Ошибка марксизма. Земля – крестьянам, фабрики - ?..

В рассуждениях марксистов заметно превратное, неверное понимание свойств капитала, то есть стоимости, способной производить новую стоимость. Или другими словами, средств производства. Товарищи наделяют одинаковыми свойствами средство производства Землю и средство производства Фабрику. Вообще, они относятся к капиталу, как к некоему горшочку, которому надо сказать «Вари!», и потечёт прибыль сама собой, которую нужно только распределить. Соответственно, владелец горшочка без видимых усилий имеет доход, а если горшочек передать другому владельцу, то доход уже будет получать этот другой. И никаких рисков потерять этот доход вследствие смены владельца не существует. Горшочек варит одинаково, независимо от того, как владелец с ним обращается. Следовательно, считается справедливым и полезным, если все «горшочки», из которых состоит экономика, и которые производят ВВП, будут принадлежать всем сразу, т.е. национализированы.

Между ними, однако, есть существенное различие. Отсталый Маркс в своём отсталом 19-м веке не слишком разбирался в вопросе.

Возьмём землю. Земля была создана единожды, и больше её не производят. Количество земли всегда было ограниченным, особенно земли, пригодной и удобной для сельского хозяйства. С земли не только кормятся, но и живут на ней. Поэтому во все века любая вооружённая сила могла легко взять под контроль окрестные земли и, следовательно, живущих на них людей. Поскольку уходить с земли люди не могли из-за низкой мобильности и в силу того, что свободных земель всё равно не сыщешь, то приходилось им оставаться и работать на условиях феодала-землевладельца. Земля была естественным и единственным источником богатства. Малоземелье было бичом крестьян, и мечтой их была своя земля в достаточном количестве. Было немыслимо мечтать о том, чтобы им вырваться из бедности. Некоторые слабые шансы предоставляла разве что торговля-купечество и эмиграция в Америку, к новым бесхозным землям.

Вместе с тем каждый крестьянин, с малых лет пашущий в полях, к своему совершеннолетию обладал всеми навыками обращения с землёй, для обеспечения своей семьи и государства в целом. Всё, что нужно было крестьянину для счастья, это своя земля. А дальше он всё сделает сам, что нужно для семьи, общества, государства. Однако деваться крестьянам было некуда, и приходилось им служить двигателем для «горшочка-вари», принадлежащего феодалу.

Эти факторы показывают, откуда взялась оценка средства производства Земля как такого сказочного горшочка. Действительно, крестьянин, работающий на своей собственной земле, должен производить не меньше, чем если он арендатор-издольщик, особенно при низком общем уровне агротехники (отсталый 19 век). Сама крестьянская жизнь делает его максимально способным в этом вопросе. Каждый крестьянин был умельцем, мастером обработки земли. Плюс к этому, население в подавляющем большинстве состояло из крестьян. Общая производительность системы землевладений не должна снижаться при массовой смене собственника, а то даже сразу вырастает. Поэтому требование буржуазных революций «земля крестьянам» является справедливым и повышает эффективность общественного труда, устраняя паразитов-землевладельцев.

Фабрика — это совсем другое. Земля это преимущественно натуральное хозяйство. Фабрика — разделение труда и товарное производство. В этом, похоже, кроется суть различия. Каждая новая фабрика повышает степень разделения труда и общую производительность труда в обществе. Если количество земли, пригодной для обработки, ограничено, то фабрики, промышленные предприятия, предприятия сферы услуг появляются в неограниченном количестве. И каждая новая фабрика — это как вновь созданная земля, с которой могут кормиться ещё сколько-то людей. Это «земля», созданная «против законов природы», против канонов аграрного мышления. Капиталист, создающий предприятие, становится здесь маленьким Творцом, создающим «землю», ранее не существовавшую и могущую прокормить некоторое количество людей.

Если свойства земли велят землевладельцам привязывать крестьян вплоть до крепостного состояния, то фабрика оставляет куда больше свободы выбора и поощряет конкуренцию как среди хозяев, так и среди работников.

Если свойства земли велят наследовать её и становиться её владельцам почти только по праву рождения, то фабрику может создать каждый, в одиночку или совместно с другими.

Если крестьянин умел работать только на земле, а без земли становился жалким подёнщиком, батраком, то фабричный ландшафт даёт городскому поселянину гораздо больше возможностей прокормиться, даже не становясь владельцем фабрики.

И самое значимое и существенное различие. Если любой крестьянин прекрасно знал, что нужно делать со своим участком земли для максимальной отдачи, то завести фабрику, чтобы она приносила доход, может далеко не каждый. И дело совсем не в наличии денег на фабрику, а в умении, способности, компетенции. Создать фабрику теоретически может каждый, но работать она будет не у всякого. Фабрика — это не оборудование, создающее некоторый продукт. Это прежде всего место в общественной системе разделения труда. Источники ресурсов, рынок сбыта, организация производственного процесса. Эти вещи нельзя купить, даже если есть деньги. Их создаёт, находит и сводит в одно место бизнесмен, капиталист. Без этого живая работающая фабрика превращается в груду косной материи, сумму материальных запасов и толпу работников, слоняющихся без дела. Таким образом, капиталист опять выступает в роли маленького Творца, вдыхающего живую душу в мёртвый прах.

Фабрика работает, живёт и кормит людей, только если её создаёт и управляет умелец, мастер своего дела. Фабричный, товарный способ производства даёт проявиться такого рода талантам, которые в эпоху натурального хозяйства преимущественно чахли.

Однако Маркс и следом за ним марксисты слепо наделяют фабрику такими же свойствами, как и землю. Причём не просто землю, а землю эпохи Маркса и более ранних эпох. К земле тогда всегда можно было приложить армию безземельных крестьян, умеющих работать на земле, и от такого соединения экономика зацветёт и заколосится. Но с фабрикой такой номер не проходит. Кто попало не может хорошо управлять фабрикой. Если фабриками начинают руководить кто попало, из народа или из эффективных менеджеров, то такое управление чаще всего кончается гибелью фабрик и распродажей их на металлолом. Такое мы видели и после 1917 года, и после 1991-го. Да сейчас и Земля — давно уже Фабрика, где одной массой рабочих рук ничего не сделаешь, без машиностроения, химии, науки.

Однако марксисты так и остались в 19 веке вместе со своими гуру. Они не видят этих различий. Они считают всю совокупность промышленных предприятий, агропромышленных предприятий, предприятий сферы услуг такими же незамысловатыми «горшочками-вари», какими были в 19 веке земля с населявшими её крестьянами. Нынче даже и крестьянское хозяйство — это высокотехнологичное предприятие, которое далеко не каждому под силу; сама по себе земля давно никому не нужна, она вовлекается в дело только как часть агрофабрики. Но марксисты считают все генерирующие прибыль предприятия такими деревьями с растущими на них булками. Кто деревом владеет, тот прибыль и имеет. Переделил деревья, и булки стали падать куда надо. Хотя реальность на самом деле такова, что после перераспределения деревьев булки просто перестанут расти и падать.

Таким образом, марксистская теория в части, отвечающей на вопросы «кто виноват» и «что делать», была сформулирована и годилась для ушедшей эпохи примитивного аграрного общества, с низким уровнем общественной производительности труда. Когда упрощать общество дальше некуда, а производительность труда упала на дно, тогда самое время проводить марксистские эксперименты. Социализм — средство выживания.