Свеча.
Выключив лампочки мёртвый свет,
Я запалю свечу
И, пробуждая теней балет,
Сумрак раззолочу.
Комнаты скучный, привычный вид,
Мягко в тиши треща,
Тайной наполнит, преобразит
Простенькая свеча.
Смуту, укрывшуюся в углах,
Быстро изгонит вон,
Вытолкнет в шею и боль, и страх
Чистый живой огонь.
Пусть теребит небольшой сквозняк
Пламя, что прядь волос.
Буду грустить, наблюдая, как
Временем плачет воск…
Стакан.
Стакан был пуст наполовину.
В стакане буря, выгнув спину,
Со стоном, билась о стекло.
Стакану очень повезло –
Не вынес бы разгула волн он,
Будь он наполовину полон.
Сезоны, года времена...
Сезоны, года времена,
Своим мельканием сполна
Меня изводите вы, братцы:
Чуть сдружишься с одним, и - на! -
Авральной сменой декораций
Опять приспичит вам заняться,
А мне опять грустить без сна.
Примета северных широт -
Непостоянная погода.
Она поблажек не даёт,
Нас просто не берёт в расчёт
И действует себе в угоду,
Не замечая год от года
Привычных нашенских невзгод.
А в экваториальной зоне
На всё про всё один сезон,
И люд тропический резонно
Одеждой не обременён -
В одном и том всю жизнь фасонит,
Считает время по муссонам
И климатом доволен он.
И мы, наверно, там смогли бы
Беспечно жить. Но нет, спасибо!
Нам - никуда от наших зим,
От таянья снегов весною
И от стрекочущего зноя
С дождём осенним золотым, -
По всем скучаем мы по ним!
Но так уж наш народ устроен, -
Ворчим и ждём, ждём и ворчим...
Сны.
От Луны тишина разливается,
Лишь скрипят, еле слышно, уключины -
Это сны проплывают над городом
Меж кувшинок мерцающих звёзд
По, ночами заполненным, старицам,
Под завязку мечтами навьючены,
На причалы душевного голода
Выгружают мешки сладких грёз.
И тот час же дома растворяются,
Исчезают коробки бетонные,
Нам неведомые измерения
Заменяют дневной примитив.
А на утро, когда всё кончается,
Иногда напеваем спросонья мы,
С восхищением и удивлением,
Неизвестный, чудесный мотив.
Старик у моря.
«Ну, здравствуй, море!» - через крик
Снующих мимо чаек
Сказал, на камень сев, старик,
Неблизкий путь венчая.
Воды ладонью зачерпнул,
Лицо умыл солёной,
Смочил седых волос копну
И провалился в ту войну
Душою опалённой.
А там – реальность к верху дном,
Там время скачет криво,
Там берег ходит ходуном
От взрывов, взрывов, взрывов.
Там голову поднять нельзя,
Там землю роют мины.
И там ещё в живых друзья,
Друзья и побратимы.
Морской десант собой отвлёк
От главного удара,
А то, что весь почти полёг –
Так это же недаром…
Гремящею стеной огня
Всё явственней и ближе
Тянувшиеся век три дня
Тому, кто чудом выжил.
Ползли лениво облака,
Галдели чайки, вторя,
И не морская соль текла
Из глаз седого старика,
Сидящего у моря…
Судьба.
На забытой, едва различимой дороге,
У поросшего мхом верстового столба,
От которого веет знакомым, далёким,
Ждёт-пождёт-недождётся кого-то Судьба.
Ей известно – придёт, тот, кто Роком отмечен,
Не собьётся с пути, никуда не свернёт.
Не смутят его дикие травы по плечи
И тягучая липкость паучьих тенёт.
Дошагает, прорвётся, упорством ведомый,
И в награду укажет Судьба удальцу
Заповедную тропку к заветному дому,
Да проводит за руку к резному крыльцу.
И вот тут-то наступит момент неизвестный,
От Судьбы не зависящий больше ничуть:
Удалец для себя обустроит поместье,
Иль откроет для всех вновь обретенный путь.
Смешной вопрос.
Доколе же ещё
Мошне умами править?
На вид смешон вопрос
И глуп его наив, -
Весь мир порабощён,
Он растворён в отраве,
Смертельный передоз
Вписав себе в актив.
А на горе сидит
И лыбится Мамона,
Внизу бурлит процесс
Покупки душ за тлен.
Базар всегда открыт,
Легально и законно,
Поштучно и на вес,
По конъюнктуре цен.
Мораль уходит в дым,
Мошна устои рушит,
Бубнит медийный фон:
«Успей продаться впрок!»
Нельзя служить двоим.
Делить не можно душу.
Так, стало быть, смешон
Вопрос из первых строк?
Сад.
Пламя закатной свечи
Месяц привычно задул.
Тихо, незлобно ворчит
Ветер в забытом саду.
Поодичал старый сад,
Брошенный всеми, зарос,-
Место упавших оград
Заняла молодь берёз.
Время приспело,- опять
Тяжестью ветви склонив,
Наземь, её удобрять,
Падает белый налив.
Яблока вызревший мёд,
Солнцем пропитанный груз,
В руки никто не возьмёт
И не отведает вкус.
Город не зря привечал -
Пусто на вёрсты вокруг.
Лишь, покрывалом, печаль.
Срублен насиженный сук.
Случайность.
Сколь много в том, что происходит с нами,
Случайностей, сложившихся в панно,
Включая Мироздания фундамент
И на столе кофейное пятно.
Лишь только надо всем парящий случай
В последний миг чинИт расклады сил.
Чудесный случай, он такой могучий –
На дурачка Вселенную свершил!
А что до нас, так это проще репы:
Не по одёжке, и не по уму
Даёт весёлый случай на потребу
Кому богатство, а кому суму.
Случайно превращая камень в мякоть,
Коварный случай обретёт кураж –
Случайно богача заставит плакать,
И Раем, вдруг, окажется шалаш.
Одни пойдут к Добру, другие – к Зверю,
Случайно различая Свет и Тьму…
Вы верите в случайность? Я - не верю.
И это не случайно, по всему.
Старый анекдот.
Просил у Бога ежедневно Мойша:
-«Взгляни, как безнадёжно я хирею!
Уж цельный год молю: Дай выиграть в лотэрэю
Какой-нибудь мильён. Или чуть больше».
Раввин, на эти частые визиты
Взирая, тоже обратился к Богу:
-«Как на работу ходит в синагогу
Сей Мойша, - с лотереей помоги ты!»
И прогремел ответ, с раскатом вкупе:
-«Пусть он билет хотя бы, для начала, купит!»
Стрелы.
Легко пронзая рубежи,
С задачей справятся умело
Слова - стилетные ножи,
Слова - отравленные стрелы.
Они не в тело - в душу бьют
Врасплох, наотмашь, без пощады,
Они кусают, словно гады,
Парализуя вязью пут.
Пусть даже их возьмём назад
Иль спрячем под личину шутки -
Лукавство это, яд есть яд,
Он, растекаясь болью жуткой,
Осядет горечью на дне.
И тем страшней подобный случай,
Что так терзать всего сподручней
Того, кто ближе и родней.
Сначала рубанём со зла,
Потом (возможно) будет стыдно.
Но вновь и вновь летит стрела,
Разумней нам не стать, как видно.
Стая.
ВорОнья стая, часть вороньего народа,
Не стая даже, а скорее сброд
(Порой из сброда состоит народ),
“Паслась” у мукомольного завода.
Обычный день
У этих милых тварей
Плыл мимо, буднично-бездарен
И даже каркать было лень…
Но, - Ша! Коварно ПровидЕнье!
Оно, скучая, в целях развлеченья
Решило эту стаю ввергнуть в шок –
Откуда-то упал муки мешок.
Упал, взорвался и взрывной волной
Накрыл “собранье” пыльной белезной.
И – тишина…
Логично было б тут же разлететься,
Ругнуться возмущённо, оглядеться…
ТАК стая действовать должна,
Но – не сейчас! Уж больно редок случай!
Воронам новая действительность видна:
Все – белые!!! А им давно война
Объявлена в среде вороньей тучи!
Как быть?! Кого клевать?!
Глаза налИлись кровью…
И тут, как в пьесе из средневековья,
Явился позабытый всеми паж –
Никчёмный воронёнок подгулявший.
Обычный, простодушный персонаж.
Что видит он?? В момент прошла икота.
Кошмар у мукомольного завода!
Дыханьем спёртым каркнул кое-как…
Сброд тут же оживился: “Вот и враг!
Ты посмотри-ка: сам пришёл, дурак.
Ату его! По голове, урода!
Он не в потоке чаяний народа!
Народ же нынче бел, как известняк!”
И всё! Лишь перья полетели…
За пять минут управиться успели…
Взглянули друг на друга: - "Ё-моё!"
Покуда отщепенца добивали,
Муку стряхнув, обратно полиняли.
В безмолвном ступоре застыло вороньё.
Глазёнки возвели и, шаркнув лапкой правой:
- "А небо, в самом деле,- голубое…
Что, белых больше нет? Обидно, право…
Мы отомстим за павшего героя!.."
…Коль выпала судьба быть частью стаи –
Будь в теме, если цвет она меняет.
Живёшь в оригинальной оболочке –
Держись от стай подальше, одиночкой.
И, в завершенье, мысль совсем простая:
Народ не должен превращаться в стаю.
Самоволка.
Шапку надвинул на лоб
И, как бескрылая птица,
Плюхнулся Месяц в сугроб.
Надо ж такому случиться!
Вихри взметнул сорванец
Визгами, смехом и кашлем –
Молод ещё и дурашлив
Ночи морозной Венец.
Скучно ему на посту –
Ходишь, да светишь подолгу.
Лунную бросил версту -
Взял, и удрал в самоволку!
Мест не оставив клейму,
Всё, что возможно, нарушил -
Точно надрали бы уши,
Если бы было кому.
В миг на земле кавардак
Месяц устроил со скуки,
Забаламутил, да так,
Что понеслось по округе.
Искры пустил по снегам,
Вскачь пробежался по елям.
Сопровождая веселье
Следом неслись шум и гам.
Дрёму окрестных лесов
Выветрил напрочь, но эхом
С неба донёсшийся зов
Разом закончил потеху.
В море растерянных звёзд
Месяц воззрился, вздыхая,
Вымолвил: «Жалость какая…»
И возвратился на пост.
Снег.
Память пьянила мозг
Призраком летних нег.
Вязкая, словно воск,
Капала кровь на снег.
Боль опускалась вниз,
Скорый сулил покой
В правой руке сюрприз
С выдернутой чекой.
«Ну же, давай сюда –
Вот он я, на виду.
Нескольких до суда
Божьего проведу.
Праздничный сухпаёк
Вам от меня за всех!
Смейтесь, раз невдомёк,
Это предсмертный смех.»
Резко разжав ладонь,
Выпустил взрыва меч,
И оборвал огонь
Смех и чужую речь…
…Снег повалил стеной,
Тихо сводя на нет
Вдавленный в жизнь войной
Боя кровавый след.
Строка.
Где ты, долгожданная строка,
Нужная, как воздух в миг удушья?
Проявись, не заставляй натужно
Симулировать процесс глотка.
Проводи направленным лучом
К новому пристанищу бродягу,
Выплеснись волною на бумагу,
Пробежав по венам горячо.
Незаметно изведя тетрадь,
Обрамлю я твой посыл посильно,
И… отправлю к тем тетрадям пыльным,
Что мне прежде помогли дышать.
Суд.
Как не крутись ты тут,
Не путай след исправно, но
На каждого есть Суд
Куда важней Басманного.
Тебя, её, меня,
Нестроганными досками
Всех ждёт его скамья,
Суровая и жёсткая.
Решение Суда
Настигнет соискателя,
Наградой – иногда,
Расплатой – обязательно…
Свобода.
Свобода – большая, красивая ‘’утка’’,
Мираж, замануха и блеф на все сто,
Который приводит к расстройству рассудка:
- “Ребяты, хотите свободы?” – “А то!!!”
Какая свобода?? – Всегда есть границы
Из долга, законов, т.д. и т.п.
От правил игры никуда не укрыться:
Царит несвобода во мне и в тебе.
А как же иначе? – Пусти лишь за рамки,
Малейший дай повод поверить в неё,
И – крышу срывает “прорвавшейся дамке” –
На всех несвободных “свободно” плюёт.
Такая забава к добру не приводит –
Заплатишь проценты, они не малы:
Ведь если чуть меньше ты был несвободен,
То кто-то нёс долю твоей кабалы.
Суицид.
Гражданская – что может быть страшнее,
Безжалостней и гаже, чем она?
Изрезав вены, в корчах коченеет
Сама себя предавшая страна.
Испуганный вопрос: «Как это вышло?»,
Привычно опоздав, утоп в крови –
Когда готовы рвать своих свои,
Они их рвут, как и не снилось пришлым.
В который раз. И сколько же ещё
Переживёт народ, опять нетрезвый,
Глубокой, до кости, работы лезвий,
Пока уже совсем не истечёт?
Свист.
Мчишься стрелою ты или завис
В телодвиженье сонном -
Тихий, граничащий, времени свист
Всепроникает фоном.
Где не скрывайся и чем не греми,
Сколь не вставляй беруши -
Свист, растворяющий годы и дни,
Этим ты не заглушишь.
Свыше иная возможность дана,
Прочих куда полезней -
Мыслью варьируя свиста тона,
Дать ему свойства песни.
Светоконец.
Нам грозят мировым катаклизмом,-
Будет де, - не сейчас, так потом.
Но, порою срываясь до визга,
Не о том говорят, не о том.
Про потопы, про взрывы вулканов,
Про кометы хвостатый снаряд
Балаболя взахлёб неустанно,
Не о том, не о том говорят.
Все страшилки собрали до кучи,
Чтоб не видеть главнейшей из бед:
Апокалипсис будет покруче,
Если в душах закончится Свет.
Что судить про незнамые выси,
Да про глуби земные гадать?
Катаклизмы от нас не зависят,
Нам бы душам угаснуть не дать.
Оценили 32 человека
76 кармы