«Аигел» в клипе «Youʼre Born» – о семиотике властного ритуала

Новый клип «Аигел» начинается как сиквел сериала «Бригада», снятый в 2020 году. Стильные кадры того, как босс выходит из самолета, садится в Майбах (Аурус достать, видимо, для съемок не смогли) и в сопровождении пяти Гелендвагенов с мигалками мчится по взлетной полосе… Хотя постойте-ка, речь же не о каких-то бандитах – при чём тут «Бригада»? Так обычно передвигаются многие российские первые лица, а также первые лица многих российских регионов, особенно с ярко выраженным национальным признаком.

Стильный кортеж мчится по пустынным и холодным просторам Родины. Босс крайне сосредоточен, его взгляд тяжелый и мрачный. Босса играет известный российский актёр Георгий Мартиросян, который в свои 72 года находится в прекрасной форме и отлично выглядит. Политик открывает окно своего Майбаха и смотрит на лисицу, сопровождающую взглядом с небольшого холма их стремительный путь. В различных культурах лисица символизирует способность перевоплощаться, являясь при этом образом коварства и хитрости.

В следующих кадрах появляются новые действующие лица. Рабочий мужик с бензопилой, который пилит лёд на озере. Он нарочито плохо одет, а его вид нездоровый – полная противоположность боссу. Но мужик выполняет своё дело.

Далее перед нами сосредоточенное лицо православного священника, который готовится к чему-то важному. Священник, в отличие от мужика, выглядит хорошо. Его церковь не разрушена, новенький богатый иконостас, красивое одеяние священника – настоящий образ современной церкви. Священник не противится тому обряду, который ему предстоит совершить. За положение нужно платить. Очень символичен кадр отражения церкви в тонированном окне Майбаха. Власть и Церковь как отражения друг друга, созависимы.

Озеро. На нём вырублен прорубь в виде креста – иордани появляются в России в период крещенских купаний. Эта традиция в России хоть и записана как христианская, но корни её относят нас к дохристианским языческим традициям. Священник подходит к иордани, у которого стоят другие попы, читает молитву, опускает в прорубь крест – происходит освящение иордани. К проруби подходит босс в сопровождении своей свиты телохранителей.

Далее следует очень символичный кадр, когда по одну сторону иордани стоят священники, а по другую строну – свита босса. Представители церкви и элиты. Мужика, который символизирует обычный народ, тут уже нет: он сделал своё дело и больше не нужен.

Босс раздевается и опускается в иордань. Его действия чёткие, а вид невозмутим – он делает это не впервые. Он понимает, что происходит. Такие же невозмутимые лица у священников и свиты – для них это действо также не впервой.

После окунания из проруби вылезает молодой человек, которого объединяет с предыдущим боссом только золотой крест на шее и тот же невозмутимый и целеустремленный взгляд. Когда молодой человек выходит на лёд после перерождения, то наконец-то меняется лицо священника – на нём появляется улыбка. Он рад совершенному чуду или продолжению устаревающей его стабильности во взаимоотношениях Власти и Церкви?

Кадры со старого трикотажного производства, где за станком работает уставшая немолодая женщина. Она идет по цеху, где другие женщины шьют одинаковые костюмы чиновников. Снова образ простого народа, который соприкасаются лишь с однообразной оболочкой элиты – с их костюмами. Никакого прямого диалога между элитой и народом нет. Уставший и замученный народ с одной стороны и элита с другой. Эти два мира не пресекаются. Элита обновилась или обнулилась, но для народа ничего не изменилось.

Перед нами новый кандидат взамен устаревшего политика – преемник. Либо это обновленная оболочка одного и того же политика, которого с помощью несложных манипуляций общественного мнения снова представили народу.

Портной делает замеры преемника, ему шьют новенький костюм. Портные – политтехнологи, они знают, что нужно показать людям. Женщины на фабрике шьют костюм – это прообраз выборов, где костюм – это народное одобрение. Костюмов много, но они все одинаковые: выборы есть, но выбора нет.

Обнуленный политик садится в самолет, ему подносят водку. Водку часто представляют символом власти элиты над народом, прообраз скипетра и державы. Политик смотрит в иллюминатор самолета на страну – сверху вниз.

You're born or you're zeroized.