ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ «СВЕРХКАПИТАЛИЗМ» АНГЛОСАКСОВ: СТРОЕНИЕ И ОСОБЕННОСТИ

Одной из важнейших черт человеческой цивилизации является технологический передел природного сырья, или «возделывание». В своё время совершился переход от охоты и собирательства к скотоводству и земледелию, человек начал «поправлять» среду, в которой живёт: делать флору плодороднее, фауну продуктивнее, логово – теплее и т.п.

Разумеется, всяк понимает, что работать с пустотой невозможно: всякий труд опирается на материальную основу, сырьевую базу. Мы берём то, что есть изначально и переделываем. По мере того, как передел становится всё более высокотехнологичным – цивилизация считается всё более развитой.

+++

Передел имеет положительную и отрицательную стороны. Положительная сторона передела в том, что – при условии разумной организации – он повышает стоимость вещества. Конечный продукт стоит дороже, чем сырьё, порой очень значительно, из этой разницы и формируется доход производителя (кводомент, т.е. смысл заниматься тем, чем он занимается).

Отрицательная сторона передела в том, что он требует знаний, умений, времени, сил, труда. В ходе технологического передела прибыль производителя возникает, в буквальном смысле слова, из его труда. А ещё – из знаний, которые суть есть тоже труд, но прошлого времени. Человек трудился в том смысле, что учился, потом он выучился, и снова трудится, применяя прежде полученные знания.

Нет никакой сенсации в том, что прибыль производителя в реальном секторе экономики – его разумный труд. Наоборот, это банальность, от которой у экономистов мозоль на языке!

Сенсацией можно, почему-то, считать другую очевидность. А именно: Свобода ненавидит Труд. Именно поэтому время после работы называется «свободным временем». Именно поэтому «свободный человек» - антипод «раба». А «раб» - однокоренное слово с «работой».

То, что идеалы свободы личности и напряжённый упорный труд несовместимы – очевидность, лежащая на самой поверхности, но её не хотят (может быть, из вредительских побуждений) замечать. Не хотят – и всё тут!

А ведь давно уже подмечено, что либерализм – враг труда (а как иначе?!), у либералов труд считается уделом неудачников. Этим либералы сильно отличаются от первых капиталистов – пуритан, которые были фанатики, и полагали труд священным долгом человека (и даже сложили поговорку «работать – значит, молиться», во многом объясняющая экономические успехи ранних капиталистов).

В либеральной философии (что тоже лежит на поверхности, зияет в любом рекламном ролике, в любых их книге или фильме) смысл всей деятельности – выйти на ренту, на пассивный доход, освободить себя на 24 часа в сутки, и ничего не делать по нужде (принуждению), а всё, что делаешь – только по собственной воле. Что, разумеется, исключает напряжение и системность. Если чем-то занимаешься только «под настроение» - понятно, что никакой системности ждать не приходится.

+++

Опасное свойство личной свободы (как состояния беспрепятственной реализации своих желаний) в том, что человеку хочется побольше благ, но при этом поменьше проблем в их получении. Если приложить эти два инстинкта к производственному сектору, то они вступят в явное и очевидное противоречие. Ты хочешь больше благ, но меньше напрягов! Меньше напрягов – но больше благ! А как?!

Там, где прибыль рождается из труда, в прямом и буквальном смысле, это невозможно. Внутри «образцового строя» - такого, как, например, у Бисмарка и его экономического советника Вагнера (не композитора) – животное в человеке всё время будет в конфликте с самим собой. Да и немудрено! Хочется шиковать – но для этого нужно много учиться, много работать, много напрягаться. Расслабляешься, веселишься, безалаберно балдеешь – и твои личные доходы начинают… догадайтесь, что делать?

Машина реального сектора беспощадна: хочешь богатеть – напрягайся. Не хочешь напрягаться – не богатей. Вон, и в Евангелии записано – кто, мол, не работает, тот не ест…

+++

Делая человека зажиточным, труд в то же время делает человека дисциплинированным, обязательным. О какой свободе личности может идти речь, если человек (кстати, что рабочий, что капиталист-реалист) вскочил с утра, как нашпаренный, на работу – и там до ночи? Отпуск краток, выходные редки, и рождают скорее тоску, чем удовлетворение: месяц лежишь на пляже, и думаешь: а ведь 11 месяцев то я живу совсем не так!

Да, умом человек понимает, что и зачем делает. Но всякий ли поймёт и примет это сердцем?

+++

А если ничего не производить, просто взять чужое-готовое? Тогда у тебя богатства будет, и много и быстро. Понятно, что всякий тунеядец эту истину постигает «не по Гегелю», она знакома всем асоциальным элементам с детства, но…

Помните анекдот про верблюда: «съесть-то он съесть, да кто ж ему дасть?!».

Наверное, брать бесплатно плоды чужого труда приятно, удобно, кто не верит спросите тунеядцев. Но что-то подсказывает мне, что обобранные будут не очень довольны! Они могут даже и на вилы поднять тунеядца, когда он их очень уж достанет…

Отсюда правило, которое выразил садист и дегенерат Бандера, не только серийный убийца-маньяк, но и, само собой, прирождённый тунеядец: «наша власть должна быть страшной».

Что у хитрых колонизаторов на уме – то у их бобика, дегенерата Бандеры на языке: он выболтал символ веры колонизаторов, однако невелик секрет, он и так понятен всякому, кто обладает зачатками логического мышления.

Если ваша власть не умеет и не хочет быть полезной, то ей ничего не остаётся, кроме как быть страшной, иначе она вообще перестанет быть властью…

Прогресс - это орудие. Как долото, как кувалда, как микроскоп. Науке и технике совершенно безразлично, что усиливать своим приложением - полезное для выживания или полезное для убийства. Для одних прогресс - это склад для мастеров, для других - арсенал орудий для убийц. Они ходят в эту "комнату" за разным, но комната-то одна, понимаете?!

+++

У марксистов в голове полтораста лет путаница, которую умники называют «когнитивным диссонансом»: с одной стороны у них капитализм – прогрессивная формация, развивающая производительные силы, двигающая прогресс невиданными ранее темпами. С другой (и тоже ведь не поспоришь!) – капитализм оставляет после себя пустыню, он несёт голод, тьму, войну, ненависть и растление.

И тут нужно Рабиновичу либо крестик снимать, либо трусы надевать. Потому что так не бывает: развивает производительные силы, превращая землю в пустыню! Тут уж, извините, или одно, или другое! Или развитие не развитие, а скверна-мерзость, или уж пустыни по итогам не будет, а будет цветущий сад-Эдем.

Но понять марксистов можно, подумав о том, на чём они «попались». Дело в том, что капитализм двуедин. Их очевидным образом два. И в то же время он неделим, монолитен. И тоже очевидным образом. И когда вокруг этого монолита ходишь, то с одной стороны «прогресс и рост производства», а с другой – фобос и деймос.

Ну, давайте так: слиток видели? Вообразите слиток из двух металлов. Он един? Един. Монолитная такая чушка. Он состоит из двух металлов? Тоже да. Так он един, или из двух частей?

Капитализм – такой же вот слиток. Главная его проблема, которую выделяют умные социалисты – в древнем правиле «pecunia non olet» («деньги не пахнут»). Деньги – они стандартные ведь, правда? И в общем потоке, «за витриной универмага» сливаются, как два металла в слиток, деньги от труда и деньги от грабежа, вымогательства, террора, шантажа.

Если поставить в приоритет СПОСОБ ПОЛУЧЕНИЯ ДЕНЕГ, то капитализм легко разделить на полезный и вредный, питательный и ядовитый. Но в том-то и штука, что если поставить такой приоритет, то капитализм перестанет быть капитализмом! Потому что его главное определение – стремление личности (индивида) к обогащению.

+++

Стремление личности к обогащению выдвигает конфискаторство вперёд и над инноваторством. Понятно, что человек, способный отобрать деньги у другого человека, ничего не давая в обмен – и сильнее, и умнее обобранного (иначе бы не смог). Следовательно, именно он, конфискатор, становится во главе системы, сосредотачивает в своих руках все рычаги управления ею.

А труд – по заветам либеральной идеологии – оставляет неудачникам. Тем, кому, в силу слабости, тупости, ущербности не дано быть хищниками. Вот они пусть в земле и ковыряются! А когда наковыряют побольше земляных орехов, сложат в кучку – придёт доминирующий хищник и заберёт всё себе. Не пачкаясь. И времени на ковыряние в земле не тратя. И сил на это не расходуя.

Понятно, что такой тип власти должен быть страшным – просто, чтобы быть. Он просто обречён всё время запугивать умных (глупых может иной раз и обмануть, а умных ведь не обманешь). Отсюда правило англосаксов: кастет важнее станка, террор важнее производства, зачем нам качать нефть, если у нас есть авианосцы отнять нефть?

+++

Вот это – живой нервный центр ада, построенного англосаксами. Всё остальное вытекает из этого. И постоянный, разнузданный, даже, я бы сказал занудный терроризм (они реально задолбали всюду разжигать очаги напряжённости!). И их доктрину дробить большие государства на маленькие (чем меньше страна – тем меньше у неё шансов отбиться от мировых террористов). 

И вся их антикультура, которая стремится как бы окислить мозг жертвы: сделать её глупой, беспомощной, «обдолбанной» наркотиками и психодеградацией, приучить продавать своих соплеменников, земляков и единоверцев за валюту (и желательно, подешевле). В конфискационном механизме объяснение и богатства богатых, и нищеты нищих в этом глобальной соковыжималке.

Что делает грабитель в подворотне, прежде чем забрать у вас кошелёк? Он вас пугает! Это настолько просто, что стыдно даже напоминать! Он наставляет на вас пистолет, или нож, или он такой сильный, что вам от одного его вида страшно…

Если он вас не напугает («кошелёк или жизнь?») – то он у вас ничего и не отберёт. Если вы видите, что сильнее грабителя, то дадите ему по шее, отшвырнёте, да ещё и посмеётесь над ним!

Когда говорят, что англосаксы «не умеют проигрывать» - имеют в виду именно это. Проиграть для них, стать НЕСТРАШНЫМИ, погубить имидж всесильного зла, которое всегда «дожмёт» своего противника – значит, сломать и похерить всю их экономику.

+++

Теоретически деньги могут быть средством обмена благами, универсальным эквивалентом полезных товаров. Такими они у Бисмарка с Вагнером, упрощённо говоря, и были. А в таком формате они являются учётным механизмом обмена, и не страшнее калькулятора, деревянных счётов, не ужаснее амбарной книги…

Но важно понимать, что английский фунт уже с XIX века не таков, а доллар – перестал быть таким в 70-х годах ХХ века! Они потеряли свою природу обменного эквивалента и превратились в «предложение, от которого нельзя отказаться», имени дона Корлеоне.

Национальные правительства делают всё, чтобы поддерживать доллар – потому что они и политически, и персонально очень боятся долларовой мафии. Они покрываются мурашками от одной мысли рассердить эту мафию. Деньги становятся страхом, и тот, кто держит в руках страх – держит и деньги. Уже неважно, кто сколько выработал в реальном секторе, а важно, кто кого напугал.

Это страшно деформирует реальный сектор, демотивирует труд, побуждает сворачивать или минимизировать производство, это страшно деформирует и социальную сферу. Жить под постоянным контролем преступной банды – совсем не то же самое, что жить в гражданском обществе. Законность становится во всём мире «смутным воспоминанием», а беспредел насилия – претендует стать нормой жизни. Все механизмы легитимации собственности (в традиционном капитализме весьма развитые) – разрушаются и деградируют. Собственность просто рвут из рук (равно как и госграницы произвольно перекраивают) – подгоняя решения судов задним числом, а всё чаще ДАЖЕ И ЭТОГО НЕ ДЕЛАЯ.

- Почему я отобрал это у тебя? Смог – вот и отобрал. Какие ещё тебе основания нужны?!

Если сила хочет освободить себя от труда (общественно-полезной нагрузки) выйдя в режим собственного произвола – она обречена освободить себя и от всякой тени законности, легитимности.

Дряхлой ветошью кажутся в мире англосаксов архаичные институты выборов и многопартийностей, контроля и надзора, прав и свобод, институты защиты собственности. Это всё стало для хищников настолько ненужным, что всё чаще игнорируется. Что же касается дегенератов, обильно взращенных либеральной субкультурой – то им эта «архаика» вообще непонятна, отчего они не могут об её отсутствии даже погрустить.

Яркий свежий пример: тупая украинская сволочь ЗАБЫЛА о выборах. Они десятилетиями нудели, как выборы важны, как без них и жизнь не в жизнь, но, оказывается – нудели с чужого голоса, и только для убийства России. А так – вообще не проблема, ни просроченный президент, ни просроченный парламент. Нафиг беспокоится? Русских убивать ведь интереснее, чем в кабинках, похожих на туалетные, бумаги в шель совать…

Украинская мразь ЗАБЫЛА О ВЫБОРАХ – ярко продемонстрировав их ненужность в «прекрасном новом мире», где надо всем властвует голое криминальное насилие и нет места законному разбирательству. Со всеми вопросами – к пахану главной мафии, он вам раскидает: кто у вас президент, кто депутат, у кого демократия, а у кого диктатура, что можно зажимать, а чего нельзя…

А деньги – страх.
Боятся – платят тебе.
Перестали бояться – перестали платить.
Сам напугался – сам стал платить.

Так деньги отвязались от экономики и ушли в «чистую биологию». Ну, а как иначе? Она же старше и важнее, набор органов важнее набора болтов…

Вазген Авагян, команда ЭиМ