ЦЕРКОВЬ: ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ МИССИЯ ИЛИ «СФЕРА УСЛУГ»?

Есть на свете такие чудаки, которые думают, что можно в церковной лавочке украсть икону, а потом ей молиться. Не ободрать золотой оклад, не продать – а именно для молитвенных целей использовать. Эти чудаки не понимают, что «икона» и «воровство» - несовместимы. Где одно, там нет другого. Нечто подобное происходит и с национальными (нацистскими) «автокефалиями» церквей. Вослед Украине, земле зомби, где давно уже ничто не удивляет – страстно возжелали латыши «автокефалии» для Латвийской РПЦ. Тут главный вопрос, как с ворованной для молитвы иконой: зачем?

Если современному человеку, тем более латышу – более других сдвинутому в окнах Овертона – чем-то не нравится Православная Церковь, то можно просто выйти из неё, отрясти прах её со своих ног, расплеваться навсегда и забыть. Никаких проблем с этим в Латвии не будет, и даже наоборот: скорее всего, за такое аутодафе наградят. Чем-нибудь. Не сильно, но приятно.

Зачем воровать церковь – если она тебе не нужна? Ну, здание, или утварь – понятно, загнать потом по спекулятивной цене… Но саму-то церковь воровать – куда и зачем? И чего с ней потом делать? Православие в ней имитировать?

Если оно вам враждебно – так и скажите. Конфессий в мире много, выбирай на вкус.

Но есть ещё и такие чудаки, которым нравится зажигать в храмах свечи, нравится клиросное пение, нравится облачение священников, нравится особая архитектура православного храма и его – весьма специфические – интерьеры.

Ну, то есть, классическая сфера услуг! Одному нравится слушать Юру Шевчука, а другим батюшку в православном одеянии. И хочется таким людям, чтобы «нутрянка» осталась, к какой привыкли, а сущность и миссия – кардинально поменялись, прогнувшись под конкретный нацизм.

Крайне сомнительная «латвийская автокефалия», явление народу «ЛПЦ» - снова заставляет поставить вопрос о месте религии и церкви в становлении цивилизации.

Понимаете, в ОТЦ (Общей Теории Цивилизации) мы рассматриваем религию и этику храмового служения как системообразующую миссию, в рамках которой религия вытесняет зоологию (а кроме двух этих базовых начал в жизни ничего и нет). Религиозность – прежде всего образ мышления, и – через мышление – образ жизни. Это мотиватор ВСЕХ поступков, ВО ВСЁМ альтернативный в истории цивилизации зоологическим инстинктам особи.

Грубо и кратко говоря, религия даёт нам ответ на вопрос – почему добро то, что мы полагаем добром? И почему зло – то, что мы полагаем злом? Иначе ведь совершенно непонятно, с чего вдруг люди (порой от церкви весьма далёкие) – считают добром совсем не то, что вытекает из дарвиновской борьбы за существования и естественных в дикой природе способов существования биосферных объектов, белковых тел?

Религия наша – основание для той веры в Единую Истину, которая лежит в основе науки. Потому что базовая задача любой науки – искать Истину, а как и зачем её искать, если Истин много, если у каждого она своя, или её вовсе нет? Потому где нет веры в Единую Истину – там и науки умирают, вырождаются в иждивенческое потреблядство, лишаясь монашеской, по сути, основы служительного аскетизма.

+++

Запутав (надеемся, не умышленно) вопрос, марксизм не сумел предсказать явление фашизма, того, что именно фашизм по мере проникновения социал-дарвинизма в головы людей станет определяющей формой организации пост-общества.

Прогнозы марксизма строились в расчёте на производительные силы, но этот расчёт не оправдался, потому что не был дан ответ на главный вопрос: ПОЧЕМУ развиваются производительные силы? Наверное, в XIX веке казалось, что они сами по себе развиваются, «просто так», от нечего делать.

На самом деле (не буду держать интригу) – в основе развития любых производительных сил (всегда вторичных в материальном воплощении) – лежит идеология развития, то, что в головах у людей, развивающих производительные силы.

То есть люди, собравшись в общество, коллективно ХОТЯТ, чтобы у них инвентарь развивался, и только потом он развивается в научно-техническом, проектном и материальном исполнении.

А не так, как у марксистов: вначале якобы станки и механизмы развились, самоходом, а потом люди посмотрели и говорят: О! Зашибись! Так же удобнее!».

И цепочка тут совершенно очевидная: в основе идеологий развития заложена этика служения коллективному разуму, обществу, вперёд себя и личных выгод. Именно это и побуждает человека вместо того, чтобы при возможности двинуть лично себя – упираться и двигать несравненно более тяжёлое общество, работая вопреки зоологическому эгоизму, не на себя, а на людей. И это большая жертва. И должна быть сильная мотивация в психике, чтобы на такую жертву пойти.

Если же этика служения коллективному разуму угасла, и сменилась на дарвинистскую логику борьбы за существование биологической особи, то конечным продуктом этой замены в головах на руинах прекраснодушия развитого технически общества окажется фашизм. Хочется того марксистам, или не хочется – объективные законы сложения больших человеческих масс их спрашивать не будут.

+++

Если Церковь превращается в сферу бытовых услуг, если она ушла из дома в отдельное помещение, где оказываются услуги определённого обрядового характера, то она превращается в карго-культ папуасов.

Человек, которому нравятся православные песнопения – не хочет уходить, например, к лютеранам. Примерно так же, как поклонник Аллегровой или Пугачёвой не хочет идти вместо их концерта на концерт «Любэ» (или наоборот).

Разумеется, при таком отношении к религии она ни на что существенно не влияет, и может превращаться хоть в украинскую, хоть в латвийскую, хоть в швамбранскую. Это безобидная по отношению к фашизму и социал-дарвинизму «церковь», легко кооптирующаяся в его структуры.

В неё ходят ради эстетики – ценители определённого художественного стиля, и первобытные мозгами язычники, рассчитывающие там «волшебством» решить свои бытовые проблемы. Такие прихожане мало отличаются от посетителей экстрасенсов и «потомственных колдуний».

При этом происходит выхолащивание главной сути религии – её противостояние зоологии, первобытным животным инстинктам, которые – если человек без соответствующей подготовки, «накачки» - легко овладевают всем его существом, превращая в зверя. В хищного монстра или тупого скота – тут уж могут быть варианты, но не более того.

Мы настаиваем на том, что главное в истории религии – это её роль исходного стержня, позвоночника цивилизации, от которого и на котором крепятся различные институты цивилизованного общества. При разрушении стержня все они становятся либо разновидностями тупого животного насилия ради выгоды обладателей, источником хищений, либо просто в звук пустой.

Вот это перерождение институтов защиты коллективного разума в институты насилия над ним – вкратце и называется фашизмом. И мы его сегодня кушаем полной ложкой – в том числе и в Латвии. Потому что лучше уж вообще никакой Православной церкви, чем издевательская «отдельная латвийская». Так, глядишь, появятся на вкус потребителей городские, поселковые, личные «автокефалии». Между прочим, вера в одного лишь себя – это и есть переход в зоологию.

Со всеми вытекающими отсюда последствиями: то есть концом вида «человек разумный» и погружение человеческого рода в звериное безумие «войны всех против всех».

Никакими законами, если за ними не стоит искренняя, внутренняя вера людей в праведность закона – этой войны не остановить. Ведь закон – это текст. И если вы не согласны с текстом – текст на вас не окажет никакого мобилизующего действия.

Николай Выхин, команда ЭиМ