Гадость к дню рождения: колено

Я, возможно, никогда самому себе не прощу этой заметки. Заранее прошу прощения у всех почитателей Автора и Романа. Но соображение, возникнув, ОБЯЗАНО родиться на свет. Иначе это может оказаться непоправимым.

Первым произведением А.М. Булгакова, с которым мне довелось познакомиться в далеком 1975 году был, разумеется роман «Мастер и Маргарита». ЭТО — настолько отличалось и от классики XIX века, и, тем более, от всего и всяческого соцреализма, что не могло не произвести самого неизгладимого впечатления.

Помню как я, шестнадцатилетний, поймал себя на вполне идиотской мысли: «ТАКИХ (текстов?!) НЕ БЫВАЕТ» - и уже тогда поразился этому ее идиотизму. Это было подобие мгновенной и острой влюбленности, - которая, при этом продлилась долго, много лет.

И тогда же, с первого прочтения, возникло что-то вроде разочарования одним из, - по-другому просто не может быть! - центральных эпизодов романа, - Балом. Разумеется, мне в те поры было просто НЕ С ЧЕМ* сравнивать, - молод был и, попросту, не гуманитарий по складу и подготовке, - однако осадочек какой-то оставался. Нет, написано безукоризненно, но, - как бы это получше выразиться? - для просто писателя. Не для того, который: «В белой мантии с алым подбоем...» - или сцены прощания на Воробьевых Горах. А тут, - как если , ожидая Откровения, катарсиса, получаешь очередную проповедь.

Михаил Афанасьевич!!! Вы же знаете, как я вас уважаю, - но в одном ключевом эпизоде своего великого романа вы сознательно ввели своих читателей в заблуждение, сознайтесь. Чтобы на балу у самого Сатаны! Раз в году по весне!! Королеву Бала!!! Да еще носящую имя Маргарита !!...! Гости целовали – в колено???

При том, что на самых, что ни на есть, простецких шабашах явившегося в разгар торжества самого, что ни на есть, простецкого дьявола принято было целовать все-таки, немножечко, под хвост?

А еще есть интересные описания самой банальной «черной мессы». Той, «в двух видах» которой участвовала мадам де Монтеспан.

Никогда в колено не верил. Как в первый раз прочитал, в шестнадцать лет, - так с тех пор и не верю.

Я тогда не знал о шабашах ничего. И, клянусь, даже не мыслил не то, что о какой-то там «темной» эротике, столь характерной для европейских историй про Дьявола и ведьм, но и ни о какой эротике вообще.

Просто даже само слово «колено», вместе с той самой губкой для протирания, в данном контексте звучит как-то тупо, выбиваясь из безукоризненной Булгаковской стилистики, фальшивя против нее, вытарчивая из текста, как репей из модельной прически.

Представляете себе, чтобы Мастер на полном серьезе, не в шутку, написал что-нибудь вроде: «Ему набили лицо» - или: «Он положил руку на ее половой орган»? Тьфу. Лучше, пожалуй, даже и не представляйте. Это у Ильфа с Петровым подобное и выглядело бы естественно и воспринималось бы как надо.

Так что я, к примеру, даже не сомневаюсь, что на том балу и Марго целовали бы, как положено.

Вот именно.

Да, там были сотни, если не тысячи гостей, и на самом деле ритуал униженного приветствия, по совокупности обозначал ласку, далеко выходящую за предел, то есть ласку смертельную. Наслаждение, переходящее в пытку, в казнь, с неизбежными даже для ведьмы безумием и смертью в конце. Разумеется, тема «колена» только повод задуматься, а «приветствие» - только частность. Просто не следует забывать, что Воланд вообще, сам по себе, не что иное, как воплощенные Ложь, Безумие и Смерть.

А все остальное, особенности поведения, бытовые привычки, небольшие, такие человеческие слабости, - Князя Тьмы!!! – излюбленные его риторические приемы и пронизанный тонкой, темной иронией юмор, что с таким устрашающим реализмом описаны в романе, только декор, мишура, мелкие детали. Такое впечатление, что автор сам испугался бездонного ужаса, на самом деле воплощенного в его герое. И, устрашившись, начал поспешно декорировать его всеми этими деталюшками, фиксируя на них внимание читателей, лишь бы образ возлюбленного им Мессира получился как-то потеплее. Это даже не гроб повапленный, это веселенькие такие цветочки (лучше розовенькие или вроде незабудок), намалеванные на вратах Ада. Поверх бездонной, поглощающей все без следа и возврата, Пустоты.

Понимаю, что того, как это ДОЛЖНО было выглядеть, исходя из сути событий и героев, никто не напечатал бы.

Вполне возможно, сам Булгаков не решился перенести на бумагу, - провести в Реальность! - образы, проникшие в его воображение на самом деле.

Печальнее, если не решился даже вообразить. Даже до воображения допустить истинный облик Темы во всем ее масштабе.

Я долгие годы читал и перечитывал роман. А вот телесериал, - совсем неплохой, не отношусь к его злобным критикам! - оказал на меня совсем неожиданное действие. Посмотрев, я почувствовал вдруг, что РАЗЛЮБИЛ САМУ КНИГУ и больше не буду ее перечитывать.

Тут какие-то священники разоблачали ее с точки зрения содержащейся в ней морали, - но тут другое. Вдруг вылезла какая-то эстетическая, композиционная неполноценность произведения.

Тот, кто решился живописать Сатану, должен быть готов воспользоваться ВСЕМИ потребными средствами. Не решаешься, опасаешься, боишься, БРЕЗГУЕШЬ, наконец, - НЕ ПИШИ! Скорее всего, в этом своем решении ты будешь ПРАВ. Это, может быть, неудача, но не ГРЕХ. Грех, это когда, - при подобном замысле, - НАПОЛОВИНУ**.

*Гете, сохраняя такт, не стал впадать в ханжество, обошелся.

Фауст

(танцуя с молодою)

Прекрасный сон я раз видал:

Я перед яблоней стоял;

Вверху два яблочка на ней;

Я влез на яблоню скорей.

Красавица

Всегда вам яблочки нужны:

В раю вы ими прельщены.

Я рада, что в моем саду

Я тоже яблочки найду!

Мефистофель

(танцуя со старухою)

Встревожен был я диким сном:

Я видел дерево с дуплом,

В дупле и сыро и темно,

Но мне понравилось оно.

Старуха

Копыта рыцарь, я для вас

Готова всем служить сейчас:

Дупло охотно я отдам,

Когда оно не страшно вам.

** «Узнав, что путь мой лежит к Океану Смерти, я с полдороги повернул назад. И с тех пор все тянутся и тянутся передо мною глухие, кривые, окольные тропы".