, руководимым членом-корреспондентом АН СССР К.И. Щелкиным и академиком АН СССР Е.И. Забабахиным, с использованием, в ряде случаев, зарядов разработки института, руководимого академиком АН СССР Ю.Б. Харитоном.

Реализация новейших конструкторских решений, опережающая технологическая подготовка и техническое переоснащение производства в организацию создания ракетных комплексов обеспечивались под руководством директоров головных ракетных заводов: Златоустовского машиностроительного - В.П. Коновалова и В.Х. Догужиева, Красноярского машиностроительного - В.П. Котельникова и В.К. Гупалова, ставших высокомобильными совершенными предприятиями по производству морских ракет, Омского авиационного - С.С. Бовкуна. Все атомные подводные лодки стратегического назначения СССР, построенные по проектам академика АН СССР С.Н. Ковалева, вооружались ракетами, созданными под руководством В.П. Макеева.

Результат творчества В.П. Макеева, руководимого им конструкторского бюро и обширной кооперации предприятий - три поколения морских ракетных комплексов, принятых на вооружение ВМФ СССР[7].

Перечислим все комплексы с баллистическими  ракетами, разработанные под руководством Виктора Петровича Макеева:

- Р-11ФМ, стартующая с верхнего среза шахты подводной лодки в ее надводном положении, - первая баллистическая морская ракета (1959 г.). Разработана ОКБ-1, серийное освоение - СКБ-385;

- Р-13, стартующая с верхнего среза шахты подводной лодки, движущейся в надводном положении, - первая самостоятельная разработка КБ (1960 г.);

- оперативно-тактическая ракета Р-17, сданная на вооружение в 1962 г. и известная ныне под наименованием "Скад",

- БРПЛ Р-21 - первая ракета с подводным стартом (1963 г.);

- ракета Р-27 - первая малогабаритная, с заводской заправкой топливом БРПЛ (1968 г.), ставшая наиболее массовой морской ракетой;

- БРПЛ Р-29 - первая морская межконтинентальная ракета (1974 г.);

- единственная в мире морская противокорабельная баллистическая ракета Р-27К, эксплуатировавшаяся на одной подводной лодке (1975 г.);

- БРПЛ Р-29Р - первая морская межконтинентальная ракета с разделяющейся головной частью (1977 г.);

- ракета Р-39 - первая отечественная твердотопливная БРПЛ межконтинентальной дальности стрельбы с разделяющейся головной частью (1983 г.);

- ракета Р-29РМУ "Синева"- жидкостная БРПЛ наивысшего в мире энергомассового совершенства (1986 г.).

Вопрос о жидком и твердом топливе морских ракет Макеев ставил в число принципиальных и занимался им постоянно[6]. При обсуждении «твердо-жидких дел» с генеральным конструктором зенитных систем академиком Петром Дмитриевичем Грушиным они договорились сделать все возможное, чтобы решения по этому вопросу принимались с наиболее полным обсуждением, на основе предельно объективной информации. Нет сомнений, что Виктор Петрович, также как и Петр Дмитриевич, сделали все возможное для реализации такой договоренности. 

Страхующая разработка жидкотопливной ракеты Р-29Р позволила Макееву с полной отдачей сил и мобилизацией морской ракетной кооперации провести разработку комплекса Д-19 и ракеты Р-39.  Сомнений в том, что был достигнут наивысший из возможных на тот период результат, – не было. Одним из свидетельств этого является полная унификация двигателей первых ступеней ракет РТ-23 и Р-39. Под руководством Макеева по согласованию с руководством промышленности и военных были выполнены альтернативные проработки жидкотопливных ракет с такими же габаритными характеристиками, как и у ракеты Р-39. Увы, их результаты не были одобрены Дмитрием Фёдоровичем Устиновым и не имели продолжения, что воспринималось Макеевым с огромной досадой и сожалением.

Директор головного института ракетно-космической отрасли Юрий Мозжорин отмечает: «Виктор Петрович был государственным человеком. Он всегда искал решения, которые бы улучшили технические характеристики. Но при этом думал не только о престиже конструкторского бюро, но прежде всего о рациональном использовании средств, которые государство отпускало на развитие ракетной техники. Когда Макееву навязали твердотопливную тематику, он сопротивлялся сколько мог. Потому что понимал, что в стране нет такого топлива, а значит, надо строить новые заводы, создавать новую кооперацию. И действительно, эти нововведения недешево обошлись стране». 

Адмирал Федор Новоселов вспоминает: «Отстаивание своих принципов было характерно для стиля работы В.П.Макеева, при этом он не стеснялся выступать с предложениями о корректировке принятых решений. Так, в ходе создания твердотопливной ракеты Р-39 В.П.Макеев во время посещения Миасса министром обороны маршалом Советского Союза Андреем Антоновичем Гречко посетовал, что его заставляют делать ракету на твердом топливе и что это приводит к очень сложной конструкции и большим габаритам. Одновременно доложил, что жидкостной эту ракету можно сделать изящной и по характеристикам не хуже американской ракеты «Трайдент-2». Маршал А.А.Гречко заявил, что ему безразлично, какое топливо у ракеты, важно, чтобы это не вызывало усложнения в эксплуатации на флоте, а сама ракета имела бы требуемые тактико-технические характеристики». 

Слово – начальнику филиала Северного полигона Виталию Малиновскому: «Генеральный в свойственной ему образной манере рассказывал нам о своих жизненных ситуациях, неизвестных нам трудностях в разработке новой техники, о навязываемых ему свыше задачах, о его несогласии с ними и вынужденности подчиниться «твердой политической линии». Казалось, он интуитивно искал не столько сочувствующих, сколько оправдания тому, что он вынужденно делал последнее время. По всему чувствовалась его неудовлетворенность заданием делать тяжелую «твердую» ракету: «Много времени и средств потеряем зря. В боевом использовании выигрыш от нее будет эфемерен. Система нужна политическому руководству страны для устрашения вероятного противника, и здесь доводы и расчеты бессильны». 

Сегодня можно сожалеть, что позиция и подходы Макеева по «твердому и жидкому» ракетным топливам не были приняты [6]. Еще больше следует сожалеть о результатах твердотопливного направления, получаемых в современных российских условиях. Российский «Тополь-М» и его разновидности по своим боевым свойствам (дальность стрельбы, забрасываемый вес и боевая нагрузка, траекторные параметры и т.д.) соответствуют зарубежному аналогу «Минитмен-3А», уступая последнему одну треть в стартовом весе и на 20 лет по сроку завершения разработки. Такое незавидное положение является в том числе следствием частичной утраты достижений Советского Союза в создании высокоэнергетических компонентов твердых топлив, которые производились в Украине, теперь стране ближнего зарубежья, на сегодняшний день, к сожалению, далеко не дружественной стране, разорвавшей всякую кооперацию в вопросах военно-технического сотрудничества.

 Ныне стратегическое сдерживание обеспечивается Россией жидкостными ракетами Макеева, Челомея, Уткина более чем на 90% (по количеству развернутых боезарядов). Многие специалисты задаются вопросом о позиции министра обороны СССР Д.Ф.Устинова по вопросу перевооружения на твердотопливные носители. Отдавая отчет в верности позиции в этом вопросе В.П.Макеева, все же невозможно избавиться от червя сомнений – мимо мнения Устинова не пройдешь. И оставалось только надеяться, что Д.Ф.Устинов изменил бы свою первоначальную позицию по жидкостным ракетам с появлением РСМ-54 "Синева", названной за рубежом (в Отечестве, как обычно, пророка нет) шедевром морского ракетостроения. Но есть информация о свидетельстве министра общего машиностроения СССР С.А.Афанасьева[6]. Будучи в Миассе в 1999 году на открытии памятника В.П.Макееву, рассказывал о своем посещении Д.Ф.Устинова в больнице и одних из его последних слов: «А он все-таки был тогда прав...» – «Кто прав, Дмитрий Федорович?» – «Макеев. Не надо было заставлять его делать твердую ракету. Не готовы мы были к ней»... 

После первой морской ракеты Р-11ФМ С.П. Королева в состав морских стратегических ядерных сил Советского Союза и России на вооружение принимались только ракеты и комплексы макеевской школы морского ракетостроения. При создании этих комплексов получили серьезное развитие и организационное оформление две обширные специфические области: экспериментальная отработка морских ракет, а также вопросы их эксплуатации. Было произведено около 4000 современных морских ракет, более 1200 - отстреляно. Успешность пусков составила в среднем более 0,96.

Лично знавшие его люди рассказывали, что характер Макеева был в чем-то сродни характеру Королева. Та же жесткость и требовательность, природный юмор и полнейшая самоотдача в работе. Макеев был достаточно общительный, простой и очень приветливый человек. Другое дело, что к общению с ним допускали лишь людей проверенных, прошедших фильтры КГБ и первых отделов.

Известный северодвинский конструктор-корабел, автор многочисленных публикаций о ракетной технике Леонид Бородихин, по долгу службы лично знавший Виктора Макеева, вспоминает такой эпизод. Дело было на испытательном полигоне в Нёноксе под Северодвинском в начале 80-х. Перед первым пуском знаменитой, до сих не имеющей зарубежных аналогов ракеты Р-29Р, с наземного стенда, для отработки технологии погрузки ракеты в шахту подлодки, использовали весовой макет изделия. И вот при погрузке макет сорвался с 14-метровой высоты — стропальщики его плохо закрепили. Если бы это была настоящая ракета — в радиусе полукилометра ничего бы не осталось от взрыва топлива, даже если бы боевой заряд не взорвался.

Время подгоняло, сроки испытаний были под угрозой срыва. И Макеев решил — грузить боевую ракету, снаряженную топливом. Погрузочную команду дрессировали день и ночь. Но матрос-крановщик, запуганный начальством, боялся работать — даже руки дрожали у парня после неудачи. Макеев лично, извините, "отодрал" начальников и при погрузке ракеты встал за спиной матроса прямо в кабине крана: "Спокойно сынок, все в порядке!". И погрузка прошла отлично. Когда об этом узнало еще более высокое начальство, досталось и самому Макееву — генеральный конструктор не имеет права подвергать свою жизнь опасности. Но победителей, как известно, не судят.

Даже на выставку ЭКСПО в Париже, чтобы лично ознакомиться с разными техническими новинками, он ездил под чужой фамилией, под личиной секретаря какого-то дипломата. Посольские удивлялись: а на кой не самому видному посольскому работнику столько охраны? А охраняли-то не посольского сотрудника, а его как бы "секретаря", генерального конструктора Виктора Макеева!

Прозвище, данное ему американцами, так и не сумевшими "расколоть" его настоящее имя — "Уральский дракон", cо временем прижилось и у нас. "Уральский" — потому что конструкторское бюро, которое он возглавлял, находилась в Миассе на Южном Урале, далеко от моря. Но своим Макеева считают и в Северодвинске, где строились стратегические атомарины, и в поморском селе Нёнокса, где на специальном "макеевском" полигоне его ракеты испытывались, и на Северном флоте и на Камчатке.

Важнейшей составляющей успеха В. П. Макеева было его постоянное внимание к научным проблемам ракетостроения, многие из которых впервые возникли и были разрешены именно при создании морских ракетных комплексов. Признание научных заслуг В. П. Макеева выразилось в последовательном присуждении ему степеней кандидата (1959 г.) и доктора технических наук (1965 г.), избрании его членом-корреспондентом в 1968 г. и действительным членом Академии наук СССР в 1976 г. В 1974 г. Виктор Петрович получил самую дорогую для него академическую награду - Золотую медаль имени С. П. Королева.

Еще до начала официальной конверсионной кампании В. П. Макеев много делал для внедрения достижений ракетостроения в народное хозяйство как председатель Научного совета АН СССР по механике конструкций из композиционных материалов, которым он был назначен Президиумом академии в 1977 г.

Не меньшее внимание, чем научной работе, уделял В. П. Макеев подготовке и воспитанию кадров для своего и смежных предприятий. Начав преподавательскую работу в 1960 г. в Челябинском политехническом институте (ныне Техническом университете), он создал там и на этапе становления возглавлял кафедру конструирования и проектирования летательных аппаратов, затем был ее профессором, а в 1981 г. встал во главе совместной кафедры проблем энергомашиностроения Московского физико-технического института и КБМ. 

Его называют создателем школы морского ракетостроения, идеи этого гениального конструктора превзошли не только отечественные наработки, но и надолго оставили позади американское ракетостроение. Образно говоря, дуэль с фон Брауном была выиграна, Уральский дракон оказался сильнее. Жидкое топливо, по сути, являлось идеей будущего, однако советские военноначальники настаивали на использовании твердого топлива и разработки продолжались. К слову, в проектах Макеева было не в пример меньше ошибок, нежели в работах других конструкторов. Каждое испытание проходило под строгим контролем, а перед проверкой Виктор Петрович собирал коллектив для выяснения вопроса о том, имеются ли у кого-то сомнения.

Но если бы Макеев был только человеком-функцией, о нем не слагали бы легенд. И вряд ли прозвали бы любовно «Вэ Пэ». Он был, как бы сейчас сказали, харизматическим лидером. Увлекался сам и мог увлечь за собой техническую интеллигенцию и военных. Тех, кто не верит руководителям на слово, а оценивает по делам, не очаровывается зажигательными речами, а анализирует все, что видит и слышит.

Владимир Петрович был любящим сыном, прекрасным семьянином, заботливым мужем и отцом. Любил и ценил уральскую природу, увлекался рыбалкой и охотой. Любую свободную минуту старался провести с семьёй на лоне природы.

 

Он был компанейским человеком, отдавал дань многим увлечениям. Сам любил шахматы, частенько с удовольствием играл с коллегами в минуты досуга. По его инициативе в Миассе проводились шахматные турниры, сеансы одновременной игры  выдающимися советскими гроссмейстерами.

Но главным делом его жизни были, конечно же, баллистические ракеты подводных лодок. Когда он присутствовал на пусках, а в Миассе ждали сообщений из Ненокса, с испытательного полигона. Лишь когда ракета достигала намеченной цели, ведущие специалисты садились в автобус и ехали домой, распевая по дороге любимую песню Виктора Петровича:

"На пирсе тихо в час ночной,

Тебе известно лишь одной -

Когда усталая подлодка

Из глубины идет домой.

Хорошо из далекого моря,

Возвращаться к родным берегам.

Даже к нашим неласковым зорям,

К нашим вечным полярным снегам."

 Это был сигнал для всех ракетчиков и для всех жителей Машгородка: пуск прошел удачно!

В последние годы Виктора Петровича все чаще стало беспокоить здоровье, но он отказался от операции на сердце, махнув рукой: " Пронесёт, так потянем..." . 

Его смерть в 61-й день рождения 25 октября 1985 года в расцвете творческих сил была совершенно неожиданной и невосполнимой утратой для всех...Он прожил всего лишь на два года больше, чем его Учитель - Сергей Павлович Королёв... Сколько не реализовано планов, не осуществлено творческих замыслов...

Миасс, Ненокс, Северодвинск, Вилючинск враз осиротели... 

Похоронен Витор Петрович в Москве на Новодевичьем кладбище, любимая жена Галина похоронена рядом. Всю жизнь вместе, всегда рядом...

Благодарные соотечественники его помнят и будут помнить как человека, сделавшего всё и даже больше чем всё, чтобы "холодная война" в свое время не переросла в "горячую".

В 1991 г. имя академика В.П. Макеева присвоено Конструкторскому бюро машиностроения. Ныне это Государственный ракетный центр "КБ им. академика В.П. Макеева". С целью обеспечения обороноспособности Российской Федерации, сохранения и развития научно-производственного потенциала ракетно-космической промышленности, мобилизации ресурсов для создания высокоэффективных ракетных комплексов стратегического назначения и в соответствии с Указом Президента РФ в 2009 г. на базе Государственного ракетного центра сформирована интегрированная структура по созданию ракетных комплексов стратегического назначения – АО «ГРЦ Макеева», в которую вошли ведущие предприятия отрасли: АО «Красноярский машиностроительный завод», АО «Миасский машиностроительный завод», ОАО «НИИ Гермес», АО «Златоустовский машиностроительный заводработал в городах Златоусте и Миассе.

Его именем названы проспект в г. Миассе, улица в г. Коломне, судно Северного флота ВМФ. Установлены бюсты в г. Миассе - на территории предприятия и в центре Машгородка, в г. Коломне, пос. Ненокса Архангельской области. Установлены мемориальные доски на доме, где жил в г. Миассе, на зданиях, где жил и работал В.П. Макеев. Учреждены стипендии его имени в Московском авиационном, Московском физико-техническом институтах, Военно-морской академии им. Н.Г. Кузнецова, Южно-Уральском государственном университете. Федерация космонавтики страны учредила медаль имени академика В.П. Макеева. Ежегодно проводятся научные конференции его памяти - Макеевские чтения. Учреждена премия его имени.

В историю ракетной техники и космонавтики вписаны тысячи имен ученых и конструкторов - руководителей и творческих участников создания ракет и космических аппаратов. И только единицам из них удалось основать и достаточно долго развивать существенно новый направления ракетного и космического машиностроения. А направление, в течение десятилетий остававшееся для всего мира неповторимым, выдержавшее конкуренцию других направлений такого же или подобного назначения и неизменно по основным техническим характеристикам серийных образцов превосходившее их, в полувековой истории современного ракетостроения, а возможно, и всего мирового машиностроения известно всего лишь одно — это создание в Советском Союзе стратегического жидкостного баллистического ракетного оружия для подводного флота. Это направление основал и в течение тридцати лет возглавлял замечательный ученый и конструктор В. П. Макеев. Ученые отмечают, что отечественная школа морского ракетостроения, создателем и руководителем которой был Макеев, достигла мирового приоритета в ряде тактико-технических характеристик и конструктивно-компоновочных решений по ракетам, системам управления, стартовым системам. И до сих пор наработки этой школы никто в мире не превзошел…

ЭПИЛОГ

Р-29РМУ2 “Синева” — дальнейшее развитие славного семейства Р-29РМ.

Начало разработки — 1999 год. Принятие на вооружение — 2007 год.

Трехступенчатая баллистическая ракета подводных лодок на жидком топливе со стартовой массой 40 тонн. Макс. забрасываемый вес — 2,8 тонны при дальности пуска 8300 км. Боевая нагрузка — 8 малогабаритных РГЧ индивидуального наведения (для модификации РМУ2.1 “Лайнер” — 4 боеголовки средней мощности с развитыми средствами противодействия ПРО). Круговое вероятное отклонение — 500 метров.

В конструкции новой “гибридной” “Булавы” используются двигатели, как на твердом (первая и вторая ступени), так и жидком топливе (последняя, третья ступень).

Достижения и рекорды. Р-29РМУ2 обладает наивысшим энергомассовым совершенством среди всех существующих отечественных и зарубежных БРПЛ (отношение боевой нагрузки к стартовой массе приведенное к дальности полета — 46 единиц). Для сравнения: энергомассовое совершенство “Трайдента-1” — всего лишь 33, “Трайдента-2” — 37,5.

11 октября 2008 г. в ходе учений “Стабильность-2008” в Баренцевом море с борта атомной подводной лодки “Тула” был произведен рекордный запуск ракеты “Синева”. Макет головной части упал в экваториальной части Тихого океана, дальность пуска составила 11 547 км.[5]

Плеяда отечественных ракет подводного базирования против единственного “Трайдента-2”... Надо сказать, американский "Трезубец" держится молодцом. Не смотря на свой солидный возраст и двигатели на твердом топливе, его забрасываемый вес в точности равен забрасываемому весу жидкотопливной “Синевы”. Не менее впечатляющая дальность пуска: по данному показателю 11300 км “Трайдент-2” не уступает доведенным до совершенства российским жидкотопливным ракетам и превосходит на голову любой французский или китайский аналог.

Малое круговое вероятное отклонение (КВО) 90...120 метров делает “Трайдент-2” реальным претендентом на первое место в рейтинге морских стратегических ядерных сил.

Срок выпуска последнего «Трайдента» 20 лет — возраст немалый, но янки даже не обсуждают возможности замены “Трезубца” до начала 2030-х гг. Очевидно, мощная и надежная ракета полностью удовлетворяет их амбиции.

Инженеры “Локхид Мартин” создали достойную твердотопливную БРПЛ, опередившую своё время на двадцать лет. Заслуги отечественных специалистов в области создания жидкостных ракет также не поддаются сомнению: за прошедшие полвека русские БРПЛ с ЖРД были доведены до подлинного совершенства.

Все споры о превосходстве того или другого вида ядерных вооружений не имеют особого значения. Ядерное оружие — как умножение на ноль. Вне зависимости от других множителей в результате получится ноль.

Пока есть ядерный паритет, соблазн применить ядерное оружие у наших «партнёров», уже единожды испытавших ядерное оружие на японцах, довольно низок. В том, что сегодня существует этот ядерный паритет мы во многом обязаны Виктору Петровичу Макееву — человеку с прекрасной открытой улыбкой, гениальному творцу ракет для нашего подводного флота, Уральскому Дракону.

МИР ВАШЕМУ ДОМУ!

ВИДЕО ССЫЛКА:

"Тайны забытых побед.24.Уральский дракон

https://www.youtube.com/watch?...

СПИСОК ССЫЛОК:

1.http://www.pravda.ru/society/f...

3.http://persona.rin.ru/cgi-bin/...

4.http://vpk-news.ru/articles/29

5.https://topwar.ru/68054-sineva...

6.http://nvo.ng.ru/history/2009-...

7.http://www.makeyev.ru/