Константин Симонов: всем смертям назло

Холодным осенним днем в городе на Неве, который тогда именовался Петроградом, 28 ноября 1915 года в семье генерал-майора Михаила Агафангеловича Симонова и его супруги – княжны Александры Леонидовны Оболенской – родился сын, которого назвали Кириллом.

Кирилл – настоящее имя писателя, но по причине того, что Симонов картавил и не выговаривал твердую «л», он стал называть себя Константином.

Мальчик рос и воспитывался без отца - следы его теряются на территории Польши в 1922 году, где он остался после Первой мировой войны. И потому воспоминания Константина Михайловича больше связаны с отчимом, чем с отцом.

В поисках лучшей жизни мать будущего писателя вместе с сыном переехала в Рязань, где и познакомилась с Александром Григорьевичем Иванишевым, бывшим полковником русской императорской армии, который работал военным специалистом, а позже одним из руководителей рабоче-крестьянской Красной армии. Между новым супругом Оболенской и его пасынком возникли тёплые дружеские отношения.

Юность писателя прошла в военных городках и командирских общежитиях. Окончив семь классов школы, Константин отправился получать рабочую специальность в ФЗУ - фабрично-заводское училище. Работал токарем по металлу. В 1931 году вместе с родителями переехал в Москву, где учился в Литературном институте имени Максима Горького. В общем, довольно обычное для тех времён начало жизни.

А вот дальше начинается самое интересное. После получения диплома и аспирантуры Московского института философии, литературы и истории(легендарного ИФЛИ, откуда в 1941 году ушли на фронт Павел Коган и Сергей Наровчатов, Семён Гудзенко, Давид Самойлов, Юрий Левитанский и другие известные поэты), Симонов был призван в армию.

В 1939 году военного корреспондента Симонова отправляют писать статьи об армии на Халхин-Гол, где он знакомится с комдивом Георгием Жуковым. По сути, именно после Халхин-Гола Константин Симонов становится военным писателем, воспевая солдатское мужество, трудную солдатскую работу.

В те суровые предвоенные годы страна жила ощущением грядущей схватки. Симонов писал:

Когда-нибудь, сойдясь с друзьями,

Мы вспомним через много лет,

Что в землю врезан был краями

Жестокий гусеничный след.

Что мял снега сапог солдата,

Что нам навстречу шла война,

Что к Западу от нас когда-то

Была фашистская страна.

Даже его лирические произведения тех лет(поэмы "Первая любовь", "Пять страниц") написаны простым и мужественным языком, без всякой вычурности. Но так, что хочется снова и снова перечитывать и вдумываться в смысл. А поэма "Сын артиллериста" уже рассказывает о реальных боях "незнаменитой" финской войны.

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла!—

Такая уж поговорка

У майора была.

Осенью 1939 года в Монголии, где только что закончились бои, Симонов слушал немецкую радиостанцию из захваченного фашистами Кракова и понимал, что война с немцами непременно будет - и будет скоро.

Рождённую этим чувством пьесу "Парень из нашего города" перед войной поставило множество театров, а в первый год войны это был самый популярный спектакль. При том, что почти ни одному из других произведений о будущей войне не удалось преодолеть рубеж 22 июня.

Главный герой пьесы Сергей Луконин - человек, готовый сражаться за правое дело и доказавший это, профессиональный военный и романтик. Это был новый для литературы тип, становящийся в военное время центральной фигурой. Финал пьесы открыт: зритель расставался с героями не в минуты торжества, а перед тем, как им предстояло идти в бой.

С первых дней войны Константин Симонов в качестве военного корреспондента на передовой. Под Могилёвым он свидетель яростного жестокого боя артиллерийской батареи против танков. В осаждённой Одессе продолжает свои фронтовые дневники. Разгром немцев под Москвой, Сталинград и Курская дуга, прорыв линии Маннергейма и поход на подводной лодке к берегам Румынии. Полёт к югославским партизанам. Он присутствует на первом суде над военными преступниками в Харькове(кстати, отличная идея: следующий суд над ними провести там же) и на встрече советских и американских войск на Эльбе. Затем сокрушительный штурм Берлина и присутствие военным журналистом при подписании Акта безоговорочной капитуляции.

Симонов сам постоянно стремился увидеть и узнать побольше, профессиональный долг он сформулировал для себя так: "Реже рискуешь - меньше видишь, хуже пишешь". Пытался глубже проникнуть в мир чувств воюющего современника, найти то, что привело в итоге к нашей победе.

В его военной поэзии господствует лирическая стихия. Стихотворение «Жди меня», написанное летом 1941-го, и по сей день дает надежду солдатам, отправившимся на поле боя.

“Жди меня», читает автор.

Это стихотворение посвящено музе поэта на протяжении всех сороковых годов  Валентине Серовой - звезде предвоенного фильма "Сердца четырёх".

После расставания с нею в 1950 году Константин Симонов убрал из заголовков стихов посвящение Серовой, оставив только "Жди меня".

Раз так стряслось, что женщина не любит,

Ты с дружбой лишь натерпишься стыда,

И счастлив тот, кто разом все обрубит,

Уйдёт, чтоб не вернуться никогда.

Не менее пронзительным стихотворением было "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины", посвящённое другу и военному журналисту, поэту Алексею Суркову - автору знаменитой "Землянки"("Бьется в тесной печурке огонь").

Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,

Как шли бесконечные, злые дожди,

Как кринки несли нам усталые женщины,

Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слёзы они вытирали украдкою,

Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!-

И снова себя называли солдатками,

Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем вёрстами,

Шёл тракт, на пригорках скрываясь из глаз:

Деревни, деревни, деревни с погостами,

Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,

Крестом своих рук ограждая живых,

Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся

За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, всё-таки Родина -

Не дом городской, где я празднично жил,

А эти просёлки, что дедами пройдены,

С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою

Дорожной тоской от села до села,

Со вдовьей слезою и с песнею женскою

Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алёша: изба под Борисовом,

По мёртвому плачущий девичий крик,

Седая старуха в салопчике плисовом,

Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?

Но, горе поняв своим бабьим чутьём,

Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,

Покуда идите, мы вас подождём.

"Мы вас подождем!"- говорили нам пажити.

"Мы вас подождем!"- говорили леса.

Ты знаешь, Алёша, ночами мне кажется,

Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища

На русской земле раскидав позади,

На наших глазах умирали товарищи,

По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.

Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,

Я все-таки горд был за самую милую,

За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,

Что русская мать нас на свет родила,

Что, в бой провожая нас, русская женщина

По-русски три раза меня обняла. 

Такое мог написать только человек, плотью и кровью связанный с русским народом.

К тому же война дала ему особое зрение, о котором Симонов сказал так:

Словно смотришь в бинокль перевёрнутый -

Всё, что сзади осталось, уменьшено.

На вокзале, метелью подёрнутом,

Где-то плачет далёкая женщина.

Снежный ком, обращённый в горошину, - 

Её горе отсюда невидимо;

Как и всем нам, войною непрошено 

Мне жестокое зрение выдано.

В самые тяжёлые годы войны стихи Симонова читались в окопах, запоминались наизусть. Можно вспомнить "Если дорог тебе твой дом"("Убей его"):

Если ты фашисту с ружьём

Не желаешь навек отдать

Дом, где жил ты, жену и мать,

Всё, что родиной мы зовём,—

Знай: никто её не спасет,

Если ты её не спасёшь;

Знай: никто его не убьёт,

Если ты его не убьёшь.

"Слава":

В нас есть суровая свобода:

На слёзы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать.

"Майор привёз мальчишку на лафете..."

Отдельная история была связана с "Песней военных корреспондентов".

В 1943 году корреспондент газеты «Красная звезда» Константин Симонов добирался по заданию редакции из Краснодара в Ростов. Маршрут был сложным, водитель — немногословным. Чтобы отвлечься, Симонов, сидевший в кабине «Виллиса», в течение двух суток сочинял песню, посвящённую фронтовым журналистам. Возможности записать текст у автора не было, поэтому поэт многократно и почти непрерывно проговаривал вслух каждую строчку.

В том же году Матвей Блантер положил текст стихотворения на музыку. Широкую известность песня получила год спустя, когда её записал Леонид Утёсов. Симонову его прочтение текста понравилось; поэт утверждал, что певец «приделал песне колёса».

                  Памятник фронтовым корреспондентам в Москве

После войны Константин Михайлович Симонов был главным редактором журнала "Новый мир" и "Литературной газеты". В качестве специально корреспондента "Правды" объездил полмира: Япония, США, воюющий Китай, Средняя Азия, Камчатка.

В самый разгар американской агрессии оказался в сражающемся Вьетнаме. Видел сожжённые деревни и плачущих матерей. Похоже, тогда и родились строчки:

Напоминает море - море.

Напоминают горы - горы.

Напоминает горе - горе;

Одно - другое.

Чужого горя не бывает,

Кто это подтвердить боится,-

Наверно, или убивает,

Или готовится в убийцы...

Глубокая увлечённость новыми, рождёнными нынешним днём темами объясняется, конечно, не тем, что война была забыта, - нет. Скорее, тем, что отодвигающаяся в прошлое война требовала иного подхода, иного угла зрения. 

Всё это в полной мере проявилось в романе "Живые и мёртвые". Здесь война предстаёт в движении, вскрыты закономерности и причины, определявшие ход событий. Мы видим героев романа в кровавой сумятице первых недель войны, почерневших от горя, тяжело переживающих поражение, но не отчаявшихся. Дерущихся с врагом. Эта книга во многом совпала с личным дневником автора.

Вместе с "Живыми и мёртвыми" последующие романы "Солдатами не рождаются" и "Последнее лето" образуют трилогию и полномасштабную картину пережитой войны, со сквозными героями политруком Синцовым и генералом Серпилиным. Первые два романа были экранизированы(второй под названием "Возмездие"), с Кириллом Лавровым и Анатолием Папановым в главных ролях.

По повести Константина Симонова "20 дней без войны(из цикла "Записки Лопатина") Алексей Герман создал одноимённый фильм с Юрием Никулиным в главной роли. 

После смерти Сталина Константин Михайлович написал статью, где призывал всех литераторов отразить великую личность генералиссимуса и написать о его исторической роли в жизни советского народа. Однако это предложение было воспринято в штыки Никитой Сергеевичем Хрущёвым, который не разделял мнения писателя. По приказу Первого секретаря ЦК КПСС Симонова сместили с поста главреда "Литературной газеты".

Помимо прочего, Константин Михайлович переводил на русский язык стихи Расула Гамзатова, Назыма Хикмета, других поэтов, а также Редьярда Киплинга. Из лирики известного английского поэта можно выделить в переводе "Серые глаза - рассвет".

Серые глаза - рассвет,

Пароходная сирена,

Дождь, разлука, серый след

За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,

В море сонных звезд скольженье

И у борта до утра

Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,

Вальса белое молчанье,

Ежедневная стена

Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,

Осень, волчья степь, охота,

Скачка, вся на волосок

От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,

Просто без суждений вздорных

Я четырежды должник

Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны

Одного того же света,

Я люблю - в том нет вины -

Все четыре этих цвета.

Вот так это выглядит.

В последний год жизни Константин Михайлович пытался осмыслить свою эпоху, надиктовав - уже в больнице - книгу "Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В.Сталине". Это фактически свидетельство очевидца - честное, неприукрашенное. 

Константин Михайлович умер от тяжёлого онкологического заболевания 28 августа 1979 года. В своём завещании он просил, чтобы прах его развеяли над Буйничским полем близ Могилёва, где прошёл тот первый тяжёлый танковый бой, который навсегда отпечатался в памяти.