Геннадий Дубовой: Пленные вэсэушники говорят, что кадровые офицеры воевать не хотят, понимая, что Донбасс сдадут

Боец спецгруппы «Талиба», входящей в состав полка «Ахмат-1», донецкий писатель и военкор Геннадий Дубовой рассказал Украина.ру, почему ВСУ так быстро сдали Лисичанск

— Геннадий, твое подразделение принимало участие в освобождении территории ЛНР: сначала вы освободили Камышеваху, потом Золотое, теперь вот Лисичанск. Почему так быстро произошло освобождение Лисичанска? Все думали, что его будут долго брать, а украинцы взяли и ушли. Что произошло?

— Лисичанская эпопея для армии ВСУ — это самая успешная в смысле драпа эпопея. Мы мчались за ними на всех скоростях, мы пытались их догнать для того, чтобы вступить в контактный бой.

Нам это не удалось. Они драпали так лихо, что мы даже не видели их сверкающих пяток. Поэтому боев как таковых там и не было. Они просто драпанули, бросив свои позиции.

По рассказам мирных жителей, большинство из которых на нашей стороне, 12 тысяч вэсэушников покинули город. Свой уход они оправдывали тем, что, дескать, соотношение один к семи, русских слишком много, поэтому они вынуждены отступить.

Почему лисичанцы на нашей стороне? Потому что, как и на других территориях ЛДНР, откуда уходят украинцы, вэсэушники, зная, что неизбежно уйдут, занимались мародерством и насилием. Фактов, подтверждающих это, огромное количество.

Почему так все резко и быстро случилось? Здесь три базовых фактора. Лисичанск — очень длинный и растянутый город. Если расположить оборону равномерно по всей линии, то мы ее продвинем без особого труда.

Если сконцентрироваться на одном участке — они окажутся в котле внутри большого котла и будут уничтожены артиллерией. У них не было иного выхода — пришлось бежать.

Второй фактор — это замечательная точечная работа наших артиллеристов и авиаторов, которым в данном случае и работать много не пришлось. Они четко и успешно били по нужным объектам, и украинцам не оставалось ничего другого, кроме как отходить, чтобы не потерять весь личный состав.

Третье — они панически, по-прежнему, и даже еще больше боятся чеченцев. Они знали, что идет полк «Ахмат-1», и если случатся контактные бои, то они будут с нами.

Сочетание этих факторов — невозможность нормальной обороны при таком географическом и стратегическом положении, точечные удары нашей артиллерии, наличие чеченских подразделений, их крайне пугающих, и практически уже закрытый котел, оставляли им только одну возможность — выйти по остающемуся коридору, чтобы не быть полностью уничтоженными.

Поэтому это случилось так быстро, стремительно, Лисичанск практически цел.

— Как вас встретили лисичанцы?

— Жители нас приветствовали радостно и ликующее. Все нас благодарили. Так что нам пришлось больше не зачистками заниматься, не выбивать противника с улиц, а заниматься гуманитарной помощью.

Представители от Рамзана Ахматовича Кадырова, представители полка «Ахмат-1» раздавали гуманитарную помощь сразу после того, как вошли в город.

— Какая была гуманитарная помощь, что в нее входило?

— Мука, масло, базовый набор продуктов — макароны, консервы, конфеты, хлеб.

— Все ожидали, что Лисичанск будут брать, когда закроют полностью котел. Но его полностью не закрыли. Осталось «горлышко», через которое они смогли уйти…

— В связи с хорошей работой точечной авиации и артиллерии у ВСУ все меньше остается технических средств — артиллерии и бронетехники. Им сейчас крайне важно сохранить личный состав, вывести его на территорию, пока еще контролируемую украинскими войсками.

Попадание личного состава в очередной котел ведет к деморализации и панике. К тому же это очень хороший для находящихся в Авдеевке и Славянске вэсэушников пример сдаваться. Поэтому им крайне важно было уйти, чтобы не деморализовать собственных военнослужащих и для того, чтобы сохранить собственный состав для политического торга. Типа того, что у них еще остается армия и, в конце концов, с тактической точки зрения им кем-то надо дыры на фронте затыкать.

Если бы они потеряли эту группировку, 12 тысяч, или, по другим данным, 18 тысяч, то в данных условиях для Украины это существенный и невосполнимый урон. Поэтому им оставалось только уходить.

— А что дальше? Где будет следующая битва?

— Дальше будет битва за Славянск. Не знаю, оставят им там коридоры для отхода или не оставят. А после взятия Славянска и Краматорска будет торг по поводу Авдеевки. Либо мы их там всех уничтожаем, либо каким-то способом частично они оттуда выходят.

Я думаю, что мы их там уничтожим, потому что в Авдеевке остались только кадровые, жестко мотивированные, подготовленные артиллеристы, которые прекрасно информированы о происходящем и намеренно бьют по мирным городам, выполняя политическую волю своего руководства. Это государственный террор. Они в Авдеевке будут держаться до конца, останется их только уничтожать.

— Насколько мне известно, все пути отступления из Лисичанска были под нашим огневым контролем. Если украинская группировка составляла 12 или 18 тысяч человек, то это не иголка в стоге сена. Чего ж вы их тогда артиллерией не размотали? Говорят, что у вас был «договорняк»: они выходят, а вы их не трогаете. Это так?

— Как только происходит что-то непонятное, то самое удобное, шаблонное объяснение — «это "договорняк"». Не буду исторические примеры приводить. Я просто не вправе этого говорить. Мы относительно всего этого ничего не знаем, а все разговоры об этом — это умозрительные вещи, догадки, ни на чем не основанные.

Я думаю, что отступающих украинцев не накрыли по одной простой причине: отступление было слишком стремительное. Как ни накрывай, все равно какую-то часть только накроешь. По отступающим работала наша авиация и успешно. Сколько поражено целей, я не знаю.

— А куда эта вся группировка отступила? Где она сейчас стоит, в Северске?

— Да, они отступили в Северск. Дальше, как я понимаю, они пойдут на подкрепление, если смогут пробиться, в Славянск или будут оттягиваться в Харьковскую область. Они все туда в конце концов уйдут.

— Как будет решена проблема со взятием Северска?

— Думаю, проблема с Северском будет решена также достаточно быстро и оперативно. Главное — это Славянск, Краматорск и Авдеевка. Пока мы не ликвидируем тамошние нарывы, они не перестанут держать под постоянным напряжением и убивать мирных жителей.

Мы отчитываемся, с одной стороны, о победах, а с другой стороны, Донецк как обстреливали, так и обстреливают. Это вызывает когнитивный диссонанс в умах граждан.

— Что происходит под Донецком, почему его так обстреливают? Что нужно сделать для того, чтобы все прекратилось? Они стоят в Авдеевке и Марьинке, но есть же контрбатарейная борьба, есть российская авиация. Что происходит?

— В Авдеевке действительно сильные укрепления, поэтому мы не хотим класть своих людей. Поэтому ведется контрбатарейная борьба. Она сейчас ведется намного эффективней, чем раньше.

— Что говорят пленные, которых вы взяли в Лисичанске?

— С пленными все то же самое, что было в Золотом. Был один, который рассказал мне о том, что среди тех, кого он знает, никто не хочет воевать. Более того, кадровый офицерский состав уже этого не хочет. Они понимают, что, во всяком случае, территорию ЛДНР им придется сдать.

Если и будут оказывать сопротивление, то уже, как он сказал, на «нашей харьковской земле». Это доминирующее настроение как среди мобилизованных, так и среди кадровых военных.

— Как лисичанцы встречали чеченцев?

— Ты не поверишь — народ вышел из подъездов, еще до того, как гуманитарку привезли. Все подбегали к нам и говорили: «Чеченцы! Чеченцы! Нам говорили, вы такие злые, головы будете резать»!

Повторилась ситуация как в Золотом — люди рассказывали о том, что им вещала украинская пропаганда. Над ней смеялись и просили сфотографироваться с чеченцами. Я фотографий много наделал.

Местные сами приглашали нас в свои дома на постой. Очень благодушное и хорошее отношение было к нам.

— Много лисичанцев уехало?

— В Лисичанске проживало порядка 175 тысяч человек. Уехало, по рассказам местных жителей, плюс-минус пятьдесят тысяч. Это очень мало.

Более того, все в один голос нам говорили, что они уехали только потому, что их на территорию ЛНР украинцы не пускали. Их пускали только на территорию Украины.

Они уехали не от нас, они уехали, боясь того, что будут такие же разрушения и бедствия как в Мариуполе. И большая часть из них, по словам местных жителей, которые знают своих соседей, вернутся, они тоже ждали Россию.

— Как спустя 4 месяца после начала СВО вэсэушники держатся в обороне? Крепко?

— Нет. Тем более понимая, что им придется сдать ЛДНР, они не держатся в обороне. Им самое главное — сохранить живую силу для того, чтобы вести политический торг. Им надо продемонстрировать, что у них есть боеспособная армия.

В Лисичанске очень много было призвано местных. Лисичанцы намекали, что вэсэушники из местных, зная, что их не очень любят на Украине как выходцев из Донбасса, переоделись в гражданское и остались в городе. Выявление их — это уже дело МГБ.

— По поводу западной дальнобойной артиллерии — HIMARS, «Цезарей» и прочих РСЗО. Вы ощутили на себе их работу?

— Нет, мы на себе не ощутили. К сожалению, на себе это ощущают мирные жители. Сейчас из этих систем лупят по Донецку и Ясиноватой, это точно подтверждено. А мы нет. Наши трофеи — чешские и английские гранатометы, американские пулеметы, в основном «стрелковка».

— Правильно ли я понимаю, что личный состав самых боеспособных украинских частей с каждой вашей победой сокращается? Кадровых все меньше, а резервистов все больше. Ты это чувствуешь?

— Да. Сопротивление становится все менее интенсивным, именно потому, что мы выбиваем кадровый костяк.

ОТСЮДА:  ukraina.ru/interview