Вместо эпиграфа к следующему «эссе» о Врангель-Лэнде — цитата из мемуаров Якова Александровича Слащёва-Крымского, одного из самых талантливых белогвардейских командиров.
Появился ряд грабителей, ставших во главе белых войск: они были удобны крупному чужеземному капиталу, так как без зазрения совести готовы были на все сделки. Кажется теперь странным, что все это не было понято тогда, но когда вспомнишь про полную политическую безграмотность участников Добровольческой армии, то перестаешь удивляться.
Эта цитата особенно мила моему сердцу. Потому, что в ней «генерал Яша» говорит о вреде политической безграмотности. А ведь именно борьба с политической безграмотностью — основная, первейшая задача моего блога. Ведь именно благодаря политической безграмотности обывателя расейского торжествуют сегодня всякие стариковы, фурсовы, навальнеры и киселёвы, обвиняющие в расейских нестроениях — «англосаксов», Ротшильдов, Путина, «либералов»… Впрочем, я отвлёкся.
Сегодня поговорим о международном положении врангелевского Крыма, «последнего осколка Российской Империи». Об отношениях Врангеля с иностранными империалистами.
Современные любители Белой Гвардии о внешней политике Врангеля говорят мало. Но в целом — чОрного барона за внешние сношения хвалят. На сайте Российского военно-исторического общества об этом деле пишут:
Активно развивалась внешняя политика, в частности, сотрудничество с Францией, которое признало белое правительство де-факто.
На сайте kappel.ru пишут чуть более развёрнуто и пафосно:
Правительство это (Врангеля — прим. моё) было признано Францией, что само по себе стало единственным фактом признания белогвардейского правительства со стороны иностранной державы (даже верховный правитель Колчак не удостоился подобной чести).
О! Высокая честь быть признанным Иностранной Державой! Да ещё и Европейской! Это ли не высшее счастье? Это ли не успех? Правда, современники и соратники Врангеля считали, что ради признания иностранцами фон барон пожертвовал признанием соотечественников. Г’усский националист Немирович-Данченко в этом вопросе вполне категоричен:
Ничто так не уронило престижа власти в глазах армии и населения, как так называемая внешняя политика Правительства Юга России.
Наш г’усский националист вообще очень сильно на англичан и французов обижен. В очерке «Крым, который мы потеряли — 2» я приводил ворчливые реплики Немировича-Данченко по поводу того, что цЫвилизованные европейцы безбожно завышали, суки такие, курс своих валют на территориях, оккупированных занятых белогвардейцами. В итоге:
Население Крымских городов единодушно ненавидело и англичан, и французов, смутно угадывая в них виновников неудачного исхода борьбы с красными. Эта ненависть усугублялась вызывающим поведением английских и французских моряков, которые, располагая валютой, вели в Севастополе разгульную жизнь, скупая по магазинам драгоценности и разъезжая среди полуголодной толпы в парных экипажах с ногами, задранными выше носа.
Вопчем, Антанта — по мнению Немировича-Данченко — плохо помогала белогвардейцам забарывать большевиков. Из-за англо-французских художеств Немировичу-Данченко даже хотелось ориентацию сменить:
Никогда ещё столь сильно не чувствовалась тяга к так называемой перемене ориентации, как в летние месяцы пребывания Русской армии в Крыму.
Г’усский националист имеет в виду, что белогвардейцам, по его мнению, нужно было ложиться не под Антанту, а под Германию. Мол — не угадали Белые Рыцари, не того папика себе выбрали. Связались, мол, с циничными скупердяями, которым от нежных белогвардейцев только одного и надо было. Поматросили наших Рыцарей — да и бросили. А как же поцеловать? Россию от большевизма спасти?! Нет, нужно было не с Антантой мутить, а с Германией. Вот германцы — мужчины хоть куда, орлы-герои. Они бы своих возлюбленных не бросили на съедение большевикам. И — щедрые были, не в пример англосаксам с галлами.
Германская оккупация Украины летом 1918-го года не оставила и сотой доли тех горьких воспоминаний, которые накопились в стане белых за время знакомства с французами в Одессе и с англичанами в Ростове и Новороссийске.
Все помнят, как немцы, придя на Украину, установили твердый курс германской марки сперва в 75, а потом в 85 коп., и этот курс не менялся в течение всего пребывания германских войск на юге России… …Обстоятельство, имевшее громадное значение в деле поддержания здоровых экономических отношений между оккупантами и населением Юга России…
Вот почему нет ничего удивительного в том, что, когда в один прекрасный день в середине июня по Севастополю пронеслась весть о прибытии в Крым немецкой делегации, Севастопольское общество восприняло эту новость с плохо скрываемым ликованием.
Что ж это за «общество» ликовало по случаю прибытия немцев? Наверное, ликовали портовые грузчики, слесаря, да деревенские батраки, ага. Добрые, милые германские оккупанты! Поддерживали «здоровые экономические отношения» с оккупированным населением… Как же, как же. Про эти «здоровые отношения» еще Булгаков в «Белой Гвардии» писал:
Было четыреста тысяч немцев, а вокруг них четырежды сорок раз четыреста тысяч мужиков с сердцами, горящими неутоленной злобой. О, много, много скопилось в этих сердцах. И удары лейтенантских стеков по лицам, и шрапнельный беглый огонь по непокорным деревням, спины, исполосованные шомполами гетманских сердюков, и расписки на клочках бумаги почерком майоров и лейтенантов германской армии: «Выдать русской свинье за купленную у нее свинью 25 марок».
Добродушный, презрительный хохоток над теми, кто приезжал с такой распискою в штаб германцев в Город.
Такие вот отношения… Впрочем, Немировичу-Данченко они кажутся вполне нормальными и «здоровыми». К несчастью для г’усских националистов-патриотов, Германия не могла взять белогвардейцев на довольствие. В 1920-м году Германии было немножко не до того, Германию вовсю грабили империалисты Антанты. Приходилось Белым Рыцарям «лежать» под англичанами и не дёргаться. Хотя временами было больно и неудобно.
Но англичане в Белых Рыцарях тоже как-то разочаровались. После эвакуации Новороссийска стало ясно, что белогвардейцы могут держаться в России — только и исключительно на иностранных штыках. А оккупировать Россию — дело очень затратное. Аглицкие куркули-империалисты прикинули хрен к носу, пощёлкали счётами и решили, что дешевле обойдётся — заставить большевиков подписать с Врангелем мирный договор. Россия — это ведь огромный, богатейший рынок. С Россией можно выгодно торговать. А Россией рулят большевики — и будут рулить, по крайней мере в обозримом будущем. И с этим приходится считаться, ведь Англии рынки нужны как воздух — война-то кончилась, очередной капиталистический кризис перепроизводства в разгаре… Стало быть, нужно плюнуть на идеологию и договариваться с Лениным. Но сперва нужно этому папуасу указать его место, заставить подчиниться. Для начала — вынудить Ленина отозвать РККА от полурастерзанной тушки ВСЮР. Англия попробовала давить на большевиков. 6—19 апреля английский адмирал Сеймур вручил Врангелю следующую телеграмму английского адмиралтейства:
«Английское адмиралтейство уведомляет, что лорд Керзон послал господину Чичерину в субботу 19 апреля (н. ст.) телеграмму, в которой сообщил ему, что несмотря на поражение Вооруженных Сил Юга России, нельзя допустить их окончательной гибели. Поэтому, если господин Чичерин не согласится на посредничество лорда Керзона и на прекращение дальнейшего наступления, которое могло бы последовать со стороны Советов, — правительство его величества будет обязано направить свой флот для защиты крымской армии от беспрепятственного захвата со стороны Советов последнего убежища русской армии».
Бедненькая «русская армия»! И кто ж это её так жОстко нагибает? Большевики — «генетические отбросы нации», выражаясь языком современных белодельцев! И «русская армия», стало быть, не может не то что забороть, но даже просто сдержать эти самые «отбросы нации» без помощи аглицкого флота… Ай-ай-ай… Что бы на это, к примеру, Александр Васильевич Суворов сказал?
Интересно, Белых Рыцарей — от самих себя не тошнило?
Английский флот — дело серьёзное и опасное. Большевики, однако, угроз «англичанки» не забоялись и ответили Керзону не слишком уважительно.
Керзон перевёл ответ на дипломатический язык и отправил Врангелю. Раковский повествует:
В конце апреля месяца Врангель получил официальное письмо от генерала Перси, представителя Англии при Ставке, в котором указывалось, что «лорд Керзон уведомил адмирала-де-Робека, верховного политического комиссара Англии в Константинополе, о том, что ответ господина Чичерина на его предложение до сего времени не дает надежды на благоприятное разрешение вопроса».
Короче «наш ответ Керзону» —
Чопорные британцы пришли в некоторое замешательство. Как прикажете на этих неотёсанных большевиков давить? Славного британского флота они не боятся, счетов в аглицких банках не имеют, бизнесОв и особняков в Лондоне у них тоже нету, детишки ихние в оксфордах не обучаются… Какие-то неправильные правители, честное слово… Разве что — Вранегля немного поунижать при них? Может, тогда они растают, подобреют? И Врангеля пригласили на конференцию в Лондон, причём заранее предупредили, что придётся унижаться. Раковский пишет:
В июле месяце английское правительство делает последнюю попытку добиться заключения мира между большевиками и Врангелем при условии, что вооружённые силы юга России немедленно вернутся в Крым и что очищенная ими территория во время перемирия будет считаться нейтральной зоной. Врангеля решено было пригласить на конференцию в Лондон для обсуждения дальнейшего вопроса о судьбе его армии и района, находящегося под его властью, с тем, однако, условием, что правитель Крыма и главнокомандующий будет рассматриваться не как полноправный член конференции, какими будут считаться представители Польши, Советской России, Галиции (ГАЛИЦИИ, КАРЛ!!!), Сибири и др.
Короче, англичане предлагали — вариант навроде современных «Минских соглашений». Вариант очень выгодный — для аглицких империалистов. Большевиков и белодельцев разводят «по углам», заключается перемирие, Англия получается — главный миротворец в регионе, с большевиков можно всяких бонусов за услуги по «принуждению злобного Врангеля к миру» стрясти, сам Врангель англичанам по гроб жизни обязан, заодно англичане сохраняют в неприкосновенности Белый Крым, он пригодится на будущее, как плацдарм для наступления на РСФСР. Отличный вариант. Врангель, кстати, не возражал против того, чтобы судьбы России решались в Лондоне, только просил, чтобы его туда пустили в качестве полноправного члена конференции. Мол — да ладно вам, господа, мой Крым, конечно, не Галактическая Империя, но уж всяко не хуже Галиции! Врангелевский Начальник Управления Внешних Сношений, социалист-ренегат Струве, заявил:
Правительство Врангеля считает приемлемым посредничество Англии и находит возможным участие своих представителей на проектируемой конференции с тем, однако, обязательным условием, чтобы ему было предоставлено полное равенство со всеми другими членами конференции…
И это — русский лидер, товарищи. Во всей красе. Решительно ставит англичанам условие: «Приравняйте меня к правителям Галиции, или я с вами не играю!»
Патриоты — такие патриоты…
Но большевики, в отличие от Врангеля, почему-то не захотели решать судьбу России в Лондоне, нагло отказались от британского посредничества и снова потребовали полной и безоговорочной капитуляции Крыма. Это потому, что большевики были германские/английские шпионы, Стариков не даст соврать. Ведь только английские шпионы могут так дерзко себя вести с Британией, Владычицей Морей! Ну, англичанцы ещё немножко подумали, прикинули плюсы и минусы… И начали Врангелю намекать — мол, завязывай уже играться в большую политику, всё равно ничего хорошего не получится, а серьёзным людям ты мешаешь бизнес делать. Немирович-Данченко сокрушённо вспоминает:
Англичане прямо говорили, что пребывание русского военного флота в Чёрном море препятствует установлению правильных торговых сношений между Константинополем и портами Советской России.
То есть, какбе официально — всё. Любовь прошла, завяли помидоры. Романтика ушла из отношений. Врангелю выписали расход. Но — белогвардейцам не привыкать. Поплакали от обиды денёк другой, да и утешились. Благо, у них уже был новый папик. Немирович-Данченко это непотребство описывает словами:
Английский сезон на юге России сменился французским…
Сезон у них сменился, сцуко… Ну что за…
С французами у Врангеля всё было очень серьёзно. Наученные горьким опытом брошенки-белогвардейцы настаивали: чтобы никакого секаса до свадьбы! Мол, сперва признайте нас по всем правилам, а уж опосля… Французы же опасались, что Белые Рыцари Врангеля начнут, подобно колчаковскому министру фон Будбергу, клянчить у Франции войска: мол, «нам нужна прочная, планомерная помощь вооруженной силой, но никоим образом не для войны на фронте, а для оккупации важнейших населенных пунктов» и т. д. (Фон Будберг. «Дневник белогвардейца») Оккупировать Советскую Россию Франция не желала — вон, Германия-то имела глупость лукнуться в Совдепию, так через несколько месяцев в самой Германии революция началась. «Бациллы большевизма» — штука опасная. Врангель же убеждал «уважаемых зарубежных партнёров» в своём миролюбии. Раковский пишет:
Правительство Врангеля в лице Струве… выдвинуло проект, сущность которого сводилась к следующим положениям:
Армия Врангеля не питает никаких наступательных планов вглубь России и желает лишь оградить свое право на существование в местностях, которые она занимает. Французское правительство должно взять на себя инициативу и предложить советскому правительству установить границы между Советской Россией и территорией, занимаемой Врангелем, чтобы последний мог спокойно организовать экономическую и общественную жизнь на юге России, не подвергаясь угрозам со стороны большевиков.
Ну, то есть мы какбе уже забыли про «Единую и Неделимую». И про «поработителей русского народа, засевших в Москве». Мы с большевиками готовы смириться, только оставтьте нам кусочек земли, (с которого мы сможем вывозить в Европу сырьё на продажу) на котором мы сможем спокойно организовывать общественную и экономическую жизнь. Разумеется (быдлу) народу барон при этом продолжал втирать про «борьбу с большевизмом до полной победы».
Свой «пацифизм» Врангель тщательно скрывал не только от быдла народа, но и от собственных генералов. Слащёв-Крымский рассказывает:
Наконец, стало известно, что англичане с красными не договорились и предлагают Врангелю предпринять самостоятельные шаги. Французы указывали на безнадежность этого предприятия; они дали понять Врангелю, что ему надо сначала показать силу своей армии, и тогда красные пойдут на уступки. В этом духе Врангель и вел пропаганду не только среди солдат, но и среди лиц высшего комсостава, по крайней мере мне, командиру корпуса, ничего большего о закулисной игре известно не было.
Все мало—мальски порядочные люди из окружения Врангеля в это время чувствовали себя ужасно неуютно. Они толком не понимали, что происходит, но чувствовали, что происходит нечто мерзкое. Слащёв-Крымский эти чувства замечательно и доходчиво описал:
Тогда я почти ни во что не верил. Если меня спросят, за что я боролся и каково было мое настроение, я чистосердечно отвечу, что не знаю. Это было время, когда я переходил от отчаяния к надеждам, когда неоднократно решал все бросить и уйти, но сейчас же приходили соратники и начинали говорить о малодушии, о том, что нельзя бросать армию в тяжелый момент, что это — предательство своих.
Возникал также вопрос, куда же ехать и на что жить за границей, которая, конечно, от беглеца отвернется, а может быть, и вышлет.
Не скрою, что в моем сознании иногда мелькали мысли о том, что не большинство ли русского народа на стороне большевиков, — ведь невозможно же, что они и теперь торжествуют благодаря лишь немцам, китайцам и т. п., и не предали ли мы родину союзникам. Но эти мысли я как-то трусливо сам отгонял от себя и противопоставлял им слухи о восстаниях внутри России и т. п.
Это было ужасное время, когда я не мог сказать твердо и прямо своим подчиненным, за что я борюсь…
…С сущностью борьбы классов я не был знаком и продолжал наивно мечтать о воле и пользе всего внеклассового общества, где ни один класс не эксплуатирует других. Это было не колебание, но политическая безграмотность.
Ещё раз сетует на свою политическую безграмотность «генерал Яша»! Сие да послужит нам уроком, товарищи. Видите, до чего пренебрежение классовой теорией доводит? Предашь свою Родину — и даже сам не сразу поймёшь, чего натворил.
Тем временем, Красная Армия буром пёрла на Варшаву. Всё было настолько серьёзно, что немцы в Восточной Пруссии уже проводили мобилизацию. А в Лондоне сидел Леонид Борисович Красин, который, от имени Советской России, вовсю подписывал с британцами торговые договорА — как будто события в Польше Англию вообще не волнуют. Видимо, английские империалисты решили вернуться к старой, проверенной тактике — «поддерживать вторую по силе страну в континентальной Европе». И тогда французы решили, что момент для признания Врангеля таки созрел — надо отвлечь большевиков от Польши, а то эти красные что-то слишком разбежались. Слово Раковскому:
Катастрофическое положение Польши, пассивное поведение Англии в отношении противодействия большевикам на предмет спасения Польши от гибели, заверения Врангеля, Кривошеина и Струве о готовности уплатить долги России, желание нанести сильный удар предствителям сочувствовавших большевикам левых социалистических течений, политические связи русских послов за границей, агитация и пропаганда врангелевцев — все эти и другие причины вместе взятые, заставляют французское правительство, возглавляемое Мильераном, принять окончательное решение о необходимости признания фактического существования правительства Врангеля.
Двенадцатого августа 1920-го года Франция признала нашего фон-барона. Раковский пишет:
В официальных и официозных крымских кругах совершенно неожиданное признание правительства Врангеля было встречено с большим восторгом. Факт этот расценивался как поворотный пункт в общем ходе борьбы с большевиками. С удвоенной энергией и настойчивостью в русской и заграничной печати муссировалась мысль о том, что население юга России с энтузиазмом встретило эту новость.
Ох уж это «население юга России»! То оно по случаю приезда немецкой делегации «ликует», то по случаю признания Крыма французами — скачет от избытка «энтузиазма»… Впрочем, оставим этот «энтузиазм» на совести крымского официоза. Энтузиазм нас не сильно интересует — а вот что там у Раковского проскочило насчёт «уплаты долгов России»? Ооооо, ребята, вот тут — самая мякотка. Раковский повествует далее:
Уже после Крымской катастрофы в заграничной печати появились сообщения, указывавшие на ту огромную роль, которую сыграло в признании Врангеля так называемое «Русско-Французское Общество для использования России и Крыма».
В газетах после признания Врангеля был опубликован также проект финансового соглашения между Францией и Южно-Русским правительством. По этому проекту весь юг России со всеми его промышленными предприятиями, железными дорогами, таможнями и т. д. поступал в полную непосредственную кабалу Франции на долгие годы. По этому проекту вся Южная Россия, буквально, превращалась во французскую колонию, наводненную французскими инженерами, чиновниками и даже квалифицированными рабочими.
«Русско-Французское Общество для использования России и Крыма»… Хорошее название, да? Но хотелось бы само соглашение увидеть. Действительно ли там всё так плохо? Может, Раковский преувеличивает?
Текст договора я нашёл в книге «Антанта и Врангель», там ссылаются на лондонскую газету «Daily Herald». В этой газете, в конце августа 1920-го года, опубликовали текст договора между правительством Франции и «восстановленной Россией», которую, мол, «представляет барон фон Врангель». Ну, что сказать по поводу этого текста? Можно сказать так: поскольку «свадьба» между белогвардейцами и французскими империалистами таки состоялась, французские империалисты, по праву законного супруга, потребовали от правительства Белого Крыма секаса. А Врангель — томно закатил глаза и устроил французам «небо в алмазах». Гляньте, на что этот русский патриот подписался (привожу только самое вкусное):
«Признать все обязательства России и ее городов по отношению к Франции с приоритетом и уплатой процентов на проценты.
Уплата процентов и ежегодного погашения гарантируется:
а) передачей Франции права эксплоатации всех железных дорог Европейской России на известный срок;
б) передачей Франции права взимания таможенных и портовых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей;
в) предоставлением в распоряжение Франции излишка хлеба на Украине и в Кубанской области в течение известного количества лет, причем за исходную точку берется довоенный экспорт;
г) предоставлением в распоряжение Франции трех четвертей добычи нефти и бензина на известный срок, причем в основание кладется добыча довоенного времени;
д) передачей четвертой части добытого угля в Донецком Районе в течение известного количества лет. Указанный срок будет установлен специальным соглашением, еще не выработанным.
Пункты б), в) и д) вступают в силу немедленно по занятии войсками ген. Врангеля соответствующих территорий. Суммы, вырученные благодаря экспорту сырья, имеют быть использованы для уплаты процентов по старым долгам.
При русских министерствах финансов, торговли и промышленности в будущем учреждаются официальные французские финансовые и коммерческие канцелярии, права которых должны быть установлены специальным договором».
Я даже не знаю, как такое комментировать. Воистину же — великая Г-Е-О-П-О-Л-И-Т-И-Ч-Е-С-К-А-Я перемога. Тут даже и сказать особо нечего. Вот вам патриотическая цитатка.
«Спасти русский народ от ига бродяг и каторжников, разоривших Святую Русь», дадад. Циничненько так, нес па?
В принципе, нормальный такой договор белых людей с папуасами. Нам такое знакомо, более чем. На наших глазах иностранные империалисты таким же вот образом разорили чуть ли не все республики бывшего СССР — Латвию. Литву, Эстонию, Молдавию, Украину… А вспомните американских «советников» в ельцинском «Госкомимуществе»… Ничего необычного, короче. Плавали, знаем. Удивляет только, что некоторые граждане считают Врангеля — патриотом и героем. Впрочем, я искренне надеюсь, что это они от безграмотности ошибаются, как несчастный Слащёв. Кстати, дадим слово Слащёву. Что он думал по поводу договоров с французами?
Мои трения с Врангелем продолжались, дело дошло до упрека с моей стороны, что, кажется, мы начинаем плясать под дудку французов, а подняли мы восстание против Советской власти как против власти, поставленной немцами. Чем немцы хуже французов? Врангель промолчал…
Конечно, барон промолчал. Чего говорить, когда всё очевидно? Слащёву, по крайней мере, было ясно:
…Безыдейная борьба продолжается под командой лиц, не заслуживающих никакого доверия, и, главное, под диктовку иностранцев, т. е. французов, которые теперь вместо немцев желают овладеть «отечеством». Кто же мы тогда? На этот вопрос не хотелось отвечать даже самому себе.
Но ответить таки пришлось. Белогвардейцы были — наёмниками. Наёмниками на службе у капиталистов. Когда Слащёв, уже проживая в СССР, слегка пробавился марксистско-ленинской наукой, он наконец-то всё прекрасно понял:
Мне теперь, когда я оглядываюсь назад, кажется очень смешным мое возмущение вмешательством в Гражданскую войну французов: да разве Врангель мог поступить иначе, разве можно было вести эту классовую борьбу без поддержки иностранного капитала? Но тогда, к сожалению, о классовой борьбе я не имел благодаря буржуазным шорам ясного представления.
Врангель подчинялся французам, а его приближенные наживались и сознательно проводили политику своего класса. Каждый сидел на определенном стуле. Я же, носясь с идеей «отечества» и не понимая сущности происходившей борьбы, уселся сразу между всеми стульями.
Тут всё настолько ясно и просто высказано, что комментариев, пмсм, не требуется. Вместо них — вот ещё высказывание Врангеля, презренного наймита западных империалистов
На самом деле, все честные и достойные люди от Врангеля — французской подстилки — бежали, как от чумы. При таких раскладах катастрофа Белого Крыма была какбе вопросом времени. К Врангель-Лэнду уже подтягивалась Красная Армия, за пару лет Гражданской войны разорвавшая на тряпки Юденича, Колчака, Деникина и ещё с десяток различных «атаманов»…
О катастрофе и крушении Последнего Осколка Россиийской Империи, а также о Русском Исходе — эвакуации врангелевцев из Крыма — мы поговорим в следующий раз.
Оценили 0 человек
0 кармы