Узник Waldlager Stalag 352 (часть 5)

Часть 1 https://cont.ws/@nina-ch/85482...

Часть 2 https://cont.ws/@nina-ch/85484...

Часть 3 https://cont.ws/@nina-ch/85893...

Часть 4 https://cont.ws/@nina-ch/85893...

Часть 5.

24 июня пришло как обычно, светом утреннего солнца, пением птиц в кронах деревьев старого парка, громыханием поварёшек об кастрюли и сковородки во времянке кухни, гудками тепловозов на сортировочной станции, утренней зычной побудкой Петра Андрееча, толканием и баловством в умывальне, зарядкой под громкоговоритель, установленного у ворот детдома, вкусных гречишных блинов со сметаной от поварихи тёти Оли и уборкой посуды со стола....

Когда Мишка с Васькой отнесли последние тарелки до таза тёти Оли воздух разорвал протяжный низкий гул, а потом из-за забора раздался глухой грохот и на головы мальчишек посыпалась земля, и тут же новый опять гулкий взрыв и вновь земля.... 

Старая кладка кирпичного забора упала и в зияющей бреши мальчишки увидели вывороченную брусчатку мостовой и искорёженный горящий трамвай.
Взрывы следовали один за другим, мальчишки видели, как что-то кричал Пётр Андрееч, как сползла под стол Ольга Сидоровна, своим телом придавив Ваську с Мишкой. 

Скорее инстинктивно, мальчишки прижались к земле и поползли под спасительные кроны деревьев, а Пётр Андрееч, увидев что его подопечные в безопасности, если было такое место в Минске, где было безопасно, побежал к горящему трамваю, где очумевшие пассажиры пытались выбраться из огня и укрыться под спасительными кронами старого парка.

Налёт закончился так же внезапно, как и начался, но не успели пассажиры трамвая добраться до провала в стене, как бомбы вновь посыпались на их головы, заставив вжаться в землю людей. В головах, прижатых к земле была одна мысль:

- Почему нет наших самолётов, почему они не сбивают немецкие самолёты, почему они безнаказанно сбрасывают бомбы на город?

Но аэродром под Минском был уничтожен одним из первых.

Бомбы сыпались на вокзал и сортировочную станцию, а так же на дома, находящиеся вдоль железнодорожных путей по улице Железнодорожной.

Едкий дым горящего дерева стелился над землёй, из-за гула самолётов и разрывов бомб не было слышно крика пассажирки горящего трамвая, только открытый рот, полные удивления глаза... и куски кожи и мяса, летящие в разные стороны... когда в неё попали осколки снаряда.

Вдруг, не понятно откуда появилась пожарная машина и, подключившись к гидранту, пожарники стали тушить деревянный дом по соседству. Шланг, выдав первую струю воды, вдруг безвольно опустился на землю. Воды больше не было, одна из бомб попала в водонапорную башню, что находилась не далеко от вокзала.

Бомбардировка Минска продолжалась, в короткие перерывы между очередным налётом, Пётр Андрееч собрал мальчишек и отвёл в подвал складов отдела коммунального хозяйства. это был бывший Храм Святой Равноапостольной Марии Магдалины, Переспино-кладбищенская церковь.

В 20-х годах прошлого века с двух сторон брамы, кладбище было ограждено каменной стеной, в других местах - деревянным забором, высотой примерно 2 метра. В нишах брамы извне и изнутри находились цветные, красивые иконы. Вдоль забора с двух сторон кладбищенской ограды росли туи и пихты. К церкви вела вымощенная каменными плитами дорога. Храм выглядел очень богатым. Над куполом сиял золоченый крест. В дни праздников часто звонили колокола. Кладбище охранял сторож с длинной белой бородой по фамилии Крикунов. У него было три сына: Павел, Евгений и Александр. Последний служил в церкви диаконом. Они следили за состоянием кладбища, могилы копали; зимой разводили костры, оттаивали землю, чтобы легче было копать.
До войны на кладбище росли березы, возле храма - каштаны. Весной необыкновенно красиво было: каштаны цветут и кажется будто свечи зажглись на деревьях... Внизу под каштанами хоронилась городская знать. Кладбище было совсем старое мама рассказывала, что на одном месте по раз пять хоронили. Ближе к церкви находили упокоение богатые, а тех кто по-беднее, закапывали ниже... До чего ж там было красиво! Решетки оград резные, памятники мраморные, гранитные, надписи на них не похожи одна на другую. Особенно зимой мне там нравилось. Раньше зимы были не такие как сейчас, морозы стояли сильные. Я в школу бегала через кладбище, но как бы не опаздывала, по кладбищу всегда медленно шла. Решетки в инее, памятники в снегу, а я иду и представляю, что это мое царство... В 1932 году кладбище разграбили. Поснимали мраморные памятники, посвозили решетки. Какую красоту уничтожили. (из воспоминаний Макарской Елены Павловны )

Снятые могильные плиты пошли на изготовление дорожных бордюров и мощение тротуаров. А Храм в 1933 году был закрыт под склад для хранения зерна и картофеля. Неожиданно для всех он возобновил свою деятельность на Крещение Господне 1934 года. Власти передали церковь в ведение православной общины Минска объединившейся вокруг епископа Бобруйского Филарета (Раменского), викария митрополита Мелхиседека.
Таким образом, второй раз за историю своего существования небольшая кладбищенская церковь на Сторожевке превратилась в кафедральный храм Минской епархии, так как к этому времени все православные церкви города подверглись закрытию.
Вскоре всему этому настал конец. 28 июля 1937 года владыка Филарет был арестован. Вместе с ним под стражу взяли: протоиереев Стефана Кульчицкого и Антония Киркевича, иерея Михаила Рубановича, диаконов Якова Барановского и Владимира Лобача, регента Павла Вершинского, прихожан Александра Навроцкого и Марию Раменскую. 1-го ноября того же года все эти люди были расстреляны, приняв мученическую смерть за исповедования веры в Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. С их арестом в Минске прекратила действовать последняя православная церковь города. Храм святой Марии Магдалины превратили в складское помещение отдела коммунального хозяйства. С колокольни содрали маковку, сняли кресты. На куполе с фресок, изображавших евангелистов, соскоблили лики. Изувеченное православное кладбище осиротело, оставшись без духовного окормления.

Но подвалы бывшей кладбищенской церкви построены были на совесть и поэтому укрыли горожан в первый день бомбежек. 

Тишина наступила лиши после 9 часов вечера. Горожане выбирались осторожно из подвала, опасливо глядя на небо, но небо было чистым, самолётов больше не было, и люди торопливо разбегались по домам в тревоге за родных и близких.

Мальчишки, под руководством военрука тоже пешшу отправились в сторону детского дома, идя по улицам и не узнавая свой город.

Уставшие, голодные и очумевшие от пережитого, воспитанники вернулись домой, их дом, парк, и даже времянка летней кухни были целы и невредимы. 

- Андрееч, збірай хлапцоў, праз палову гадзіны прыедзе грузавік, трэба вывозіць дзяцей у Магілёў, не заўтра дык пасля заўтра баі будуць на вуліцах. - сказал директор.

- Кто с ними поедет, я не могу, - сказал военрук. 

 - Вось, Вольга Сідараўна і Мар'яна Анікееўна будуць суправаджаць, я і Ян Казіміравіч прызваны ў шэрагі Чырвонай Арміі. Заўтра з раніцы адпраўляемся пад Заслаўе, на старую мяжу сустракаць немцаў, - сказал с некой долей гордости Михайло Миронович.

Утирая глаза передником, подошла кухарка:

- З сабой клункі сабрала, хай хлапчукі хоць паядуць на дарожку, я там хлеб з малаком у гарлачах на стале паставіла, да Магілёва не блізкі свет, 150 кіламетраў, калі паядуць, хто ведае.

- Добра, усё роўна машыны пакуль няма.

Мальчишки немытыми руками хватали хлеб и разливали молоко по железным кружкам, не присаживаясь. В проём забора, срезая дорогу зашла Мар'яна Анікееўна:

- Я готова ехать, маму с дочкой я ещё утром отправила поездом на Бобруйск, еле-еле получилось в товарный вагон посадить, авось доберутся....

Раздался гудок грузовика под воротами, мальчишки, подхватив вещмешки, без понуканий побежали к калитке, Мар'яна Анікееўна поспешила за ними, а Ольга Сидоровна, сняв передник и аккуратно его сложив, положила на краешек стола, подхватив свой узелок поспешила вслед. И вдруг обернувшись, немного смущённо перекрестила стоящих на крыльце мужчин. 

Продолжение следует...