Фольк-хисторики, расплодившиеся в последнее время, ничтоже сумняшеся любят выдавать бред, опровергая, как они в глупости своей, думают исторические догмы. Одна из любимых тем - монгольского нашествие, которого, как они считают, не было. Его якобы кто-то придумал. Хотя как можно придумать историческое событие, оставившее неизгладимый след на судьбе многих народов, известно только фольк-хиторикам с их фантазиями.
Доводы фольк-хисториков густо замешаны на банальном расизме. Они на полном серьезе утверждают, что дикие узкоглазые азиаты никогда в жизни не смогли победить людей белой расы. Мало того, фольк-хисторики не обнаруживают у монголов загадочной "имперской психологии" (наверное теоретиков Третьего Рейха начитались, не иначе). Психология - материя тонкая, не материальная. В принципе можно задать тот же вопрос итальянцам, англичанам, полякам или французам: "Где ваша имперская психология, белые люди?" Где-где? Улетучилась вместе с империей. Впрочем, фольк-хисторики обожают задавать свои глупые вопросы бесконечно, причем фантазия у них зашкаливает: то заставят монголов кочевать по пустыне Гоби, то стрелять из луков на километр, то поставят русские города посреди непроходимых лесов. Даже получив несколько раз ответ, они продолжают задавать глупые вопросы. Это такая тактика - убивать оппонента своей тупостью. Также фольк-хисторики, не сумев найти аргументов, прибегают к вольно понимаемую патриотизму (точнее расизму и ультра-национализму), обвиняя оппонента в отсутствии оного. При этом они выдвигают против оппонента странные обвинения в не принадлежности к русскому народу, мол ты не-русь, татарин, жид, еврей. Они должно быть, считают принадлежность к другой национальности оскорблением, что наглядно говорит об их умственном развитии.
Раз монголы - азиаты, то, как считают фольк-хисторики, Русь они покорить не могли. На Русь якобы пришли с карательным походом какие-то европеоиды из Тобольска, который был столицей какой-то мифической империи (Русь якобы была только провинцией). Почему эти странные европеоиды не пришли, скажем, из Владивостока или Благовещенска знают только фольк-хисторики. Фольк-хисторики по своей дремучей непроходимой безграмотности вычеркивают всю историю кочевых народов, потому что она им не нравится.
Обратимся к истории половцев. 14 апреля 1205 года кочевники-половцы наголову разгромили элитную армию европейской белой расы, за 34 года до нашествия Батыя на Русь. Факт неприятный для фольк-хисториков.
13 апреля 1204 года европейские крестоносцы захватили православный Константинополь. Предательские нападения и подлые удары в спину союзнику всегда лучше всего удавались европейской белой расе. После тотального разграбления, массовых убийств мирного населения и уничтожения культурных ценностей и произведений искусств, европейские рыцарские гопники создали новое государство - Латинскую империю. Императором выбрали графа Фландрии Болдуина, присвоив ему номер первый. Поделив завоеванные земли, крестоносцы продолжили завоевание Балкан, хотя должны были воевать с сарацинами за Святую землю.
В феврале 1205 года греки Фракии восстали и перебили крестоносный гарнизон столицы провинции Адрианополя. Балдуин I выступил карательным походом и осадил город. Но греки воевали не одни, а в союзе с болгарским царем Калояном.
Калоян не был болгарином, он был половцем по национальности. В 1018 г. византийская империя завоевала Болгарское царство (но с точки зрения греков они вернули свои земли назад). С начала 11 века на территорию Болгарии начали переселяться половецкие кочевники, а в 1180 г. половецкие ханы Петр и Асень, при поддержке половцев, подняли восстание против Византии и в 1187 г. восстановили Болгарское царство. После смерти Петра и Асеня царем стал их брат Калоян. Калоян поддержал восстание греков. 13 апреля 1205 г. Произошла первая стычка, закончившаяся поражением европейцев. На следующий день крестоносцы были уничтожены, а уцелевшие позорно бежали. Увидев половцев, европейские рыцари высокомерно хохотали, посчитав кочевников на маленьких степных лошадках утнерменьшами за что и поплатились. Как горестно пишет Робер де Клари: "Когда наши ратники увидели этих куманов, одетых в их шкуры, то они больше не устрашились их, а приняли так, словно это была всего-навсего ватага мальчишек; и эти куманы и прочие люди быстро неслись вскачь, и потом ринулись на французов и многих поубивали, и наголову разбили всех их в этом сражении. И император сгинул, так что никогда не узнали, что с ним сталось, и граф Луи, и многие другие знатные люди, и столько других людей, что числа их мы не ведаем, но наверняка там были загублены три сотни рыцарей". На самом деле в тот день был вырублен цвет крестоносного рыцарства, а император попал в плен и вскоре казнен.
Так что все доводы фольк-хисториков о военной несостоятельности кочевых народов, в силу их расовой неполноценности, - плод невежества и их собственных фантазий. Монголы только доказали европейцам силу степных воинов, вогнав европейцев дикий ужас.
Источники о битве при Андрианополе 1205 года.
Робер де Клари, участник 4-ого крестового похода: "Завоевание Константинополя", CXII.
"А уже после этого случилось так, что один город, который завоевал император, восстал против него; Андернополь — так назывался этот город. Когда император узнал об этом, то позвал дожа Венеции, графа Луи и других баронов; и он сказал им, что хочет пойти и осадить Андернополь, который восстал против него, и попросил, чтобы они пособили ему завоевать этот город, и бароны ответили, что они охотно сделают это. Тогда император собрался в поход, так же как и бароны, чтобы двинуться на этот город. Когда они подступили к этому городу, то осадили его; и в то время, когда они его там осаждали, случись же такая неожиданность: вдруг на землю Константинопольскую вступили однажды Иоанн Влашский, он сам и куманы, с превеликим множеством людей точно так же, как уже когда-то делали; и они проведали, что император со своим войском осаждает Андернополь. Когда наши ратники увидели этих куманов, одетых в их шкуры, то они больше не устрашились их, а приняли так, словно это была всего-навсего ватага мальчишек; и эти куманы и прочие люди быстро неслись вскачь, и потом ринулись на французов и многих поубивали, и наголову разбили всех их в этом сражении. И император сгинул, так что никогда не узнали, что с ним сталось, и граф Луи, и многие другие знатные люди, и столько других людей, что числа их мы не ведаем, но наверняка там были загублены три сотни рыцарей; и те, кто смогли спастись, бежали в Константинополь. Бежал и дож Венеции, и с ним довольно много людей, и они побросали свои палатки и свое снаряжение прямо там, где осаждали Андернополь, ибо не отваживались никогда вернуться в ту сторону, столь велико было их поражение. Вот так-то господь поистине отомстил за их гордыню и за то вероломство, которое они выказали к бедному люду войска, и за ужасные прегрешения, которые они содеяли в городе после того, как захватили его".
Жоффруа де Виллардуэн, участник 4-ого крестового похода. "Завоевание константинополя"
354
Тогда пришла весть, что Иоаннис, король Блакии, выступил против них, чтобы помочь городу; они со своей стороны приняли меры, и было решено, что Жоффруа, маршал, и Манассье де Лиль будут оборонять лагерь, а император Бодуэн и все другие выступят из него, коли Иоаннис завяжет сражение.
355
Так пребывали они до среды пасхальных праздников. И Иоаннис находился теперь столь близко, что расположился всего в пяти лье от них. И он выслал своих коменов к их лагерю; и в лагере поднялся тревожный крик, и они выехали из него в беспорядке. И они преследовали коменов доброе лье, совсем потеряв рассудок. А когда они захотели вернуться назад, комены начали безостановочно пускать в них стрелы и ранили многих из их коней.
356
Итак, они вернулись оттуда в лагерь, и баронов позвали в расположение императора Бодуэна; и они держали совет и сказали, что впали в великое безумие, пустившись преследовать таких воинов, которые были столь легко вооружены. Итог совета был таков, что если Иоаннис снова подойдет к ним, то они выйдут и встанут строем перед своим лагерем, и будут ожидать его там, и не тронутся оттуда; и они приказали кликнуть клич по всему лагерю, чтобы никто не вздумал выказывать храбрость в нарушение этого приказа, сколь бы ни были велики крики или шум, которые он услышал бы. И было решено, что Жоффруа, маршал, и Манассье де Лиль будут охранять лагерь со стороны города.
357
Так провели они эту ночь пасхальных праздников до утра четверга. И они выслушали обедню и съели свой завтрак. А комены (половцы) прискакали к самым их палаткам и подняли крик, и они схватились за оружие, и все их боевые отряды вышли строем из лагеря в том порядке, как это было решено ранее.
358
Граф Луи вышел первым со своим боевым отрядом; и он начал преследовать коменов; и он послал к императору Бодуэну, чтобы тот последовал за ним. Увы! Как худо соблюдали они то, что было решено накануне вечером: ведь они преследовали таким образом коменов почти два лье, и они настигли их; и они их гнали какое-то время перед собой; а комены в свой черед кинулись на них и начали улюлюкать и стрелять.
359
А у наших были, помимо боевых отрядов из рыцарей, другие, состоявшие из воинов, которые не слишком хорошо знали ратное дело; и они начали испытывать страх и дрогнули. И граф Луи, который ввязался в бой первым, был очень тяжело ранен в двух местах; и комены и блаки начали их теснить, и граф упал с коня, и один из его рыцарей, по имени Жан Фриэзский, спешился и подсадил его на своего коня. Было немало таких из людей графа Луи, которые говорили ему: «Сеньор, уезжайте: ведь вы очень тяжело ранены в два места», а он сказал: «Нашему Господу богу не будет угодно, чтобы меня когда-нибудь упрекнули в том, что я бежал с поля боя и оставил императора».
360
Император, у которого хватало дел вокруг, созвал своих людей и сказал им, что он никогда не убежит и чтобы они не покидали его; и те, которые были при этом, свидетельствуют, что никогда еще ни один рыцарь не защищался лучше него. Долго продолжалась эта битва. Были там такие, кто доблестно сражался, а были такие, кто бежал с поля боя. Наконец — ведь Бог допускает неудачи — наши были разбиты. Там, на поле битвы остались император Бодуэн, который ни за что не хотел бежать, и граф Луи: император Бодуэн был взят живым, а граф Луи был убит.
361
Там погибли епископ Пьер Вифлеемский и Этьен дю Перш, брат графа Жоффруа, и Рено де Монмирай, брат графа Неверского, и Матьё де Валинкур, и Робер де Ронсуа, Жан Фрииэзский, Готье де Нюлли, Ферри д'Иерр, Жан, его брат, Эсташ де Эмон, Жан, его брат, Бодуэн де Невилль, и многие другие, о которых книга здесь не говорит. А другие, которые сумели спастись, бежав, вернулись в лагерь".
Никита Хониат, современник событий. "История", 378-381.
"В марте месяце выступил сам император Балдуин с графом Людовиком де Блуа и вслед за ними — венецианский дож Генрих Дандуло, каждый со своими собственными отрядами. Подступив к Адрианополю и расположившись около него лагерем вне выстрелов, на следующий день они приблизили войска к стене и поставили орудия. Так как, однако, осажденные защищались крепко, то в продолжение значительного времени латиняне, при несокрушимой прочности стен, ничего более не успели сделать, как только стреляли и в свою очередь сами были обстреливаемы. Наконец они придумали поднять основы стен рычагами и таким образом неожиданно вдруг потрясти самые стены. С этою целью они начали подкапываться под них, сколько было возможно, издали: земля незаметно выносилась из подкопов, самые подкопы подпирались подставками из сухого леса, и работа шла быстро при множестве рук. Со своей стороны римляне против них также вымышляли средства к спасению города. Но не прошло еще достаточного числа дней в этой подземной борьбе, как подоспел Иоанн. Немедленно, отрядив [379] часть скифского войска, он приказал сделать нападение на стада скота для продовольствия и табуны лошадей, которые паслись на лугах около латинского лагеря, желая такого рода стратегическим опытом изведать характер неприятелей и приемы их военных действий. Едва только появился скифский отряд, как латиняне, с неистовой быстротой взявшись за коней и копья, неудержимо бросились на скифов, которые в свою очередь, поворотив тыл, пустились в соответственно быстрое отступление, стреляя назад и в то же время не забывая бежать вперед. Латиняне сильно гнались за ними, желая их настигнуть, но, разумеется, ничего не могли сделать, гонясь за войском легковооруженным и быстролетным. Тем и кончилось тогда это дело. После того Иоанн расположился со своим войском в оврагах, засел в ущелья, прикрылся холмистыми возвышенностями, стараясь, чтобы противники не заметили его присутствия, и выслал еще более значительный отряд скифской дружины, бывшей под предводительством Коцы, для вторичного нападения на латинский лагерь, приказав ему действовать по-прежнему и возвращаться назад к месту, где было расположено войско, тою же дорогой, какой возвращался прежде. Как только латиняне опять увидели скифов, поспешно и мгновенно вооружившись, они бросились на них, потрясая копьями, еще с большей стремительностью, чем недавно перед тем, и преследовали их еще [380] далее. А так как скифы, почти нисколько не стреляя назад, подвигались вперед чрезвычайно скоро, потому что при всей легкости вооружения неслись на конях, отличавшихся особенной быстротой бега, то латиняне не заметили, как далеко увлеклись своим преследованием, и по неведению попали на те места, где были устроены силки, засады, западни. Сами усталые от усиленного преследования, с явно уже обессилившими своими конями, они очнулись среди свежих скифских войск и были сдавлены со всех сторон; потому что скифы обступили их совершенно кругом. Бой сделался рукопашным. Подавляя их своею многочисленностью, — так как каждого обступило несколько человек, — скифы стаскивали их с седел, рубили шеи им, жестоковыйным, косами, душили их арканами, рвали на части их коней. Налегши своею массой подобно черной и густой туче, они не оставили латинянам ни малейшей возможности ни продолжать сражение в боевом порядке, ни отступить. Так пала самая отборная часть латинского войска, знаменитая силою своих копьев. Пал и граф Людовик де Блуа. Балдуин был взят в плен и отправлен в Мизию; там его привели в Тернов, заключили в темницу и заковали в цепи до самой шеи. Между тем главный источник всех зол и первовиновник всех бедствий римского народа, венецианский дож Дандуло, собравшийся на битву после всех, узнав от беглецов о поражении [381] войска, немедленно поворотил коня и понесся в лагерь. Как только наступила ночь (сражение происходило вечером), он приказал осветить палатки и развесть как можно более огней, чтобы показать, что не все еще войско истреблено и что латиняне не боятся сражения, но в первую же перемену ночной стражи поднялся и ускакал в приморский город Рэдест. Соединившись там с Генрихом, родным братом Балдуина, только что возвратившимся из Атрамиттия с троянскими армянами, помогавшими ему в войне, оттуда он возвратился в Византию, страдая животом и половыми членами от быстрой верховой езды на протяжении многих парасанг".
Георгий Акрополит, политик и историк 13 века. "История", 13, 25-26.
"13. Этот-то Иоанн, наименованный царем болгарским, причинил много бедствий римлянам и был очень счастливым соперником и самим итальянцам. Он царствовал над болгарами в то самое время, как Константинополь был взят (латинянами). Итальянцы, покорив своей власти всю Македонию при первом константинопольском императоре своем Балдуине, вздумали подчинить себе и Адрианополь, между тем как царь болгарский Иоанн замышлял сам овладеть Филиппополем и оттуда производить опустошительные набеги на римские владения. Так как адрианопольцы не хотели покориться итальянцам, то итальянцы выступили против них в сопровождении императора своего Балдуина и наместника венецианского дожа в Константинополе. Приведенные в немалое затруднение, жители Адрианополя обратились к царю болгарскому Иоанну, прося его, чтобы он соединился с ними и избавил их от предстоящей опасности. Он охотно согласился на эту просьбу и, пригласив к себе скифов (половцев), решился прибегнуть к хитрости, не надеясь победить латинян открытой силой. Оставаясь сам вдалеке от Адрианополя, он высылает на итальянцев скифов, задумав употребить против них скифский способ вести войну. Итальянцы обыкновенно дрались на конях, тяжеловооруженные с головы до ног, и потому в своих нападениях на неприятелей были медленны и неповоротливы, тогда как скифы, вооруженные легче, проворнее и нападали на противников. Не зная этого, итальянцы были разбиты скифами, так что и сам император их Балдуин был взят ими в плен и в узах представлен к царю болгарскому Иоанну, который, как сказывают, отрубленную голову его, по варварскому обыкновению, обратил в сосуд, очистив ее внутри и украсив со всех сторон снаружи".
Оценили 27 человек
41 кармы