1762 год. Просвещенный монарх может изменить страну только опираясь на просвещенный правящий класс, а не подавляя его, заявляла Екатерина II [Такого высказывания у императрицы нет. Либо необходима ссылка – Замечание И. Б.]. Это она заменила подпись «раб» в официальных документах на слово подданный [В документах не может быть слова «раб», с юридической точки зрения в России рабов не было – Замечание И. Б.]. Однако новое слово не изменило старых порядков. В мечтах о просвещённом классе императрица довела крепостничество до совершенства.
Из ролика, демонстрируемого в Ельцин-Центре.
В России рабство отменил Пётр I. Во время подушной переписи в 1718—1724 годах все холопы были приписаны к крепостным крестьянам. К этому времени в результате тяжёлого экономического кризиса, возникшего в правление Петра в связи с его военными реформами, у крестьян скопилась огромная задолженность перед государством, что угрожало им утратой земель за долги и охолопливание.
Государство не допустило сближения крепостных с холопами, их разорения как податного сословия. Указом Елизаветы Петровны недоимки по невыплаченным крестьянами податям за 1724—1747 годы были прощены.
Манифестом Екатерины II от 28 июня 1787 года были прощены недоимки по 1 января 1776 года (общая сумма 800 тысяч рублей), остальное было позволено разложить на 20 лет. Крепостное право, напротив, охраняло крестьян от возможного их закабаления.
В России, в отличие от Запада, модернизация промышленности была проведена мобилизацией собственных трудовых ресурсов, а не эксплуатацией населения в колониях, которое английская, французская и американская буржуазия обращала в рабов.
История американского и британского рабства сейчас старательно вычёркивается из коллективной памяти.
Крепостное право в европейских, а затем и в наших либеральных учёных кругах выставлялось, как знаковая особенность России, которая, даже несмотря на его отмену в 1861 году, «так и не изжила столетий рабства».
Наиболее ярко эту мысль в наше время выразил в своём эссе известный беглый предатель Альфред Кох. Схожесть его экскурса с историческим роликом Ельцин-Центра не вызывает сомнения.
Приведу несколько «исторических» заметок Коха от 2006 года из цикла его рассуждений «Как наши предки стали рабами».
Следует обратить особое внимание на подмену исторической терминологии блатным жаргоном ельцинских политологов, которые полностью разрушили устои Российской государственности. Кох, как сам пишет, пытался начать читать Татищева и Ключевского, КостАмарова (правописание Коха) и Платонова, Дьяконова и Сергеевича (Кох называет русского дореволюционного историка права!!?), Грекова и Флори. Могу только сделать заключение, что освоить большую литературу Коху не позволила глубина его исторического мышления.
«Вопрос о том, как вольные хлебопашцы стали рабами, занимает меня давно. И действительно! Вот они, свободные племена древних славян. …И потом — бац: 90% населения — рабы, которыми торгуют как скотом. Как, в какой момент это могло случиться? Почему люди позволили это над собой сделать? Почему они не восстали, как восстали против татар? Почему они не поставили зарвавшихся князьков и боярских детей на место, как не раз это делали раньше, изгоняя нерадивого князя с дружиной прочь? ВОН ДАЖЕ ГОРДОСТЬ РУССКОЙ ЗЕМЛИ СВЯТОГО И БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО НОВГОРОДЦЫ ПРОГОНЯЛИ, КОГДА ОН ЧЕРЕСЧУР БОРЗЕЛ . А тут... Что случилось с этим народом? Как за двести лет, к середине XVI века, он потерял всю ту свободу и достоинство, которыми по праву гордился и которые отмечали даже иностранцы?».
«Самый верный способ описания тогдашних отношений (имеет в виду князя Киевской Руси и народа — Примеч. И. Б.) заключается в использовании следующих терминов: «авторитет» — князь, глава банды; «братва» — его помощники, руководители подразделений; «пехота» — простые дружинники и личные слуги князя; «блатные» — князь, его слуги и дружина; «ларечники», «кооператоры», «коммерсы», «фраера», «мужики» — посадские люди (купцы и ремесленники), крестьяне; «наезд» — предложение охранных услуг; «честная доля» — дань, которую должны платить охраняемые за охрану; «общак» — княжеская казна; «стрелка», «разборка» — битва добрых молодцев в чистом поле за облагаемые данью территории; «спортсмены», «беспредельщики» — викинги, варяги; «законники» — хазары; и т.д. Впрочем, сравнение тогдашних (да и не только тогдашних) правителей Руси с бандитами — это уже банальность».
«Создание мощного княжества Литовского, а впоследствии Речи Посполитой, положило конец миграции с берегов Днепра в Московское государство, а с севера поток ослабел сам собой: ЛЮДОЕДСКАЯ ПРАКТИКА МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ, ФАКТИЧЕСКИЙ ГЕНОЦИД, УСТРОЕННЫЙ ТАМ СНАЧАЛА ИВАНОМ III, А ПОТОМ И ГРОЗНЫМ БЫЛИ ДЛЯ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ КАТАСТРОФОЙ. Результатом этого противостояния стали крестьянские бунты, казацкие войны и набеги, лжецари и «польская интервенция». Весь этот период получил название «Смутного времени». А фактически это была огромная и многолетняя казацкая и крестьянская война против рабства, которая настолько ослабила царство, что оно едва не исчезло».
Кох сожалеет, что Россию не завоевали поляки:
«Построение здания российского рабства было завершено. Русские крестьяне стали полными холопами. Поздравим друг друга, господа: в середине XVII века большинство населения огромной страны на востоке Европы стало (не было, а стало!) рабами. Это беспрецедентно! Не негры, завезенные из Африки для работы на плантациях, а свои собственные соотечественники, люди той же веры и языка, вместе, плечом к плечу веками создававшие это государство, стали рабами, рабочим скотом».
Кох сожалеет, что Россию не завоевали французы:
«Только по природному своему рабству русские крестьяне подняли дубину народной войны на Наполеона. А ведь он шел в Россию, в том числе и для того, чтобы дать русским крестьянам свободу. Как это он сделал везде, где был. Раз и навсегда и без всякого выкупа. С сожжением долговых книг. Русским мужикам это особенно должно было понравиться. Запустить «красного петуха» они любили. …Вольно или невольно, но русский крестьянин еще на пятьдесят лет обрек себя на рабство. Собственными руками. Помните по учебнику истории — «кавалерствующая дама» Василиса Кожина и еще какие-то герои в армяках, но с крестами на груди. Это в галерее героев 1812 года в Зимнем дворце».
«Сформировался национальный характер. Какой уж есть. Привычки, рефлексы. То, что теперь называется модным словом ментальность. Большинство населения нашей страны — это потомки тех самых крепостных крестьян. Это очевидно. Ну, посудите сами. Они и так были большинством нации, а тут еще большевики остальных приморили. И аристократию, и разночинцев, и казаков. Кто остался? Крепостные рабы, вернее — их потомки. Как говорится, рабочий класс и колхозное крестьянство».
В недалёком прошлом каждый школьник из учебника по всеобщей истории постигал, что прикрепление крестьянина-арендатора вместе с землёй как средство включения сельских тружеников в господское хозяйство существовало практически во всех странах Европы, за исключением Швеции и Норвегии.
В Англии эта эпоха длилась около 500 лет, в Польше и многих германских государствах — четыре века. Наиболее тяжёлой формой крепостного права была немецкая, особенно в колонизованных восточных заэльбских землях, заселённых славянами. Положение крестьян здесь в результате немецкой политики drang nach Osten приблизилось к рабскому. Не случайно slave (англ. «раб») относится изначально исключительно к рабам-славянам.
«Ничто не принадлежит вам (крестьянам), душа принадлежит Богу, а ваши тела, имущество и все, что вы имеете, является моим»— определял помещичий устав 1740 года государства Шлезвиг-Гольштейн.
С середины XVII века крепостное право распространяется в Чехии.
Рабство на «цивилизованном» Западе
Великобритания.
В то время, когда Земский собор в России принял Уложение законов 1649 года, закрепившее крестьян в поместьях и посажан в городах за «тяглом», в парламентскую петицию 1659 года в Англии включили рассмотрение жестокой перевозки белых рабов. В ней говорилось, что белых рабов держали в трюме две недели, пока корабль рабовладельцев еще находился в порту. После отплытия они оставались «запертыми под палубой всё время …вместе с лошадьми».
//Болховитинов Н. Н., д.и.н. Первые английские колонии в Северной Америке основаны на костях белых рабов.
Несмотря на петицию, подобная практика продолжалась ещё не менее полутора веков.
До появления рабов-негров в колониях Англии трудились белые рабы — обязанные слуги. Основную массу обязанных слуг составляли тысячи копигольдеров и прочих мелких крестьян-держателей, согнанных с земли в Англии и Ирландии в XVI веке в результате «огораживаний», когда по выражению Томаса Мора, «овцы съели людей».
Многие крестьяне и ремесленники, разоренные промышленным переворотом, продавали себя «на срок» в Англии для оплаты проезда в Америку. Во время тяжелого путешествия через океан многие из них погибали от голода, болезней, кораблекрушений.
В Америке, белых рабов, прикованных друг к другу, водили в поисках покупателя по сёлам и городам. Практиковалась кража детей для продажа в рабство в Америке. Политические и уголовные преступники, бродяги и нищие, приравненные к ним, пополняли кадры белых рабов в колониях. Положение белых рабов часто было не лучше, чем черных. За попытку к бегству их подвергали самым свирепым наказаниям, вплоть до смертной казни. Согласно закону, их использовали по контракту семь лет, хозяева не были заинтересованы в сохранении их жизней. Так из 500 поселенцев, завезенных в Виргинию в 1610 году, к весне этого года в живых осталось 60, еле двигавшихся, упавших духом, осаждённых индейцами, непрерывно ссорившихся.
//Болховитинов Н. Н. Цит. соч.
В Виргинии было развёрнуто экстенсивное табаководство, ориентируемое на экспорт для получения коммерческой прибыли.
30-е годы XVII века были периодом становления в Виргинии рабовладельческих отношений, просуществовавших до конца колониального периода и получивших распространение в других английских колониях. Хотя приток белых рабов не прекращался, делались неоднократные попытки превратить в рабов индейцев. Все они не дали сколько-нибудь заметных результатов. Индейцы или сопротивлялись порабощению, или уходили из мест, близких к европейским поселениям. Захваченные в плен и обращенные в рабов убегали или гибли, не вынеся неволи.
Поэтому к плантационному хозяйству сразу же были приобщены появившиеся в колонии новые рабочие руки. То были руки черных невольников — рабов не временных, не по контракту, рабов пожизненных. Первую партию негров-рабов продал виргинцам в 1619 году голландский капитан.
В XVIII веке в Британии и Америке индустриализация породила систему фабрик, первыми рабочими на которых были безжалостно угнетаемые белые дети от шести лет.
Детей не выпускали с фабрик по 16 часов в день, и нередко примитивные машины калечили их: отрывали руки и ноги, длинные волосы девочек застревали в станках и выдергивались вместе со скальпом. Раненые и искалеченные белые дети выбрасывались с фабрик на улицу умирать от ран без всякой компенсации.
Тех детей, кто опаздывал на работу или засыпал в рабочее время, били железными прутьями. Восьми-десятилетние белые дети трудились на фабриках и в шахтах по всей Америке до самых 1920-х годов.
Сегодня в США, если и признаётся существование в Америке белых рабов, то почти всегда их называют «договорным крепостничеством», или частью торговли заключёнными, которая после 1776 года переместилась из Америки в Австралию.
По закону Уолтема от 1723 года в Америку привезли, вероятно, 100 тысяч «уголовников», осуждённых на срок от четырёх до семи лет. После срока они занимали место в колониальном высшем обществе, осуществляя руководство новыми рабами, но это была небольшая часть от выживших рабов. Рабство было наследственным. Дети белых рабов тоже становились рабами. Белых продавали на аукционах. При этом, детей могли оторвать от родителей и продавать отдельно, а жён разлучали с мужьями
Во время перевозки в колонии в XVII—XVIII веках белые рабы гибли в большом количестве. Во время пути белых рабов обычно не выпускали из трюмов все 9—12 недель плавания. Белого раба запирали в конуре длиной не более 16 футов, прикованным вместе с 50 другими рабами к доске, с кандалами на шее. Недели пребывания в затхлом трюме нередко кончались вспышками заразных болезней, которые выкашивали «груз» белых рабов, скованных в утробе корабля. По пути в Америку корабли теряли до половины белых рабов.
Автор книги «Они были белыми и они были рабами: не рассказанная история порабощения белых в ранней Америке и в индустриальной Британии» Майкл Хоффман приводит большое число источников холокоста населения в британских колониях. В 1855 году Фредерик Лоу Олмстед, архитектор, которые создал Центральный парк в Нью-Йорке, отправился в развлекательное путешествие по Алабаме, и увидел, как
«с приличной высоты в трюм корабля …сбрасывали тюки с хлопком негры, а в трюме находились ирландцы. Олмстед спросил об этом капитана. «Ну, — сказал он, — неграми здесь рисковать нельзя, слишком дорого, а если ирландца выбросит за борт или ему сломает спину, никто ничего не теряет».
По подсчётам историка Сэлинджера, смертность среди [белых] слуг в иные разы равнялась смертности чёрных рабов по пути из Африки, а в отдельные периоды и превышала смертность чёрнокожих рабов.
Сэлинджер приводит средние цифры смертности среди чёрных рабов по пути в Америку за весь XVIII век в 10—20%. Смертность белых рабов составляла 25%.
2 марта 1807 года президент США Томас Джефферсон подписал закон, направленный против рабства. Закон запрещал ввоз рабов и вступил в силу 1 января 1808 года. Но в США рабство было запрещено лишь в 1865 году Тринадцатой поправкой к Конституции США.
25 марта 1807 года Британский Парламент принял Акт о запрете торговли рабами (Abolition of the Slave Trade Act), ставящий вне закона работорговлю в колониях. Рабство в колониях было окончательно отменено в 1833 году. В Британских колониях Вест-Индия, Маврикий и Южная Африка в 1833—1834 годах было освобождено около 760 тысяч рабов. Королевский флот вёл операции против работорговли на побережье Западной Африки. С 1807 по 1865 годы было освобождено около 150 тысяч рабов.
Однако нелегально работорговля «чёрным товаром» продолжалась.
Присоединив Крым, Указом 1783 года Екатерина II сразу же отменила рабство. Османская Турция отменит рабство только в 1882 году, Болгария — в 1879 году.
Во Франции рабство было отменено в ходе революции в 1794, но в 1802 году Наполеон I восстановил рабство во французских колониях. Франция отменила рабство в своих колониях только в 1848 году.
Можно привести немало примеров формирования принудительного труда в бывших английских колониях и в настоящее время. В 2009 году премьер-министры Британии и Австралии принесли извинения за программу по отправке тысяч детей в бывшие английские колонии в XX веке. В соответствии с ней «детей из бедных семей отправляли для «лучшей жизни» в Австралию, Канаду и другие страны. Однако некоторые из этих детей там подвергались жестокому обращению, многие стали батраками на фермах.
Эта система существовала только в образцово-демократической Британии. Более того она просуществовала около четырёх веков. Первая группа детей была вывезена в британскую колонию Вирджиния в Америке в 1618 году. Это разоблачает миф, что британцы вывозили в колонии на каторгу только уголовников. Десятками тысяч увозили туда маленьких детей. Эта практика прекратилась только в 1967 году.
Сначала это были полные сироты, затем под программу стали попадать и дети из многодетных бедных семей. Англия вступила в эпоху расцвета прав человека, отправка детей была намного дешевле строительства приютов на родине, выплаты детских пособий. К тому же это позволяло британизировать население заморских колоний. Преимущественно миграция осуществлялась после Второй мировой войны в Австралию. Согласно статистике, в 1940-е — 1960-е годы из Англии вывезли около 10 тысяч детей, 7 тысяч из них — в Австралию.
Художественный фильм «Солнце и апельсины» (Великобритания, Австралия) повествует реальную историю Маргарет Хамфрис, социального работника из Ноттингема, которая первая обратила внимание общества на скандальное насильственное переселение детей из бедных семей в Австралию и Канаду. Маргарет воссоединяет семьи семей и привлекает внимание общественности внимание к делу. Депортированным детям были обещаны «апельсины и солнце», но они получили каторжный труд и жизнь в закрытых учреждениях, которая резко отличается от жизни в пансионатах в Англии. Сценарий фильма создан на основе ставшей знаменитой книги Маргарет Хамфрис «Пустые колыбели».
Миф о Екатерине-крепостнице — политическая спекуляция
Традиция отождествления раба и русского крепостного, восходящая к работам просветителей ХVIII века, была подхвачена революционными демократами в XIX веке, русскими либералами и социалистами XX века. Сегодня её продолжают российские либералы.
Понятие «раб» по отношению к крепостным в полемике с просветителями использовала и «просвещенная» императрица, усвоившая либеральную риторику.
Александр Николаевич Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» назвал крепостных рабами. Радищеву возразил Александр Сергеевич Пушкин‚ хорошо знакомый с правовым статусом русских крестьян. Кстати, молодой Пушкин, тогда ещё не знавший деревенской жизни, в 20 лет написал в стихотворении «Деревня»:
«Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам Неумолимого владельца…».
Но через 14 лет на «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева Пушкин ответил своим полным возмущения эссе «Мысли на дороге. Из наброска «Путешествие из Москвы в Петербург». Пушкину уже было 34 года, к тому времени он много и подолгу жил в деревне.
В дорогу Пушкин взял книгу Радищева, и «вместе с ней путешествовал»:
«В Пешках (на станции, ныне уничтоженной) Радищев съел кусок говядины и выпил чашку кофию. Он пользуется сим случаем, дабы упомянуть о несчастных африканских невольниках, и тужит о судьбе русского крестьянина, не употребляющего сахара. Всё это было тогдашним модным краснословием. …Очевидно, что Радищев начертал карикатуру; но он упоминает о бане и о квасе, как о необходимостях русского быта. Это уже признак довольства. Замечательно и то, что Радищев, заставив свою хозяйку жаловаться на голод и неурожай, оканчивает картину нужды и бедствия сею чертою: и начала сажать хлебы в печь».
Пушкин сопоставляет взгляды на русскую деревню революционного демократа Радищева и основоположника русского литературного реализма Дениса Ивановича Фонвизина:
«Фонвизин, лет за пятнадцать пред тем путешествовавший по Франции, говорит, что, по чистой совести, судьба русского крестьянина показалась ему счастливее судьбы французского земледельца. Верю...».
Солидарен с Фонвизиным был и русский пейзажист сельского быта Алексей Гаврилович Венецианов. Подчеркнув в своих полотнах тяжёлый сельский труд, он не мог не заметить коренного отличия положения русского крестьянина в помещичьей деревне от содержания рабов в «цивилизованной» Европе эпохи Просвещения.
«Прочтите жалобы английских фабричных работников: волоса встанут дыбом от ужаса. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! какое холодное варварство с одной стороны, с другой какая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет о сукнах г-на Смита или об иголках г-на Джаксона. И заметьте, что все это есть не злоупотребления, не преступления, но происходит в строгих пределах закона. Кажется, что нет в мире несчастнее английского работника, но посмотрите, что делается там при изобретении новой машины, избавляющей вдруг от каторжной работы тысяч пять или шесть народу и лишающей их последнего средства к пропитанию... У нас нет ничего подобного». Пушкин А. С. Мысли на дороге.
«Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. …В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности. Наш крестьянин опрятен по привычке и по правилу: каждую субботу ходит он в баню; умывается по нескольку раз в день».Пушкин А. С. Мысли на дороге.
Пушкин по вопросу об освобождении крестьян выступает с позиций Екатерины II: сначала просвещение, потом свобода:
«Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения. …Благосостояние крестьян тесно связано с благосостоянием помещиков; это очевидно для всякого. Конечно: должны еще произойти великие перемены; но не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного. Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества...»Пушкин А. С. Мысли на дороге.
В 1832 году в Лондоне вышла книга: «Narrative of a visit to the courts of Russia and Sweden, in the years 1830 and 1831. By captain C. Colville Frankland, R. N». В записках отмечены три встречи английского капитана Фрэнкленда с Пушкиным в Москве в мае 1831 года. Фрэнкленд оставил свою характеристику русской крепостной деревни. Английский капитан после беседы с русским поэтом сумел не только оценить Пушкина, как собеседника, но и убедиться в его широкой осведомлённости о прошлом России и ее современном состоянии.
Познакомившись с социальным строем феодальной России, англичанин Фрэнкленд фактически подтверждает выводы Пушкина, что положение русских крестьян значительно лучше, чем на Западе.
«Но меня могут спросить, не являются ли русские крестьяне униженными и несчастными вследствие их крепостного состояния? Это — вопрос, на который мне трудно ответить. Я того мнения, однако, что хотя овечий тулуп (shube), длинная борода и меланхолическая внешность мужика (mujick), конечно, внушают иностранцу невыгодное представление о сумме счастья, приходящегося на долю крестьянина, все же он отнюдь не несчастен, не бедствует и не недоволен своей участью. …У них есть совет старшин (Elders) и род местного начальника, называемого старостой (Starost). Староста и старшины собирают оброк (obrok) или сумму, которую крепостной обязан ежегодно выплачивать помещику, и когда эта сумма уплачена, то остаток, полученный крепостным со своей фермы (ибо каждый крепостной-земледелец имеет известное количество земли, предоставленной ему для обработки), принадлежит не помещику, а ему самому. Многие крепостные известны, как чрезвычайно богатые; больше того — некоторые из них миллионеры, но они обычно занимаются торговлей и живут в больших городах. Каждый крепостной, который желает отлучиться из своей деревни, чтобы заняться профессией ямщика (yamshick), т. е. возчика, или извозчика (isvochick), т. е. собственника экипажа, или купца, или любой другой, в городе или на окраинах, должен быть снабжен паспортом от своего помещика, и пока он выплачивает оброк своему господину, он так же свободен, как воздух, которым он дышит; так что представление о рабстве есть чистый жупел; зло заключается в слове, а не в действительности».
Русская классическая литература и живопись художников-передвижников второй половины XIX века образно закрепляли в сознании людей представление о русском крепостном праве как рабстве. Совершенно справедливо отмечая, что сама по себе форма крепостничества изжила себя, культурная интеллигенция уравнивала положение русских крепостных с колониальным рабством Великобритании и США, что является метафорой, а не исторической правдой.
На самом деле продать крепостного без земли было нельзя. В случае продажи с землёй, крестьянин менял хозяина, но не свой правовой статус. Крепостное право оформилось на Руси к середине XVII века и регулировалось статьями Соборного Уложения 1649 года и более поздними регламентами. В России сложилась не сеньориальная (частная), как на Западе, а государственная система крепостного права. Это обозначает, что земля, только закреплялась за дворянином за службу, но никогда не была его частной собственностью, как и крестьяне вверенной ему государством деревни.
Таким образом, между русским крепостным и помещиком всегда стояло государство.
Дворянин был ответственным за поступление налога (тягла) с каждого подданного (буквально, налогоплательщика), а значит, жизнь своих подопечных. В соответствии с государственным регламентом
«помещики должны пещись о содержании и призрении крепостных людей» (ст. 1104 Свода законов Российской империи)
«владелец в случае неурожая‚ не сбивая крестьян с пашни‚ а дворовых со двора‚ обязан доставлять им способы пропитания‚ побуждая к работе и воздерживая от нищенства» (ст. 1103).
Экономически помещик был не заинтересован в бедности порученных ему крестьян. Историк социальной жизни В. О. Ключевский называет крепостных — «вечно обязанными государственными тяглецами». Особенно ёмко эти задачи были подчёркнуты Петром I, который скрупулёзно распределил подушные подати между помещичьими, монастырскими и государственными крестьянами. В особые категории были выделены крестьяне, несущие заводские повинности — приписные (отрабатывали тягло при заводах на вспомогательных работах) и посессионные (частновладельческие).
В XVII веке у землевладельцев вошло в обычай сначала обмениваться крестьянами, затем переводить эти договоры на денежную основу и наконец, продавать крепостных. В первой половине XIX века были приняты десятки законов, улучшавших положение крепостных: помещикам было строго запрещено продавать крестьян без земли, ссылать их на каторгу; крепостные получили право владеть землей, вести предпринимательскую деятельность и получили относительную свободу передвижения.
Одной из функций Третьего Отделения Собственной Его Величества Канцелярии было следить, чтобы права крестьян не нарушались помещиками, и наказывать помещиков за эти нарушения. По подсчётам американского историка Д. Блюма, в результате применения наказаний по отношению к помещикам к концу царствования Николая I под арестом находилось около 200 помещичьих имений. Это не могло не сказаться на положении крестьян и на помещичьей психологии.
//Blum J. Lord and Peasant in Russia. From the Ninth to the Nineteenth Century. New York, 1964. P. 440.
Николай I не только взял под защиту крепостных, но и подчеркнул особенности крепостного права в России — крестьяне не являются собственностью помещика, они — подданные государства, которое защищает их права.
//Ключевский В. О. Курс русской истории. Лекция LXXXV.
На картине Н. В. Неврёва запечатлена сцена продажи служанки (дворовой «девки») из разряда прислуги, но не крепостной крестьянки. Такой разряд населения в деревне был (кучера, лакеи, кухарки, няньки и т.п.), продавался их труд, а не личность. Но эти люди не были под началом старосты деревни. Сцена, что староста привел «девку» на торг исторически не верна, как и присутствие крепостных при торге. Замечу, что все крестьяне хорошо одеты, чисты и упитанны, что не свидетельствует о их забитости в деревне.
Нет мифа, более навязываемого российскому общественному мнению, чем миф об исторической вине России перед Польшей. Этот миф «наиболее полно укладывается в мировоззрение «либерального расизма» с его делением народов на «свободные» и «рабско-тиранические».
Эти представления научно оформил английский историк Р. Пайпс. В них Запад выступает как центр мировой культуры, а Польша и Украина, находящиеся на линии фронтира между Западом и Востоком, век за веком борются против тирании России.
//Тюрин А. В. Война и мир Ивана Грозного. Польша и Россия. Принципиальное противостояние.
Миф об ухудшении положения крестьян на присоединённых при Екатерине II территориях Западной Украины и Западной Белоруссии в результате разделов Польши (1772-1795)
В Польше нормы крепостного права начали складываться с середины XIV века, вошли в Пётрковский статут 1496 года, постановления в пользу шляхты, которые законодательно оформляли прикрепление польского крестьянства к земле. Правом выхода мог воспользоваться только один владелец крестьянского надела в деревне, а из его семьи — только один сын; помещик получил право искать бежавшего крестьянина неограниченное время. Мещанам запрещалось владеть шляхетской землёй, что лишало их возможности перехода в шляхетское сословие. Крепостное право предполагало многодневную барщину, лишение крестьян большинства владельческих, гражданских и личных прав, сопровождалось сокращением крестьянской запашки или даже обезземелением части крестьян.
Австрийский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн, 1549 год:
«Народ жалок и угнетен тяжёлым рабством. Ибо любой, располагающий властью, в сопровождении толпы слуг войдя в жилище крестьянина, может безнаказанно творить, что ему угодно, и забирать необходимые в обиходе вещи, съестное и все, что заблагорассудится. …Поэтому-то деревни располагаются вдалеке от дорог».
//Записки о Московии (раздел о Литве). М. МГУ. 1988.
Анджей Моджевский, польский интеллектуал XVI века:
«Если шляхтич убьет хлопа, то говорит, что убил собаку, ибо шляхта считает кметов (крестьян) за собак».
Симон Старовольский, каноник краковский, ок. 1640 года:
«В стране нет ничего, кроме дикого рабства, которое отдало человека в полную власть его пана. Даже восточные деспоты за всю свою жизнь не успевали погубить столько невинных людей, сколько каждый год их гибнет в Речи Посполитой».
Путешественники XVIII века:
«белорусский крестьянин настолько упитан, что комар влет пробивает его насквозь»
«убогие корчмы и каплицы, распятья на развилках дорожных. Крестьяне польские обнажали головы перед каждым путником, бормоча испуганно: Хвала Иезусу! — и проезжий удивлялся: за что этим людям благодарить бога? В самом деле — за что? Нигде в мире не было столь жестокого порабощения, как в Польше, и потому народ никак не участвовал в судьбах «ойчизны». Лучшие же люди Польши давно говорили так: «Что бы ни случилось с Польшею, все равно хуже того, что есть, уже никогда быть не может». Зато слишком горячо боролись за права шляхетские сами же паны. Тоже нищие, но жадные и суматошные, они продавали на сеймах голоса любому магнату, лишь бы сегодня завалиться спать сытым и пьяным. Каждый шляхтич — клиент магната, а все его клиенты — уже клиентела. Жупан да сабля — вот и все богатство ляха. А клочок земли таков, что собака, лежащая посреди панских владений, хвостом взметает пыль на земле соседа. Но зато у шляхтича есть права: магнат, желающий высечь клиента, прежде раскладывает под ним дорогой ковер. А потом клиент садится за стол с магнатом, как равный с равным, и окунает усы в мед, кричит о вольностях шляхетских. — Речь Посполитая сильна раздорами!.. Каждый магнат мечтал быть крулем, каждый закупал голоса шляхты, все копили ядра и порох…»
//Малишевский Н. Белорусы глазами «настоящих европейцев»: взгляд сквозь века.
Станислав Сташиц (1755—1826), польский идеолог Просвещения, философ, меценат, ученый и литератор:
«Я вижу миллионы творений, из которых одни ходят полунагими, другие покрываются шкурой или сермягой; все они высохшие, обнищавшие, обросшие волосами, закоптевшие… Наружность их с первого взгляда выказывает больше сходства со зверем, чем с человеком… пища их — хлеб из непросеянной муки. …А в течение четверти года — одна мякина… Их напиток — вода и жгущая внутренности водка. Жилищами им служат ямы или землянки, возвышающиеся над землей (шалаши). Солнце не имеет туда доступа. Они наполнены только смрадом. …В этой смрадной и дымной темнице хозяин, утомленный дневной работой, отдыхает на гнилой подстилке, рядом с ним спят нагишом малые дети, на том же ложе, на котором стоит корова с телятами и лежит свинья с поросятами…».
//Предостережение Польше (Przestrogi dla Polski, 1790.
Королевская власть в панской Польше была номинальной, так что найти управу на феодалов было невозможно. Иосиф II, просвещённый император, когда в 1772 году после первого раздела Речи Посполитой Австрия получила Галицию, был возмущён, что польская шляхта обращалась с украинским крестьянством как с тягловым скотом. Он запретил убийства, избиения крестьян, отнимать у них имущество. За применение дыбы и колодок теперь взимали штраф в размере 50 дукатов. В 1788 году с одного галицийского помещика взыскали в пользу крестьян 2497 гульденов 27 крон, из которых 504 гульдена полагалось выплатить за незаконную порку. Всего крестьяне получили от своего барина 252 удара розгой, и за каждый удар самодуру пришлось заплатить по 30 крон. Положение крестьян, вышедших из Польши, улучшилось.
//Новиков К. Рабы просвещённой Европы (история отмены крепостного права в Европе.
В составе России украинские и белорусские, литовские крестьяне улучшили своё положение. Никогда в России они не подвергались такому уничижению, как в Речи Посполитой. В первой половине XIX века было принято более 100 указов, смягчающих положение крестьян, работало десять специальных крестьянских комитетов.
При Александре I (1801-1825) было отменено крепостное право в Прибалтике и Литве, открылся процесс освобождения крестьян, который имел противоречивые последствия для положения сельского населения, не всегда положительные. Государство перестало своим правом контролировать деревню.
Многие историки отмечают, что «нищей» русская деревня стала после отмены крепостного права и особенно во время промышленного подъема 90-х годов и её разорения в ходе Русско-японской и Первой мировой войн, оставивших крестьянское хозяйство без мужского населения.
Готовится к выходу:
Часть 12: конституция, начало противостояния России и Запада.
Регистрируясь на КОНТе по этой ссылке, вы помогаете продвижению блога. Жмите!
Читать:
Как Ельцин Центр зомбирует наших детей. Введение.
Часть 1. Ельцинисты против исторической объективности.
Часть 2. Ранняя народно-вечевая и боярская новгородская демократии.
Часть 3. За что ельцинисты ненавидят Александра Невского.
Часть 4. Предотвратить коллаборационизм на языке ельцинистов значит «отобрать демократию».
Часть 5. Была ли «цивилизованной» Европа?
Часть 6. Когда бесчестят твоего царя, следует задать вопросы: кто и зачем?
Часть 7. О «цивилизованной» Европе времён Ивана Грозного и Смуты.
Часть 8. Мифы об Иване Грозном.
Часть 9. Смута — не гражданская война.
Часть 10. О европейских свободах и Европе, в которую Пётр I не вписал Россию.
Продолжение следует...
Оценили 12 человек
15 кармы