КОЛОТОВКА

"Богатырская Россия

У тебя желанье есть –

Люд честной потешить силой,

Душу русскую отвесть.

Свистни сочно, залихвасто,

В чисто поле позови,

Выводи сынов вихрастых

На кулачные бои.

Языкастая Россия,

Их покличь раным-рано!

Выйдут ушлые, босые,

Подбоченясь озорно.

И пойдут стеной на стенку

Удалые мужики.

Кто под дых, кто под коленку

Раздавая тумаки,

По загривку, в упоенье,

Только слышно «э-эх» и «ох»,

И досадное пыхтенье

Вдрызг расквашенных носов.

Сыплют крошевом зубовным,

(Развлеченьице – под стать!)

Вспоминают крепким словом

Душу, Господа и Мать!

«Эх, ты, силушка родная,

Выручай, ядрёна вошь!» –

И молотят, подминая:

«Врёшь, вражина, не возьмешь».

Лепота – поднять героя

У девчонок на виду

И кружить над головою:

«Осторожней, зашибу!»

Бросить вниз, как сноп пшеничный,

Зыркнуть гордо, свысока,

И набычиться вторично

На встающего врага.

Разнимать бойцов не нужно,

Вот закончат обмолот,

И пойдут, обнявшись дружно.

Им не нужен укорот.

Только пришлые вздыхают:

«Ты попробуй их пойми,

Что за невидаль такая

Рукопашные бои?»

Не понять им, в чём охотка?

Горячат младую кровь

Пляска, водка да молодка,

Да к побоищам любовь!"

Ольга Киевская

Чем больше и дальше я двигаюсь по бурной реке с названием «Жизнь», тем чаще меня одолевает горячее желание оглянуться назад. Оглянуться назад в сторону речного дебаркадера с названием «Рождение» . О конечной пристани нашего речного транспортного средства и о его названии наоборот хочется вспоминать всё реже, а река «Жизнь» старательно нам напоминает о существовании этого конечного пункта нежданными и ожидаемыми уходами в мир иной наших родителей, друзей, одноклассников, однокашников по «вышке» или «ликбезу», ну это кому как больше нравится...

Мои материалы посвящённые выходцам из села Легостаево Новосибирской области в основной своей массе построены на основании моих бесед с моим отцом Николаем Евтеевичем (тятей, как папа называл всегда, сколько себя помню своего отца, моего деда Евтея Захаровича). Очень было удобно и комфортно спросить его о той или иной стороне о былой жизни, о моих дедах и прадедах. В большинстве случаев я получал квалифицированный и полный ответ на все интересующие меня вопросы. В начале весны 2019 года ситуация резко изменилась. Семь последних лет с нами жили мои пожилые родители. Родители ушли с интервалом в два месяца – первой ушла мама, а за ней отец, резко сдав после ухода в мир иной мамы. Родители супруги были на десяток лет постарше, прошли горнило Великой Отечественной и ушли раньше. Вот за эти семь лет мои познания существенно расширились и углубились в вопросах истории нашего Рода, нашей семьи…

Помню январскую поездку с дедушкой Евтеем из Усть-Чёма до Легостаево. Дедушка был в овчином тулупе и рыжем лисьем малахае. Я как классический городской мальчик в аккуратных чёрных валеночках в галошах и чёрной городской шубке. День был ясный, солнечный, морозный. Солнце светило неимоверно ярко, снег искрился милиардами снеженок. От такого яркого пронзительного света на глаза сразу же навернулись слёзы. Морозец был крепкий, и Гнедко бежал галопом, споро, видно чувствовал, что если ехать медленно, то можно и подмёрзнуть…Дедушка укутал меня в старую овечью доху, однако за поездку я успел крепко замёрзнуть. При подъезде к Легостаево ветер усилился, начала крутить метель. Когда мы вошли в избу, бабушка запричитала: «Куда ж ты, старый, смотрел!? Заморозил ребятёнка совсем ».

Меня раздели, растормошили и растёрли . Щёки запылали алым румянцем. Дедушка забросил меня на полати. Печка пышала теплом. Ноги видимо подмёрзли. Потому что при отогревании их стало ломить до боли. Прям до слёз…Короче, спасла меня русская печка!

А теперь приведу рассказ о моём дедушке Евтее Захаровиче на основе своих воспоминаний, а также воспоминаний отца и моего старшего двоюродного брата Сергея.

На Масленицу на околице села Легостаево Маслянинской волости Томской губернии разворачивалось народное гульбище под названием толкучка на Колотовке. В принципе Колотовка на самом деле это была небольшая речушка - приток Берди, которая впадала в Бердь на околице Легостаево. Вдоль Колотовки были построены дома по улице Горького до самой Берди.

Через улицу на бережок Колотовки выходили бани. Бани в ту пору топились исключительно по-чёрному. В бане был большой чугунный котёл, вмурованный во внушительную каменку, сложенную из приличных речных булыжников. Как сейчас помню в бане стоял особый банный аромат, дух. Его формировал запах старых деревянных плах, на которых растягивались мужики которых парили зелёными берёзовыми вениками. По углам предбанника бабушкой были напиханы душистые пучки разнообразных луговых и лесных трав. Жар в парилке даже после проветривания стоял такой, что я еле поднимал голову от пола, растянувшись на полу. После того, как дед поддал пару он прошёлся веником по моей спине. У меня даже дыхание перехватило! Я терпел сколько смог и как только дедушка переключил своё внимание на моего папу – шустро дёрнул в притвор.

Теперь о сенокосе. Помню как мы с отцом были на сенокосе.

Три старших брата моего отца и отец держали коров, тёлочек, бычка поэтому сенокос летом превращался в авральную физическую работу. Фактически на протяжении двух десятилетий мой отец старался по возможности брать отпуск в этот летний период, чтоб помочь отцу и братьям. Мне посчастливилось в своём юном возрасте поучаствовать в этом мужском артельном деле. Помню косьбу мужчин, помню запах скошенного сена, необыкновенный вкус свежеиспечённого домашнего хлеба, испечённого бабушкой Домной в русской печи, сала, свежих огурцов, укропа, зелёного лука и чеснока, свежих домашних яиц... Мне доверяли «помогать» деду Евтею топтать зарод сена, который в конце работы достигал высоты трёхэтажного дома...Спускались с высоты по натянутым верёвкам.

Помню запах деда – смесь запаха свежескошенного душистого сена, мужского пота и необычно ароматного и крепкого дедова самосада, который он курил в трубке, в отличие от дедов-соседей, которые курили самосад в газетных самокрутках.

Помню дедов бревенчатый дом-пятистенок с прекрасным ухоженным огородом, на котором выращивали картошку, огурцы и капусту. Огород всегда был в образцовом состоянии. Дед кормил свиней варёной рассыпчатой картошкой с крапивой. Сам с аппетитом облизывал колотушку, которой давил картошку и перемешивал с рубленой травой и крапивой. Сало, как помню, - было шикарным, толщиной не менее чем в пять пальцем, с прожилками, которое было очень вкусным и просто таяло во рту. Ни о каких комбикормах в ту пору я не слышал.

Дед катал меня на свинье и на баране. На свинье не получилось долго покататься – она резко понеслась. Потом резко затормозила и я кубарем слетел с толстой щетинистой спины. А вот с бараном получилось веселее и интереснее. Я намертво вцепился в длинную баранью шерсть, плотно обхватил ногами туловище поджарого барана и мне удалось на нём прогарцевать метров эдак 50. Что по сравнению с моим «заездом» на свинье выглядело явным успехом. Я гордо вернулся и сел на завалинку рядом с дедом, чувствуя себя победителем. Двоюродные братья – старший Сергей и младший Витька всё лето не слезали с коней. Они жили в соседнем Усть-Чёме, а там имелся знаменитый по тем временам конезавод, на котором выращивали лошадей орловской и владимирской тяжеловозной породы. Так что и мне везло иной раз покататься с ними на конях-красавцах.

Бабушка пекла хлеб в русской печи. В каждом доме в Легостаево было как минимум по одной дойной корове – кормилице. И я с высоты своего возраста (мне уже стартовал седьмой десяток) честно говоря не помню ничего более вкусного и питательного чем краюха свежевыпеченного бабушкой в русской печи хлеба и парное молоко нашей Бурёнки в глиняной крынке ну и бабушкины печёные пирожки. Ну и на десерт летом - спелая алая и жёлтая смородина-кислица с молоком!

А какими ароматными, сочными и вкусными были дедовы огурцы! Зелёный укроп и сочный зелёный лук дополняли всегда живописный летний стол. А зимой – солёные белые грузди и рыжики из деревянной кадки под гнётом берёзового круга, придавленного здоровенным речным булыжником. А как вкусно зимой было похрустеть оранжевой сладкой репой, морковкой и сочным капустным листом и кочерыжкой! И всё это богатство хранилось вместе с картошкой в подполе или в погребе рядом с домом.

С сельской ребетнёй мы играли в бабки и казаки-разбойники и бегали на рыбалку и купаться на близкую прохладную и стремительную прозрачную чистую Бердь, богатую рыбой. А до строительства Бердской ГЭС в ней водилась и знаменитая сибирская стерлядь!

Однажды дедушка решил зарезать свинью. И вот трое братьев – отец и два его старших брата не смогли справиться с кабанчиком весьма внушительных размеров. Он яростно сопротивлялся, не давая возможности удержать его неподвижно даже на минуту, не смотря на все усилия. Деду надоело смотреть на эту шумную и бесполезную возню, которая сопровождалась диким визгом кабана и страшной руганью со стороны сыновей. Дед молча забрал длинный острый нож у сына, взял холщовый мешок, успокоил кабана добрыми словами, почухал ему за ухом, уверенно одел мешок ему на голову, схватил кабана за ногу, потом одним мощным рывком за ногу перевернул кабана на землю и заколол его одним быстрым и точным ударом прямо в сердце. Сипло захрипев, кабан мгновенно затих и только кровь хлестала пульсирующей струёй из раны…

А теперь вернёмся к основной теме нашего повествования, оговорённой названием рассказа. До революции 1917 года жизнь в Легостаево социально фактически не менялась в течении почти двух столетий! Кулачные бои (в том числе и "стеношные"), ярмарочная борьба были для сельчан обыденным явлением - школой кулачных боёв и борьбы фактически являлось всё село.

Что характерно – традиция проводить кулачные бои в масленичные праздники на Колотовке продлилась до середины 50-х годов двадцатого столетия. Сельчане бились «стенка на стенку», «сам-на-сам», «на поясах» и в «сцеплялке-свалке». Самой популярной в Легостаево была борьба, называвшаяся " в обхват" ("в охапки", "в схватку") или по-простому - «по-деревенски».

Кулачные бои — устраивались зимой в период святок на Масленицу, иногда в Семик. При этом предпочтение отдавалось масленице, разгульный характер которой давал возможность мужской части Легостаево и окрестных деревень показать перед всеми свою удаль и молодечество. Команды составлялись по признаку территориальной общности мужиков и парней.

В 20-х годах Егор и Евтей были основными бойцами – «надёжами» в «стенке-на стенку», в «сцеплялке-свалке» и лучшими борцами в «обхват». Дед Евтей завоевал славу в селе как лучший кулачный боец и постоянный победитель в борьбе «в обхват». Евтей был на первой мировой войне, прошёл австрийский плен (см.  https://cont.ws/@hodanov/39472... Руки у Егора Захаровича и Евтея Захаровича были просто  ну очень большие, ладони огроменные, прям как совковая лопата. А кулак был поболе, чем голова пятилетнего ребёнка. 

Мне довелось видеть как дедушка Евтей, срубив приличный хлыст берёзы или сосны, вонзив в него острый топор, одним махом забрасывал хлыст себе на плечо и степенно шёл с хлыстом на плече , поддерживая его равновесие одной рукой.

Дедушка Евтей с братом Егором всегда стояли в голове ватаги «заколотовских». Мужское население Легостаево делилось на две команды приблизительно равные по численности – «центровые» и «заколотовские». Каждая ватага имела в своем составе нескольких опытных, сильных и выносливых бойцов. «Надежы» или «забойные»использовались в качестве основного ударного средства для разрыва строя противника. 

Удачный таран создавал брешь в отряде, куда и устремлялись все остальные бойцы. Чтобы нейтрализовать опытного «надежу», требовалась отточенная тренировками тактика. Бойца впускали за первую линию строя, сразу смыкая ее за его спиной. Здесь надежу встречали опытные мастера индивидуального боя. Самый простой вид групповой схватки «сцеплялка-свалка».

Этот тип массовой драки требовал от участников не только силы, но и завидного умения хладнокровно оценивать постоянно меняющуюся диспозицию. Сцеплялка-свалка, на первый взгляд, выглядит хаотичным побоищем большого количества людей — здесь не соблюдают строя и не стараются вытеснить отряд противника. Каждый выступает сам за себя, каждому противостоят все остальные.

Самым распространенным типом кулачной схватки была стенка на стенку, регулируемая особыми правилами. Эта драка напоминала сражение двух отрядов противников на настоящем поле боя: вожаки использовали тактику, руководя бойцами таким образом, чтобы заставить врагов-поединщиков обратиться в бегство. Индивидуальные схватки не поощрялись, всех своих «солдат» старший приучал неукоснительно следовать приказам на благо всего отряда и следил за тем, чтобы опытные, излишне самоуверенные бойцы не лезли вперед в одиночку, где их могли бы нейтрализовать количеством.

Индивидуальные бои «сам-на-сам», само собой, считались наиболее уважаемой схваткой. Здесь на первый план выходили личные качества поединщиков.

Дедушка по рассказам моих дядьёв удерживал своё первенство в борьбе до самого 1946 года. Тогда на масленницу ему попался в борьбе «сам-на сам», как оказалось очень неудобный и ершистый соперник. Привычно разделавшись с соперниками из своих сверстников, дед обвёл вокруг глазами: «Кто ещё желает бороться?» . Вот тут и вызвался ему молодой, невеликого роста, сухой, но крепко сбитый парень лет двадцати пяти в линялой гимнастёрке. Вернувшися с войны подтянутый, крепкий но сухой парень был ниже деда на целую голову.

Довольно быстро уйдя от могучих медвежьих дедовых захватов, парень изловчился, захватил руку Евтея Захаровича и отработанным приёмом перебросил через себя деда, который по сравнению с ним выглядел великаном, через себя на землю. Дед со всего маху бахнулся спиной об землю. Быстро встал, отряхнулся и недоуменно посмотрел на щуплого соперника.

Гордость заставила его повторить вызов на поединок. Однако второй поединок закончился так же быстро как и первый, только ударился Евтей Захарович намного сильней чем первый раз. Он не сгруппировался и ударился спиной о землю с такой силой, что от удара у него перехватило дыхание. Ударился настолько сильно, что дыхание восстановилось только после приседаний и долгого откашливания. Евтей Захарович отхаркнул вместе с кашлем сгусток крови на свою ладонь. Смачно сплюнул на землю, смахнул пот со лба и сказал: «Всё!... Я своё отборолся!». И с тех он не участвовал в кулачных боях и не боролся… Как выяснилось, новый парень из МТС, недавно вернулся после войны, воевал в разведке, был умелым диверсантом в десантных войсках. После этого случая из активных бойцов дед першёл в «судейские».

Сегодня мы с Вами вспомнили несколько эпизодов из жизни моего деда -Евтея Захаровича. Что бросается в глаза – образ жизни Евтея Захаровича не смотря , что значительный период его жизни до 1969 года занял советский период его жизни, в значительной стенени был ближе к образу жизни наших пращуров в период даже до ХVIII века. А ведь меня и Евтея Захаровича отделяет всего два человеческих поколения. Образ жизни моего деда намного ближе к русским крестьянам, сибирским казакам ХVIII века, чем к образу жизни нас, сегодняшних. Дед жизнь свою не мыслил без коней. Он их любил, холил, лелелеял, в случае необходимости лечил народными способами. Трудился в колхозе конюхом. После того как в середине тридцатых после предупреждения «по-твёрдому» передал весь свой скарб, коней, животину, сеялки- веялки собственного изготовления в колхоз, в общее пользование. Долго горевали с бабой Домной. Но иного выхода не было. Кто не смирился, закончили свою жизнь после жёсткого раскулачивания на поселении в злом и студёном Нарыме… Трудился дед в колхозе конюхом.

Ещё хочу рассказать о таком эпизоде. Летом. кажется 1966 года, родители во время отпуска решили проездом показать мне Москву, Ленинград и Петергоф. На последний день пребывания была запланирована поездка в Петергоф. Фонтаны и дворцовый комплекс произвёл на нас неизгладимое впечатление. Но со временем немножко не рассчитали. Это был выходной день и мы подошли к электричке из Петергофа буквально за минуту-две до отправления, притом что шансов добраться вовремя к поезду Ленинград-Новосибирск, кроме как этой электричкой у нас уже не осталось. Для нас оказалось полной неожиданностью тот факт, что электричка оказалась забита пассажирами. А народ из парка всё прибывал и прибывал. Схватив нас с мамой в охапку папа нас почти затолкал в двери предпоследнего вагона, но в самый последний момент прибежала большая подгулявшая весёлая компания из нескольких пар. Здоровенный мужик чуть ли не с разбега ломанулся в двери с такой силой,что мама вылетел из вагона, как пушинка, и начал трамбовать замешкавшихся в проходе вагона пассажиров с матами и прибаутками, энергично пробивая себе и компании путь. Стало понятно, что велика вероятность того, что мама может остаться на платформе. И тут папа среагировал моментально – толкнув меня вглубь прохода вагона, он на месте развернулся на 180 градусов, командным голосом прокричал: «Ты что творишь, здесь же женщины и дети!» (а так и было!) и схватившись одной рукой за поручень второй рукой и коленом со всей мочи упёрся мужику в грудь. Компания от неожиданности опешила и приостановилась. Отец жёстко оттолкнув мужика, явно превосходившего его в весовой категории, в сторону, несмотря на то что компания толкала того вперёд, энергично, буквально в мгновение ока вырвал за руку маму из-за мужика. В итоге мы вошли в проход вагона, и так как компания держала двери – вся компания тоже в конце концов влезла и поместилась… и мы поехали. Что характерно, не смотря на то что отец был один, подвыпившие мужики из компании вели себя вполне адекватно, только мужик потирая грудь, с досадой что-то бурчал себе под нос. Никаких пьяных разборок не последовало. Перепуганная мама только шепнула папе на ухо: «Как хорошо, что ты был не в форме…». Думается, что в данной конкретной ситуации сыграла роль дедушкина подготовка и школа… 

Насколько же ускорилось время и насколько беззащитнее и изнеженнее мы все стали. Из современных достижений цивилизации моим дедушке и бабушке бали доступны только электричество и радио. И то, после 23.00 в доме пропадало электричество (я говорю о 1966 г.) до 6.00 утра! В доме после 23 часов включалась керосиновая лампа, которая никогда не снималась из-под потолка. По большому, свет в те времена мог пропасть в любой день и это никого не пугало и не сбивало с привычного ритма жизни. То есть если считать по-большому, что моему деду, ветерану первой мировой достаточно было одного топора, пилы и лопаты для того, чтобы в сибирской тайге зачистить от берёзовых колков или хвойного молодняка на берегу Китерни или Колотовки участок земли с братьями, сыновьями и буквально через месяц-другой уже стоял дом-пятистенок, овин и колодец-журавль в огороде. Ему для этого не нужны были передовые технологии и навороченные электроинструменты. И при этом он отлично мог и знал как постоять за себя и за свою семью!

А мне с сыном и внуком дай электричество, новенькие инструменты и что будет через месяц? Так кто из нас передовой и развитой? А если завтра жахнет супостат из-за большой лужи, то начинать выжившим придётся тоже в Сибири и на Дальнем Востоке с топором, пилой и заступом (и не дай конечно, Бог) - скорее всего без всякого электричества и прочих благ цивилизации. Так к чему мы пришли? А пришли к полной неготовности Человека к серьёзным испытаниям, к возможному (не приведи, Господи!) завтрашнему дню. Потому что глядя и слушая все «просветлённые, продвинутые и просвещённые» западные рожи из телевизора (и не только!!!!) ничего хорошего в голову не приходит...

Насколько же ближе к тупику мы стали ближе, чем были мои дедушка Евтей Захарович и бабушка Домна Ефимовна в начале-середине 20-х годов в далёкой сибирской Архиповке на берегу Китерни возле её устья в Бердь… Эх, не к добру мы отошли далеко от земли-Матушки, не к добру. Наши пращуры оставили нам такую прекрасную землю, такую страну, а что мы оставим своим правнукам и оставим ли?...И каких мы оставим после себя потомков на нашей, богато политой кровью и потом наших предков, благословенной земле?