Мифология "голодомора".

Голод во времени и пространстве.

Любопытные вещи творятся в нашей истории. Взять, к примеру, репрессии «тридцать седьмого года». Если долго прокачивать через себя то, что написано по этому поводу, создается стойкое ощущение, что ранний СССР был суперправовым государством, а потом злодей Сталин все достижения в этой области отменил и устроил беспредельный произвол. Так ли это было с учетом того, что больше половины судей (не говоря уже о прочих деятелях правоохранительных органов) имели начальное образование? Как вы думаете?

То же самое происходит с историей коллективизации вообще и с «голодомором» в частности. Если долго прокачивать… то ощущение останется такое, словно бы жили себе российские крестьяне, мужички крепкие, сами ели от пуза и кормили страну, а потом пришли злые большевики со своей коллективизацией, и тут-то все и началось — карточки, разорение, голод…

В реальной же истории после проведения коллективизации голод в России как раз закончился. 1933 год был последним по-настоящему голодным годом в истории страны (не считая 1946-го — но рискнем предположить, что уж в нем-то был виноват не Сталин, а Гитлер).

В бывшей Российской империи голод не только не являлся чем-то необычным, исключительным, но представлял собой постоянный фон, на котором протекала жизнь большей части сельского населения. В меньшей степени это касалось Малороссии — но ведь украинский президент утверждает, что «голодомор» был катастрофой мирового масштаба. Ну так и посмотрим, как обстояло дело с голодом в России и в мире.

Голод в России.

Начнем с России. В знаменитой энциклопедии Брокгауза и Ефрона, изданной в 1893 году, говорится:

«История России представляет длинный ряд голодных годов. Первое известие о голоде встречаем под 1024 г., когда жители Суздальской земли отправились вниз по Волге и „привезоша хлеб из Болгар“… С начала XI до конца XVI в. на каждое столетие приходилось по 8 неурожаев, которые повторялись через каждые 13 лет, вызывая иногда жестокий голод…»

Впрочем, в данном случае именно «иногда». Например, в начале XVII века Россию поразили три неурожая подряд. Однако люди начали массово умирать лишь на третий год — а значит, определенные запасы в стране имелись, в том числе и у крестьян. Иначе в «зоне рискованного земледелия», к которой относится Россия, и нельзя.

Вот тоже, кстати, термин придумали. Пусть покажут регион, где земледелие не рискованное. В теплице, разве что — а на открытом воздухе всегда есть риск засухи, излишних дождей, ветра, града, наводнения, саранчи, болезней и прочих прелестей бытия. Испокон веков человек противопоставлял капризам погоды культуру земледелия. И, по логике вещей, с повышением оной культуры число неурожаев должно падать. Точнее, не то чтобы падать — они должны становиться другими.

Допустим, урожайность некоего поля веке эдак в XII составляла 50 пудов с десятины в хороший год. Если в результате какого-либо катаклизма урожайность упадет втрое, то крестьянин соберет около 13 пудов с десятины — только на семена. Стало быть — голод, и даже если съесть семенное зерно, все равно на пропитание не хватит. Вот она, «зона рискованного земледелия» во всей своей красе.

И вот прошло 800 лет. Все эти годы крестьянин совершенствовал приемы ухода за землей, разрабатывал новые сорта, искал новые виды удобрений и в результате довел урожайность своего поля до 150 пудов с десятины. И вот наступил неурожайный год, и он собрал втрое меньше зерна, чем обычно, — то есть по 50 пудов, столько, сколько его предок собирал в хороший год. Согласитесь, что это уже совсем другой неурожай. Крестьянин может вывезти меньше зерна на продажу — но уж самому-то хватит. Вот и получается, что данная территория, не сдвинувшись ни на метр относительно широты и долготы, незаметно вышла из зоны рискованного земледелия.

Россия же, такое впечатление, наоборот, погружалась в нее все глубже.

«В общем, число неурожаев и голодовок в течение XVII, XVIII и XIX столетий увеличивается. В XVIII ст. было 34 неурожая, а в течение текущего столетия лишь до 1854 г. их было 35. В 1842 г. правительство констатировало, что неурожаи повторяются через каждые 6–7 лет, продолжаясь по два года сряду. За вторую половину текущего столетия особою жестокостью отличались голодовки, порожденные неурожаями 1873, 1880 и 1883 г. В 1891–1892 г. голодом были постигнуты 16 губ. Европейской России (и губ. Тобольская), с населением в 35 млн; особенно пострадали губ. Воронежская, Нижегородская, Казанская, Самарская, Тамбовская. В менее обширном районе, но в не меньшей интенсивностью бедствия, голодовки повторились и в 1892–1893 гг.».

Следующее издание энциклопедии, вышедшее в 1913 году, развивает тему географически:

«В течение XVII в. общерусские голодовки повторяются не менее 10 раз, причем впервые среди местностей, неблагополучных в продовольственном отношении, выступают черноземные центральные губернии, Курская, Воронежская, Харьковская, Пензенская, Саратовская. Однако вплоть до середины XIX в. наименее обеспеченными хлебом и наиболее страдавшими от голодовок являются губернии белорусские и литовские… Но уже с середины XIX в. центр голодовок как бы перемещается к востоку, захватывая сначала черноземный район, а затем и Поволжье. В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозёрных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечерноземных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 1898 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечерноземных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)».

То есть что мы видим? Голодовки становятся все чаще, причем расползаются по стране, захватывая прежде благополучные районы. К причинам этого прискорбного факта мы еще обратимся, а пока просто его отметим.

После революции и Гражданской войны положение не улучшилось. К счастью, военные годы оказались по части урожаев относительно приличными, но стоило войне закончиться, как разразилась колоссальная засуха 1921 года. Вот это, действительно, было бедствие исключительное!

Засуха покрыла около 40 % территории, на которой сеяли хлеб, причем пришлась как раз на хлебопроизводящие губернии. Стандартный урожай зерновых в Российской империи — от 35 до 75 пудов с десятины, в зависимости от региона, почвы, мощности хозяйства. Чтобы засеять одну десятину, нужно примерно 12 пудов зерна. В 1921 году в некоторых областях собирали 15–17 пудов с десятины, едва оправдывая семенной фонд, а кое-где и 2–3 пуда. Зимой и весной 1922 года в республике голодало не менее 22 миллионов человек. Правительство и международные организации сумели оперативно и достаточно грамотно организовать помощь, поэтому умерших было относительно мало: официально — около 1 миллиона человек, сколько на самом деле — неизвестно. По некоторым данным, в тот год умерло от голода около 5 миллионов, но поскольку статистики в едва оправившейся от войны стране практически не существовало, точная цифра не поддается даже приблизительной оценке.

Но и потом голод не отступил. В 1922 году — снова засуха, весной 1923 года в разной степени голодали 32 губернии и республики: Поволжье, Северо-Запад, даже Сибирь. В 1924 году — опять засуха. В Тверской губернии погибла половина посевов, валовой сбор зерна покрывал внутренние потребности населения губернии (из расчета 12 пудов на душу, без учета скота) на 50 %; все посевы погибли в Татарии, в Республике немцев Поволжья; в Саратовской губернии половина посевов погибла полностью, на остальных не собрали даже на семена; в Воронежской погибли 33 % посевов… В итоге зимой 1924 года — снова голод. Весна 1925 года: голодают Воронежская, Орловская, Тамбовская губернии, есть умершие. Осень 1927 года — при хорошем урожае уже осенью страна оказалась на грани голода. Осень 1928 года — то же самое… Это не говоря уже о том, что бедняки (а беднейших хозяйств, полностью освобожденных от налогов, в 20-е годы было 20–25 %) голодали каждый год.

О причинах такого бедствия мы будем говорить ниже. А пока что просто отметим: голод в Российской империи и в раннем СССР был явлением обыкновенным.

Тайны статистики.

«Геноцид советской власти против украинского народа имел ужасающие последствия — в результате Голодомора погибло, по разным источникам, от 3 до 10 миллионов человек. Наиболее достоверные, учитывая материалы переписи населения 1937 года, потери населения вследствие полного физического истощения, тифа, кишечно-желудочных отравлений, каннибализма, репрессий, самоубийств на почве психических расстройств и социального коллапса составили в Украине около 7 миллионов человек» (Из информационного материала посольства Украины в Москве).

Правда, «наиболее достоверные» данные взяты из результатов наименее достоверной переписи — но если сову очень надо натянуть на глобус, то тем хуже для совы. Для глобуса, впрочем, тоже.

Да, но в чем причина столь жесткого мазохизма? Чем не устроили идеологов «голодомора», например, 3 миллиона жертв — как-никак, 10 % населения. Зачем им понадобилось уничтожить сперва четверть, а потом и треть жителей Украины? И почему потом снова спустились до 7 миллионов?

В споре о жертвах схлестнулись две тенденции. Первая — стремление лондонских и вашингтонских советологов как можно больше поразить обывателя, то есть не способное критически мыслить большинство электората. Надо, чтобы не просто страшно стало, а чтобы от сталинских преступлений кровь стыла в жилах. Потому что человек — существо эгоистичное. Если не залить реками крови и слез воспоминание о бесплатной медицине и образовании, дешевых квартирах и еще более дешевом продовольствии, о жизни без кризисов и безработицы, то человек может усомниться в той истине, что капитализм лучше социализма. А вот это сомнение должно быть задавлено навсегда. Глупые люди, вам же лучше будет! Неужели вы не знаете, чем коммунизм отличается от демократии? Коммунизм несут на штыках, а демократию вколачивают бомбежками. И как только умрут от старости последние советские межконтинентальные ракеты, вы это поймете, ох, как поймете! Так что кушайте сникерсы, лечитесь от перхоти и смотрите телевизор. Чё еще надо-то, в конце концов?

Поймите, в великом деле капитализма такие бабки завязаны, такие прибыли и капиталы, что ради них можно не то что глобальную пиар-кампанию профинансировать, а девять десятых планеты в пустыню превратить. Что касается конкретно России, то здесь нужно сохранить десять миллионов населения, чтобы обслуживать нефтегазовый комплекс. Остальных кое-как кормят, только пока они не рыпаются… ну если совсем честно, то из страха перед повторением семнадцатого года. Кто его знает, как поведут себя люди, не знавшие голода, если придется на самом деле голодать?

И история про «голодомор» честно работает именно в этом направлении — как бы сейчас ни было плохо, все равно стало лучше, чем было. Не зря же кто по этому поводу больше всех распинался? Верный ставленник американского капитала пан Ющенко.

Но тут интересы пана Ющенко начинают расходиться с интересами американского капитала. Потому что если от голода погибло больше половины населения Украины, то возникает законный вопрос: а кто ж тогда весной 1933 года сеял? Ответ нашли легко: как только убрали трупы умерших, со всех концов страны на Украину пошли эшелоны с переселенцами. Да, но…

Вот именно: но! Если большинство украинцев было умучено голодом, а их место заняли русские переселенцы, то получается, что на Украине нет никакого украинского большинства. А раз нет украинского большинства, то и нет оснований объявлять всю Украину самостийным государством украинской нации. Коль скоро большинство населения составляют русские переселенцы… то отделяйте свою Западенщину, где под отеческой рукой Варшавы украинцы плодились и размножались, и будет вам счастье!

Вот поэтому и нельзя до беспредела увеличивать жертвы «голодомора».

Потолочная арифметика.

Тенденция наметилась такая: чем дальше уходили в прошлое 30-е годы, тем больше росло число жертв. Если в августе 1933 года некто Ральф Барнс писал, что в СССР от голода погиб миллион человек, то потом оно стало расти, достигнув пика в конце 80-х — тогда, когда проводилось ударное «промывание мозгов» советского населения. Точное число умерших от голода, впрочем, прямо не называлось. Потому что, если говорить прямо, надо приводить хоть какие-то ссылки, а у ссылок есть такое противное свойство, что их можно проверить. Оно конечно, на потрясенных масштабами бедствия читателей какие-то там тоненькие голосочки в научных изданиях впечатления не произведут, да и не дойдут до них вовсе… Но все же проверки господам промывателям были ни к чему, поэтому количество умерших они обычно упоминали вскользь — кто десять, а кто и двадцать миллионов. Пан Ющенко как-то в запале дошел даже до 25 миллионов, но такое было один раз.

Потом, когда первая волна спала, истерика успокоилась, цифры пошли вниз. Миф о «голодоморе» в массовом сознании устоялся, кровь в жилах застыла нагусто, и можно было позволить себе снизить статистику хоть до каких-то разумных пределов. В 2000-е годы говорили о 7–10 миллионах жертв. Сейчас на Украине успокоились на довольно скромной цифре. Вот относительно свежие исследования:

«Сотрудники института демографии и социальных исследований Национальной академии наук (НАН) Украины подсчитали точное число жертв Голодомора, сообщает украинское интернет-издание Корреспондент.net. Согласно данным исследования, в период 1932–1933 годов на Украине погибли 3,5 миллиона человек. При этом в городах погибли 940 тысяч работоспособного населения в возрасте от 15 до 60 лет, 262 тысячи стариков и 800 тысяч детей. Среди жителей села погибли 660 тысяч человек трудоспособного возраста, 242 тысячи человек пожилого возраста и 594 тысячи детей. По данным исследователей из института демографии НАН, с марта по июль 1933 года на Украине погибло столько же людей, сколько умерло за предыдущие пять лет. Больше всего людей погибло в Киевской, Харьковской, Винницкой, Черниговской, Одесской областях, а также в Молдавской Автономной Республике, которая входила в состав Украины».

Оно конечно, и тут присутствует изрядное лукавство. Дело в том, что люди смертны, и умирают они не только от войн и голода, но и естественным образом. А украинские демографы как-то так, между делом замяли очень важный вопрос: включают ли эти 3,5 миллиона ежегодную смертность населения, или это избыточная смертность, сверх ежегодной? Слово «погибли» наводит на мысль о втором варианте, а внутренний голос, мерзавец такой, шепчет на ухо: «Видишь намек — ищи приписку».

Что более важно, не сказано, какими источниками пользовались украинские демографы. Источник-то может быть только один — отчеты статистического управления, суммировавшего данные загсов и сельсоветов. Все остальное — от лукавого.

Теперь подсчитаем избыточную смертность за 1932–1933 годы, затронутые голодом. В этом нам поможет следующая таблица.

Как мы видим из оной таблицы, с 1927 по 1937 год (без 1932 и 1933 гг.), при средней численности населения в 31,9 млн, в среднем в год умирало 465,6 тыс. человек. В это число входили умершие от различных причин — младенцы в возрасте до 1 года (а младенческая смертность тогда была огромной), по старости, от болезней, несчастных случаев и пр. (Для сравнения: на Украине от всех причин в 2005 году умерло 782 тысячи человек при населении 47,1 млн человек. Цифры вполне сопоставимы.

"Неправильный" максимум.

Еще более потрясающее открытие ждет нас при взгляде на другую таблицу из того же архива.

Рождаемость и смертность в УССР за 1932 и 1933 гг. по месяцам.

Глядя на эти данные, вообще перестаешь что-либо понимать. Голод в России — явление изученное. Смертность от голода начинается зимой, увеличивается к весне, достигая своего пика в марте-апреле, и к началу лета сходит на нет. Надо ли объяснять, почему? Даже если нет ни хлеба, ни овощей, все равно в лесу и в поле имеются съедобные растения, в лесах появляется хоть какая, но дичь, в реках можно ловить рыбу. В блокадном Ленинграде, на севере, в каменном городе, где трава росла лишь в скверах и на газонах, и то последним месяцем массовой смертности был май. А что мы видим на Украине?

Минимум смертности той зимой приходится на декабрь-январь. Начиная с февраля, она резко растет, как в городах, так и в деревнях, в апреле-мае вырастает в городах по сравнению с январскими данными примерно в два раза, в деревнях, где люди большей частью живут своими запасами, в апреле — в четыре, а в мае — почти в шесть раз, несмотря на траву, ранние овощи и прочие дары леса и поля. А потом начинается что-то непонятное. Вместо положенного спада рост смертности продолжается. В июне-июле в городах смертность в два с половиной раза превышает январскую, а в селах — в восемь и в семь раз! Затем она начинает падать, хотя еще остается повышенной, достигает январской цифры к октябрю и снижается дальше.

Можно, конечно, вбивать факты в теорию молотком, рассказывая об отсроченных последствиях голода — но не заставляйте нас верить в отсроченные последствия, унесшие больше жизней, чем сам голод! Такого просто не бывает!

Давайте теперь взглянем на данные 1932 года — и увидим там ту же картину. С февраля смертность начинает расти. В мае в городах она повышается всего на 25 %, зато в деревнях — на две трети, снова достигает максимума в июне (в полтора раза больше в городах и почти в два раза — в деревнях), в июле держится на том же уровне, начинает падать в августе, хотя не так резко, как в 1933 году, а достигает январской цифры когда? Правильно, к октябрю, и снижается дальше. При этом летом 1932 года умирало людей больше, чем голодной зимой 1932/33 г.

Простой подсчет показывает, что на эту «неправильную», аномальную смертность в 1933 году приходится около 75 000 человек в городах и 800 000 — в селах, то есть более половины умерших в том роковом году на Украине по определению не могли умереть от голода!

Хлеб, несущий смерть.

Писатель Сигизмунд Миронин выдвинул версию, что значительная часть тех, кто считается умершими от голода, на самом деле погибли совсем по другой причине.

«Для того чтобы понять причины смерти этих людей, надо посмотреть на особенности внешнего вида умерших — они были опухшими и их было очень много, такая информация содержится в документах по „Голодомору“, рассекреченных недавно. Мы стали смотреть в архивах строго секретные милицейские сводки того времени, где сообщалось об умирающих. Явление было массовым, если не сказать — повальным. Об опухании пишут в своих донесениях Сталину Хатаевич и Косиор.

Опухание голодающих 1932–1933 года фиксируется повсеместно, тогда как дистрофия — очень и очень редко. Между тем, известные случаи хорошо подтвержденного голода характерны именно массовой дистрофией. Большинство не умирает, но тощает, превращается в живые скелеты. Голод 1921–1922 годов показал массовую дистрофию, голод 1946–1947 годов — массовая дистрофия, ленинградский блокадный голод — тоже массовая дистрофия, узники нацистских концлагерей — тотальная дистрофия. А вот голод 1932–1933 почему-то дистрофией не сопровождается — сплошные опухания и смерти. В голод 1946–1947 гг. на Украине было зарегистрировано 1,5 млн дистрофичных крестьян. А вот все сообщения о голоде 1932–1933 — сообщают только об опухании».

Ну, на самом-то деле пухли с голоду по весне в российских деревнях достаточно интенсивно. Но и ели в голодающих деревнях тоже что попало. А там, где нельзя было достать суррогатов, вроде коры, лебеды и пр., большей частью от голода сохли (хотя и не всегда).

Сигизмунд Миронин предположил, что одной из основных причин смерти был… хлеб!

«Можно ли отравиться хлебом? Можно! Например, если в нем находится достаточное количество сильнотоксичных паразитов. Обычно это грибки. В принципе, это знали все потомственные опытные крестьяне — хлеб надо провеивать, иначе может быть беда. Наша гипотеза состоит в том, что так называемые „голодные отеки“ на самом деле связаны не с самим по себе голодом, а с отравлением, вызываемым съедаемым человеком под влиянием голода зараженных продуктов, например спрятавшего и поедавшего неочищенное зерно, пораженное болезнями злаков. При этом человек кажется не кахексичным, а опухшим. Этим непротиворечиво объясняются и многочисленные факты опухания и смерти в семьях, у которых находили серьезные запасы продовольствия.

Наша гипотеза может быть сформулирована таким образом. Крестьяне вышли из колхозов, не убрали зерно или убрали ночью (украли), чтобы соседи „не заложили“ и легче было спрятать украденное. Зерно это, естественно было непровеянным. Хранилось оно, как массово показывают очевидцы — в мешках, а то и вовсе навалом в ямах.

Часть крестьянства зимой начала голодать. В результате того, что закончился честно заработанный, но выданный из-за разворовывания в недостаточном количестве хлеб. Либо в результате отсутствия законного хлеба — по справкам ГПУ, основная масса голодающих имела мало трудодней — часть людей работала очень плохо. Почти у всех „были ямы“, но из-за недоступности (без опасности обнаружения) укрытых снегом запасов, еды у небольшой части крестьян оказалось недостаточно. Спрятанное по ямам зерно долго оставалось нетронутым…

Будучи непровеянным, зерно во время хранения в сырых ямах не только сохранило, но даже увеличило токсические свойства… Сворованный, припрятанный без нормального перевевания хлеб — оказался смертельной отравой. Молотый тайком по ночам хлеб не чистился перед помолом и оказывался отравой. Про влажную очистку перед перемалыванием крестьяне вообще не знали. Эта норма очистки от спорыньи и других грибков тогда только вводилась в промышленность на основании данных науки после эпидемии эрготизма 1925–1928 годов. Крестьяне этого ещё не знали, а где знали — не применяли из-за обычного крестьянского консерватизма, как у нас вежливо называют деревенскую тупость».

Итак, версия Миронина заключается в том, что голодающие крестьяне употребляли в пищу пораженное грибком зерно, травились и умирали.

Когда "грибной год" не радует.

Посмотрим теперь, как в то время обстояло дело с грибковыми болезнями растений. В этом нам поможет статья кандидата сельхознаук Назара Назаренко «Голод как результат системного кризиса». Статья достаточно специальная, кому не хочется ее читать, пусть поверит на слово: грибковые болезни в СССР в то время были одной из самых тяжелых сельскохозяйственных проблем.

«Даже элементарный анализ научных статей за период 1932–1933 гг. показывает такую картину, что поседеть впору. Достаточно было просмотреть Сборник работ Всесоюзного института защиты растений (Сборник ВИЗРа) за 1932–1933 года.

Головня. Ситуация с этим крайне опасным грибковым заболеванием была такова, что в 1931–1932 гг. было проведено несколько совещаний вплоть до всесоюзной конференции… В частности, перечисляя основные дефекты мероприятий по борьбе с головней, автор пишет, что „… причиной сильного развития головни и постоянного наличия ее являлась форма индивидуального землеиспользования…“ Особо интересным является то, что, критикуя методы оценки проявления головни (регистрируются только те случаи, когда грибок становится видимым), автор констатирует факт, что регистрируются только проявления головни, а не зараженность, которая, по его мнению, приближается к 100 %, а сельскохозяйственные производители „…слишком свыклись с высокой заспоренностью семенного материала индивидуальных хозяйств…“

Среди основных факторов, влияющих на развитие головни, кроме засоренности, отмечаются время посева, норма высева, глубина заделки семян, по сути — любое нарушение агротехники приводит к вспышке развития головни. Что показывает, насколько „грамотными“ были работники во всех без исключения, но особенно в индивидуальных хозяйствах.

Угрожающая ситуация по головне отмечалась на 7 Всесоюзном съезде по защите растений. Исследования показали, что в 1925 году, например, в Крыму зараженность посевов составляла 30 %, при этом отмечалось падение зараженности головней в связи с введением мероприятий по защите растений. Дальнейшие исследования показали, что в 1932 году ситуация не только не улучшилась, а даже ухудшилась — Всесоюзный съезд работников отделов борьбы с вредителями (ОБВ) констатировал, что вопросам борьбы с головней не придается должного внимания. При этом констатируется, что к 1932 году процент проявления головни повысился (!). Для яровой пшеницы по твердой головне — с 0,3 до 0,6 %, по пыльной головне — с 0,3 до 0,5 %. При этом такие небольшие цифры не должны успокаивать, поскольку, как указывалось выше, методика учитывает только внешние проявления головни, а не зараженность (0,5 % по головне считается сильной зараженностью). Условно говоря, 1 % зараженности означает, что заражен каждый сотый колос. С учетом, что на каждый такой зараженный колос приходится порядка нескольких сотен миллионов спор, то зараженность 1 % приводит к 20–30 % гибели посевов. В 1932 году зараженность, в зависимости от культуры, колебалась от 0,6 до 4,1 %, наиболее проблемной культурой был овес. По Украине пораженность составляла 2,8 %, по Центральным черноземным областям — 3,6 %. В качестве основной причины, которая привела к вспышке головни на 1932 год, называется низкое качество работ по протравливанию и невыполнение инструкций по предотвращению заражения. Несколько другие цифры по пыльной головне приводит С. Бубеннов — 0,8 % по пшеницам и 1,2 % по ячменю в среднем по СССР.

В 1933 году ситуация была ненамного лучше. Так по яровой пшенице зараженность пыльной головней 0,5 % регистрировалась для 53–90 % обследованных площадей для Западных областей, Московской области, Центральных черноземных областей и Средней Волги. Для прочих районов такая зараженность колебалась в пределах 20–40 % обследованных площадей. Для твердой головни этот показатель колеблется около 15 % площадей и только для Западных и Горьковской областей составляет 28–33 %. Для озимой пшеницы ситуация несколько улучшилась, большинство посевов были чистыми, а количество площадей, сильно пораженных, составляло в среднем, 16 % по твердой головне и 32 % — по пыльной головне.

Загадки и закоулки.

«Миллионы украинцев были уничтожены голодом — Голодомором, который был специально организован коммунистическим сталинским режимом. У людей забрали всю пищу, их лишили всех средств к существованию и спасению», — пишет Кэтрин Ющенко.

Итак, получается, что по приказу из Москвы у украинских крестьян забрали все продовольствие подчистую. Не совсем понятна мотивация советского правительства: зачем ему надо уничтожать собственный народ?

От господ пиарщиков ждать объяснений не приходится. Для того, чтобы действовать на нервы пипла, мотивации не требуется. Как говорят в соответствующей среде, пипл и не такое хавал. Для политологии, рассчитанной на широкое потребление, вполне хватает мультяшного уровня: злодей плохой, потому что плохой.

Однако и в более серьезных работах, посвященных голоду, почему-то очень трудно найти конкретные цифры: а какой процент урожая шел государству в порядке хлебозаготовок и какой оставался в селе? Ведь, казалось бы, так просто: размеры хлебопоставок определены постановлениями Политбюро, валовый урожай можно взять из справочников — вперед! Но вместо документов на нас вываливают показания очевидцев, которые в младенческом возрасте видели, как в хату приходили какие-то люди и забирали все. Вообще все, вплоть до стакана пшена, из которого бабушка собралась варить детям кашу. И в душах людей поселяется такое возмущение, что про цифры они напрочь забывают.

Существуют и разные экзотические версии причин голода — вроде той, что злонамеренные иностранные правительства при расчетах на международном рынке требовали в уплату только хлеб, потому-де и пришлось забирать все зерно подчистую. Да, но ведь госпожа Ющенко утверждает, что «у людей забрали всю пищу» — то есть не только хлеб, но и мясо, и рыбу, и овощи с огородов. В республике не осталось ничего, ноль продовольствия.

Рыбный день по-украински.

Человек живет не только хлебом. Тем не менее, нигде не приводятся данные по урожаю и поставкам картофеля, овощей, даже тех, что выращивались в колхозах (а ведь у колхозников были еще и свои огороды). Они-то куда делись?

Или взять, например, скот. По состоянию на 1 февраля 1932 г. общая численность скота на Украине составляла 13 млн 533 тыс. голов, в том числе крупного рогатого скота в колхозах, у колхозников и в единоличных хозяйствах — 5 млн голов. За год поголовье скота уменьшилось, но не фатально — на 1 июля 1933 г. стадо крупного рогатого скота все еще составляло 3 780 700 голов. По областям они распределялись следующим образом:

Киевская 773,8

Черниговская 502,5

Винницкая 625,1

Харьковская 623,8

Днепропетровская 452,7

Одесская 355,1

Донецкая 385,0

AM ССР 62,765

Если бы голодали фатально, скот съели бы весь или почти весь. Но ведь не съели же!

Или возьмем, например, рыбу — полезнейший продукт, содержащий все жизненно необходимые аминокислоты. О рыбе вообще нигде не упоминается — ее как бы и нет вовсе…

В те годы в Черном море велся промышленный вылов белуги, осетра, севрюги, сельди, хамсы, шпрот, тюльки, кефали, барабули, ставриды, камбалы, тунца, бычка, морского окуня, кильки, дельфина…

А вот сколько получали рыбаки за центнер добытой

— сельди — 8 руб.

— воблы — 7 руб.

— частика крупного — 7 руб.

— красной рыбы — 40 руб.

— икры — 300 руб.

Фактический вылов рыбы трестами Украины в 1932 г. и в 1933 г. (в тыс. центнеров)

Как видим, в 1932 и 1933 годах для обеспечения населения Украины рыбой только в Азово-Черноморском бассейне было выловлено более 433 тысяч тонн рыбы. Ее обрабатывали в артелях и колхозах и поставляли в магазины — как свежую и замороженную, так и копчёную, солёную, консервированную. Например, Азово-Донецкий рыбный трест в 1933 году выпустил 5 миллионов 285 тысяч условных банок консервированной рыбы.

На трестовских складах в Мариуполе на 1 января 1933 г. (в голодную зиму) из-за перебоев с транспортом осталась не вывезенной 1 тысяча 336 центнеров готовой продукции. От голодающей Донецкой области до склада чуть больше ста километров. В этом что — тоже Москва виновата?

Геноцид по-советски.

Основная медико-санитарная сеть в 1932-1933 гг.:

Пункты первой помощи 1944/2215. Число учреждений внебольничного типа:

— поликлиники 396/409

— амбулатории 2765/2896

— медсанцеха 43/58

— промсанстанции 16/23

— зубкабинет (креслоприём) 2987/2176

— консультации 684/722

— детполиклиники, профамбулатории 79/19

Число посещений в учреждениях внебольничного типа 97.799.900. Число больничных коек (без психиатрич. и ж.д.) 56.605/69.525

— заразных (без временных бараков) 10 741

— родильных 7896

Число коек в псих, больн. 7750/8250

Число санит. врачей 1159/1264

Число дез. станций 417/507 Число сан. бак. лабор. 268/369

Число санитарных станций 131

Число домов санкультуры 77

Число малярийных станций 64/76

Число тубдиспансеров 147/158

Число вендиспансеров 143/158

Число коек в яслях постоянных 88.255

Число коек в яслях сезонных 1.191.235

% охвата детей постоянными яслями 2,1 %

% охвата детей сезонными яслями 33,5 %»

Сеть украинских курортов:

Численность учителей и учащихся в общеобразовательных школах УССР в 1928–1934 годах:

Не иначе как в порядке расширения геноцида в июне 1933 года председатель Совнаркома Молотов представляет в политбюро следующий проект:

№ 231–28сс от 17.VI.1933.

«Прошу Политбюро утвердить постановление СНК СССР об отпуске из резервного фонда СНК СССР Совнаркому УССР 7 мил. рублей на расходы по содержанию детучреждений в 1933 г. в связи с необходимостью расширения их сети. В. Молотов. „За“. Сталин, Каганович, Андреев, Куйбышев, Орджоникидзе, Ворошилов»

Подробнее здесь: "Мифология "голодомора" Прудникова Е.А. (http://proxy.flibusta.is/b/323...)

Клим Жуков про голодомор.