Стратегическая разведка армии Чингисхана и его преемников

Кроме разведки — боевого охранения, у монголов существовала дальняя разведка, используемая при военном планировании кампаний. Ведь сбор информации о наличии дорог, городов, условий для питания и содержания коней в пути, дислокации войск противника — это все элементы стратегической разведки. Значительную часть таких данных монголы получали от пленников, которых они захватывали на своем пути (иногда их количество было огромным — например, после битвы на Калке). Добровольно или под пыткой пленники снабжали монголов информацией о собственных странах. Но были и другие люди, поставлявшие монголам нужные сведения. На их основе монголы времен Чингисхана и его первых преемников могли проводить очень дальние походы, например в Европу.

Монголы преследуют венгерского короля Белу (фрагмент с изображением их атаки на рыцарский арьергард королевской охраны-гвардии), миниатюра из иллюстрированной Венгерской хроники (XIII в.)

Проводили дальнюю разведку, кроме упомянутых Пэн Да-я отрядов разведчиков, еще и купцы, «гонцы» и «послы». Действия лазутчиков-дипломатов описаны в «Юань ши» в биографии мусульманского купца Джафар-ходжи. Один из соратников Чингисхана, он во время дипломатических миссий к чжурчжэням разведал их систему обороны и особенности местности и позже стал проводником:

«[Чингисхан] отправил Джафара послом в Цзинь. Цзиньцы не исполнили надлежащего ритуала, и [Джафар] вернулся. Цзиньцы надеялись отсидеться в добротных крепостях, с запаянными расплавленным железом воротами застав. Джафар сразу по возвращении доложил [про это]. Тай-цзу после этого двинул войска, но заставы отбивались так, что и один из сотни не мог приблизиться. [Чингисхан] призвал Джафара и спросил о плане [действий], [тот] ответил так: “Если идти отсюда на север, то есть в лесу Хэйшулинь нехоженая дорога, всадники смогут пройти по одному, я сам [там] когда-то часто проходил. Если воины будут придерживать коней и идти тихо и осторожно при выходе [с горы], то к концу вечера можно пройти”. Тай-цзу тогда приказал Джафару быть проводником впереди на коне и без лат. К закату солнца вошли в ущелье, а на рассвете все войско было уже на равнинной местности и стремительно мчалось к Нанькоу».

Причем иногда такие послы и гонцы могли и не указывать свое официальное положение, а действовать сразу как разведчики и только при необходимости предъявлять свои полномочия как представителей монгольских властей. Интересный факт такого рода сообщает южносунский автор Ли Синь-чуань (1167 – 1243), который был в те годы крупным сановником империи Сун:

«В третью ночную стражу (11 часов ночи) 9-го дня цзя-сюй начальной луны 7-го года [девиза правления] Цзя-дин (20 февраля 1214 г.) у заставы Утуаньпу, что на северном берегу, в уезде Чжунлисянь округа Хаочжоу, обнаружились 3 всадника, переплывшие реку Хуайхэ (была границей между Цзинь и Сун. – Р. Х.) и направлявшиеся на юг. Пристав береговой [пограничной] службы уезда (шуйлу сюньцзянь) Лян Ши допросил их о причинах [нарушения границы]. Эти же трое, достав официальные бумаги из кожаного мешка и одну карту земель, нарисованную на шелке, сказали: “Направлены татарским государем Чингисом, чтобы проникнуть в [вашу] землю и спрашивать о войсках”».

Разведывательная деятельность послов и гонцов отмечается многими источниками на протяжении всего времени существования Монгольской империи. Суздальский князь в 1237 г. говорил венгерскому монаху Юлиану, что он задержал многих монгольских лазутчиков, которые были послами монголов в Европу («послов» оказалось тридцать, что указывает на несоответствие их реальных целей заявленному дипломатическому статусу). Сам Юлиан встретил такого «посла», который обладал знанием многих языков:

«В этой стране венгров сказанный брат нашел татар и посла татарского вождя, который знал венгерский, русский, куманский, тевтонский, сарацинский и татарский [языки]».

Нередкие убийства монгольских послов в Китае в транзитных землях по пути к их месту назначения тоже указывают на их разведывательную деятельность, пресекавшуюся властями этих стран такими жесткими мерами.

Большую роль играли мусульманские купцы, с которыми Чингисхан очень рано наладил тесное и взаимовыгодное сотрудничество . Их знание политической обстановки было точным — от него зависели и состояния, и сама жизнь торговцев. Географические познания были особенно важны монголам, поскольку картография мусульман была на самом передовом уровне. Универсальную роль путешествующих по всему средневековому Востоку купцов, выступающих также и как послы-разведчики, очень точно характеризуют слова академика В.И. Гордлевского, крупного отечественного востоковеда-тюрколога:

«это был и соглядатай, и часто государи на Востоке, желая узнать что-нибудь о странах, возлагали на купца обязанности посла; и это хорошо понимали грузины: летописи прямо замечают, что эти, так называемые послы султана, думают только о шпионаже» (цит. из его фундаментальной монографии о сельджукской империи).

К стратегической разведке надо отнести и рейды монгольских отрядов, во время которых производилась разведка маршрутов будущих больших походов. Уже в 1205 г. во время первого набега на тангутов «монгольская армия разведала все дороги Си Ся». Во время знаменитого рейда, от Ирана через Ширван, Северный Кавказ, донские и астраханские степи, южную окраину Руси, Булгар и заяицкие половецкие степи, тумены Чжэбэ и Субэдэя собрали большое количество информации. Были определены маршруты для конницы, возможности противников и их боеспособность. Все это пригодилось в ходе Великого Западного похода 1235 – 1242 гг.

(использованы материалы из соответствующей главы переработанного и дополненного издания моей книги "Армия монголов периода завоевания Древней Руси", М. 2022)