Девятнадцатый век характерен величайшим развитием науки и промышленности. Наряду с бурным техническим прогрессом происходило и развитие социально – политических наук. Социализм – это слово стало мерилом человеческого счастья. Сотни, тысячи эмигрантов хлынули в Северо–американские штаты воплотить свою мечту в жизнь, где они нашли обширные пространства свободной и дешевой земли, лишь там они нашли страну, пользующуюся беспримерной в Европе политической и религиозной свободой.
Не говоря уже о многочисленных религиозных общинах, преследовавших не настолько коммунистически-социальные цели, как цели религиозно нравственные, в США, во многих штатах были организованы тысячи коммунистических общин (фаланстерия – производственно-потребительская ассоциация)...
Но между этими коммунистическими колониями в середине XIX столетия и последующем социальным движением в США нет никакой органической связи, но пропитанные доктринами современного социализма, бюрократия Нового Света, а впоследствии и европейская бюрократия вынуждена была считаться с мнением пролетариата. Колоссальное профсоюзное движение с социальными программами, потребительские общества навсегда оставили в бюрократии те черты, которые они сохранили до настоящего времени – чувство открытости, ответственности и сопричастности.
Совершенно противоположное можно было наблюдать в монархической России. Господствующий класс – бюрократия, стоял на страже всей той идеологии, которая была ему выгодна. Всякое подрывание основ этой идеологии считалось преступлением или, по меньшей мере, неприличием. Неприлично было, например, сомневаться в том, что апостол Андрей крестил славян, что руссы произошли не от Руса, а от норманов и т. п.
Насквозь прогнившее царское самодержавие, прочно укоренившиеся остатки крепостничества, крайняя отсталость сельского хозяйства, политическое бесправие народных масс, полнейшая зависимость русского капитализма от западноевропейского капитала — все это тормозило экономическое развитие страны.
В русской промышленности преобладали предприятия с технически отсталым оборудованием, с почти полным отсутствием механизации трудоемких работ и крайне низкой производительностью труда. И эта отсталая промышленность России в большей своей части принадлежала иностранным капиталистам. В их руках были сосредоточены почти три четверти металлургии и каменноугольной промышленности Донбасса, вся добыча нефти, большая часть машиностроения, первые начатки химической промышленности и другие решающие отрасли производства. Русская промышленность в результате усиленной эксплуатации рабочего класса давала огромные прибыли,
Такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания,— такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России. И эта одичалость народных масс, в особенности крестьян, не случайна, а неизбежна при гнете бюрократии, захватившей десятки и десятки миллионов десятин земли, захвативших всю государственную власть и использовавшую ее в личных целях.
На эту же тему пишет в «Гражданине» и известный публицист, того времени князь В.П. Мещерский, в январе 1906 года:
«До войны я еще верил, что, не взирая, на все его недостатки, старый бюрократический строй помогает Государю управлять Россией и облегчает Ему тяжелое бремя ответственности перед Богом и Его совестью.
Но со времени войны ничего не осталось от этой иллюзии, и, следя с адскими муками в душе за всем, что происходило в этом мире лжи, обмана, подлой лести, лицемерия и ханжества, трусости, воровства, хищения и даже измены, именуемом бюрократией, увидев вдруг, как последствие этой мерзости запустения, мое государство и моего Государя на краю гибели, я возненавидел и проклял этот мир врагов России, охранявший самодержавие, только как щит для своего растления и для безопасности своего положения.
Я прозрел, что если я люблю свою родину и своего Государя честно и хочу их спасения, то я должен одного желать - чтобы Царь уничтожил гидру бюрократии, как более опасную для Него гидры революционной, и устроить на ее развалинах такой новый порядок, которые навсегда делал бы невозможным Ему нести ответственность за подлость, трусость и ложь бюрократии, и чтобы, оставаясь Верховным, то есть Самодержавным Вождем Своего народа, Он представителям народа дал силу власти настолько, насколько она могла бы усиливать власть Царя правдой и мешать ослаблять ее ответственностью за неправду».
Отсталость России характеризуется самой высокой детской смертностью среди европейских стран, половина родившихся не доживают пятилетнего возраста. Полуколониальная зависимость, нещадная эксплуатация народов России с применением физического насилия – плеть и розга вывели из терпения крестьян в 1905 году. Журнал «Свобода» в 1907 году подвел итог наказаний в России за весь 1906 год (рисунок в заглавии).
В России не смотря на полицейский надзор и колоссальную борьбу с инакомыслием, идеи социализма также проникли в рабоче-крестьянскую среду. В 1905 году в первом номере журнала «Свобода» было опубликована статья «Да здравствует социализм»! приведем ее полностью:
Живые мумии из сановников, мракобесы из помещиков и фабрикантов, либеральные земцы, купцы, трактирщики и гвардейские офицеры, яростно споря и ссорясь друг с другом, соединились в одном откровенном вопле:
Долой пролетариат!
Ученые мужи, господа профессора и бывшие марксисты, сидя в уютных комнатах и греясь у камина, морщат лоб и придумывают платформы, на которых собираются уехать страшно далеко, выкинув предварительно старое тряпье, оставленное им в наследие предками, но прихватив с собой рабов.
Свобода! кричат они: надо воспользоваться благами, которые мы завоевали. Мы хотим строить величественное, роскошное здание на новом фундаменте, по новым правилам, которых и придумывать нечего. Мы их переймем у старушки Европы. Мы архитекторы, черт возьми!
А рабочие?
Paбочие будут носить кирпичи!
Господа архитектора займутся составлением планов и смет, а пролетариат должен беспрекословно исполнять их затеи: строить дома, железные дороги, музеи, театры, одевать их, поить и кормить, создавая богатства всего мира, в награду получая лишь жалкие остатки с общего стола, оставаясь нищим.
Потаскушка - буржуазия, эта беззастенчивая содер¬жанка народа, ничуть не изменилась в двадцатом веке: она по прежнему блудлива, как кошка, и труслива, как заяц. Она высказывала свое сочувствие пролетариату, когда он боролся за свободу, но лишь только убедилась, что для пролетариата уроки истории не прошли даром, что он не намерен уступать лавры победы фокусникам, привыкшим загребать жар чужими руками, что пролетариат отказывается от ее руководительства, как все ее народолюбие испарилось, как дым и из ее чахлой изношенной груди вырвался крик ужаса. Еще-бы! От нее хотят отобрать награбленное!
А счастье было так близко.... Хищное правительство лопнуло от обжорства. Стоило надуть лишний раз народ и, захватив власть, предаться «свободе» эксплуатации.
Либералы сочинили-бы красивые гимны в честь новой жизни, провозгласили бы тост во славу новых порядков, при которых на лицо все виды «свободы», в том числе и «свобода» голода.
Лицемерие - органическое свойство буржуазии. Негодуя на политический гнет, она закрывает глаза на эконо¬мическое рабство и, прикидываясь благодетельной хозяйкой, старается убедить своих рабов, что капиталистический строй есть единственно возможная форма народного хозяйства. Но рабы выросли в граждан и не хотят больше оставаться рабами ни политическими, ми экономическими.
Ограбленные алчным правительством, заключившим союз с фабрикантами, измученные полувековой травлей, искалеченные, отравленные заводской духотой, pa6oчиe напрягли все свои силы и образовали сплоченную массу, которая грозно наступила на своего врага и, схватив его за горло, заставила пойти на первые уступки.
Грандиозная всеобщая забастовка Востока, поразившая Запад, доказала мощь и зрелость русского пролетариата.
Пускай земцы устраивают шутовские съезды, на которых наслаждаются своими собственными речами и придумывают резолюции, такие же неискренние и ненужные, как и вся их затея разыгрывать спасителей отечества. Пускай капиталисты целуются с графом Витте, составляя вместе с ним наивные, детские воззвания, которые также фальшиво звучат, как если бы козел запел по соловьиному. Пускай „патриоты“ переводят свои деньги заграницу и в то же время требуют военной диктатуры.
Пролетариат не боится ничего, потому что «ему нечего терять, а приобретет он весь мир!
Да здравствует революция!
Да здравствует социализм!
Оценили 3 человека
3 кармы