Во славу Ахуромазды.

Почти полное оцинкованное ведро парного молока ощутимо оттягивало руки. Лина остановилась, поставила ношу и принялась растирать поясницу. Если что и не любила волшебница, так это крестьянский труд. Все эти полоумные с ее точки зрения восторги о свежем воздухе, речке и луговых веночках разбивались вдребезги об необходимость целый день стоять в интересной позе на огороде или ковыряться в отходах жизнедеятельности домашнего скота.

В который раз Лина прокляла тот день, когда приехала к Милане в гости, и подружка сосватала ей такую «непыльную работенку за хорошие деньги». Еще тогда у волшебницы закрались сомнения, почему это Милана сама не хочет подзаработать. Подружка пустилась в пространные объяснения, мол, работать надо в частном наркологическом диспансере, а из Миланы наркоманка, как из пингвина сапсан. Даже обидно стало, а она, что ли, на наркошу похожа?

Милана пустила в ход «тяжелую артиллерию» – лесть. И такая Лина прекрасная актриса, и такая стройненькая… Последнее, впрочем, было правдой. Таскаясь по болотам, лесам и подземельям волей-неволей сбросишь лишние килограммы. Милана работала в основном на ниве зельеварения, то есть дома, поближе к кухне и подальше от злобно-клыкастых сволочей.

Небольшое косметическое заклинание, превратившее стройную волшебницу в истощенную наркоманку, и она уже две недели торчит в «Радости Подошвы Ахурамазды». Этот якобы наркологический центр на самом деле был вербовочным пунктом зороастрийской секты «Колокольчики Заратустры». Таким методом нахождения новых адептов пользовались многие религиозные организации. Ресурсы, что тратились на содержание и «лечение» наркоманов, с лихвой окупались последующими пожертвованиями и рабским трудом будущих адептов. К тому же это считалось благотворительностью и поощрялось властями. Отчаянные попытки врачей объяснить, что в таких заведениях только меняют зависимость от наркотиков на зависимость от секты, попросту игнорировались.

Лина вздохнула, подхватила ведро и пошла от хлева к кухне. На встречу топала Софья Надзировна. Как всегда, она была недовольна и, как всегда, «праведно» ругалась:

– Линка, чтобы тебя дэвы забрали! – необъятные телеса главной кухарки, тряслись от гнева. — Ты что, еще хлев не вычистила? Ахурамазда не любит лентяев!

– Да я только коров подоила! – Лина могла сыграть многое, но девочка для битья у нее получалась плохо. — Сейчас молоко на кухню отнесу и пойду чистить.

– Друдж-зло будет уничтожено, и берегись! – подняла к небу пухлые руки Софья. — Берегись, чтобы не угодить в число грешников!

Лина обреченно стояла, она знала, что любое ее действие приведет к очередному шквалу упреков, как, впрочем, и бездействие. Она опустила голову, чтобы не так было заметно ее перекошенное от злости лицо. Ее, колдунью, волшебницу, от которой целые армии убегали, отчитывает жирная полуграмотная кухарка. Волшебница поняла, что если она не сделает работу в течении двух-трех дней, то сорвется и устроит им тут настоящий конец света в локальном масштабе. Знала бы Софья Надзировна с кем так по хамски себя ведет, мигом бы заткнулась. А может быть и нет, у некоторых особей инстинкт хамства сильнее инстинкта самосохранения.

– Ну? Чего встала, как Священный Столб? – продолжила кухарка. — Шевели своей порочной, наркоманской задницей и неси молоко, ужин через два часа, а у нас дэвы пляшут в пустых котлах!

Лина взяла ведро и пошла на кухню. Процедила молоко, чтобы выловить мух, солому и щепки, вылила его в бак и принялась чистить репу. Сарай вычистит Гидеон, он обещал. Парнишка положил на волшебницу глаз, и девушка этим периодически пользовалась, когда здешние порядки надоедали до тошноты. Хотя «авансов» ему никаких не делала. Хочет человек помочь, кто она такая чтобы препятствовать путям Ахурамазды?

Основное, оно же и единственное, блюдо, которым потчевали адептов, называлось Фрашкарде, что означало в примерном переводе «райское наслаждение». Лина для его обозначения пользовалась земным и куда более точным названием «баланда». Овощи, молоко, крупы и мутное, горчащее масло варилось в одном котле и одно время. В результате половина ингредиентов превращались в кисель, а половина была полусырой. По большим праздникам в это пиршество добавляли соль.

На третий день пребывания в «Колокольчиках Заратустры», воспользовавшись отсутствием Софьи Надзировны, Лина приготовила салат и кулеш, щедро сдобрив еду солью и более приличным маслом, что шло на стол жрецам и чиновникам из отдела по делам религии. Адептам понравилось настолько, что Лину чуть не выгнали из реабилитационного центра. Обошлось только одиночным ночным бдением в храме, где волшебница отлично выспалась, а так же особой нелюбовью главной кухарки.

На кухню зашел сухонький, подслеповато щурящийся старичок. Он опирался на отполированную временем и ладонями деревянную палку. Настоятель огляделся, не увидел Софью и обратился к Лине:

– Дитя, много ли у тебя работы?

Волшебница отложила репу, вытерла руки о фартук и вежливо поклонилась:

– Благодарение Господу Мудрому, без дела не сижу.

Настоятель довольно покивал головой. Лине нравился этот старичок, он действительно верил в религию, которую проповедовал. Это сочеталось с врожденной порядочностью и прирожденной добротой. Занимался он в общине исключительно духовными вопросами, оставив скучные денежные вопросы на местами честных помощников.

– А скажи, дитя, – снова спросил Настоятель, — почему ты здесь на самом деле?

Лина натянуто улыбнулась, всем своим видом показывая жажду завязать с героином и приобщиться к Ахуромазде. Старик молчал и ждал ответа, не дождавшись, решил говорить сам:

– Ты ведь не наркоманка, дитя мое. Ты хуже, гораздо хуже! Чародейство владеет твоей душой, и в нем ты не раскаиваешься… – Настоятель покачал головой, — нет, ты здесь по земным делам, не душу ты пришла спасать…

Вот тебе и полоумный старичок, подумала Лина, как же он догадался? Волшебница лихорадочно перебирала в голове возможные причины провала легенды. Заклятье подвело? Нет, его Лина накладывала сама и знала, что оно продержится столько, сколько потребуется. Может быть поведение выдало? Наверное, хотя вроде не прикопаешься, даже дрожь в руках выглядела естественно, как и положено при сильной ломке. Такие мелочи в ее работе могут стоить жизни.

– Не переживай, дитя. – спокойно сказал Настоятель. — Тебя выдала твоя суть, а ее под магией не скроешь, если зреть верой, а не глазами.

– Вы из Круга? – Лина поняла что дальше прикидываться дурочкой бессмысленно. Но только маг высочайшей категории мог видеть сквозь личины.

– Ты про компанию напыщенных стариков, что до одури бояться собственной смерти? – засмеялся Настоятель. — Нет, дитя, я простой слуга Ахурамазды. Помогаю другим обрести Путь. Гораздо интереснее, – Настоятель пристально посмотрел на волшебницу, — что ты тут делаешь?

Лина села на табурет, в принципе, заказ не требовал полной скрытности, лишь незаметного исполнения. Так что в случае необходимости можно было и просветить не болтливых и полезных в исполнении людей. А если Настоятель может смотреть через личины, то он очень даже полезен.

– Я маг, – нормальным, без гнусавой растянутости, что присуща наркоманам, голосом начала она, — меня наняли, чтобы выследить преступника из другого мира. Вы таких называете обоянниками.

– Метаморфа, значит, ищешь? – протянул Настоятель, показывая знания куда большие, чем положены «простому слуге Ахурамазды». – Они вроде роскошь любят, а тут сама видишь…

– Обложили его крепко, в последний момент он улизнул, но его выследили до этого места. – Лине почему-то стало стыдно, что она обманывала этих людей. — Я не собиралась причинять вам вреда. Просто хотела его выследить и забрать.

– Если он пришел сюда по доброй воле, то и уйти он может только по доброй воле. – покачал головой Настоятель. — Мы принимаем всех, тут у половины уголовное прошлое.

– А у некоторых и настоящее! – не сдержалась Лина.

– Ты про то, – отмахнулся старик, – что некоторые глупцы воруют? Оставь, Ахурамазда вправит им разум, когда придет время.

– Да, – согласилась волшебница, — мне не понять, и это ваше дело. Я заберу то, что чуждо этому миру и уйду, оставив вас с вашей верой.

Настоятель вздохнул, поднялся и, опираясь на палку, поковылял к выходу из столовой. На пороге он обернулся и сказал:

– Ты долго будешь идти к свету, но придешь, потому как сердце у тебя доброе. А врага своего здесь не ищи. Если я тебя узрел, неужто метаморфа бы проглядел? Ладно, иди в молитвенную комнату, тебя там с утра дожидаются.

Лина вздохнула, вот что за мода у верующих все через одно место делать? Вот хороший вроде старик, а окружил себя такими сволочами, что поубивать хочется. И считает, что это нормально. Сердцем он, понимаешь, зрит, а мозгами уже зреть не надо? Лина сняла с себя фартук и собралась в молитвенную. Как раз в это время на кухню пришла Софья:

– Это ты куда собралась, наркоманка несчастная? Да я…

Договорить она не успела, потому что пол внезапно ударил ее по уху. Потом она еще долго будет рассказывать всем, как дэвы хотели ее убить из-за праведности, в доказательство показывая опухшее ухо. Находились даже такие, кто ей верил.

Лина поднялась в молитвенную комнату, ожидая увидеть Милану и очень удивилась своему мужу:

– Лешка, а ты тут что делаешь?

– Привет, солнышко, – муж был явно не в своей тарелке. — Милана сказала что прояснились новые факты…

– Так чего она сама не приехала?

– Ну… – замялся муж, — оказывается, метаморф не покидал Призрачный Удел, он все это время был в облике стражника, так что тут его и не было.

– А Милана, – скрипнула зубами Лина, — решила, что встречаться со мной лично и сообщать мне о том, что я зря две недели в навозе копалась, не слишком безопасно?

– Ну, зато на свежем воздухе побыла… речка там… венки из луговых цветов…

Леше повезло, у него была хорошая реакция, а тот сарай адепты восстановили всего за неделю, во славу Ахурамазды, разумеется…

© Роман Ударцев