Офтальмологи и фараоны.

Один парень шёл к успеху. Поначалу ему фартило, он дослужился до фараона, но потом он сделал один просчёт, всего один. Перешел дорожку офтальмологу. И всё пошло не так.

Рассказываю с самого начала.

В 570 году до н.э., во времена XXVI династии, Египтом правил царь Уахибра, или, как его называли греки, Априй. Правление его к тому моменту длилось уже 19 лет, и был он мужиком воинственным. То и дело ему приходилось организовывать военные кампании против соседних народов — то сдержать экспансию, а иной раз оказать помощь дружественным государствам против недружественных. В общем, всё как у людей. Проблемка вышла с последним военным походом.

Руины города Кирены. Фото (c) ezgi sarmusak

К западу от Египта, на территории Ливии, с полвека назад образовалось греческое поселение Кирены. Немного окрепнув, греки принялись тиранить и драконить местное население, ливийцев. Они организовывали набеги, разоряли деревни, угоняли скот — в общем, кошмарили ливийцам бизнес. Ливийцы обратились за помощью к Априю, пообещав перейти под его власть, и Априй отправил в Кирены войска.

Был в этой истории один важный нюанс: Египет к тому времени давно уже использовал греческих наемников для ведения войн. Греки воевать умели, любили, а за деньги готовы были выступить против кого угодно. Но отправлять их в Кирены было бы верхом неблагоразумия. Чего доброго, они могли присоединиться к соплеменникам и начать драконить заодно и египетские земли.

Поэтому воевать в Кирены отправился батальон египетского спецназа под руководством боевого генерала Амасиса.

Знатным происхождением он похвастать не мог, однако парнем был бравым и задиристым, любил сильное словцо и не гнушался рисовать граффити в общественных уборных. Главной страстью в его жизни было креплёное винишко, и он бы, вероятно, крепко закладывал за воротник, если бы только египетские воины носили одежду с воротниками. Поговаривали, что в молодости Амасис успел прокутить и растратить на женщин и бормотуху всё родительское наследство, и даже начал приворовывать там и сям по дворам. Соседи не раз ловили его, увещевали, бранили, даже били — ничто не шло Амасису впрок.

— Кто ворует? — удивлённо переспрашивал он. — Я ничего не крал.

— А это что? — спрашивали соседи, указывая на серебряные ложечки, которые Амасис пытался прятать за спину.

— Это мне подбросили! — твёрдо стоял на своём Амасис.

Тогда его вели в ближайший храм и там вопрошали оракула, врёт ли парнишка или говорит правду. Юридическая система Египта предписывала делать так в случае сомнений. Порой оракул советовал прописать Амасису хорошего нильского леща, но время от времени система давала сбой, и Амасис с удивлением слышал, что он невиновен.

— Гы, — говорил Амасис, рассовывая краденое по карманам. — Говорил же вам.

Как этот прекрасный человек сумел дослужиться до боевого генерала египетских войск, история умалчивает. Однако среди солдатни он был парень свой в доску, а его грубые солдафонские шутки всегда находили горячий отклик в сердцах бойцов.

Увы, вскоре выяснилось, что мотивация отдать жизнь за благополучие ливийцев оказалась у египтян недостаточно сильна. К тому же киренские греки хорошо подготовились к битве, а их шутки были смешнее, чем у Амасиса. Египетское войско было разбито, а его остатки с позором вернулись обратно в Египет. По дороге египтяне недовольно бурчали:

— А греки-то, наёмники, дома отсиделись!

— Априй, небось, греков пожалел, а своих ему не жалко!

— Ох, дождётся он! Мы, египтяне, запрягаем долго, да ездим быстро!..

Генерал Амасис, пораскинув мозгами, решил ковать бронзу, пока горячо. Он обратился к войску:

— Эге-гей, ребятушки, а не восстать ли нам?

Египтяне поддержали мысль, а кто-то даже, воодушевившись, напялил на голову Амасису шлем, объявив, что сим коронует его на царство.

— Ой, спасибо, — растрогался генерал Амасис. — Так неожиданно и приятно!

И египтяне, возглавляемые новоизбранным царем, двинулись к столице, чтобы объяснить Априю, почём нынче солдатский хлебушек.

Прознав об этом, царь Априй отправил навстречу войску своего посла из числа знатных вельмож.

— Фараон-батюшка тебя вызывает, — сказал Амасису посол. — Извольте на ковёр.

Амасис даже с коня не слез, только чуть приподнялся в седле и поднатужился. Раздался звук грубой солдатской шутки.

— Вот так и передай фараону, — добавил Амасис.

Вельможа немного побледнел, представив себе последствия.

— Нет, нет, — сказал он. — Я такое не вышепчу. Вот сам к нему явись, а там шути как хочешь, юморист.

— Явлюсь, непременно явлюсь, — успокоил его Амасис. — И сам явлюсь, и других приведу.

С этим послу пришлось вернуться к царю Априю. Едва услышав о неподчинении Амасиса и проявленном непочтении, царь рассвирепел и приказал отрезать вельможе уши и нос. Несомненно, попав в руки палача, несчастный посол осознал, что, наверное, стоило просто соврать. Или вовсе не возвращаться, примкнув к мятежникам.

Точно такие же выводы сделали и многие другие египтяне, узнав о царской несправедливости.

Скульптурный портрет царя Априя. Лувр.

Царь тем временем собрал под свои знамена 30 тысяч греческих наемников — тех самых, что отлёживали бока, пока Амасис с египтянами воевал в Киренах — и повёл их против восставших. Априй, кажется, был полностью уверен в своей победе. А зря.

Амасис победил — видимо, в этот раз мотивация оказалась сильнее. Кроме того, греческий историк Геродот утверждает, что на его стороне был численный перевес — вполне возможно, что к тому времени под знамёна Амасиса перешли ещё какие-то войска, решившие присоединиться к восстанию, а может, и простой люд, вооружившийся вилами и палками.

Войско Априя было разбито. Судя по всему, сам Априй сумел бежать через северо-восточную границу, в Финикию, которая в те годы находилась под властью вавилонян. С вавилонским царём Навуходоносором у Априя была давняя вражда: уж очень близко к Египту подобрались вавилоняне. Тем не менее, увидав своего прежнего врага в нужде, Навуходоносор не стал мелочиться и принял его, как брата.

— Ну, конечно, родной! — говорил Навуходоносор. — Конечно, мы поможем тебе вернуть трон Египта! Вот прямо сейчас соберем войско и вторгнемся в Египет, сотрём в порошок этого жалкого Амасиса, вышвырнем его вон из дворца и воссядем на египетский прес… гм, гм, то есть, вернём престол Египта тебе, законному владельцу! Я так давно ждал возможности, гм, гм… оказать тебе дружескую помощь!

Расстроенный Априй не замечал тревожных звоночков. Уж очень он скучал по родному дворцу, уютному трону, жёнам, детишкам и сокровищам.

Подготовка к войне заняла почти три года. Вавилоняне вторглись в Египет… и проиграли. Амасис недаром ел свой хлеб, пока был генералом. Ему удалось не только отразить наступление, но и захватить Априя в плен. Некоторое время экс-царя содержали в приличных условиях в одном из его же бывших дворцов. Но затем египтяне принялись роптать:

— Ой, чегой-то мы зря его кормим! Пусть пользу приносит! Давайте его задушим!

Амасис не стал противиться воле народа и сказал:

— А пожалуйста! — и на этом жизненный путь Априя закончился.

Правда, есть альтернативные данные о том, что Априй погиб еще во время вторжения вавилонских войск. Так или иначе, Амасис окончательно укрепил свои позиции на египетском троне, избавившись от основного конкурента.

Голова статуи, предположительно, Амасиса. Египетский музей, Берлин.

Поначалу, правда, народ не был единодушен по отношению к новому царю. Кое-кто считал, что, дескать, происхождением-то он не намного знатнее, чем соседский ослик, да и вообще, право на трон еще надо заслужить. А Амасис — типичный солдафон, только и умеет, что махать шашкой да отпускать непристойные шуточки. Кое-кто припомнил и грешки молодости, и краденые ложечки, и граффити в уборных… Ну, куда этому Амасису на трон?!..

Амасис, как ни странно, совершенно не обиделся. Вместо этого он отколол очередной номер и продемонстрировал фирменное чувство юмора.

Во дворце у него был золотой тазик, в котором царь мыл царские ножки; тот же тазик подавали и придворным, и прочим гостям. Таким, по утверждению Геродота, был дворцовый этикет того времени. Втихомолку утащив тазик к ювелиру, царь приказал расплавить металл и сделать из него статую божества, которую затем установил на оживлённой площади столицы. Набожные горожане, проходя мимо, молились статуе и даже, пренебрегая всякой гигиеной, целовали постамент. Амасис некоторое время с удовлетворением наблюдал за этой картиной, а потом сказал:

— Ишь, как вам статуй-то нравится! Любо-дорого посмотреть. Религиозный экстаз. Экс-таз, ахаха!..

И поведал ничего не понимающим горожанам, из чего сделано божество.

— Вот и я так же, — завершил он свою мысль. — Раньше был простым деревенским парнишкой, и все об меня ноги вытирали. А теперь я — фараон, и меня следует уважать и ценить. И даже, я бы сказал, целовать в постамент.

Народ уважительно загудел.

— Хорошо излагает, собака! — воскликнул кто-то. — И ведь верно.

— Слава фараону! — закричали другие. — Амасис форева!..

Так, благодаря солдатской смекалке и находчивости, Амасису удалось удержать правление в своих руках.

Воссев на трон Египта, Амасис проявил себя весьма дальновидным человек. Хлебнув горя в свои армейские годы, он предпочитал теперь жить с соседями мирно. Царь не только помирился с греческими наемниками, против которых ему пришлось ещё недавно сражаться, но и вообще выказал себя большим любителем всего греческого. Он заключил союз даже с Киренами, и более того: взял оттуда жену-гречанку, девушку из знатного рода по имени Ладика.

К слову, с этой Ладикой вышла не очень приятная для царя история. Девица Амасису очень нравилась. Очень-очень. Вот только всякий раз, когда он намеревался познакомиться с молодой женой поближе, что-то шло не так.

— Это фиаско, братан, — сочувственно говорила Ладика после часа безрезультатных попыток наладить тесные взаимоотношения. — Ничего, в следующий раз получится. Милый, ты только не пей перед этим, как полковая лошадь.

И отворачивалась к стенке.

Увы, в следующий раз всё повторялось по новой.

— Да что ж такое, — заплетающимся языком говорил Амасис. — Ну, нормально же работало!..

Ладика похлопывала Амасиса по плечу и утешительным голосом произносила:

— Ну-ну, дорогой. С кем не бывает.

В конце концов царь заподозрил, что дело нечисто. Уж не ведьма ли его молодая жена?.. Уж не наводит ли она порчу на царственную особу, особенно на некоторые части царственного тела?.. Ладика возмущенно отвергала наветы. Отправившись в храм, она принесла Афродите обет, что установит в родных Киренах статую богини, если та поможет царю поддерживать себя в форме хотя бы на одну ночь.

Удивительно, но это помогло. Семейная жизнь у Ладики и Амасиса немедленно наладилась. Какие еще доказательства вам нужны, чтобы понять, что сегодня мы молимся не тем богам?..

Навкратис. Реконструкция: (с) Жан-Поль Голвин.

Кстати, если вас удивляет, что в Древнем Египте откуда-то взялся вдруг храм Афродиты — отбросьте сомнения. В дельте Нила, всего в нескольких километрах от тогдашней столицы, Саиса, располагалось большое греческое поселение Навкратис. При Амасисе этот город получил, видимо, какие-то привилегии, и греки жили здесь припеваючи. В Навкратисе существовал не только храм, посвященный Афродите, но и храмы Геры, Аполлона и других божеств.

Заручившись поддержкой греческих диаспор, Амасис тем не менее благоразумно удалил греков подальше от границ Египта, дабы они, оставшись без присмотра, не переметнулись на сторону возможного противника.

— Держи друзей близко, а потенциальных врагов ещё ближе, — говаривал Амасис. — И со всеми бухай, как в последний раз!

Дорвавшись до власти, Амасис первым делом начал квасить, как греческий бог алкоголизма. Египетскому царю полагался костюм с красивым воротником, сделанным из бусин, таким тяжелым, что сзади приходилось подвешивать противовес. За такой воротник закладывать было легко и приятно. Приближенные пытались намекнуть Амасису, что у царя есть и другие обязанности — к примеру, управление государством. Но он лишь отмахивался.

— Лук не держат постоянно натянутым, — пьяным голосом объяснял царь. — Тетива растянется или лопнет! Так и человек: жил, жил, да и… о чём бишь я?.. Ах, да. В смысле, и человеку надо иной раз расслабляться. Если всё время только работать, этак с ума сойдешь, или кондрашка хватит. Всякому овощу своё время, товарищи. Сейчас вот, к примеру, время для винограда…

И приказывал заново наполнить свой кубок.

Впрочем, несмотря на праздность и постоянную синьку, правление Амасиса проходило более чем хорошо. Пьяница и балбес Амасис оказался едва ли не самым успешным правителем Египта во всей XXVI династии. В Египте вновь развернулось обширное монументальное строительство, открывались новые храмы и воздвигались стелы и памятники. Царь особенно жаловал подарками храмы тех божеств, оракулы которых обличали его в кражах в его молодые годы; те же храмы, где его оправдывали, оставались без внимания.

— Уж я-то на практике выяснил, кто из оракулов даром ест свой хлеб, — приговаривал Амасис.

В Египте настало время мира и спокойствия. Ячменные поля колосились, стада тучнели, редиска приносила отменные урожаи — за всё это было принято благодарить лично фараона-батюшку. С соседями тоже установились добрые отношения. Греки перестали быть угрозой и приплывали в Навкратис для торговли и культурного обмена. Большой военный флот, расположенный в дельте Нила, защищал морские рубежи Египта от вторжения. Правда, правитель Кипра не захотел дружить по доброй воле, так что Амасису пришлось сводить туда свои корабли и навязать Кипру свою дружбу. Но в остальном всё было прекрасно. Даже с неспокойными вавилонянами царь достиг консенсуса. Со смертью Навуходоносора Вавилон перестал быть серьёзной угрозой Египту, а вскоре вавилонянам и вовсе стало не до того: как раз во время правления Амасиса в Вавилон вторглась персидская армия, которую вёл Кир Великий.

— Персы? Пусть будут персы, — пожал плечами Амасис, услышав, что в Вавилонию въехали новые соседи. — Лишь бы перфоратор не включали и музыку после отбоя не слушали.

Чтобы поддерживать с Киром добрососедские отношения, Амасис не только подписал ему открытку с поздравлениями, но и отправил в персидскую столицу своего личного глазного врача. Египетские врачеватели по праву считались лучшими в тогдашнем мире, и их услуги ценились на вес золота. Это был поистине царский жест.

Вот только самому офтальмологу это пришлось не по вкусу. Каково это — жить в варварской, отсталой стране, среди невоспитанных персов, не умеющих даже брить бороды, да ещё и впустую растрачивать на дикарей священное искусство врачевания!.. Но самой пугающей, наверное, была перспектива умереть на чужбине. Знаете, что делают эти дремучие аборигены с телами покойников?.. Берут и закапывают в землю, как отбросы! А некоторые из местных племён и того хуже — просто оставляют трупы на свежем воздухе, пока дикие птицы и звери не обгложут их дочиста. Разумеется, никто в Персии и слыхом не слыхивал о мумификации, расписных саркофагах, свитках папируса с заупокойными текстами и грамотно проведенных церемониях погребения. А ведь без них египтянин не мог рассчитывать на загробную жизнь!

И ради чего всё это?.. Чтобы какой-то персидский царёк мог читать газету без очков?.. Да ну его к Сету!..

Офтальмолог затаил обиду, но нарушить царский приказ всё же не мог…

Время шло, и несколько лет спустя Кир отбыл к Ахура-Мазде на небесные пажити. Персидскую империю унаследовал его сын Камбис. Этот Камбис был парнем деловитым и неглупым. Захотев укрепить политический союз с Египтом, он потребовал себе в жены дочь Амасиса, египетскую царевну.

Чтобы вы понимали, насколько неслыханным было это требование, я поясню. Египтяне испокон века считали себя единственным культурным народом, окружённым со всех сторон канальями, варварами и попросту дикарями. Египетские цари, правда, охотно брали в свои гаремы дочерей соседних царей — даже для них нубийки, вавилонянки и митаннийки были экзотическими красотками. Но отдать египтянку в жёны иноземцу — тем более, царскую дочь! — это было просто немыслимо! Я уже писал, например, о сватовстве Аменхотепа III к царю Вавилона, а также о его женитьбе на царевне Митанни.

Но то было почти тысячу лет назад, во времена, когда Египет был могучим государством, способным диктовать свою волю окружающим народам. Теперь политический расклад изменился. За Камбисом стояла невероятная мощь многомиллионной империи, а Египет…

Что оставалось Египту?..

Амасис, тем не менее, решил немного схитрить.

Геродот сообщает, что у предыдущего царя Априя (помните его?) осталась дочь по имени Нитетис. Эту-то Нитетис и отправили в Персию, нарядив в царские одежды.

— Ну, а что?.. — пожал плечами Амасис. — Априй ведь был царем? Был! Значит, Нитетис — царская дочь! Пусть кто попробует возразить!

Саму Нитетис Априевну попросили держать язык за зубами и не распространяться о своём происхождении.

Правда, молодая была уже немолода. Ведь к тому времени с момента смерти Априя прошло уже около 40 лет. Но брак был политическим, и никто не обещал, что царская дочка непременно будет юной прелестницей.

И вот тут обиженный офтальмолог понял, что пришло его времечко. Египтянин подстроил всё так, чтобы Камбису стало известно, что ему подсунули не ту царевну.

— Долго я ждал этой минуты, — гадко хихикал лекарь, потирая ладони. — Отольются Амасису мои страдания!

Офтальмолог с улыбкой растолковал Камбису, что по египетским законам женитьба на царевне даёт ему права на престол Египта. К тому же, Нитетис происходит из подлинно царского рода, а сам Амасис — царь нелегитимный, фактически самозванец… Вот и делай выводы, царь! Получается, законный наследник трона теперь — ты!

Камбис страшно рассвирепел. Его, повелителя самого могучего государства в мире, посмел обмануть какой-то надменный египтянин, да к тому же низкого происхождения, какой-то солдафон, босяк, воришка!?.. Да что он себе позволяет?..

И конечно же, тотчас пошёл войной на Египет.

Окрестности Пелузия сегодня. Фото (c) Yasser El-Rasoul

Персы встретились с египетскими войсками в грандиозном побоище при Пелузии, на границе дельты Нила.

Македонский писатель Полиэн спустя примерно 700 лет опишет анекдотическую историю, связанную с осадой Пелузия. Камбис, чтобы защитить своё войско, якобы приказал поставить перед ним животных, считавшихся в Египте священными — кошек, ибисов, собак, баранов. Египтяне же побоялись стрелять из луков в персов, боясь причинить вред котикам и прочим зверушкам, и на этом погорели.

Никакого отношения к реальности эта история, конечно, не имеет. Где бы персы сумели раздобыть посреди пустыни, откуда они только что вышли, такое количество кошек и собак? Да и на стороне египтян сражались наёмники-греки, которые вряд ли предпочли бы умереть, но не обидеть котика. Гораздо правдоподобнее выглядит другая точка зрения — среди египтян попросту нашлись предатели. Один из них, грек по имени Фанес, бежавший ранее от Амасиса в Персию, подсказал Камбису безопасный способ пересечь пустыню на пути к Египту; другой, коренной египтянин Уджахор-ресенет, адмирал египетского флота, попросту сдался на милость персов, трусливо избежав сражения.

Успешно разбив египтян при Пелузии, Камбис победоносно вошёл в Египет, не встретив более почти никакого серьёзного сопротивления. Вся кампания прошла куда легче, чем он ожидал. Поистине, Египет оказался колоссом на глиняных ногах!..

Правда, потолковать с Амасисом по душам Камбису не удалось: печень у старого вояки наконец отказала, и он умер за полгода до вторжения. Камбис удовлетворился тем, что захватил в плен сына Амасиса, наследника престола, Псамметиха, и собирался его казнить, но в последнюю минуту передумал и оставил ему жизнь.

Коротким и ничем не примечательным правлением Псамметиха закончилась XXVI династия.

После почти полувека успешного правления Амасиса страна пала под пятой иноземных завоевателей. Трон на долгие 125 лет заняли ахеменидские правители, сделавшие Египет сатрапией Персии.

А всё лишь потому, что царь обидел одного маленького офтальмолога!..

Какие выгоды, кроме морального удовлетворения, получил от персидского вторжения сам офтальмолог — истории неведомо.

© Алексей Березин