У выпускников российских школ начинается основной этап сдачи единого госэкзамена. Уже завтра – литература и география. В храм нервной быстрой волной хлынули родители и бабушки старшеклассников: валидол в кармане, преподобный Сергий Радонежский смотрит строго, больше, еще больше свечек, и Николаю Угоднику обязательно, Матроне бы не забыть. Чем помочь родителю-отличнику, если его ребенок троечник? Как священнику выдержать исповедь такого родителя? Ищет ли круглый отличник по-настоящему утешения Христа? А главное – как быть, если выпускник провалил экзамен? Об этом – иерей Антоний Сенько, настоятель Сергиевского храма села Трубино.
«Дети, скоро вы покинете школу, и реальные трудности вас сломают»
Недавно в лицее города Щелково пригласили на беседу со старшеклассниками. Я попросил меня представить, и услышал, что ребятам говорится буквально следующее: «Дети! Сейчас перед вами ставятся взрослые задачи, вы скоро покинете школу, столкнетесь с реальными трудностями, и эти трудности вас сломают.» Прямым текстом! Я стоял в совершенном онемении какое-то время, не понимая, как и о чем после этого с ребятами можно говорить. Им на моих глазах человек, которого они видят каждый день, дал установку: все, вы не справитесь, вы сломаетесь, вы не сможете сами ничего.
Пришлось на ходу менять план беседы, потому что нельзя было оставить без изменения вот этот посыл, надо было вместе как-то выходить из этой конструкции. Стал говорить о смысле жизни, счастье, о том, о чем с ними редко говорят, как они понимают эти слова, как для себя их расшифровывают. А дальше – что внутри человека, какие желания созидательны, какие разрушительны.
Ведь у детей жажда живого слова! И вот на эти темы: о счастье, о правде, совести, таких ценностных темах с ними почти никто не беседует. Учителя понятно – школьная программа, дома родители понятно – пересекаются редко, но без этого и к ЕГЭ подходить страшно. Хорошо, когда подросток понимает: есть люди, которые его не бросят. Вот он пенится, кипит и шипит, всячески хочет показать, что он самостоятельный, а внутри-то боится, ждет, что кто-то скажет: ты хороший, нужный и любимый. Важно, чтобы у тебя получилось, и я тебя поддерживаю. Когда это исходит из семьи, мне кажется, что ЕГЭ не так и страшно.
ЕГЭ: всеобщее недоверие
Я вижу учителей, которые приходят и трясутся, потому что давят сверху. Им тоже эта обстановка невыносимо тяжела. С камерами, обысками…с одной стороны учителей призывают общаться, находить общий язык с детьми, с другой – как можно находить общий язык, когда над тобой камера? Как можно воспитывать, когда тебя по рукам и ногам инструкциями связали? Ситуация просто перегружена от всеобщего недоверия.
Я знаю, что есть дети, которых стресс от экзаменов доводил до того, что они заканчивали жизнь самоубийством. В газетах и интернете таких случаи есть. Во Фрязино был такой, года три назад. Молодой человек не написал ЕГЭ на тот балл, на который рассчитывал и покончил жизнь самоубийством, эту причину и указал в предсмертной записке.
Беседы о Библии в гимназии города Фрязино
У нас в одной из сельских школ не пришел на выпускной балл ученик, у которого оказался слишком низкий балл, аттестат получился не такой, каким должен быть. Потом у него была тяжелейшая депрессия, я общался с родителями, нежелание жить, но, слава Богу, живет. Это, конечно, крайние случаи.
А ЕГЭ – это не конец жизни. И не начало. Это просто испытание, которое нужно пройти. Если сделать это правильно – можно внутренне стать сильнее. Победить страх, суету и нервотрепку. Если есть опыт молитвы, то можно вспомнить, как у преподобного Сергия были трудности с учебой. Он не понимал, что ему объясняли учителя и был предметом насмешек одноклассников. Он убегал в лес и сокрушался, и плакал, и переживал. Господь дал ему возможность стать одним их лучших учеников.
«Здесь ты под камерами один…»
Раньше система образования была более цельная. Сейчас я этого не вижу. Когда мальчики в 5-6 классе на уроках труда из бумаги вырезают, шьют что-то, но не умеют держать молоток, отпилить кусок деревяшки и гвоздь забить – они не умеют применить на практике знания о свойствах материалов, не умеют работать руками. Более того, система образования не показывает важность этого труда, значимость его, что ты не только языком можешь и пальцами по клавиатуре, а руками можешь сделать. Можешь внести в этот мир что-то, что ты сам придумал, сконструировал и сделал. Хотя бы табуретку. Так вот ЕГЭ – это венец этой системы, где не дается места творчеству, это же тестовая система. Тебе нужно просто на основе теоретических знаний выбрать правильный ответ.
Мне кажется, что та система, в которой мы все учились, она была гораздо человечнее. Например, когда я однажды сдавал математику с температурой 38, преподаватель, видя что со мной что-то неладно, просто сказала: иди. Давай, что ты там написал, иди, выздоравливай. Та система помогала чувствовать себя не одиноким. Здесь ты под камерами, один, и эти листы бумаги, рядом кто-то сидит и трясется, общаться нельзя, учитель ничего не может, даже по голове погладить. Даже отличники теряются от волнения, а бывает нужно к человеку просто подойти и подсказать что-то, не в смысле – пиши сюда это и сюда то, а просто поддержать: ну успокойся, ничего страшного, ты справишься, вот эта задача, допустим, в два действия. И ребенок сразу: ой, правда, мы же такое делали! Все, и включается в работу и не нужно больше ничего.
Я не вижу ничего в системе ЕГЭ необходимого. Наоборот, вот эти недостатки перевешивают даже какие-то кажущиеся достоинства. Очень бывает больно из-за отношения к ребятам. И за учителей обидно, которые вместо того, чтобы действительно заниматься предметом своим с любовью и интересом, просто натаскивают в течение года ребят на сдачу ЕГЭ. Будет ли человек после такого натаскивания любить русскую литературу, видеть ее красоту? То же самое с математикой, физикой, с химией, будет ли он радоваться? Включится ли он в процесс познания? Большой вопрос!
«Слава Тебе, Господи, моя дочь троечница!»
Родители приходят с болью, им хочется видеть отличника в своем ребенке. И бывают очень тяжелые переживания, когда ребенок вдруг говорит: а я не хочу! Не хочу быть отличником! Не хочу делать то, что вы заставляете меня делать. Хочу другим заниматься. У меня есть печальные случаи, когда родители пытались свои представления о том, каким должен быть ребенок, очень твердо и жестко реализовать, направляли чадо в то или иное русло, а человек потом в 18-20-30 лет вдруг говорил: нет, все, и переключал себя в другое состояние.
Оценки имеют значение, но они не должны довлеть. Все ж таки, человек важней. Мы вообще редко говорим о своих детях как о людях. Подразумевая, что они люди тоже, что они чувствуют, страдают, у них есть интересы. Надо помнить при этом, что оценки не отражают истинного положения вещей.
Иерей Антоний (Сенько)
Был уникальный случай по своей наполненности любовью. В нем я увидел с одной стороны родительскую амбицию, а с другой понимание, что мой ребенок – это не я. В средней школе у девочки пошли тройки, а мама, надо сказать, закончила все учебные заведения в свое время с отличием. И она рассказывала, что это был серьезный удар для нее. В какой-то момент у этой женщины родилась молитва, которую она повторяла без малого два года: «Слава Тебе, Господи, моя дочь троечница!» Два года! В результате девочка не сделала головокружительной карьеры, но успешна в своем деле, стала мамой, занимается своими детьми, а главное – это активный и неравнодушный человек, встроивший себя в семейную и общественную жизнь.
А в другом случае все закончилось печально. В одной из семей моих знакомых мальчик в 11 лет стал аутистом, потому что ему надо было куда-то прятаться от собственной мамы, учебной гонки, куда она его загоняла. Одни, другие, третьи репетиторы, и он стал уходить в себя, куда-то очень далеко.
И дело дошло до того, что он, очень одаренный мальчик, школу закончил, поступил в институт, но при этом каждые полгода, а то и чаще он лежит в психиатрической больнице, и там со своим диагнозом не одинок. Там много ребят, которые именно с подобными нарушениями, спрятавшиеся от навязанных стандартов, не вовремя взявшие груз такого количества знаний, проходят лечение. Стоит ли красный диплом попадания в психиатрическую больницу?
Когда я не поступил в семинарию, с мамой случилась истерика
Я после восьмого класса ушел в техникум, понял, что мне нужно что-то большее и пошел поступать в институт. И…не поступил. И год работал. Что было в этом страшного – то, что другие поступили, я нет. Ощущение некоторой неполноценности. Закончив все-таки институт, я поступал в Московскую духовную семинарию и… не поступил! Причем ребята все поступили, с которыми я поступал. А я, человек уже с высшим образованием теперь, не прошел.
И когда я приехал домой, с моей мамой случилась самая настоящая истерика. Она рыдала и кричала, что это позор и стыд, и как же вот этот, у которого нет никаких образований поступил, а ты не поступил. Но при этом то время, которое абитуриентам, поступающим в семинарию, дается, чтобы пожить в Лавре, в самой семинарии, потрудиться, походить по святому месту, немного познакомиться с бытом монашеским, помолиться у преподобного – это время совершенно удивительное, и я не чувствовал никакого ущерба от того, что не поступил.
Парадокс, но я чувствовал радость. А священник, у которого я окормлялся, сказал: а я и не хотел, чтобы ты поступил. Потому что ты был в таком состоянии, что тебе это было бы неполезно. Я это пережил. А желание трудиться в церкви никуда не делось. Но мама долго не могла мне простить непоступление, считала, что это семейный позор, я даже поэтому жил не дома, а на приходе при Тихвинском храме села Душеново. Сейчас я студент заочного отделения Коломенской семинарии, правда, обучение долго тянется, к моему сожалению, потому что всегда возникает множество дополнительных нагрузок.
Эти вещи можно пережить, это не конец жизни. Есть люди, у которых все получается ровно, на них смотришь и радуешься, что они такие цельные. С самого начала идут, будто ниточка жизненная, на которую эти этапы нанизываются как бусинки, и это очень красиво! Потрясающе красиво! Есть такие люди, я к ним не отношусь, у меня вот по-другому, но, тем не менее, живу и Богу благодарен. За эти непоступления, несдачи экзаменов особенно.
«Христу нетрудно и отличника утешить…»
Когда человек на исповеди начинает себя буквально есть поедом – это очень больно, и я, чтобы разрядить обстановку, спрашиваю, не отличник ли он. В ответ изумленный взгляд, как правило: «А что это так видно? А как вы узнали?» А ничего сложного, человек с таким идеализированным устроением за грех готов принять все, что угодно, даже то, что грехом не является.
Чаще всего, люди окончившие школу и другие учебные заведения с отличием¸ оценивают ситуацию так: как же я (такой хороший!) смог сказать, сделать, подумать так гадко. Синдром отличника, который не только проявляется в зачетке, а и в отношении к самому себе. Если я хорошо учусь, значит, и я хорош. Это очень сильная проекция. Все воспитание отличника направлено на создание некоего идеального образа, безупречного, безгрешного, и когда вдруг человек видит, что во мне есть вот это и вот это, для него это настоящий шок.
Иерей Антоний (Сенько)
Христу нетрудно и отличника утешить, другое дело – ищет ли он этого утешения. Оно же приходит туда, где есть сокрушение сердца и все-таки некое, хоть небольшое смирение. Отличнику бывает это очень трудно, это равнозначно признанию своей неполноценности. Ему кажется, что все, жизнь закончилась, как-то очень категорично. А христианский взгляд, правильный и разумный, он у святителя Феофана выражен: не меряй себя ничем, он говорит, не цени, не давай себе оценки, не можем мы правильно себя оценить, находясь в поврежденном состоянии, нет правильного критерия.
«В самопознании табель завести невозможно»
Набор хороших оценок – это неплохо. Плюс при поступлении в ВУЗы и прочее…но тестовые системы сегодняшние они же не оценивают человека с его многогранностью, они призваны оценить соответствие тому ли иному уровня знаний и навыков. За оценками можем не увидеть человека. Ну, закончит он школу. А в жизни-то оценок никто не ставит. И те критерии, по которым оценивают человека, они совершенно не школьные. В жизни нет правил, это более жесткая система.
Система оценок позволяет человеку спрятаться, загородиться, сказать: у меня тут пять, тут пять, четыре здесь, но я старался. Отгородиться от реальных задач, которые остаются нерешенными. И это настолько может быть нормой поведения, что человек теряет самого себя. Один из синдромов отличника: а как на меня посмотрят, как меня оценят. И, получая положительную оценку, отличную, он получается с этого моральные дивиденды и привыкает. Сравнимо с наркотиком. У меня все отлично. А в жизни ему потом кто-то говорит: да мне все равно.
Система образования очень схематична как любая система, реальность она более яркая и непредсказуемая. Жизнь в схему не уложишь. Самопознание – вот что нужно закладывать ребенку, проходя вместе с ним через все эти образовательные испытания. Замечательный жизненный процесс.
Мы все же не можем оторвать человека от предназначения в вечности. Это же тесно связано. Ощущение самопознания с познанием Бога и вечности. И все те рефлексии и мучительные открытия часто бывают необходимы, чтобы человек мог подняться над собой и разглядеть себя подлинного, каким Бог задумал и должно быть по промыслу Божьему. В самопознании табель завести невозможно, ставить там плюсики, минусики. Здесь мы уже сталкиваемся с чем-то нелинейным. Поэтому очень хочется, чтобы родители свою и подростковую энергию направили именно в это русло.
Оценил 21 человек
28 кармы