"Поворот не туда":роковая ошибка человечества

Нелюбовь (мягко говоря) к советскому строю и коммунистам у огромного, почти бесчисленного ряда авторов можно, сцедив воду и всякую бредятину, свести к формуле из двух слов: «излишнее деяние».

 Хорошо было бы, говорят, большевикам не делать революцию; а они взяли и сделали. А «это напрасно, нужно было обратиться к профессору Плетушкову, тогда бы ничего не было». (© М.А. Булгаков). 

Начав с «излишнего деяния» большевики продолжали в том же духе: расстреливали, а лучше бы не расстреливали, запугивали, а лучше бы не запугивали, строили индустрию и города, а «работа не волк - в лес не ... о, нет-нет, это не надо...» (© Л. Гайдай).

Словом, почти всякая критика большевизма строится на том, что они старались быть в каждой бочке затычкой. Их ненужная активность и стала причиной множества бедствий, которых, усиди эти «комсомольцы - беспокойные сердца» на попе ровно, просто бы ни было! 

Такова концепция, с шокирующим, маниакальным упорством транслируемая разномастными антисоветчиками. Чем дальше по времени от нас СССР - тем больше нам «зачем-то» стараются доказать, что он никуда не годился.

Есть подозрение, что это связано с идейным банкротством самих антисоветчиков, которые, не имея ничего своего за душой, всех себя строят на охаивании чужого. Это как если бы бездомный все свои силы вкладывал в высмеивание, критику и шельмование чужого дома.

- Ладно, мы поняли, что этот дом плохой, пойдём, ты нам свой покажешь, чтобы мы узнали не только как не надо строить, но и как надо...
- А у меня своего дома нет...

+++

Нетрудно догадаться, что формула «излишних деяний» коммунистов вполне логично вырастает из представлений о ненужности коммунизма, как такового. Разумеется, если считать всё дело ненужным - тогда и каждый отдельный акт в его рамках будет излишним.

А почему коммунизм не нужен? А потому что всё без него было у всех хорошо. И он упал как кирпич на голову курортнику в белых штанах, бессмысленный и беспощадный...

Логика этой концепции неразрывно привязана к романтическим представлениям о капитализме, не имеющим никакой связи с объективной реальностью. Искренне ли авторы верят в это устройство, или же просто используют его для манипуляции чужим сознанием? Думаю, что есть и те, и другие. В голову к ним не заглянешь, а вот в капитализм, его нравы и порядки - можно и нужно заглянуть.

+++

В упрощённой модели «розового», воображаемого капитализма он предстаёт неким полем деятельности - допустим, кукурузным, которое возделывает труженик, а потом богатеет собранным урожаем. 

В сказках о сельских «кулаках» это так и прописано прямым текстом: много работал, много и собрал, поимел, а лентяи завидуют...

Но если вы говорите не с ребёнком и не со слабоумным либералом, а со взрослым полноценным человеком, то и насчёт «гипотезы поля» и насчёт «гипотезы урожая» он вам тут же скажет - «ну, заяц, погоди!».

Что значит - «он обрабатывает поле». А кто ему дал это поле? Почему? Почему его не согнали нахрен с земли, и не передали её другому? В истории ведь только так и делают - то норманны англосаксов «огораживаниями», то англосаксы после «волшебного пенделя» - ирландцев, а там, глядишь, уже и ирландец сгоняет с земли американского индейца...

Вот трудом вырастил мужик на поле урожай - и богатеет урожаем. А что, отобрать урожай нельзя уже? А кто за этим следит, и на какую машину террора это опирается? Потому что если за этим поставить следить безоружного пастора, то его грабители оттолкнут с дороги, проломив ему бритую католическую тонзуру. А если поставить следить за этим хорошо вооружённых воинов, то они сами... того и гляди... Защитив от других грабителей - сами ограбят. А кто им помешает? Другие грабители? Так они их только что отбили...

Вся концепция «полевого труда и урожая», в которой человек, если ему нужны деньги - идёт работать и получает заработанное - разбивается вдребезги о реальность частной собственности, выстроенной на беззаконии захватного права. В реальности тебя или вообще не возьмут работать, или взяв, не заплатят, или заплатят столько, что ни на что не хватит. Последнее самое распространённое и самое жестокое, потому что означает самую медленную (и потому растянутую мучительством) смерть. Сразу бы убили - ты б отмучился, и точка. Но тебе дают заплесневелую корку, чтобы ты не сдох, тебе тянут жизнь, как жилы, острая недостаточность необходимых, но недоступных жизненных благ у тебя - как хроническое заболевание: всегда с тобой, и всегда болит.

Если вообразить достаток, как Хрущев, в кукурузе, то:

1)Тебя никто не пустит её выращивать - и не смотри на тех, кого пустили: «эта нога кого надо нога».

2)Урожай тех, кого пустили выращивать кукурузу - вовсе не их, а того, кто сильнее их. Он придёт и решит, в режиме произвола, сколько им оставить, чтобы не сдохли, и сколько себе забрать. Это и есть частная собственность (а продразвёрстка чрезвычайных лет гражданской войны только грубо пародировала её обыденное действие).

+++

Одна из важных ошибок марксизма - в том, что он (как и вообще свойственно социалистам) выдал желаемое за действительное. «Труд как источник стоимости» только планировался в далёком, ещё совсем не построенном социалистическом обществе, а его объявили «источником всякой стоимости» уже сейчас, и даже задним числом. Что, собственно, и породило бесчисленные спекуляции сторонников капитализма на тему «трудолюбивых атлантов» и «ленивых паразитов», на тему зависти вороватых бедных к честным богатым.

- Йоптеть, труд источник всякой стоимости, богатый богат, потому что много работал! Ну, ещё и умно работал, тоже фактор! Потому что только умный труд - источник богатства, а если воду в ступе толочь, то труда много, а плода никакого!

Так бы, наверное и было - при социализме. Если бы его достроили. Но так как его поторопились недостроенным закопать - мы до конца не узнаем, было б оно так, или не было бы...

Но ребята, в условиях господства частной собственности - «труд, ум - о чём вы говорите?!».

Перво-наперво, давайте уже увидим объективную реальность: при капитализме труд не стоит ровным счётом ничего. Имеется в виду, сам по себе труд, вне уполномоченного статуса. Дворнику платят не за то, что он двор метёт, а за то, что он имеет признанный статус дворника. Доказать это легко: возьмите точно такую же метлу, как у дворника, и подметайте двор вместе с ним, в том же объёме труда. А потом ждите, когда к вам придут заплатить - спойлер: долго же ждать придётся!

Поскольку труд сам по себе при капитализме ничего не стоит, то допуск к труду, осуществляемый хозяевами жизни - рассматривается не как доблесть, а как их милость, снисхождение, вроде милостыни побирушкам на паперти. Трудящийся не только не имеет никакого достоинства, но и наоборот, обречён всё время униженно благодарить, что его «взять изволили».

Признанный хозяевами труд имеет оплату - но только признанный ими полезным себе (а не, скажем, потомкам, всему человечеству), и оплата определяется в режиме хозяйского произвола. Кто верит, что «рынок это отрегулирует» - тот верит и что рак на горе свистнет, после дождичка в четверг.

А ещё бывает при капитализме такое явление (и весьма распространённое) как «отрицательная оплата труда». Это когда ты трудился, но не только не получил оплату, но и остался должен. Порой много. Простой пример: парень открыл фирму, попытался расторговаться, прогорел, обанкротился. Прибыли нет, а кредит отдавать надо, и себестоимость нераспроданной продукции не вернёшь... Так что кроме бесплатного труда капитализм полон и трудом с отрицательной оплатой, вгоняющим в долги...

Кто этого не видит (т.е. отсутствие объективных, законных критериев оценки труда и его общественной пользы при капитализме) тот или совсем слепой, или коварный обманщик. Он зовёт вас «трудится на себя», «забывая» напомнить, что это может кончится нолём прибыли или долгами на шее...

+++

Криминальность, опора на мафии - не является какой-то, пусть и распространённой приставкой к капитализму. Это его хребет, его несущая конструкция, это сердцевина его анатомического строения. По другому (без опоры на махровую уголовщину и тайну беззакония) рынок не то, чтобы не хочет, а просто не может функционировать.

А. Леонидов в одном из произведений меланхолично сетует: «всякий капиталист обречён делать то, о чём нельзя рассказывать, и рассказывает то, чего нельзя сделать».

Ну, а как иначе? Вот, к примеру, открыл ты фирму и занимаешься бизнесом. Если это дело убыточное, то зачем ты им занимаешься? А если прибыльное - почему другие им не займутся?

Или вот ещё пример: создал ты прекрасную технологию, которой никто, кроме тебя не владеет. Технологию эту ты ото всех скрыл (что мы принимаем как сверкающую вершину морализма), и, сидя на ней монопольно, втихаря делаешь большие деньги.

И это так прекрасно, что слёзы умиления на глаза наворачиваются: человек ведь никого не убил, не ограбил, он же своим умом придумал, как удешевить в три раза производство пшена или бумаги!

Скажу правду: очень хочется пойти этим путём. В молодости очень на такой вариант рассчитывал: умом создать большую стоимость, и, как завещано поэтом, «быть богатым, но не красть», «не жертвой быть, ни палачом, ни барином, не попрошайкой».

Можно так? С годами понял: нет.

Ну, то есть не совсем «нет» - придумать умный способ снижения себестоимости нужной продукции очень даже можно. И часто это делают.

Но потом попадают в развилку:

- Если к тебе пришли большие деньги, и ты их не тратишь - зачем они тебе?

- А если тратишь - то это заметно.

И к тебе придут.

Пропев из детского мультфильма - «но в том-то и дело, что он не один, кто больше всех деньги на свете любил. Он это забыл».

А когда придут - опять развилка.

- Или отберут всё, в лучшем случае оставив при себе техконсультантом.

- Или отобьёшься - но тут уж свою банду нужно иметь, не слабее пришедшей.

А раз всё решает сила банды - то ум, с которого всё начиналось, уже ни при чём. Отберут у тебя доходы, или не смогут - в любом случае, решать грубой силе, а не уму твоему...

+++

Понимая весь ужас своей непреходящей криминальности, коррумпированности (платные проституированные «борцы с коррупцией» забывают сказать, что сам капитализм и есть коррупция), капитализм много раз пытался взять себя в руки. Иногда это даже временно получалось - если капитализм сильно пугали извне (например, Совдеп).

Но в целом и надолго декриминализация капитализма невозможна без его демонтажа, как нельзя избавить кирпичи от глины, из которой их выпекли на кирпичном заводе. Всякая попытка поставить сторожей выводит на старый римский вопрос: «а кто будет сторожем над сторожами?». Всякий борец с коррупцией на поверку оказывается сам коррумпирован, и по очень простой причине: иначе ему неоткуда было бы взять денег на борьбу, а при капитализме ничего не делается без денег, даже и борьба.

Государство, созданное частными собственниками всякий раз, пытаясь поймать их за руку на воровстве - ловит собственную руку.

Демократические институты не работают - потому что предполагают совместное действие, совместное решение, а в мире собственников «человек человеку волк», и всякая партия в пользу одного человека непременно окажется во вред другому человеку.

Государство и общество, правосознание и культура тешат себя иллюзиями вознаградить нравственных людей - но рыночная экономика таких безжалостно штрафует и выводит в нищие.

Государство и общество, правосознание и культура тешат себя иллюзиями наказать порок, наказать безнравственных людей - но рыночная экономика платит таким премию за премией, в поощрительном режиме их лживости, нахрапа и хищнического аморализма.

+++

В итоге мы приходим к ситуации (очень нам знакомой) когда и ум (образование) и труд (трудолюбие, деловитость) оказываются стрелами, пущенными в бетонную стену. Оба или отскакивают жалким образом, или ломаются, но не более того.

Потеряв возможность самореализоваться по своему уму, человек пытается прокормить себя своим трудом, хотя бы чёрным, и сталкивается с ситуацией, над которой шутил Гайдай: «всё украдено до нас». На всякую копейку в этом мире уже до тебя раззявлено по десять ртов, и, короче говоря,содержать себя своим трудом у тебя не получается.

Погружение в нищету и безысходность порождает попытки «найти управу» - но с жалобами на хозяев ты всё время обращаешься... к самим же хозяевам! Пройдя стадию кляузничества, и поняв, что суд в руках тех же, в чьих и собственность - человек начинает кляузничать публично, писать статьи о безнадёжности своего положения (обратите внимание, мы, авторы ЭиМ, как раз на этой стадии). Но, как вы понимаете, это тоже бесполезно, потому что большинство людей разучилось читать, а читают тебя или те, кому на тебя насрать, или такие же, как и ты, бедолаги. Которые могут написать тебе ровным счётом то же самое, что ты им пишешь:

- Дай грошик, без денег помираю!

- Сам к тебе с такой же просьбой шёл...

+++

Пока человек не поумнеет, он ужасы своего положения (обделённого изгоя, «генерала песчаных карьеров») списывает на личные качества окружающих обидчиков. Он думает, что ему по несчастью попались на жизненном пути плохие люди, которые безо всякой вины с его стороны полны к нему какой-то иррациональной ненавистью. Отчего гонят и мучают его (точнее, гонит и мучает себя он сам, в погоне за копейкой, которую ему всё равно в итоге не дают).

А вот если бы они были другие! Отсюда и рождается супер-популярная теория «неправильного капитализма», согласно которой в большинстве стран мира капитализм «неправильный» (заодно уж и демократия ненастоящая). Это производное от дурацкого предположения, что если бы люди вокруг тебя были добрее и порядочнее, то ты бы - «ух и о-го-го!».

На самом деле капитализм не может быть правильным или неправильным по той же причине, по которой не может быть правильной или неправильной борьбы за существование. Судить эту борьбу некому, кроме победивших. А для победивших она, постфактум, всегда правильная была. Равно как и для проигравших, когда проигрыш отчётливо обрисовался - она всякая неправильной кажется. В США или в Эквадоре, в Сомали или Норвегии - словом, везде, капитализм правильный для победителей и неправильный для поломанных.

И правда в том, что люди вокруг тебя совсем не плохие, и они вполне рациональны, и нет в них никакой ненависти к тебе. А наоборот, любовь в них живёт, как и в тебе: к себе и своим детям. А потому, хоть десять раз поменяй своё окружение, не меняя системы - снова получится тот же самый расклад.

В условиях неопределённого распределения благ всё, что человек тебе даст - он отбирает у своих детей и близких. Потому он и даёт тебе только то, чего им не хочет оставить - и его трудно за это упрекнуть. Он не без оснований полагает, что ты на его месте поступил бы точно так же.

+++

Большому боссу всего не съесть. Но чем больше босс - тем больше клан, на котором строится его власть. Каждого в клане нужно кормить, и чем щедрее, тем устойчивее вся конструкция.

Это и обуславливает совершенно чудовищное, идущее до упора, до ручки, до точки ограбление человека труда при капитализме. Потому что машина клана всегда голодна - и то, что не нужно главе клана, нужно его помощнику или помощнику его помощника...

Если этому потакать, то блатные съедают неблатных, обгладывая до костей. Если не потакать - оголодавший клан сожрёт своего предводителя, который, в сущности, становится заложником той иерархии, которую возглавляет. Ведь он ей нужен не как идол для поклонения, а как гарант и покровитель её хищений!

Твоё уничтожение, простой человек - связано вовсе не с тем, что тебя кто-то ненавидит или желает тебе зла. Просто в схватке за жизнь, в той драке в темноте без правил, которой и является капитализм - до тебя никого нет дела, ни у кого нет сил отвлекаться на твои проблемы: своих хватает. А всё твоё, что полезно хоть немного, рассматривается всеми как потенциально «ихнее». Присмотрел Алоизий Магарыч себе квартирку по вкусу, а там, вот незадача, Мастер живёт, ещё и Маргарита к нему туда ходит... Непорядок - думает Алоизий, и... Ну, дальше вы знаете.

Если доходы людей упорядочены, вбиты в тарифную сетку - то, хоть все и ворчат, можно добиться какого-то успокоения. Но если доходы неопределённы, если ни сверху, ни снизу у обогащения нет планки предела, то любовь к своим оборачивается ненавистью к чужим. «Если это получат они - то моим это не достанется». А достаться, теоретически, может всё, ведь обогащение не ограничено: и миллион, и миллиард, и Леопольд, и леопард...

+++

«Ненужность» замысла большевиков вытекает только из непонимания объективной реальности «старого мира», романтизации старого мира в какие-то совершенно оторванные от правды жизни картины праздного воображения сытых людей.

Красоты мира «хрустящей французской булки» связаны с совершенно беспочвенным предположением о человеке, у которого:

- Во-первых, есть средства к существованию (откуда?!).

- Во-вторых, никто не покушается их отнять (почему?!).

Такой человек приходит на бал к красавицам и юнкерам, не обращая внимания на лакеев (кстати, кто они и откуда взялись?) и очень весел, да и немудрено: чего не веселится, когда у тебя есть средства и не отнимаются никем?

На самом деле, если вы не имеете дело с недоразвитым инфантилом, то каждый скажет: средства к существованию есть далеко не у всех, а вот покушения на «экспроприацию» оных - наоборот, у всех. Причём наибольшая угроза исходит не от социалистов (хотя они тоже угрожают собственнику), а от его полного подобия, другого собственника. Этот «другой», не имея никаких революционных идей или пафосных идеалов, грубо, зоологически, примитивно норовит отобрать чужую собственность, прибрать её к рукам.

Так что в реальности большинство собственников погибают в страшных корчах не дождавшись никаких коммунистов, в рамках внутривидовой конкуренции с другими собственниками. Когда борьба особи с особи становится совсем уж невыносимой (закусились нипадецки) - проблемы общество частных собственников пытается решить войной.

Эта вилка - цугцванг, потому что при любой поворот невыносимо плох. Если собственник хочет снизить накал «закуси» с другим претендентом на «красиво пожить» войной, то это война, «ужас-ужас», кровь и кошмар, и ад на земле. Вообразим, что собственник это понял, и не решает проблемы через войну. Но тогда внутренняя грызня собственников усиливается, ввинчиваясь штопором, а это в итоге опять кровь и кошмар, и ад на земле, и ужас-ужас. Главный принцип капитализма: если ты не убиваешь чужих, ты убиваешь своих. Так, чтобы совсем срулить с этой темы - капитализм не даёт. Нет у тебя колоний в Африке, чтобы дармовщинку выкачивать, значит, колонией твоей будет твой сосед, соседняя деревня с соплеменниками: надо же откуда-то блага качать на «красивую жизнь»...

Теперь предположим, что капиталист не хочет ни войны-колонизации, ни социального геноцида, то есть ослабляет как внешнее, так и внутреннее насилие одновременно. Кончится это тем, что его сочтут ослабевшим и съедят. Как внешние - которые явятся с собственной колонизацией (сегодня Алжир активно и жестоко колонизирует Францию), так и внутренние, которые очень хотят сесть в твоё кресло. И не делали этого только пока ты был сильный и их пугал в достаточной мере, чтобы они боялись приближаться к твоему трону...

И вот когда мы всё это понимаем, и понимаем, что всё это лежит на поверхности, очевидно, ежедневно доказуемо новостными лентами и всем, с чем мы сталкиваемся на улице - мы понимаем, что «ненужность замысла» большевикам ни по одному пункту приписать невозможно.

Соответственно, понимание объективной реальности в корне меняет наше отношение к «советскому проекту», любой успех которого - успех человечества и цивилизации, всей мировой культуры. А любой провал - это провал всего человечества и всей цивилизации, и всей мировой культуры, падение в мезозойские трясины с отменой всего, достигнутого человеческим разумом.

У человечества нет множества альтернатив, чтобы свободно выбирать, куда ему пойти, не погибнув по дороге.

У человечества нет даже и двух путей, как казалось в 80-е (когда капитализм считали реальной альтернативой социализму).

Объективная реальность ставит перед нами вопрос ребром: или человечество сумеет прекратить самоистребление, либо погибнет. Можно это считать двумя путями, как в 80-е считали? То есть гибель по мере ужесточения внутривидовой конкуренции частных собственников, по мере развития технических инструментов взаимоубийства (включая и экономическое, и биологическое, и психическое убийства) - считать за «альтернативный путь»?!

Чтобы выжить, человечеству нужно преодолеть конкуренцию, и научится жить помогая, а не мешая выживать друг другу. При этом рассуждения об очередях, дефиците, ещё каких-то (впрочем, вполне реальных и досадных) бытовых неудобствах, как о ПРИЧИНАХ, фактически, отказа жить, отказа сохранить планету живой и разумной - верх и предел инфантильности или маразм.

Нам светит ядерный апокалипсис, планета, запечённая в радиоактивном пепле, мировыми державами (США, Францией и др.) уже не скрываясь правят банды криминальных оккультистов, чокнутых беспредельщиков - а вы при этом говорите о каких-то терпимых неудобствах советского быта?!

Взрослея, человек должен научится расставлять приоритеты.

Он, например, должен понимать, что хотя и тигр, и комар кровожадны, но тигр гораздо опаснее комара.

Проблемы советской бытовухи, при всей их досадности, абсолютно ничтожны перед проблемами, которые ставит перед нами продолжение рыночного «банкета». Ведь теперь уж не об очередях речь, не о немодной одежде, а о том, с этого бала сатаны грозит живым никому не уйти!

Далее: все надежды, что капитализм внутри себя отыщет какие-то рычаги сдерживания, сохранения хотя бы базовых приличий - рухнули по мере разворачивания адской воронки постсоветизма.

Нет, уже ясно: он не просто «нереформируемый», он от каждой волны реформ становится только хуже. Все попытки социализировать капитализм, превратить его в «социальное государство» породили только банду Байдена и Макрона, кровавого наркомана и конченного выродка Зеленского, содом и гоморру взамен купринского индустриального Молоха.

Внутри капитализма не работают (теперь уже окончательно и не скрываясь) демократические институты, они не только не могут предотвратить власть отмороженных мафий, но даже и прикрыть её лютый уголовный произвол уже не в состоянии.

Внутри капитализма отключилась даже и формальная фикция правосознания, судебная система окончательно проституирована и легла под «разборки частников». Законность кончилась не только фактически (что ещё понятно), но даже и номинально (а вот это уже труднее понять - чего они хотят сказать, публично издеваясь над фундаментальными принципами законности?).

Удручает та неизбежность, с которой одна за другой капиталистические страны входят в стадию фашизма, оказавшуюся неизбежной в рамках генезиса капитализма, неотвратимо поглощающей многопартийные и либеральные игрища. Капитализм не в состоянии уйти от фашизации режимов вспять - как старуха не в состоянии стать обратно молодой. Он, может, и хотел бы (как и старуха молодости) возвратится от диктатуры клерка банка Ротшильдов Макрона к веками существовавшей во Франции системы партий, сдержек и противовесов, но система эта безнадёжно сломана финансовой дубиной капитала, приватизировавшего планету.

Теперь Парижу светит только одно: Макрон-Никто и Макрон-Навсегда. Никем не избранный и никак не устранимый. Не в том смысле, что его не сменят, а в том, что если и сменят - то на такое же пустое ничтожество, и тоже без выбора.

+++

Выбор между кораблями - это одно. Выбор - идти ли в шлюпку (где может быть, не так комфортно, как на «Титанике») или оставаться на тонущем корабле - совсем другое. Для людей, желающих жить - это вообще не выбор. Остаться на тонущем корабле и пойти с ним на дно - не вариант. У шлюпки, удобна она или неудобна - нет альтернатив.

Ал. Берберов, команда ЭиМ