Знаете ли вы, кто совершил первое кругосветное путешествие?

Спросите любого, и он вам скажет, что первым человеком, совершившим кругосветное путешествие, был португальский мореплаватель и исследователь Фердинанд Магеллан, который погиб на острове Мактан (Филиппины) в ходе вооруженной стычки с туземцами (1521 год). То же самое написано и в учебниках по истории. На самом деле, это миф. Ведь получается, что одно исключает другое.

Магеллану удалось пройти только половину пути.

Primus circumdedisti me (ты первым обошел меня) - гласит латинская надпись на увенчанном земным шаром гербе Хуана Себастьяна Элькано. Действительно, Элькано был первым человеком, совершившим кругосветное плаванье.

В музее Сан-Тельмо города Сан-Себастьян находится картина Салаверрия «Возвращение «Виктории». Восемнадцать изможденных людей в белых саванах, с зажженными свечами в руках, пошатываясь, сходят по трапу с корабля на набережную Севильи. Это моряки с единственного корабля, возвратившегося в Испанию из всей флотилии Магеллана. Впереди — их капитан, Хуан Себастьян Элькано.

Многое в биографии Элькано до сих пор не выяснено. Как ни странно, человек, впервые обогнувший земной шар, не привлек внимания художников и историков своего времени. Нет даже его достоверного портрета, а из написанных им документов сохранились лишь письма королю, прошения и завещание.

Хуан Себастьян Элькано родился в 1486 в Гетарии — небольшом портовом городке в Стране Басков, недалеко от Сан-Себастьяна. Он рано связал собственную судьбу с морем, сделав нередкую для предприимчивого человека того времени «карьеру» — вначале сменив работу рыбака на долю контрабандиста, и позднее записавшись в военный флот, чтобы избежать наказания за свое слишком вольное отношение к законам и торговым пошлинам. Элькано успел поучаствовать в Итальянских войнах и военной кампании испанцев в Алжире 1509 года. Баск неплохо освоил морское дело на практике в бытность свою контрабандистом, но, именно в военном флоте, Элькано получает «правильное» образование в области навигации и астрономии.

В 1510 году Элькано, владелец и капитан корабля, участвовал в осаде Триполи. Но испанское казначейство отказалось выплатить Элькано причитающуюся для расчетов с экипажем сумму. Покинув военную службу, никогда всерьёз не прельщавшую молодого авантюриста низким заработком и необходимостью соблюдать дисциплину, Элькано решает начать новую жизнь в Севилье. Баску кажется, что впереди его ждет блестящее будущее, — в новом для него городе никто не знает о его не совсем безупречном прошлом, вину перед законом мореплаватель искупил в боях с врагами Испании, у него есть официальные бумаги, позволяющие ему работать капитаном на торговом судне… Но торговые предприятия, участником которых становится Элькано, оказываются все как одно убыточными.

В 1517 году в счет уплаты долгов он продал судно, находившееся под его командованием, генуэзским банкирам — и эта торговая операция определила всю его судьбу. Дело в том, что владельцем проданного корабля был не сам Элькано, а испанская корона, и у баска ожидаемо вновь возникают сложности с законом, на этот раз грозящие ему смертной казнью.в то время считалось тяжким преступлением. Зная, что никакие оправдания суд не примет во внимание, Элькано бежал в Севилью, где легко было затеряться, а затем укрыться на любом корабле: в те времена капитаны меньше всего интересовались биографиями своих людей. К тому же в Севилье было много земляков Элькано, а один из них, Ибаролла, был хорошо знаком с Магелланом. Он и помог Элькано завербоваться на флотилию Магеллана. Сдав экзамены и получив как знак хорошей оценки бобы (несдавшие получали от экзаменационной комиссии горошины), Элькано стал кормчим на третьем по величине корабле флотилии — «Консепсьоне».

Корабли флотилии Магеллана

20 сентября 1519 года флотилия Магеллана вышла из устья Гвадалквивира и направилась к берегам Бразилии. В апреле 1520 года, когда корабли расположились на зимовку в морозной и пустынной бухте Сан-Хулиан, недовольные Магелланом капитаны подняли мятеж. Элькано оказался втянутым в него, не смея ослушаться своего командира — капитана «Консепсьона» Кесады. Магеллан энергично и жестоко подавил мятеж: Кесаде и еще одному из главарей заговора отрубили головы, трупы четвертовали и изуродованные останки наткнули на шесты. Капитана Картахену и одного священника, также зачинщика мятежа, Магеллан приказал высадить на пустынный берег бухты, где они впоследствии и погибли. Остальных сорок бунтовщиков, в том числе и Элькано, Магеллан пощадил.

1. Первое в истории кругосветное плавание

28 ноября 1520 года оставшиеся три корабля вышли из пролива и в марте 1521 года после беспримерно трудного перехода через Тихий океан подошли к островам, позднее получившим название Марианских. В том же месяце Магеллан открыл Филиппинские острова, а 27 апреля 1521 года погиб в стычке с местными жителями на острове Матан. Элькано, пораженный цингой, в этой стычке не участвовал. После гибели Магеллана капитанами флотилии были избраны Дуарте Барбоза и Хуан Серрано. Во главе небольшого отряда они отправились на берег к радже Себу и были коварно перебиты. Судьба снова — уже в который раз — пощадила Элькано. Начальником флотилии стал Карвальо. Но на трех кораблях осталось всего 115 человек; среди них много больных. Поэтому «Консепсьон» сожгли в проливе между островами Себу и Бохоль; а команда его перешла на другие два судна — «Викторию» и «Тринидад». Оба судна еще долго блуждали между островами, пока, наконец, 8 ноября 1521 года не бросили якорь у острова Тидоре, одного из «островов Пряностей» — Молуккских островов. Затем вообще было решено продолжать плавание на одном корабле — «Виктории», капитаном которого незадолго до этого стал Элькано, а «Тринидад» оставить на Молукках. И Элькано сумел провести свой источенный червями корабль с изголодавшейся командой через Индийский океан и вдоль берегов Африки. Треть команды погибла, около трети было задержано португальцами, но все же «Виктория» 8 сентября 1522 года вошла в устье Гвадалквивира.

Это был беспримерный, неслыханный в истории мореплавания переход. Современники писали, что Элькано превзошел царя Соломона, аргонавтов и хитроумного Одиссея. Первое в истории кругосветное плавание было завершено! Король пожаловал мореплавателю годовую пенсию в 500 золотых дукатов и возвел Элькано в рыцари. Герб, присвоенный Элькано (с тех пор уже дель Кано), увековечивал его плавание. На гербе были изображены две палочки корицы, обрамленные мускатным орехом и гвоздикой, золотой замок, увенчанный шлемом. Над шлемом — земной шар с латинской надписью: «Ты первый обогнул меня». И наконец, специальным указом король объявил Элькано прощение за продажу корабля иностранцу. Но если наградить и простить отважного капитана было довольно просто, то разрешить все спорные вопросы, связанные с судьбой Молуккских островов, оказалось посложней. Долго заседал испано-португальский конгресс, но так и не смог «поделить» между двумя могущественными державами острова, находящиеся на той стороне «земного яблока». И испанское правительство решило не задерживать отправку второй экспедиции на Молукки.

2. Прощай Ла-Корунья

Ла-Корунья считалась самым безопасным в Испании портом, в котором «могли бы разместиться все флоты мира». Значение города еще более возросло, когда сюда была временно переведена из Севильи Палата по делам Индий. Эта палата разрабатывала планы новой экспедиции к Молуккам, чтобы окончательно утвердить испанское господство на этих островах. Элькано прибыл в Ла-Корунью полный радужных надежд — он уже видел себя адмиралом армады — и занялся снаряжением флотилии. Однако Карл I назначил командующим не Элькано, а некоего Хофре де Лоайса, участника многих морских сражений, но совершенно незнакомого с навигацией. Самолюбие Элькано было глубоко уязвлено. Вдобавок из королевской канцелярии пришел «высочайший отказ» на прошение Элькано о выплате пожалованной ему ежегодной пенсии в 500 золотых дукатов: король распорядился выплатить эту сумму лишь после возвращения из экспедиции. Так Элькано испытал на себе традиционную неблагодарность испанской короны к прославленным мореплавателям.

Перед отплытием Элькано посетил родную Гетарию, где ему, прославленному моряку, без труда удалось завербовать на свои корабли много добровольцев: с человеком, обошедшим «земное яблоко», не пропадешь и у дьявола в пасти — рассуждала портовая братия. В начале лета 1525 года Элькано привел свои четыре судна в Ла-Корунью и был назначен кормчим и заместителем командующего флотилией. Всего флотилия насчитывала семь кораблей и 450 человек команды. Португальцев в этой экспедиции не было. Последнюю ночь перед отплытием флотилии в Ла-Корунье было очень оживленно и торжественно. В полночь на горе Геркулеса, на месте развалин римского маяка, зажгли огромный костер. Город прощался с моряками. Крики горожан, угощавших матросов вином из кожаных бутылок, рыданья женщин и гимны паломников смешивались со звуками веселого танца «Ла мунейра». Моряки флотилии надолго запомнили эту ночь. Они отправлялись в другое полушарие, и им предстояла теперь жизнь, полная опасностей и лишений. В последний раз Элькано прошелся под узкой аркой Пуэрто де Сан-Мигель и спустился по шестнадцати розовым ступенькам к берегу. Эти ступени, уже совсем стершиеся, сохранились до наших дней.

Смерть Магеллана

3. Несчастья главного кормчего

Могучая, хорошо вооруженная флотилия Лоайсы вышла в море 24 июля 1525 года. Согласно королевским инструкциям, а их в общем у Лоайсы было пятьдесят три, флотилия должна была следовать по пути Магеллана, но избегать его ошибок. Но ни Элькано — главный советник короля, ни сам король не предвидели, что это будет последняя экспедиция, посланная через Магелланов пролив. Именно экспедиции Лоайсы было суждено доказать, что это не самый выгодный путь. И все последующие экспедиции в Азию отправлялись из тихоокеанских портов Новой Испании (Мексики).

26 июля суда обогнули мыс Финистерре. 18 августа суда попали в сильный шторм. На адмиральском судне сломало грот-мачту, но посланные Элькано два плотника, рискуя жизнью, все же добрались туда на маленькой шлюпке. Пока ремонтировали мачту, флагманское судно столкнулось с судном «Парраль», сломав ему бизань-мачту. Плавание проходило очень тяжело. Не хватало пресной воды, провизии. Кто знает, как сложилась бы судьба экспедиции, если бы 20 октября впередсмотрящий не увидел на горизонте остров Аннобон в Гвинейском заливе. Остров был пустынным — лишь несколько скелетов лежало под деревом, на котором была вырезана странная надпись: «Здесь покоится несчастный Хуан Руис, убитый потому, что он этого заслуживал». Суеверные моряки увидели в этом грозное предзнаменование. Корабли спешно налились водой, запаслись провизией. Капитаны и офицеры флотилии по сему случаю были созваны на праздничный обед к адмиралу, который чуть было не кончился трагически.

На стол была подана огромная, неизвестной породы рыба. По словам Урданеты — пажа Элькано и летописца экспедиции, — у некоторых моряков, «отведавших мяса этой рыбы, зубы у которой были, как у большой собаки, так разболелись животы, что думали, что они не выживут». Вскоре вся флотилия покинула берега негостеприимного Аннобона. Отсюда Лоайса решил плыть к берегам Бразилии. И с этого момента для «Санкти-Эспиритус», судна Элькано, началась полоса несчастий. Не успев поставить паруса, «Санкти-Эспиритус» едва не столкнулся с адмиральским кораблем, а затем вообще на некоторое время отстал от флотилии. На широте 31º после сильного шторма исчез из виду адмиральский корабль. Командование оставшимися судами принял на себя Элькано. Затем от флотилии отделился «Сан-Габриэль». Оставшиеся пять судов в течение трех дней разыскивали адмиральское судно. Поиски оказались безуспешными, и Элькано приказал идти дальше, к Магелланову проливу.

12 января суда стали в устье реки Санта-Крус, и, поскольку ни адмиральское судно, ни «Сан-Габриэль» сюда не подошли, Элькано созвал совет. Зная по опыту предыдущего плавания, что здесь прекрасная стоянка, он предложил ожидать оба судна, как это и было предусмотрено инструкциями. Однако офицеры, стремившиеся поскорее войти в пролив, советовали оставить в устье реки только пинассу «Сантьяго», зарыв в банке под крестом на островке сообщение о том, что суда направились в Магелланов пролив. Утром 14 января флотилия снялась с якоря. Но то, что Элькано принял за пролив, оказалось устьем реки Гальегос, в пяти-шести милях от пролива. Урданета, который, несмотря на свое восхищение Элькано. сохранил способность относиться к его решениям критически, пишет, что такая ошибка Элькано его очень поразила. В тот же день они подошли к настоящему входу в пролив и стали на якорь у мыса Одиннадцати Тысяч Святых Девственниц.

Точная копия корабля «Виктория»

Ночью на флотилию обрушился страшный шторм. Разбушевавшиеся волны заливали судно до середины мачт, и оно едва держалось на четырех якорях. Элькано понял, что все потеряно. Его единственной мыслью было теперь спасти команду. Он приказал посадить судно на мель. На «Санкти-Эспиритус» началась паника. Несколько солдат и матросов в ужасе бросились в воду; все утонули, кроме одного, который сумел добраться до берега. Затем на берег переправились остальные. Удалось спасти часть провизии. Однако ночью буря разыгралась с прежней силой и окончательно разбила «Санкти-Эспиритус». Для Элькано — капитана, первого кругосветного мореплавателя и главного кормчего экспедиции — крушение, тем более по его вине, явилось большим ударом. Никогда еще Элькано не находился в столь тяжелом положении. Когда буря окончательно стихла, капитаны других судов послали за Элькано лодку, предложив ему вести их по Магелланову проливу, поскольку он здесь бывал и раньше. Элькано согласился, но взял с собой только Урданету. Остальных моряков он оставил на берегу…

Но неудачи не оставляли измученную флотилию. С самого начала один из кораблей чуть не наскочил на камни, и лишь решимость Элькано спасла судно. Через некоторое время, Элькано послал Урданету с группой матросов за оставленными на берегу моряками. Вскоре у группы Урданеты иссякли запасы провизии. Ночью стояли сильные холода, и люди вынуждены были зарываться по горло в песок, что тоже согревало мало. На четвертый день Урданета и его спутники подошли к погибающим на берегу от голода и холода морякам, и в тот же день в устье пролива вошли корабль Лоайсы, «Сан-Габриэль» и пинасса «Сантьяго». 20 января они присоединились к остальным судам флотилии.

ХУАН СЕБАСТЬЯН ЭЛЬКАНО

5 февраля снова разразился сильный шторм. Судно Элькано укрылось в проливе, а «Сан-Лесмес» было отброшено бурей дальше на юг, до 54° 50′ южной широты, то есть подошло к самой оконечности Огненной Земли. Южнее в те времена не заходил ни один корабль. Еще немного, и экспедиция смогла бы открыть путь вокруг мыса Горн. После шторма выяснилось, что адмиральский корабль сидит на мели, и Лоайса с командой покинул судно. Элькано немедленно отрядил на помощь адмиралу группу лучших моряков. В тот же день дезертировала «Анунсиада». Капитан судна де Вера решил самостоятельно добираться до Молукк мимо мыса Доброй Надежды. «Анунсиада» пропала без вести. Несколько дней спустя дезертировал и «Сан-Габриэль». Оставшиеся суда вновь вернулись в устье реки Санта-Крус, где моряки занялись ремонтом изрядно потрепанного бурями адмиральского корабля. В иных условиях его пришлось бы вообще оставить, но теперь, когда флотилия потеряла три крупнейших корабля, этого уже нельзя было себе позволить. Элькано, который по возвращении в Испанию критиковал Магеллана за то, что тот задержался в устье этой реки на семь недель, теперь сам вынужден был провести здесь пять недель. В конце марта кое-как подлатанные корабли снова направились к Магелланову проливу. В составе экспедиции были теперь только адмиральский корабль, две каравеллы и пинасса.

5 апреля суда вошли в Магелланов пролив. Между островами Санта-Мария и Санта-Магдалена адмиральский корабль постигло очередное несчастье. Загорелся котел с кипящей смолой, на корабле возник пожар. Началась паника, многие матросы бросились к лодке, не обращая внимания на Лоайсу, осыпавшего их ругательствами. Пожар все же удалось потушить. Флотилия шла дальше через пролив, по берегам которого на высоких горных вершинах, «таких высоких, что казалось, они простираются до самого неба», лежали вечные голубоватые снега. Ночью по обоим берегам пролива горели костры патагонцев. Элькано уже были знакомы эти огни по первому плаванию. 25 апреля суда снялись с якоря со стоянки Сан-Хорхе, где они пополнили запасы воды и дров, и вновь отправились в трудное плавание.

И там, где с оглушительным ревом встречаются волны обоих океанов, на флотилию Лоайсы снова обрушился шторм. Корабли стали на якорь в бухте Сан-Хуан де Порталина. На берегу бухты возвышались горы высотой несколько тысяч футов. Было страшно холодно, и «никакая одежда не могла нас согреть», — пишет Урданета. Элькано все время находился на флагманском судне: Лоайса, не имея соответствующего опыта, всецело полагался на Элькано. Переход через пролив продолжался сорок восемь дней — на десять дней больше, чем у Магеллана. 31 мая подул сильный северо-восточный ветер. Все небо было затянуто тучами. В ночь с 1 на 2 июня разразилась буря, самая страшная из бывших до сих пор, разметавшая все суда. Хотя погода потом улучшилась, им уже не суждено было встретиться. Элькано с большинством команды «Санкти-Эспиритус» находился теперь на адмиральском корабле, где было сто двадцать человек. Две помпы не успевали откачивать воду, опасались, что судно в любую минуту может затонуть. В общем океан был Великим, но отнюдь не Тихим.

4. Кормчий умирает адмиралом

Судно шло одно, на необъятном горизонте не было видно ни паруса, ни острова. «Каждый день, — пишет Урданета, — мы ждали конца. В связи с тем, что к нам перебрались люди с потерпевшего крушение судна, мы вынуждены сократить паек. Мы много трудились и мало ели. Нам пришлось пережить большие трудности, и некоторые из нас погибли». 30 июля скончался Лоайса. По словам одного из участников экспедиции, причиной его смерти был упадок духа; он так сильно переживал потерю остальных судов, что «становился все слабее и умер». Лоайса не забыл упомянуть в завещании своего главного кормчего: «Я прошу, чтобы Элькано были возвращены четыре бочонка белого вина, что я ему должен. Сухари и другую провизию, что лежит на моем судне «Санта-Мария де ла Виктория», пусть отдадут моему племяннику Альваро де Лоайса, который должен разделить ее с Элькано». Говорят, что к этому времени на судне остались только крысы. На судне многие болели цингой. Куда Элькано ни бросал взгляд, везде он видел опухшие бледные лица и слышал стоны моряков.

С того времени, как они вышли из пролива, от цинги погибло тридцать человек. «Все они погибли, — пишет Урданета, — из-за того, что у них опухли десны и они ничего не могли есть. Я видел человека, у которого так распухли десны, что он отрывал куски мяса толщиной с палец». У моряков была одна надежда — Элькано. Они, несмотря ни на что, верили в его счастливую звезду, хотя он был настолько болен, что за четыре дня до смерти Лоайсы сам составил завещание. В честь вступления Элькано в должность адмирала — должность, которой он безуспешно добивался два года назад, — был дан пушечный салют. Но силы Элькано иссякали. Настал день, когда адмирал уже не мог встать с койки. В каюте собрались его близкие и верный Урданета. При мерцающем свете свечи было видно, как они исхудали и сколько выстрадали. Урданета становится на колени и одной рукой касается тела своего умирающего хозяина. Священник внимательно следит за ним. Наконец он поднимает руку, и все присутствующие медленно опускаются на колени. Странствия Элькано окончены…

«Понедельник, 6 августа. Скончался доблестный сеньор Хуан Себастьян де Элькано». Так отметил Урданета в своем дневнике смерть великого мореплавателя. Четыре человека поднимают обернутое в саван и привязанное к доске тело Хуана Себастьяна. По знаку нового адмирала они бросают его в море. Раздался всплеск, заглушивший молитвы священника.

МОНУМЕНТ В ЧЕСТЬ ЭЛЬКАНО В ГЕТАРИИ

Эпилог

Источенный червями, истерзанный бурями и штормами одинокий корабль продолжал свой путь. Команда, по словам Урданеты, «была страшно измучена и истощена. Не проходило дня, чтобы кто-нибудь из нас не умирал. Поэтому мы решили, что лучшее для нас — идти к Молуккам». Тем самым они отказались от смелого замысла Элькано, собиравшегося осуществить мечту Колумба — достичь восточного побережья Азии, следуя кратчайшим путем с запада. «Я уверен, что если бы Элькано не умер, мы не достигли бы так скоро Ладронских (Марианских) островов, потому что его всегдашним намерением были поиски Чипансу (Японии)», — пишет Урданета. Он явно считал план Элькано слишком рискованным. Но человек, впервые обогнувший «земное яблоко», не знал, что такое страх. Но не знал он также и то, что через три года Карл I уступит за 350 тысяч золотых дукатов свои «права» на Молукки Португалии. Из всей экспедиции Лоайсы уцелели лишь два судна: «Сан-Габриэль», после двухлетнего плавания добравшийся до Испании, и пинасса «Сантьяго» под командой Гевары, прошедшая вдоль тихоокеанского берега Южной Америки до Мексики. Хотя Гевара видел только один раз побережье Южной Америки, его плавание доказало, что берег нигде не выступает далеко на запад и Южная Америка имеет форму треугольника. Это было самым важным географическим открытием экспедиции Лоайсы.

Гетарии, на родине Элькано, у входа в церковь стоит каменная плита, полустершаяся надпись на которой гласит: «… достославный капитан Хуан Себастьян дель Кано, уроженец и житель благородного и верного города Гетарии, первый обогнувший земной шар на корабле «Виктория». В память героя поставил эту плиту в 1661 году дон Педро де Этаве и Ази, кавалер ордена Калатравы. Молитесь за упокой души того, кто первый совершил путешествие вокруг света». А на глобусе в музее Сан-Тельмо обозначено место, где умер Элькано, — 157º западной долготы и 9º северной широты.

В учебниках истории Хуан Себастьян Элькано незаслуженно оказался в тени славы Фернана Магеллана, но на родине его помнят и почитают. Имя Элькано носит учебный парусник в составе Военно-морских сил Испании. В рулевой рубке корабля можно увидеть герб Элькано, а сам парусник успел осуществить уже десяток кругосветных экспедиций.

ИСТОЧНИК