о проблемах вакцинации, о непривитых детях и о конституционных правах человека, часть 2

Если есть опасность, то от неё требуется защита, с этим невозможно спорить. Но представляют ли непривитые дети общественную опасность, и если да, то какова её реальная величина? В первой части этого монолога было показано, что правовая дискриминация непривитых на постоянной основе не может быть узаконена в принципе. Теперь - о том, нужны ли вообще какие-то дополнительные меры в отношении непривитых детей, помимо уже существующих. В этой части в рассмотрение будут приниматься преимущественно санитарно-эпидемиологические вопросы, с прицелом на полное оправдание непривитых детей. То есть, собственно то доказательство, которое обещано было уважаемому оппоненту Well Wisher.

Как я говорил выше, существующие санитарно-эпидемиологические нормативы в отношении непривитых предлагают лишь ограниченные как по месту (очаг инфекции), так и по времени (карантинный период) меры, запрещающие на период карантина приём непривитых детей в садики, школы и другие организованные коллективы. Другая часть ограничений – закрытие, запрет посещения учреждений или коллективов – касается в равной мере как привитых, так и непривитых, поэтому тут не обсуждается. Также я опускаю ограничения для непривитых при выезде за рубеж и ужесточения в отношении некоторых профессий, т.к. они частны и лежат вне темы.

В правовой части монолога было отмечено, что законным обоснованием для ограничения прав может быть покушение на права других. В нашем случае непривитых обвиняют в покушении на право привитых быть здоровыми, в создании угрозы обществу в целом (непривитые распространяют инфекции), и государству (инфекции наносят удар по экономике и безопасности; сегодняшний Китай нам всем в пример). Вроде бы подходит?

Увы, нет. Любой грамотный эпидемиолог разъяснит, что в отсутствие эпидемии непривитые никакой опасности ни для кого не представляют, это досужий миф.

(Правда, это миф, которым поражено непотребно много народу в нашем просвещённом обществе. Я не стану утверждать, что миф этот раздувается преднамеренно, слишком уж он глуп; но порою, честно, именно такое складывается забавное впечатление. Особенно – слушая некоторых тётенек в белых халатах, уровня районной поликлиники и ниже. А ведь у них суммарно огромная аудитория.)

Далее любой грамотный эпидемиолог разъяснит, что как в условиях единичных случаев, так и в условиях эпидемий так называемых «вакциноуправляемых инфекций», опасности подвергаются как раз непривитые(!). Тему заражения привитых граждан я пока опущу – в соответствии с официальной пропагандой вероятность этого исчезающе мала (их защищает прививочный иммунитет), а последствия терпимо лёгкие (если и заболеют, то прививочный иммунитет ослабит инфекцию и гарантирует полное выздоровление), и об этом популярных материалов издано море. Немного ниже тема привитых будет разложена куда подробнее.

И действующие санитарные нормативы – обратите пожалуйста на это внимание! – ограничивая права непривитых, защищает в первую очередь их самих, в соответствии с принятыми эпидемиологическими моделями и санитарной практикой. Ограничение приёма непривитых в учреждения и организованные коллективы применяется отнюдь не в целях изоляции от них, а в целях снижение риска их же (т.е., самих отказников, дурачков глупеньких!) инфицирования. В частности, действующее законодательство разделяет случаи приёма детей в учреждение, находящееся на карантине, и случаи посещения такого учреждения: первое запрещено, а второе оставлено на усмотрение самих родителей: коли боятся инфекции – могут взять больничный (детсад) или отпуск за свой счёт (школа) и сидеть с ними дома, а коли не боятся – никто никого бросать учёбу не заставляет.

То есть, действующее законодательство направлено на защиту уязвимых за счёт их же временной и ограниченной дискриминации, причём в некоторых случаях государство даже компенсирует родителям дошкольников потери в заработке. У нас ведь социальное государство – общество сограждан, а не злорадных и мстительных варваров.

Однако широкое распространение бытовых мифов внезапно превращает самих непривитых в источник и разносчиков инфекций, угрожающих всему обществу – вроде бы только что убеждённому в том, что оно надёжно защищено прививками.

Казалось бы, одно из двух: либо прививки не защищают, либо никакие инфекции привитым не опасны – хоть от непривитых, хоть от кого угодно ещё (а от кого, собственно ещё?). Однако ставшая нынче «вирусной» привычка к мультяшно-клиповому мышлению делает своё дело. Как в том анекдоте: крокодилы конечно же не летают, но раз товарищ майор так сказал... то наверно всё-таки летают. Но только очень низэнько...

Эта мифология переворачивает нормальную санитарно-эпидемиологическую практику с ног на голову: непривитые, оказывается, должны быть изолированы от других именно как источник опасности, а не как подверженный инфекции контингент населения. А неуязвимых привитых от них надо защищать!

На фоне этой мифологии легко маскируется дискриминационный и противозаконный характер мер, принимаемых медицинской и санитарной бюрократией против отказников, типичный набор см. выше в части первой. Чистой воды пенитенциарные меры в глазах мифологизированного общества приобретают как бы даже прагматические черты: защите, мол, подлежат в первую очередь лояльные граждане, за счёт дискриминации скандальных меньшинств, угрожающих медицинскому единству народа.

И здесь «первым калибром» в пользу этих мифов выступает хорошо известный и неоспоримый факт: действительно, привитые, увы, тоже заражаются инфекциями, от которых они привиты. Хотя, конечно, "очень низэнько". Ловко составленная рядом с этим грустным фактом статистика санитарных служб иллюстративно убеждает общество: в том, что привитые тоже заражаются, виноваты конечно же непривитые! Не, ну а кто же ещё? А дальше в дело вступают как профессиональные агитаторы, так и неорганизованные любители: мол, отказываясь от прививок, маргиналы подвергают опасности не самих себя, а всех и каждого! Наслушавшись антинаучных теорий сомнительных проповедников инспирированного вражьими силами «антивакцинального лобби», эти отступники несут самое настоящее мракобесие в наш просвещённый век!

Тезис про опасность непривитых – и именно непривитых детей – я и пообещался в давешней дискуссии разобрать: внятно, аргументированно, с цифрами и фактами. С предложением конструктивной дискуссии. В качестве примерного объекта критики возьму наиболее одиозную и часто поминаемую в контексте подобных полемик всем известную инфекцию корь, но ход рассуждения от этого выбора не шибко зависит. Просто с этой заразой я знаком лучше других.

Следите за мыслью. Ниже будет много ссылок, предупреждаю, что некоторые из них – это файлы в формате PDF, иногда довольно увесистые.

Модель развития эпидемических заболеваний предполагает, что с ростом процента привитого населения сначала купируются и дробятся крупные эпидемии, при дальнейшем повышении охвата падают масштабы и число локальных эпидемий. Затем эпидемический процесс угасает до вспышечной активности, а по достижении некоторого, достаточно плотного охвата, снижается до мелких самозатухающих (!) спорадических вспышек, инспирируемых случайным внешним заносом. После чего в модели следует так называемая элиминация инфекции, то есть затухание до полного исчезновения. Прогноз элиминации сильно зависит от наличия других хозяев или резервуаров инфекции помимо человека. Скажем, вирус кори считается чисто человеческой заразой. Медики полагают, что при пресечении цепочечной передачи вируса в человеческой популяции, более никакой возможности для её возврата не останется, и про прививки от кори можно будет навсегда забыть.

В качестве реального примера такой успешной ликвидации обычно поминают оспу. Правда, в XX веке человечество почти одновременно распростилось с целым рядом опаснейших инфекций, и только одно из них принято связывать с вакцинацией, остальные исчезли как бы сами собою. Статистические данные охвата населения противооспенной вакциной не коррелируют ни с эпидемическими кривыми, ни с цифрами смертности от оспы, что порождает первые сомнения в официальной истории оспы, но мы здесь не об этом. Оспа побеждена, это факт – и это вселяет надежду.

Здесь важно вот что: ни одна программа элиминации не требует и не предполагает тотального 100-процентного охвата населения прививками. С точки зрения теории это объясняется моделями цепных реакций и такими параметрами как плотность населения, заразность и пути передачи, длительность инкубационного периода и вирусемии, миграционные процессы и т.д. А для практики это просто спасение, ведь речь идёт об охвате десятков и сотен миллионов людей; и в каждой стране, местности, регионе есть труднодоступные слои населения, есть слишком мобильные и трудноуловимые группы, есть упрямые, есть ленивые, есть религиозные или этнические группы со своими обычаями и с недоверием ко всему чужеродному. Заставить которых привиться бывает очень трудно, и это многократно затянуло бы, усложнило и удорожило весь процесс.

Расчётные уровни достаточной для элиминации привитости зависят в первую очередь от заразности (контагиозности) инфекции. Так, для полной элиминации очень заразной кори требуется целых 90% охвата населения, для менее заразного гриппа 70%, для ветрянки – выше, для дифтерии, коклюша и пр. – ниже. Для туберкулёза, гепатита или полиомиелита достаточно малых охватов, а проще бы обойтись чисто санитарными и гигиеническими мерами.

Но вот тут теория внезапно даёт сбой. На примере той же кори: известно, что уже с начала XXI века в большинстве развитых стран достигнут более чем достаточный процент охвата прививками. Если кто не в курсе, то на сегодняшний день в России официально достигнут уровень 97-процентного охвата (см. стр. 141) так называемого «подлежащего вакцинации контингента». При этом с точностью до доли процента этот охват наблюдается по всем возрастным группам. Как правило в европейской части страны, с высокой плотностью населения, и тем более – в крупных городах, дело обстоит даже ещё лучше; для такой заразной инфекции как корь, это очень важно. Например, в Москве охват детского населения достигает 98 и выше процентов (на стр. 96). В регионах (приведу лишь один, см. стр. 164) этот процент может достигать даже 99.

К этим процентам «подлежащего контингента» отдельной строкой необходимо добавить весьма большую удельную долю старшего поколения (за 50 лет), у которого практически поголовный иммунитет к кори вследствие заболевания, перенесённого естественным путём в допрививочную эпоху.

Эти цифры показывают, во-первых, безоговорочно выдающиеся результаты прививочной кампании в стране.

А во-вторых, на долю непривитых они оставляет считанные единицы процентов. Следует отметить, что детей в этой доле лишь около половины, а среди этой половины еще и довольно большая доля непривитых по медицинским показаниям, от трети до двух третей.

То есть, всего лишь половина процента – это те самые дети отказников. Крепко запомните эту оптимистическую цифру.

И чтобы закрепить нотку оптимизма, добавлю, что и по другим календарным прививкам, которые не требуют таких высоких уровней привитости как корь, цифры охвата на самом деле тоже вполне удовлетворительные. По ссылкам на «Государственные доклады», что я выше привёл, можно найти их достоверные значения.

Казалось бы – ура. Требуемые уровни привитости достигнуты уже двадцать лет назад, и далее даже перевыполнены. Ведь помните? Наука обещала элиминацию кори уже при 10 процентах непривитых.

И вот тут я предлагаю в первый раз задаться каверзным вопросом: есть ли – при достигнутых 97-98 процентах – хотя бы одна рациональная причина продолжать непрекращающиеся нападки на эти несчастные полпроцента отказников? По идее популяция способна безбоязненно вынести вдесятеро больший процент отказов.

Оказывается – есть. До сих пор новости были хорошими, теперь плохая. Несмотря на эти поистине выдающиеся (без тени шутки) результаты, к минимальному уровню заболеваемости корью мы подошли в 2008 году, и... почему-то просвистели мимо обещанной элиминации. Среднемноголетняя динамика заболеваемости с тех пор только растёт. Сотнями множатся одиночные заболевания, постоянно возникают множественные вспышки, иногда довольно крупные – до десятков заражённых. Нота бене: речь не про какую-нибудь там Украину, Румынию, Италию или прочую Европу, а только про Россию.

И при тщательном рассмотрении этой негативной динамики в ней обнаруживаются три прелюбопытнейших момента.

Первый. Врачи разучились диагностировать корь. То, что раньше сходу мог сделать любой педиатр и участковый врач, нынче оказывается неподъемным для профессионального инфекциониста. Почти все крупные вспышки последнего десятилетия разгорались в больничных условиях среди непривитых по медицинским показаниям детей – они не отказники, и в детских больницах таких детей повышенный процент по определению. Все вспышки имели преимущественно внутрибольничный характер распространения, с гораздо меньшим выходом за пределы больниц. И самое в них скверное – признаки кори диагностировались с опозданием в неделю, в две или даже в три – когда число заражённых детей, больных к тому же другими недугами, доходило до десятка и выше. На фоне десятков таких вспышек лишь единицы имели другую среду – этнические и миграционные (т.н. "маргинальные") группы.

То есть. Отнюдь не отказники отвечают за число заражённых и тяжесть таких вспышек.

Второй. Несмотря на изначально внутрибольничное распространение по детским отделениям, к концу такой вспышки до половины всех заражённых могут составлять взрослые: медицинский персонал, посетители, случайные граждане. То есть те, которых документально подтверждённая вакцинация от кори никак не защитила при обслуживании, посещении больных или при случайном контакте. И у части таких взрослых – благодаря сниженному вакцинальному иммунитету, неспособному предотвратить заражение, но достаточному, чтобы сгладить его патологию – заболевание протекает в стёртых, трудно выявляемых формах, с незначительной температурой или совсем без. И при этом такие взрослые остаются вполне полноценными разносчиками инфекции за пределы лечебных учреждений – в город, на улицы, в дома.

Не больные или непривитые дети. Взрослые. Привитые.

Третий. Значительную часть заболевших – до 30%, но чаще около 15% составляют как однократно, так и двукратно привитые (характерно, что двукратно привитых обычно на пару процентов больше), причём тут и дети, и взрослые – но взрослых опять больше. И это самый скверный результат, больно бьющий по всей идеологии вакцинации: она-то объявляет прививки исключительно эффективным средством защиты.

Из этих наблюдений родится естественное опасение, что неудача с элиминацией кори кроется отнюдь не в пресловутых отказниках, а в краеугольном параметре вакцинопрофилактики – в уровне популяционного иммунитета населения.

И увы – оно подтверждается исследованиями. К примеру, проведённая несколько лет назад обширная проверка показывает (я беру результаты одного конкретного регионального исследования по кори, см. стр. 163, в других цифры могут быть "плюс-минус"), что при более тысячи обследованных, до 19% подлежащего вакцинации контингента, имеющего «документально подтверждённый прививочный статус», показывают либо титр специфических антител ниже защитного уровня (прививочный иммунитет ослаб из-за некачественной прививки, и/или из-за индивидуальных особенностей иммунной системы), либо не обладают иммунитетом к кори вообще (вероятнее всего подделана справка о проведении прививок). Во взрослых возрастных группах доля носителей недостаточного иммунитета может достигать 25% (там же). Слепое рандомное обследование более трех тысяч человек показало, что доля не обладающих иммунитетом людей в целом составляет 16%, при среднем охвате прививками 97% (там же).

Давайте вспомним. Непривитых детей отказников в популяции полпроцента. А привитых, но не обладающих достаточным иммунитетом взрослых – под двадцать. Многие из которых при заболевании корью могут переносить её без выраженных клинических признаков, но оставаться при этом активными разносчиками вируса.

Вопрос номер один. При чём тут непривитые дети?

И я очень хотел бы услышать на него ответ. Без идеологических штампов и без притягивания за уши рекламных страничек ВОЗ или опусов популярного публициста и фантазёра от медицины, увы, ушедшего от нас к.м.н. А.Н.Маца и присных.

С рациональной точки зрения вся тяжесть проблемы – в качестве вакцин, в неустойчивости прививочного иммунитета реальной, а не теоретической популяции. Вот на Алтае, к примеру, был проведён мониторинг, который показал, что у половины обследованных уже через 10 лет после прививки уровень защитных титров начинает уверенно снижаться, причём, похоже, с ускорением. Недостаточный уровень защитных титров намного чаще чем у других наблюдается в этой выборке среди подростков, привитых в 1998-2004 годы – как раз когда охват вакцинацией впервые превысил 95%.

Проблема и в гражданах, от страха ли побочек, или по причине социального снобизма покупающих справки о прививках, получая их "по дружбе", и лгущих о своём прививочном статусе. А также и во врачах, фальшивые справки выдающих – по отчётам же ведущих блестящую вакцинопрофилактику, со всеми вытекающими приятными бонусами.

Однако при всём при этом жупелом для народного гнева выбраны именно непривитые дети. Это – осмысленный, целенаправленный выбор. Детей и их родителей кошмарить гораздо проще – особенно на пороге садика или школы – чем самодеятельных и независимых от врачей взрослых. А на ярких примерах публичного очернения отказников проще подвигнуть к прививкам и многочисленные другие – лояльные, но очень уж инертные и не спешащие уколоться в очередной сезонной кампании слои населения.

В обществе создан маркер социального расслоения и усердно подогревается градус ксенофобии среди лояльного медикам большинства. А про реально угрожающую массу не имеющих иммунитета привитых – скрытых как раз в среде самого этого лояльного большинства – внезапно полный молчок.

Кстати, внутриведомственная конспирация – ключевой козырь наших чиновников от медицины и санитарии. Информация, которую я здесь привожу, не является секретной, но нарыть эти данные в открытых источниках и свести их в информативную массу – мало сказать трудно. Тем не менее, информация такая есть, есть посвящённые этой теме работы, но даже в профессиональной среде их не публикуют. И конечно же, ничего даже близкого к этому Вы не найдёте в популярных и агитационных материалах, там всё красиво, с цветными картинками.

И это порождает отдельную тему весьма узкой специфики: как можно квалифицировать действия небольшого круга наделённых разными полномочиями специалистов и госслужащих высоких рангов, владеющих некоторой общественно значимой информацией, и информацию эту от общества скрывающих, подменяя её другой, направленной против известной группы сограждан? Намекну: такая квалифицированная оценка имеет совершенно конкретные номера статей. Но не стану углубляться, пусть это будет заинтересовавшемуся читателю заданием на дом.

Вопрос номер два. Что делать?

Ослабление уровня прививочного иммунитета и сокращение его длительности связывают с тем, что из-за высокой частоты поствакцинальных осложнений производителям приходится идти на снижение концентрации активных компонентов вакцин, и соответственно на снижение их эффективности. А поскольку мониторить популяционный иммунитет дело дорогое и хлопотное, то на постоянной основе этим никто и не занимается. Рутинные исследования по этой теме раньше нацелены были лишь на динамику установления прививочного иммунитета, вопросов о его снижении до последнего времени особо не задавали, да и некому было. Похоже, производители с этим делом втихушку переборщили – особенно на волне резкого роста спроса в районе нулевых. Но насколько глубоко зашёл процесс деградации вакцин – в точности не знает никто, т.к. на руках только выборочные исследования, да и проводить их стали, озадачившись нерасчётной живучестью вируса, лишь недавно. А значит проблема пока лишь оконтурена.

По идее, теперь надо бы провести широкомасштабную диагностику населения страны и выявить контингент, не обладающий достаточным уровнем иммунитета, в точности. Уж слишком он велик, чтобы им пренебрегать. Ведь именно этот контингент угрожает большим и жирным крестом всей Программе элиминации кори в Российской Федерации, официально принятой несколько лет назад. В соответствии с этой программой уровень привитости населения должен быть теперь уже не ниже 95%, плюс-минус пара процентов как раз таких вот, с недостаточным иммунитетом. Но в реальности-то людей с недостаточным иммунитетом может оказаться под двадцать процентов популяции! Если не больше. Программу и так уже дважды переделывали, и сроки переносили, списывая протраченные впустую бюджетные средства. И в эту, новую программу уже вложили немеряно – а ведь на подходе захватывающие дух многомиллиардные планы на ветрянку, папиллому и еще черт-те сколько инфекций, и тут – такое!

Дальше предстоит убедить выявленных граждан привиться заново. А это вам не покорные родители, для которых заботливая тётенька в белом халате на пороге садика или школы («А ребёнок привит? Полностью? Точно? А если проверю?») страшнее атомной войны. Этих граждан придётся поднимать с диванов и отрывать от телевизоров, как-то зазывать в поликлиники под укол. Потом опять гонять их сквозь диагностику, теперь уже многолетнюю, по годам, избирательно – ведь исследовать причины низких титров придется по науке, а это не пыль перед Правительством процентами охвата поднимать. Вдруг окажется, что дело вообще не в охвате, и не в вакцинах, а в особенностях биологии такого контингента, и у них прививочный иммунитет вообще не становится? Вопрос об удельной величине такого контингента в популяции станет критическим: больше пяти процентов – и прощай, элиминация!

Всем ясно, что это дорого, убедить Правительство в необходимости таких расходов даже сейчас, когда появились огромные деньги на здравоохранение, никто не сможет. Диагностика иммунного отклика на порядок-другой дороже прививки, процедура в разы сложнее и намного дольше, а объемы-то те же.

А сначала вся эта жуткая катавасия потребует самого страшного – унизительного публичного признания, что прививка совсем не гарантия защиты. Перед всем народом, которого полвека с непрошибаемой верой, бетонобойно убеждали в обратном. Иначе ведь и не поймут.

А когда народ теряет к кому-нибудь доверие, вернуть его бывает очень сложно.

А потому... никто и не станет со всем с этим заморачиваться: гораздо проще поднять градус ксенофобии (у нас народ на это дело дружный, откликнется обязательно!), объявить под сурдинку кампанию очередной ревакцинации, расширить возрастной контингент с 35 до 55 лет, глядишь – уровень коллективного иммунитета и поднимется! Ненадолго, ясное дело, но в создавшемся положении и 5-10 лет срок приемлемый. А там уж – новый Президент, новое Правительство, новые масштабные задачи.

Поэтому инакомыслящих родителей как давили, так и будут продолжать давить условиями, когда при каждой такой вспышке (кто там докопается, что она опять внутрибольничная – пусть лучше думают, что весь город в опасности!) или при сезонном гриппе-ОРВИ твой ребёнок не ходит в садик или в школу, не получает положенного ухода и образования, и ты вынужден сидеть с ним дома, если обстоятельства не позволяют посадить бабушек и дедушек – месяц, другой, третий (в Подмосковье дошкольников мурыжили, правда с перерывами, с мая 2013 по декабрь 2016)... И – никаких больничных, разумеется!

Практика показывает, что уже через месяц-два "ограничительных мероприятий" две трети родителей плюют на всё и сдаются. Понятно, что в первую очередь сдаются малообеспеченные граждане – но отнюдь не потому что «испугались кори», как за них вещают некоторые горластые демагоги... Дискриминацию же недаром считают антигуманной. Как говорится, «дёшево и сердито».

Так и будут продолжать взбадривать отзывчивые СМИ страшилками наказаний для родителей одно другого горше. Дело это – как мы с Вами уже выяснили в первой части – производством абсолютно безнадёжное, зато пропагандистский эффект таких инициатив совершенно замечательный.

А вопрос «при чём тут непривитые дети?» во всём этом цирке так и остаётся неотвеченным. Он просто никому не интересен. «Скрипач не нужен, дядя Вова».

Вторым мощным жупелом пропаганды помимо непривитых детей является жупел «роста отказов». Это достойный аргумент, о котором хочу поговорить особо.

Несмотря на все шумные страсти, о реальном проценте отказников официальная пропаганда по-партизански молчит. Забавно, что никто и не спрашивает. Выше показано, почему молчат: процент смехотворный, санитарно-эпидемиологический эффект от вакцинации этого процента мизерный. А у «неправильных пчёл» при этих вычислениях может зародиться подозрение, что их дурят. Оно надо?

Но для тех, кто процент всё-таки вычислит и удивится, уже есть готовая альтернатива для дальнейших умственных упражнений: не столько сам этот процент, оказывается, страшен, сколько то, что он растёт. Дальше всё очевидно: если растёт – то может вырасти и до угрожающего уровня. А если вовремя не остановить, то там и до катастрофы недалеко.

Мантры про рост числа отказов от прививок можно найти в любом тексте, посвященном пользе прививок. ВОЗ, которую все считают чуть не самым авторитетным источником информации во Вселенной, считает ситуацию с отказами критической и включила рост отказов в перечень десяти главных проблем здравоохранения современности.

Чтобы проникнуться, просто включаем воображение. Описанную мною выше модель элиминации кори надо пустить в обратную сторону – картинка получится весьма впечатляющая. Из нашего относительно тихого «сегодня», с его небольшими спорадическими цифрами в сотни заболевших ежегодно, по мере роста отказов угрожающе растет число, частота и масса вспышечных инфекций, пожирающих уже многие тысячи жертв (о! – так это же как раз то самое, что уже сейчас творится в бедной Европе!). Затем вспышки превращаются в мощные эпидемические всполохи, по нескольку штук в год гуляющие по огромным территории и поражающие уже десятки и сотни тысяч людей. И далее, когда упоротых борцов за права человека становится более 30% населения, мы скатываемся к полноценным эпидемиям довакцинальной эпохи, где в топку идут уже миллионы людей каждые 2-3 года...

...И «двадцать пятым кадром» в этой картинке должен быть постоянный рефрен: корь – смертельно опасное заболевание, от которого на планете ежегодно умирают сотни тысяч людей, в основном дети.

Каш-шмар.

Для того, чтобы избавиться от научного морока таких мультиков, опять придётся заниматься любительством – хотя, казалось бы, блин! а за что у нас профессиональные эпидемиологи зарплату получают? Неужели для того только, чтобы и дальше одни апокалиптические мультяшки друг дружке раскрашивать? И доверчивое население ими запугивать...

Ключевой момент здесь тот, что от прививки от кори можно отказаться только в случае если она ещё не сделана.

Когда в контексте роста отказов трубят о якобы огромном числе отказников, то следует ясно понимать, что эти отказники свой выбор уже сделали, и обезпечить дальнейший рост они не в состоянии.

Задачка «со звёздочкой»: предположим, в стране 147 миллионов человек, из которых 2% непривитых (пусть по разным причинам, это не важно). Если к этим двум процентам в результате какой-то умопомрачительной пропаганды со стороны «антивакцинального лобби» присоединится вдруг всё (!) остальное население страны – все 144 миллиона оставшихся граждан, включая стариков и женщин – вопрос: на сколько разом вырастет процент непривитых?

Правильный ответ – на ноль. Потому что от уже сделанной прививки отказаться нельзя.

Единственный источник роста непривитых в тотально привитом (97-98%) населении страны – рождение новых граждан.

На текущий момент в России рождается полтора-два миллиона детишек ежегодно. Если вообще никого (!) из них не прививать, то к 90-процентному порогу элиминации кори мы скатимся только лет через семь-десять. И здесь вспомним: на 90 процентах привитости наука обещала нам только самозатухающие спорадические вспышки кори. То есть, 90 процентов это отнюдь не катастрофа. Чтобы в воздухе действительно повеяло тревогой, процент привитости должен упасть хотя бы до 80. А это потребует еще 7-10 лет безудержной вакханалии антипрививочников.

Но ведь так не бывает... Нет никакого такого «всемогущего антивакцинального лобби», это опять миф. Среди родителей новорожденных россиян безраздельно царят вполне лояльные Роспотребнадзору люди: они набирают 98 процентов привитости к 2-3 годам почти без напряга со стороны медиков – только вовремя напоминай да попинывай. Отказников среди них – от силы на 30-40 тысяч младенцев в год по всей стране. Вот они-то и обезпечивают этот самый рост. К опасному порогу при таком поступлении непривитых в популяцию мы подойдём лет через... («Ну... Приготовились?» спрашивал в такой момент незабвенный сатирик М.М.Задорнов) только лет через 400 (четыреста), при условии (тоже нереальном), что выбывать из популяции всё это время будут исключительно привитые. В более реальных условиях баланс практически не изменится.

Если эта доля вырастет вдруг вдесятеро (за отказниками станет не 2, а 20 процентов ежегодного пополнения новорожденных), то к 80-процентному порогу мы подойдём лишь лет через сорок.

Но и так тоже не бывает. Россия ещё просто-напросто не готова изыскать в себе такого огромного количества родителей, способных отказаться от идеологических догм.

Конечно, теперь – когда стало понятно про огромный скрытый процент привитого населения со сниженным вакцинальным иммунитетом – все эти расчёты летят в помойку, и 90-процентный охват более не может считаться защитным порогом уже сейчас. Ни 90-процентный, ни 99, ни даже 100, увы.

Да, всё плохо. Элиминации кори отменяется – во всяком случае в обозримом времени.

Да только вот к детям это опять никакого отношения не имеет!

Системная неудача с элиминацией кори имеет отношение не к ним, а к тому, что в силу глубоко укоренившегося конфликта интересов как в среде служб санитарно-эпидемиологического надзора, так и в государственной системе здравоохранения, на протяжении длительного периода времени происходило и продолжается массовое безконтрольное применение вакцин, не имеющих прогнозируемого срока действия. В результате накопился угрожающе высокий процент привитых с недостаточным прививочным иммунитетом – преимущественно недетских возрастов. Причём вполне вероятно, что эта проблема не является национальной. Судя по тому, что происходит сейчас с корью в Европе, дело худо у всех.

Многие из таких как бы привитых при заражении корью имеют существенный риск стать вирусоносителями со стёртыми формами кори. Они могут ходить среди нас, ничем не выявляя своего вирусоносительства: мало ли с чего бывают пятнисто-папулёзные сыпи с кашлем, насморком и небольшой температурой? У нас половина населения нынче страдает аллергиями с точно такими же симптомами.

Вот пусть теперь у них голова от всеобщей ксенофобии болит, у этих скрытых. Тут, правда, ещё короновирус этот дурацкий... Но перенос головняка со здоровых голов на действительно больные может и не своевременен, но хотя бы просто справедлив.

Ну и вот (с).

Подводя итог части второй моего пространного монолога, посвящённой санитарной стороне вакцинального вопроса, хочу перенести акцент полемики совсем в другую сторону. Я постарался логично, аргументированно, с фактами и ссылками показать, что претензии к непривитым детям и их родителям-отказникам безпочвенны, высосаны из пальца и предумышленно выставлены на публику для их всеобщего порицания.

На самом деле, ключевой вопрос стоит в другом.

Что для нас важнее – тупо продолжать всенародную идеологическую борьбу? В которой победу всегда одерживают (нет, видимость победы) одни лишь горлопаны и с той, и с другой стороны. Или всё-таки лучше с головой дружить?

Ну и последнее, «чтобы второй раз не вставать». Или это уже будет третий?

Выше я касался двух раздельных, и порознь проговорённых ракурсов: правового и санитарного. Поскольку речь-то всё-таки о кори, о тяжёлой болезни, то хотелось бы пройтись и по медицинской стороне. Медицина здесь сыграет роль сугубо важную, ввиду того, что, если означенная идеологическая война вдруг прекратится, и право свободного выбора признано будет за людьми, а не за чиновниками – а это, полагаю, неизбежно – то перед теми, кто «выберет свободу», вместо назойливых чиновников появится совсем другой враг: та самая тяжёлая болезнь; за что, как говорится, боролись – на то и напоролись.

И это ещё большой вопрос: который из этих врагов злее.

Но это, конечно, уже не теперь, а в следующей части сего монолога. В заключительной.