Бенефис

Капитан-лейтенант Виталий Алёхин шагал по Москве в приподнятом настроении. Ему просто неприлично повезло. Грозившая нервотрепкой командировка завершилась настолько успешно и быстро, что Виталию хватило времени на задушевную встречу с осевшими в столице бывшими однокурсниками. Голову туманил хмель не столько от выпитого на мальчишнике, сколько от воспоминаний о курсантских временах и разговоров со старыми друзьями. На душе было светло и радостно.

И судьба, конечно, не смогла этого перенести.

Стоило только Алехину зайти в вестибюль метро, как буквально над ухом прогремело:

- Капитан, почему не приветствуете!?

- Здра-а-асьте! - раздраженно бросил через плечо уязвленный таким вызывающим игнорированием своего флотского происхождения офицер, и через мгновение понял, что явно поторопился с ответом. За спиной стояли два подполковника с бляхами «Военная комендатура» на груди. Патрульные замерли, пораженные ответом. Один шумно, как гончая, потянул носом и удовлетворенно констатировал:

- Пил!

- Ваши документы! - неумолимо протянул руку другой.

Ситуация требовала нестандартного решения, и оно было мгновенно найдено.

Алёхин с улыбкой развернулся:

- Да я это, я! Не ошиблись! Вот! - он натянул поглубже фуражку, сделал серьёзное лицо и поднёс к губам воображаемый микрофон, - Пятый отсек к стрельбе готов! Или нет, лучше этот эпизод, - поднял над головой сжатую в кулак руку и резко опустил, - Первая - сошла!!!

Разыгранная сценка произвела на офицеров комендатуры неизгладимое впечатление. Один так и застыл с вытянутой за документами рукой, беззвучно, как рыба, открывая и закрывая рот. Второй отступил на шаг и настороженно осмотрел Алёхина. Тот непринужденно улыбался.

- Документики всё-таки предъявите, - собрался-таки с духом вымолвить первый подполковник.

- Ещё сомневаетесь? Вот, смотрите! - каплей извлек из внутреннего кармана тужурки... паспорт. Паспорт у офицера до середины 90-х годов был большой редкостью. Но поскольку в ходе укрепления «незалежности» власти Украины неожиданно перестали признавать удостоверение офицера российских Вооруженных Сил за документ, достаточный для пересечения границы, а Алёхина как раз в это время направили в командировку на заводы Николаева, то ему пришлось по приказу командования обзавестись краснокожей книжицей. И сейчас он с гордостью демонстрировал разворот с собственной фотографией:

- Видите? Не обманываю - Алёхин Виталий Юрьевич собственной персоной.

Патрульные недоверчиво рассматривали документ, а каплей непринужденно добавил:

- Я специально не стал никаких сценических псевдонимов брать, на собственной фамилии остался.

- Псевдонимов? - вскинулся один из подполковников.

- Ну да. Артист Алёхин - разве не звучит? Так зачем мне что-то для афиши специально придумывать? Вы ведь в Доме Офицеров фильм смотрели? Так это черновой вариант был, - заговорщицки добавил, импровизируя, Виталий, - А съёмки только сегодня закончились. И окончательное название утвердили - «Северная навигация». По этому поводу и выпили. А на съёмочной площадке мы ни-ни. Даже в той сцене, где орден обмывали, обычную воду пили. Ну да что я у вас время отнимаю. Вы же автограф хотели? Где расписаться?

Один из патрульных, ухмыляясь, вытянул из кармана авторучку и какой-то бланк:

- Здесь, пожалуйста.

Алехин, продолжая сыпать выдуманными на ходу подробностями "сценической жизни", что-то быстро чиркнул на бумаге, распрощался, нырнул через турникеты и скрылся за поручнями эскалатора.

- Стоять! Капитан-лейтенант! Стой!!! Не, ну не сука?

В поисках сочувствия один патрульный протянул "автограф" другому.

На бланке над размашистой подписью значилось:

"Удачной охоты! Командир дивизиона капитан-лейтенант Алехин, Северный Флот".

- Сука, конечно. - подполковник, отсмеявшись, смял бумагу и бросил в ближайшую урну. - Но какой молодец!

---

тов. КДЖ