Депутатский выезд.

Наш куратор с аппарата маслихата, как обычно, позвонил не вовремя, в самый разгар рабочего дня. Сквозь шум строительной площадки я все же разобрал, о чем просила Надежда Петровна.

В маслихат поступило заявление с просьбой решить вопрос о выделении социального жилья двум разведенным женщинам, русской и казашке, они почему-то просили выделить одну 4-х комнатную квартиру вместо двух 2-ух двухкомнатных. Нам с депутатом, Валентиной Ивановой, предстояло ознакомится с их жилищно-бытовыми условиями.

- У них там еще куча проблем, надо разобраться, Талгат Толегенович, - закончила Надежда Петровна.

Разбираться в проблемах избирателей наш долг, но мой мужской шовинизм всегда мешал объективно вникать в проблемы разведенных женщин, т.к. в глубине души всегда считал их виновными в развале семьи.

После рабочего дня, созвонившись с Ивановой, депутатом округа от области, которая работала директором профтехучилища, мы поехали на окраину города, в барак, где проживали эти женщины-горемыки.

Когда долго работаешь в определенной сфере, формируются стереотипы, порожденные излишней самоуверенностью и самомнением. Поэтому мы, зная данный район, проживающий там контингент и социальное положение жалобщиц, предполагали встретить двух уставших, развязных дам, которые не хотят работать, а предпочитают сидеть на шее мужа или государства.

Все оказалось значительно сложнее. Из грязного коридора барака с разбитыми окнами, разбросанными бутылками и окурками мы неожиданно попали в чистую, уютную комнату. Молодая, худенькая казашка растерянно оправдывалась:

- Аня ушла на работу, мы по очереди работаем тут рядом, в овощном ларьке, жить как-то надо и за детьми смотреть.

Двое беленьких и трое смугленьких детей мирно играли на широкой тахте, складывая какие-то тряпочки и обломки игрушек. На плите что-то булькало, вкусно пахло борщом.

- Ничего страшного, Жамиля, это наш депутат Алимов, он бизнесмен, как раз решим вместе, как Вам помочь, - Иванова «перевела стрелки» на меня.

Ну, Валентина, держись, в следующий раз и ты попадешь! Но на глазах явно неблагополучных детей отступать я уже не мог. Сбивчивые объяснения смущенной хозяйки не совсем прояснили суть проблемы.

- Давайте начнем с детей. Кому сколько лет, комиссия по делам несовершеннолетних и сотрудники отдела соцзащиты у Вас были? Кому уже в сентябре в школу, кому в садик? Какие еще проблемы? – я стал задавать конкретные вопросы.

- Лена самая старшая, ей уже в школу, в собесе обещали найти спонсора и собрать ее в школу, а Берика и Олежку хорошо бы в садик определить. Главная проблема с близняшками Ойратом и Кайратом, им только 2 года, Аня говорит, что рано еще в садик, - неуверенно закончила Жамиля.

- Постойте, как я понял Лена и Олежка, это дети Ани, с ними позже, а Вы скажите о своих троих ребятишках, - спросил я.

- Они у нас общие, я буду просить за всех, - решительно прервала меня Жамиля. - Нам одна здесь уже говорила, что они - русские, а мы - казахи, а может, мне Аня с ее детьми дороже, чем родственники. Вообще, кто придумал делить людей на нации.

- А мы и не делим, вы все для нас граждане нашей страны и наши избиратели, - ответил я.

Тут, к счастью, на обед пришла Анна, высокая, энергичная женщина, явно не из стеснительных, которая сразу же перешла в наступление:

- А, депутаты пришли. Значит эти, из соцзащиты, нас уже к вам отфутболили.

- Почему отфутболили? Вы же сами написали заявление в маслихат, вот мы и пытаемся разобраться в ваших вопросах, - парировала Иванова.

- Вам написать они нас надоумили, на самом деле нам просто нужна квартира, желательно 4-х комнатная, - уверенно заявила Анна.

- Но вы же две разные семьи, как мы сможем предоставить одну? – я недоуменно развел руками.

- Ой, можно подумать, законники нашлись, а когда надо какому-то Акиму, еще и не то нарушите. Нам нужна только одна, мы же не просим две, нам так удобнее и работать, и детей растить, может, Жамиля мне больше, чем сестра, - махнула руками Анна.

- Объясните нам тогда, попытаемся вас понять и решить, если будут законные пути решения вопроса, - пообещала Иванова.

Из достаточно многословного монолога Анны я понял, что раньше они жили в соседних пятиэтажках, обе были замужем, встречались на детской площадке. Сблизили двух молодых женщин бесконечные конфликты с полубезработными мужьями. У мужа Анны не было постоянной работы, он временами подрабатывал то охранником на ближайшей автостоянке, то сторожем в частном дворовом магазинчике, но все, что зарабатывал, он тут же пропивал.

У Жамили была другая история. Ее муж, наоборот, не пил, читал намаз, прибился к вахабитам, что-то зарабатывал на рынке, при этом держал жену в строгости, регулярно избивал по поводу и без, чтобы боялась мужа, деньгами тоже не баловал.

При встрече молодые женщины рассказывали друг другу о своих проблемах и незаметно пришли к мнению, что надо разводиться. Обеим надоело кормить мужей, которые ничего не приносят в дом, а свои комплексы неудачника разряжать на домашней груше, т.е. на жене.

Феноменальность этих случаев в том, что кормильцами в доме были женщины, в промежутках между родами, стиркой, уборкой, они умудрялись вместе торговать на рынке овощами, небольшой, но зато свой бизнес.

Долгие перипетии разводных процедур закончились довольно печально, обе остались без жилья. Анна жила в квартире, принадлежащей родителям мужа, а квартира мужа Жамили оказалась оформлена на его брата. Подготовились мужики!

В связи с тем, что мужья нигде толком не работали, на алименты рассчитывать не приходилось, но даже это не остановило женщин. Я противник разводов и излишней эмансипации женщин, но в этом случае факты на лицо, «сильная» половина отличилась далеко не в лучшую сторону, о чем говорили и документы.

Мужская половина не остановилась даже на этом. Муж Анны постоянно крутился вокруг прилавка жены на рынке, чтобы выклянчить или украсть себе что-нибудь «на похмелку». Аня долго терпела и решила успокоить своего благоверного с помощью участкового, тем более поймала его «с поличным», но сажать его не стала. После чего он перестал агрессивно требовать: «Аня, дай на пузырь» и перешел к очистке окружающих мусорок.

С мужем Жамили все было сложнее, тот действовал более изощренно. Он постоянно грозил забрать детей, то собирался на войну в Сирию, то пугал ее божьей карой, но хуже всего - продолжал поколачивать, особенно, если она «с выручкой» шла одна домой.

Тут Жамиля расплакалась:

- Подходит так тихо, когда никого нет, а мне идти домой надо через пустырь, и говорит: «А ну, давай деньги сюда». Я сумочку к себе прижимаю и от страха глаза закрываю, а он меня кулаком в живот. Знаете, как больно! А потом еще добавляет: «Чтоб ты, сучка, от других не нарожала». Уже несколько раз выручку забирал. А так, в основном, просто бьет и уходит, они тут рядом в спортзале тренируются, одни «бородачи».

- А что участковый? – спросила Иванова.

- А что он, свидетелей же нет, побои не снимешь, бьет-то в живот. Участковый просит фото или видео, а как я снимать буду, когда меня бьют. Доказательств нет, а он не признается, им по вере можно власть обманывать, заодно они все, сволочи! – тихо ответила Жамиля.

Через неделю, захватив с собой подарки для детей, мы с Ивановой опять посетили их квартиру. Передавая подарки, я тихо спросил у Ани:

- Скажите, а Жамиля про побои мужа случайно не обманывает?

- Да что Вы, я сама видела. Однажды вечером Жамиля уже должна была быть дома, но почему-то задерживалась, тогда я пошла ее встречать, встала под деревом и жду. Вижу, идет Жамиля, а рядом этот, будто на пробежке, капюшоном закрылся, быстро догнал ее, ударил в живот так, что она загнулась от боли, и побежал дальше, как ни в чем не бывало. Она, бедняжка, даже сознание потеряла, хорошо, что я рядом была. А участковому все это я говорила, но ему тяжело свою ж… поднять и подкараулить его, - возмущенно ответила Анна.

Ситуация не из приятных. Беседа в отделении полиции ничего не дала. Говорят, что да, было заявление, но доказательств нет, муж полностью отрицает, считает, что это плод ее больного воображения, он же верующий. То, что наша полиция работает по принципу «как бы чего не вышло, лучше ничего не делать, чем ошибиться», мы знаем.

Разговор с «бородачами» из спортзала тоже ничего не дал. Все закончилось тем, что он сказал: «Вы вообще кто? Это моя жена, зачем ее слушать, она больная на голову, безбожная тварь. Полиция была, ну и что? Где доказательства? Мало ли что придумает». Но я чувствовал, что женщины были правы.

Криминально-спортивная ситуация в районе мне была знакома, ведь рядом находился мой спортзал. Как-то, в лихие 90-е, по дешевке я купил здание бывшего универмага, но торговля там была не рентабельна, поэтому перестроил в спортзал. Народ в округе был не очень платежеспособный, в основном там занимались дети из малообеспеченных семей, поэтому приходилось самому оплачивать коммунальные услуги, зарплату тренерам и прочее. Всегда считал, что пусть лучше молодежь занимается спортом, чем наркотиками, к сожалению, алкоголь и наркотики - проблема депрессивных окраин бывших индустриальных городов.

Выхода у нас не было, ведь вопрос Жамили надо было решить, поэтому пошел к тренеру по каратэ Валентину Киму, надо же что-то решать с видео и фото для доказательства. Валентин сразу понял в чем дело, тем более наш «интернационально-толерантный» спортзал был в контрах с «вахабитским», так они его называли.

- Вот сволочь, конечно, будем дежурить, сейчас всех своих соберу, - согласился он.

Он срочно собрал тренеров, рукопашника Медета, кикбоксера Андрея, борцов Ойрата и Даулета, провели тренерский совет, подобрали надежных ребят, с которыми решили тайно дежурить «у дерева», о котором Аня говорила.

- Смотрите, ребята, только без криминала, - вяло-формально дал я напоследок «депутатское наставление», как будто предчувствуя, что депутатский выезд может превратиться в наезд.

Неделя прошла спокойно, за это время несколько раз собиралась рабочая группа по вопросу этой нестандартной семьи. Двойняшек определили в садик, старших полностью собрали для школы, решили проблему с мебелью и игрушками.

Самым сложным оставался вопрос с квартирой, тут как раз сдавался девятиэтажный дом для бюджетников и социально-уязвимых слоев населения. По этому поводу Иванова шутя предложила: может, их просто поженим, будет у нас первая официальная лесбийская семья, тогда без всяких проблем дадим одну 4-х комнатную квартиру.

Депутаты из жилищной комиссии посмеялись, но на такой экстремальный шаг не пошли.

Учитывая, что в жизни молодых женщин может случится всякое, предложил дать им две двухкомнатные на одной площадке, дом кирпичный, пробить дверь между квартирами не составит проблем, а позже, если захотят разъехаться, то каждая останется при своей квартире. Все с радостью согласились на такой вариант, тем более оформление соответствующих документов, перепланировку и перенос их овощного ларька я взял на себя. Анна с Жамилей от неожиданности кинулись обнимать нас с Ивановой, ну и слава богу, нашли все-таки выход.

На следующий день поздно вечером позвонили дежурившие в тот день «у дерева» Андрей с Ойратом.

- Все, Талгат Толегенович, поймали мы «бородача» с поличным, приезжайте в спортзал, - сказал он.

Приехав в спортзал, я увидел возбужденного тренера, который обсуждал с ребятами заснятое на сотовый телефон видео.

- Смотрите, смотрите, вон Жамиля идет, торопится, а вот он появился, капюшон на голову натянул, догоняет, а она пытается бежать, смотрите как споткнулась и упала, бедняжка. Смотрите, он ее два раза в живот ногой ударил и все молча, вот гад!

На видео было видно, как Андрей быстро бежит к нему, камера часто снимала его ноги 45-го размера:

- Эй, ты зачем женщину бьешь?

- Ты кто такой, вали отсюда. Это моя баба, что хочу, то и делаю.

- Это моя сестра, если хочешь знать, - влез в разговор Ойрат.

- Нет у нее никакого брата, вали отсюда, - был ответ, но…

Один удар в подбородок и «бородач» сразу же вырубился. Криминал, конечно, но люблю красивые удары и броски, в этом тоже есть своя эстетика.

- Да, уж, - сказал я словами известного героя фильма «Двенадцать стульев», Ипполита Матвеевича. - Можно ведь без криминала обойтись, мы бы его просто посадили, - пожурил я Ойрат. - А ты, Андрей, куда смотрел?

- Вы что, пока с нашими ментами что-то сотворишь, завтра скажут, что снимали на несанкционированную камеру, еще и окажемся виноватыми, - оправдывал своего ученика Андрей.

- Это точно, им нельзя показывать. Так что там с «бородачом»? – спросил я.

- Мы его в травмпункт отнесли, сказали, что на улице подобрали.

Через знакомых узнали, что челюсть его в двух местах сломана.

- Ну что же ты так, Ойрат, палку перегнул! А Жамиля действительно твоя сестра? – спросил я, встретившись с ним в спортзале.

- Нет, конечно, но все женщины города, кроме моей жены, мои сестры или сестренки, - гордый своим поступком, заявил Ойрат.

- За такие дела посадить могут.

- Ну и отсижу, если надо, потом я ему покажу.

- Кончай кичиться, тихо-мирно, никому ничего не говорить, а Жамиле купите бутылку кефира, пусть мужу отнесет, заодно и узнает, как он там.

Проведать «бородача» пошла Анна, так они решили на семейном совете, похоже, он все понял, от кефира отказался, заявление писать не стал и больше Жамилю не беспокоил.

Развелись так развелись!

© Copyright: Талгат Алимов