Дело "Голубой крови". Загадочная судьба изобретателя советского супероружия.

В конце 70-х годов по специальным каналам правительство СССР получило сообщение о проводимых в США и Японии работах по созданию кровезаменителей на основе перфторуглеродных эмульсий.

 Было очевидно стратегическое значение этих исследований.  При любой войне, и особенно при ядерной, жизнь уцелевшего в первые секунды населения зависит в первую очередь от запасов донорской крови. Но даже в мирное время ее не хватает. И без мировых катастроф сохранение донорской крови – чрезвычайно сложное дело. 

Еще одна проблема – как избежать ее заражения вирусами гепатита и СПИДа? Мысль, что от всех этих проблем можно избавиться посредством безвредной, незараженной, лишенной групповой индивидуальности, не боящейся нагревания перфторуглеродной эмульсии, казалась спасительной. И правительство поручило Академии наук решить эту проблему. За дело взялись вице-президент АН СССР Юрий Овчинников и директор Института биофизики РАН Генрих Иваницкий. Их «правой рукой» стал молодой, талантливый ученый, доктор медицинских наук, профессор Феликс Белоярцев».

Феликс Белоярцев родился в семье потомственных врачей. Вопрос о выборе профессии никогда не стоял: с детства он увлекался медициной и после школы поступил в Астраханский мединститут. Затем несколько лет проработал сельским врачом. Вскоре перспективного сотрудника с докторской степенью по анестезиологии пригласили в Москву — в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева.

А уже в конце семидесятых Белоярцев возглавил одно из отделений Института биологической физики, где проводил опыты с так называемым перфтораном — плазмозаменителем с газотранспортной функцией. В прессе препарат называли "Голубая кровь". Он подходил всем пациентам вне зависимости от группы крови и способствовал быстрому заживлению ран.

К концу 1983 года препарат был готов к клиническим испытаниям. Он представлял собой жидкость голубоватого цвета – отсюда и поэтическое название «голубая кровь» – и обладал помимо многих полезных свойств поистине уникальным: мог доставлять кислород через мельчайшие капилляры. Это было грандиозным открытием, так как при большой потере крови сосуды сжимаются. Без кислорода же сердце, мозг, все жизненно важные органы и ткани погибают.

 О «русской голубой крови» заговорили как о спасительной панацее для рода человеческого. В аналогичных исследованиях американских и японских исследователей наступил кризис. Подопытные животные после введения препаратов часто погибали от закупорки сосудов. Как решить эту проблему, догадались только наши ученые.

Белоярцев был поглощен этой работой: он не спал сутками, ездил за нужными приборами и препаратами из Пущино в Москву по несколько раз в день, – а это 120 километров – тратил на это всю свою зарплату и наивно полагал, что все вокруг разделяют его фанатизм. «Ребята, мы делаем великое дело, остальное неважно!» – твердил он своим сотрудникам, не догадываясь, что для кого-то это не так.

В это время в реанимационное отделение Филатовской больницы попала пятилетняя Аня Гришина. Девочка, сбитая троллейбусом, была в безнадежном состоянии. Ребенок умирал. Врачи объявили об этом родителям, но те не хотели мириться с неизбежным. Детский хирург, друг Феликса Белоярцева, профессор Михельсон сказал: «Последняя надежда – у Феликса есть какой-то препарат»┘ Консилиум с участием заместителя Министра здравоохранения, детского хирурга Исакова постановил: «По жизненным показаниям просить профессора Белоярцева»┘ Тот услышал просьбу по телефону и тут же примчался в Москву. Он привез две ампулы перфторана. Девочку спасли.

Следом за Аней перфторан спас еще 200 солдат в Афганистане. Один из их, Дмитрий Звягинцев рассказывает:

«Я тогда был без сознания, – рассказывает Дмитрий. – Последнее, что помню, – Толя Шаповалов, дружок мой, наклоняется и что-то шепчет. Ничего не слышу, будто оглох. Потом маму увидел, сестру. Еще подумал: откуда они здесь, в Афгане, взялись? Обе махали руками и кричали, чтобы я шел домой. На самом деле их там, конечно, не было. Очнулся уже в госпитале, и врач сказал, что я как бы заново родился. «Повезло тебе, – говорит, – было у нас одно лекарство, очень редкое, которое тебя и вытащило, считай, с того света». Потом я узнал, как оно называется, – перфторан».

Казалось бы, после этого препарату обеспечено великое будущее, а его создателям – премии и почести. На деле все вышло иначе. Противником искусственной крови выступает влиятельный гематолог Андрей Воробьев. В чем причина его ненависти к перфторану? На этот вопрос нет ответа. Ясно одно: этот человек сделал все, чтобы "голубая кровь" никогда не поступила в производство.

Тогда-то и начинаются проблемы с КГБ: допросы подчиненных Белоярцева, обыски в его доме, абсурдные обвинения

Против Феликса Белоярцева и его коллег было возбуждено уголовное дело. Их обвинили в том, что они испытывают на людях препарат, еще официально не зарегистрированный Минздравом. В Пущино приехала комиссия из КГБ, «люди в штатском» денно и нощно дежурили в институте и под дверьми квартир разработчиков «голубой крови», устраивали допросы и умело натравливали людей друг на друга. Начались доносы, после чего против Белоярцева был выдвинут ряд абсурдных обвинений – например, в том, что он воровал спирт из лаборатории, продавал его, а на вырученные деньги строил дачу.

Ученый, по воспоминаниям очевидцев, переживал все это очень тяжело.

Последней каплей в этой дикой истории стал обыск на той самой даче, которую якобы построил Феликс на «уворованные» деньги. Она находилась на севере Подмосковья – примерно в 200 километрах от Пущино. Это был старый деревянный домик, в котором безумно занятый работой Белоярцев не бывал уже несколько лет. После двухчасового обыска, во время которого они, естественно, ничего подозрительного не обнаружили, Феликс попросил разрешения заночевать на даче. Они не возражали. Утром сторож нашел мертвого Феликса Федоровича. Суицид или спланированное убийство — смерть профессора Феликса Белоярцева до сих пор вызывает вопросы.

Только в конце 80-х «голубую кровь» и доброе имя Феликса Белоярцева было решено реабилитировать. Продолжились разработки препарата, которые долгое время велись в Пущино полуподпольно, на деньги энтузиастов.

«Исследуя перфторан, мы все время натыкались на сюрпризы, – рассказывает Генрих Иваницкий. – То, что он великолепно заменяет донорскую кровь, было ясно с самого начала. Но, как и всякий препарат, перфторан имеет побочные действия. Например, на какое-то время он оседает в печени. Мы считали, что это существенный недостаток и пытались с ним бороться. Но потом оказалось, что с помощью перфторуглеродов в печени происходит синтез определенных химических веществ, очищающих ее от шлаков. Это означает, что с помощью «голубой крови» можно лечить, например, нашу национальную болезнь – цирроз печени, а также гепатиты.

 Или еще один вариант счастливого применения побочного действия. Когда больному вводят перфторан, у него возникает озноб, похожий на гриппозное состояние, – это активизируется иммунная система. Оказывается, перфторан можно использовать в качестве стимулятора иммунной системы, если она ослаблена, и даже лечить СПИД».

        Издавна люди верили, что кровь – это духовная субстанция. Как ни удивительно, сегодня ученые подтверждают эту догадку. Даже отделенная от человека, кровь узнает своего хозяина. Эритроциты словно притягиваются к нему, желая воссоединиться с ним. Под микроскопом ученые наблюдают, как меняется свойство крови во время молитвы.

Ольга Шишова, гематолог: "Удивительно. Я иногда делаю так: беру капельку крови, смотрю ее и, если вижу много проблем, говорю пациенту: "А вы сейчас помолитесь. А вы сейчас помедитируйте. А вы сейчас успокойте свой мозг. И я через некоторое время еще у вас возьму кровь". И получается, что, во-первых, видим, какие разительные изменения, когда человек приходит в сосредоточение, когда он немножко начинает себя осмысливать в этом мире.

Может быть, поэтому "голубая кровь" прошла такой трудный путь. Ее создатели бросили вызов природе и были за это словно наказаны высшими силами. 

      Вначале 90-х начинается новейшая история России и запрет на перфторан снимают.Тем не менее судьба "голубой крови" по-прежнему будет складываться непросто. Все-таки перфторан проиграл борьбу.       Сегодня научились так обрабатывать кровь доноров, чтобы она не вступала в конфликт с кровью пострадавшего.  Созданное природой в очередной раз оказалось совершеннее всех попыток человека воссоздать нечто подобное в лаборатории.

Источник