Елки-копалки.

Я и мой коллега К. коротали свободное время между двумя корпоративными мероприятиями. Как это часто бывает, сначала обсудили служебные проблемы, а потом перешли к историям из профессиональной практики и просто к случаям из жизни. Слово за слово, К. стал упоминать в разговоре свои занятия какими-то раскопками:

- У меня друг и напарник есть, Серега. У нас у всех своя специализация в команде имеется. Кто копает, кто за техническую часть отвечает. Я по некоторым причинам долго землю рыть не могу, я разведчик. По округе походить, с людьми поговорить, расспросить, где и что. Так вот Серега – сыскарь. У него будто радар в голове. Ни моя разведка, ни чужие шурфы ему не нужны. Показывает нам: «Здесь!» - или сам за лопату берется. Ни разу не ошибался. Иной раз начинаем его подначивать: «Серега, ну, найди чего-нибудь! Найди чего-нибудь! Найди!» Специально его изводим. Он идет, сопит, терпит. Потом вдруг посреди поля пальцем в землю: «Тут!»

К. при этих словах, похоже, постарался передать интонацию Сереги, что-то среднее между раздражением зря потревоженного человека и недовольством спеца, вынужденного размениваться на пустяки.

- Так вот, поле. Место ничем абсолютно от прочей округи не отличается. Роем, раз – на лопате немецкий значок!

К., надо сказать, ходит в костюме при галстуке, глаз имеет с хитрым купеческим прищуром. Меньше всего его можно представить с лопатой посреди природных просторов. Боясь его обидеть, я осторожно спросил:

- Извини, что-то не пойму. Ты вроде черного копателя? Или патриот-поисковик?

- Копатель, - коротко ответил К., опустив слово «черный».

- А что с находками делаешь?

- Раздаю. Мне самому они не нужны.

Я подумал и поинтересовался:

- А с тобой мистические истории происходили? Я про копателей читал: то им призрак явится, то солдат во сне скомандует, чтобы правее траншею вели, а там наяву кости и документы с его фоткой. Обожаю такие рассказы!

К. глянул на меня, прищурился еще сильнее, усмехнулся:

- Мистические? Вот тебе мистическая! Собрались мы однажды в поход. Дело в Красном Овраге было. Пока добрались, то да се, устроились – уже стемнело. Костер разожгли. Сели вокруг него. Кроме нас до самого горизонта ни одной души. Важно: не пили. До первой находки пить вообще нельзя, это потом уже водку открывают. Так вот, все друг у друга на виду, настроение нормальное. И тут ниоткуда громкий вздох такой, вроде как смертельно уставшего человека: «Оохххх!..»

Меня от этого горлового протяжного звука, воспроизведенного К., мороз продрал. За окном у нас чернел ранний декабрьский вечер.

- И что?

- Мы все аж подпрыгнули. Никого, никого, а голос совсем рядом с нами! Серега вскочил: «Ямку копали?!» Мы: «Нет…» Он за лопату!

- Какую такую ямку? - не понял я.

- Положенную. На новом месте всегда сначала ямку готовят, стопку ставят полную. А мы устали, и из головы вылетело. Ну, тут уж постарались. И больше нас уже не беспокоили.

- Подожди, голос голосом… А видел кого-нибудь вообще?

- На самой границе света и тени. Силуэт. И не я один, остальные тоже. Я сначала думал, что зверь какой, за ружье успел схватиться. А это постояло и растаяло. Ну, к этому моменту и ямка была готова. Мы там потом хорошо поработали. Раскоп заложили. Рылись кто где понемногу, каждый что-то нашёл. А Серега вдруг в стенку стал углубляться. Все дальше и дальше. Мы уже назад собираемся, а он заканчивать не хочет. Нору сделал, ноги из нее еле торчат. Землю выбрасывает, в ней ничего: ни костей, ни предметов. Мы его уже теребить начали. Он нам из-под земли: «Скоро уже!» Наконец вылез, в руках будто тряпье сгнившее. И в эти лохмотья меч завернут. Ржавый, по виду европейский. И цифры на нем видны: 1638. Так-то.

Я дух перевел:

- А еще?

- Еще?.. Еще ходили мы с Серегой вдвоем…

К. произнес название местности, я не расслышал, решил не переспрашивать сразу, чтобы не прерывать. Хотел узнать потом, так и забыл.

- Шли по азимуту, строго по компасу. Лесок там такой… Как тебе объяснить? Полно там всякого. Железо кругом. Даже лобовую броню танка видел, срезана, как масло. И сразу понимаешь, что не просто так она там оказалась. Танка-то и в помине нет. И вот дошли до местечка. Оно…

К. задумался минуты на две, не меньше. Я не подгонял.

- Понравилось оно мне, короче. По-другому и не скажешь. Вот прямо остался бы тут, просто на душу легло. Деревья, ручей. Я воды зачерпнул, сам выпил и Сереге дал. Тот мне: «Смелый ты человек!» Я: «Чего так?» - «А ты погляди!» Я присмотрелся – из бережка кости вымывает. Там траншеи наши и немецкие почти вплотную сошлись. Метров двадцать между ними было, не больше. Наши в атаку, немцы их косили из пулемета. Валились и валились.

К. сделал паузу и продолжил:

- Во второй половине дня мы назад шли. Тем же маршрутом, по собственным следам. Я первый. Каждые пять минут с компасом сверялся. Точно по линии. Дошли до этого местечка… Что тут сказать? Я после к нему еще два раза вышел. По тому же азимуту. Понимаешь? Иду по прямой, а попадаю назад. Это называется «водит». Компас одно показывает, в реальности – другое. Вот уж место мне понравилось…

- И что сделали? Одежду наизнанку вывернули?

- Нет, я Серегу вперед пустил. Мы по ручью. Топ-топ, он чуть шаг ускорил и из виду моего пропал. Зову, откликается. Я на голос. Нет его. Снова зову, снова на отклик. Никого! Я не выдержал: «Выйди на берег!» Тому ведь возвращаться, но согласился. Я все по следам. Не вижу Серегу! Опять прошу, чтобы он голос подал. Заметил он меня. Только оказался Серега не ПЕРЕД, а ЗА мной. С компасом.

- Выбрались?

- Конечно. Только на другой день у меня температура - сорок. И не болело ничего. Ни кашля, ни поноса. Думал даже, что водой из ручья траванулся, но ведь Серега ее тоже пил. Такая вот тебе мистика.

© zh_an